«Без чистоты среды можно быстро помереть». Как строился Усолье-Сибирское и какие были ошибки — воспоминания архитектора

Усолье-Сибирское — город с большой историей, которая берет начало во второй половине XVII века, но настоящее развитие населенный пункт получил спустя три столетия. В советские годы Усолье входило в число всесоюзных ударных комсомольских строек. За короткий период здесь появился гигант химической промышленности — «Усольехимпром», который дал работу тысячам горожан. Всех их нужно было как-то расселить и обеспечить всем необходимым. Проектированием городской застройки занимался институт «Иркутскгражданпроект», а руководил процессом архитектор Евгений Пхор. Мы обратились к его воспоминаниям о том, как велась работа по строительству фактически нового города и какие ошибки он признал впоследствии.

По воспоминаниям Пхора, Усолье для него началось с вызова к Борису Кербелю, который в 1960-е годы был главным архитектором Иркутска. Им предстоял серьезный разговор. Евгения Пхора должны были назначить руководителем проекта по проектированию Усолья-Сибирского. Задача была непростой и очень ответственной: за выполнением работ напрямую следил Государственный строительный комитет СССР.

— Так, сказав несколько слов о том, какая это ответственная и интересная тема, Борис Михайлович долго испытующе смотрел на меня своими пронзительными разноцветными глазами. Я почувствовал, что для самого Бориса Михайловича и не только для него тоже важно, чтоб работа не провалилась, и мне стало страшновато. Так, под грузом двойной ответственности — моей обычной перед обществом, а тут и перед административным аппаратом — прошли непростые два года. Они пахли хлором, были наполнены непрерывным напряженным ожиданием, — писал архитектор.

Он также рассказывал, что довольно привычным для Усолья тех времен было такое явление, как «газовка» — утечки отравляющих веществ с химпрома. Когда она случалась, местную больницу разгружали: больных, кого возможно, отправляли домой и высвобождали мощность для приема отравившихся. Такова была специфика города большой химии, как тогда называли Усолье.

Однажды в числе отравившихся оказалась Валерия Юльевна Соколова — специалист-теплотехник, ценный кадр в команде проектировщиков. У нее была астма, которая обострилась на фоне постоянных «газовок».

— Ночь. Валерии Юльевне плохо. По телефону вызвать скорую не удается. Нужно бежать за машиной в больницу или поймать ее где-то. Я, как единственный мужского пола участник события, отправляюсь, обмотав лицо мокрым полотенцем.

В центре города — большой пустырь. Это место зарезервировано под прекрасный культурно-торговый центр будущего, а пока — существенная транспортная накладка. Бежал, скользя и спотыкаясь в темноте. Слушал свое сердце и колебался: то ли быстрее, пока хватает дыхания, или спокойнее, чтоб на дольше хватило? Высоко в ясном небе заморгал огоньками, зажужжал Ту-104. Прямиком надо мной, не обращая на нас внимания. Тогда мы часто летали в Москву, и мне представился салон, укомплектованный спокойными людьми, с ремнями безопасности, изящными стюардессами, журналами и напитками. Как так! Ведь это же наша единая страна! Понимал, что нельзя из-за нашей «газовки» жизнь останавливать, и всё же это как-то не стыковалось,

В те годы уже работал завод по производству хлора из поваренной соли, строились несколько новых предприятий — фармацевтическое и по производству искусственного каучука. Химический комплекс создавал огромную опасность для города. Расчеты показали, что в случае неблагоприятных условий концентрации вредных веществ в воздухе жилой зоны будут примерно в 20 раз превышать предельно допустимые. Значит, нужно или переносить город из-под господствующих ветров (вверх к тайге, за железную дорогу), или проектировать и строить другие системы эффективной очистки.

— Объем ежегодного ввода по городу фактически составлял порядка 200 тысяч квадратных метров жилья, остро необходимого новоселам. Естественно, не могло быть речи о прекращении строительства жилья без угрозы для своевременного ввода промышленных объектов, стратегически необходимых стране. А перебазировать строительство на несколько километров на предложенные нами территории — это предварительно построить новые дороги, теплотрассу, энерготрассу, не говоря уже о сроках изысканий и проектирования. Сколько на это нужно дополнительных средств, ресурсов? Найти эти средства и ресурсы для сохранения здоровья людей в будущем? — задавался вопросами Пхор.

Свое мнение о невозможности строительства в зоне опасности Пхор обосновывал расчетами, которые были сделаны на тогдашних вычислительных машинах с участием профессора Николая Соколова, который подключил к работе своих студентов. В исследовании также участвовал и Николай Ладейщиков — известный иркутский физик-метеоролог, эколог и краевед.

Тогда эти расчеты были отвергнуты, но дальнейший опыт строительства и ошибок, которые возникали в процессе работы, показал всем, что применение вычислительной техники для определения зон вредности от производственных комплексов в генпланах городов должно быть принято как обязательное.

Москва не согласовала перенос строительства жилья в тайгу и предписала в порядке исключения строить его в зоне вредности. По мнению архитектора, это стало главной проблемой Усолья-Сибирского, которая предопределила развитие города на многие годы вперед.

Руководитель группы проектировщиков предполагал, что нужно организовывать общественное обсуждение проблемы. Всё-таки она была очевидна: по его мнению, не остановить ход процесса строительства, зная, что это приведет к повышению заболеваемости и смертности населения города в 20 раз, было просто невозможно. Увы, организовать диалог не удалось, чуть позже архитектора отстранили от руководства.

Эпопея со строительством Усолья-Сибирского оставила на Евгении Пхоре отпечаток не менее глубокий, чем Ново-Ленино, с проектированием которого тоже было множество серьезных проблем (как мы можем судить спустя несколько десятков лет, они не решены до сих пор). Нервы выдерживали с трудом.

— Моя иркутская история будто специально сложилась так, чтоб научить меня по очереди уважать все функциональные элементы, из которых складывается качество городской среды. Ново-Ленино: жилье очень мало стоит без транспорта и обслуживания. Усолье — и с транспортом, и с обслуживанием можно очень рано помереть, если общество не позаботится о чистоте среды. Опять проблема оказалась поставленной со всей реальной прямотой, про сохранение жизни в натуральную величину, — писал проектировщик.

«Усольехимпром» с 1936 года был крупнейшим предприятием химической промышленности СССР за Уралом, он занимал площадь около 600 гектаров. На его территории находится закрытый в 1998 году цех ртутного электролиза. В 2012 году в связи с кризисом большинство цехов предприятия были остановлены, сотрудников сократили. Через 5 лет завод обанкротился. После остановки работы ртутный цех не был демеркуризирован, и под зданием до сих пор находится ртуть, которую сдерживает глина.

В июле 2020 года президент России Владимир Путин заявил, что проблемы Усолья-Сибирского долгое время замалчивались, и поручил как можно скорее начать ликвидацию опасных отходов. Единственным исполнителем работ стал Федеральный экологический оператор, который входит в госкорпорацию «Росатом». Второй этап рекультивации территории завода намечен на 2023 год.

Ожидается, что на переработку опасных отходов предприятия уйдет около 10 лет. Решением этой задачи займется экотехнопарк «Восток». Разрешение на строительство уже получено. Подрядчиком на работах выступит концерн «Титан-2», возводящий предприятия атомной энергии. Стоимость работ составляет 6,37 миллиарда рублей.