«Доктор Джаз»: Сибирские джазмены берут энергетикой

Группа «Доктор Джаз» в ноябре 2016 года отметила своё 15-летие. К этой дате коллектив дал несколько концертов и совместно с труппой Иркутского музыкального театра выпустила джазовый мюзикл «Мэри Поппинс». Музыканты в интервью «ИрСити» рассказали о круглой дате, музыке, сотрудничестве с известным саксофонистом Игорем Бутманом и записи альбома.

«Доктор Джаз» - ведущий жанровый коллектив региона; участник и лауреат международных конкурсов. Группа проводила гастроли по России от Владивостока до Санкт-Петербурга, в ближнем и дальнем зарубежье, от Украины до США; единственный представитель Восточной Сибири и Дальнего Востока в «Энциклопедии Джаза» В.Б. Фейертага, в которой представлено более тысячи джазовых исполнителей.

- Группе исполнилось 15 лет. Какие итоги вы можете подвести? Какие были значимые проекты за 15 лет? От чего вы получили наибольшую отдачу?

Александр Филиппов (руководитель группы, рояль, синтезатор): Самый значимый проект за 15 лет – это то, что мы существуем и процветаем. Непросто развивать в глубинке джазовый коллектив, чтобы он был востребован, при деле, и музыканты, которые в нём участвовали, были заинтересованы продолжать сотрудничество. Это касается финансовой и творческой составляющей.

К сожалению, такие города, как Иркутск, обладают минимальной музыкальной инфраструктурой, а если говорить про джазовую культуру - нет площадок, нет мест для выступлений, нет возможности молодым музыкантам задерживаться здесь для того, чтобы реализовать свои творческие посылы. Проблема нашего города в том, что идёт очень большой отток молодых, амбициозных кадров, которые хотят творить, но здесь им очень сложно найти место и точку приложения. Поэтому мы считаем, что за эти 15 лет, мы действительно создали очень многое для себя, зрителя и подрастающего поколения музыкантов, чтобы они начали заниматься музыкой. У нас постоянно есть концертная и гастрольная деятельность, причём достаточно серьёзная. Мы посещаем международные фестивали.

- Как воспринимали вас на фестивалях? Помните своё первое выступление на подобном мероприятии?

Александр: У нас периодически трансформировался состав. С момента создания у нас остались солистка Наталья и я. Остальные музыканты приходили и уходили. На данный момент сформировалось такое ядро, которое уже несколько лет существует, и мы нашли своё музыкальное понимание. У нас общие взгляды. Мы можем творить, и нам интересно делать это вместе. Для творческого коллектива очень важно, чтобы, помимо профессиональных качеств, музыканты, находили человеческое понимание, ценили друг друга, тогда ансамбль зазвучит. Это касается джаза, потому что он построен на эмоциональном взаимодействии людей.

Фестивали мы стали посещать с 2005 года. Первый фестиваль был во Владивостоке. Это было большое мероприятие, и мы открывали очень важный концерт. Во втором отделении играл квартет Игоря Бутмана и был приглашённый музыкант Рэнди Брекер (американский джазовый музыкант, тенор-саксофонист - ред.). Это было очень почётно. Мы тогда только начинали свою деятельность и играли джазовые стандарты в оригинальных аранжировках. Мы их слушали, снимали и пытались сыграть. И для нас было очень волнительно выступать на таком фестивале. Это была большая ответственность: люди пришли слушать великих исполнителей, а в первом отделении играть коллектив неизвестных музыкантов из Сибири. Мы должны были держать определённую планку. На этом фестивале мы познакомились с Игорем Бутманом.

На данный момент в нашем архиве более 20 международных фестивалей разного уровня. Этим составом мы были на «Альфа-джазе» (международный джазовый фестиваль, который ежегодно проходит в июне во Львове – ред.) и в Японии. На последних фестивалях, которые мы посещали, старались играть авторскую музыку, потому что на данном этапе это важнее. Когда выходишь на большую сцену, нужно непросто переигрывать классику, а заявлять о себе как о творческом проекте, который достоин какой-то сцены, нужно показывать своё видение. Мы сейчас над этим работаем.

- Что каждого из вас значит джаз?

Александр: Многие из музыкантов, помимо исполнительской практики, занимаются преподаванием. Они воспитывают молодое поколение в своём ключе.

Николай Смаглиев (гитара): Я преподаю в музыкальном колледже (Иркутский музыкальный колледж имени Фридерика Шопена – ред.). Для меня джаз – это новое поколение. Это воспитательная и образовательная работа. Я заметил, что многие, кто учится у нас на эстрадно-джазовом отделении, зачастую не понимают, куда они попали. Они хотят заниматься музыкой, но не хотят — в классическом понимании. Поэтому идут на эстрадное отделение. И только там они только узнают, что есть такая музыка, как джаз. Мы стараемся прививать любовь к этому виду. Это широкий вопрос.

Что тогда джаз вообще? То, что называли в 30-е годы и то, что играют сейчас, имеют очень мало общего между собой. Если говорить о джазе широко, то это музыка, в которой присутствует импровизация. При этом мы можем играть рок, но в ней будет импровизация. Или классику, но мы играем на ходу. Мы пытаемся вникать, как всё строиться. Мы занимаемся музыкой, а не именно джазом.

- Как вы подбираете репертуар?

Александр: У нас на самом деле очень много проектов. Чем мы отличаемся от многих коллективов нашего города? Нам приходится заниматься не только своим узкоспециализированным творчеством, мы часто принимаем участие в концертах с афроамериканскими исполнителями, которые играют джаз, блюз, авторскую музыку. С ними мы делаем концерты и туры. Соответственно, совместно подбираем репертуар. Например, если делаем юбилейный концерт в театре, как недавно у нас прошёл, мы понимаем, что на такие мероприятия приходит широкая публика, и подбираем произведения, которые характеризуют разные грани нашего творчества.

Мы играем авторскую музыку, известные хиты в аранжировке. У нас достаточно широкий спектр. Также есть проект в Доме актёра, где мы каждый месяц играем новую программу на разные темы. Начиная от традиционного джаза заканчивая рок-музыкой. У нас был проект, связанный с классикой. Мы уже давно отошли от стереотипа, что джаз – это Луи Армстронг.

На современном этапе джаз – это музыка, которая трансформируется в разные направления. Он обретает совершенно новые формы. Есть ортодоксы, как у нас в России, которые играют мейнстрим и считают джазом только это. Фьюжн, фанк, современные направления для них уже не джаз. Мы считаем, что джаз на самом деле широк в понимании. В его основе импровизационная музыка. Причём элемент импровизации на современном этапе не тот, что был в джазе 50-60 лет назад. Современный джазмен - это не тот же джазмен, который был буквально полвека назад. Музыкант должен обладать широким кругозором.

Николай: Я недавно читал такую формулировку джазовой музыки, что это импровизационная музыка XX века.

- Раньше говорили, что джаз — это музыка афроамериканцев.

Александр: Джаз сформировался не только от этого. Как говорят, есть африканская музыкальная культура и европейская.

Джаз – это синтез многих вещей, которые сплелись на американском континенте. В нём есть элементы европейской классической музыки и элементы ритма афроамериканцев. В Америке сложились такие условия, что туда приехало одновременно большое количество людей из разных частей света. Поэтому джаз - это африканские ритмы и европейская гармония. Он стал развиваться и на данный момент перерождается заново.

Джаз и блюз стали основой для эстрады. В 30-е и 40-е годы не было диско, не было рока. Люди танцевали под джазовый оркестр. Это была самая популярная музыка. И потом уже коммерческое направление пошло в одну сторону, а джаз стал развиваться в другом направлении. Возникли более узкие формы.

- Вы много бываете на джазовых фестивалях, есть ли особенность у «сибирского джаза» по сравнению с американским? Или это универсальный язык?

Александр: В джазе есть универсальный язык, и мы его знаем. Кто-то больше, кто-то меньше. Нам несложно за одну-две репетиции собрать концертную программу с американскими исполнителями и сыграть её. Но другой вопрос, если сравнивать американский джаз и сибирский, то в нём есть много нюансов.

В Америке есть определённая система обучения джаза. Мы видели, как это происходит. У нас такого нет. Сибирский джаз отличается энергетикой. Музыканты могут быть не настолько профессионально подкованы, как американцы, но они берут своим энергетическим посылом.

В своё время были споры, чем отличаются сибирские музыканты от московских. У нас, к сожалению, нет джазовой школы. В Москве есть педагоги, которые издают учебники. Системы нет, а в Америке есть. Когда мы спустились в американское метро, там играл саксофонист. Он играл на таком уровне, что даже в Москве на многих сценах так не играют. Там огромная конкуренция и соответственно люди обладают большим багажом и профессиональными навыками. Поэтому сравнивать российских, а особенно сибирских, музыкантов с американскими очень сложно. Мы находимся в разных реалиях даже в плане прикосновений к этой музыке. Мы создаём определённую нишу, знаем этот язык, играем с американцами на определённом уровне, но конкурировать пока сложно.

Хотя есть музыканты, которые от природы обладают выдающимися способностями и, если развивают себя, то достигают высокого уровня. У нас были примеры, когда ребята в своё время уехали в Америку и сейчас занимают первые позиции и конкурируют с американцами. У нас с джазом всё непросто, но мы боремся. У нас всё держится на энтузиастах. Все же знают Игоря Бутмана? Такие люди, каждый на своём уровне, показывают и держат на своих плечах весь отечественный джаз. Кто-то в Москве, кто-то в другом городе. Не будет человека, и в принципе никому это не надо будет.

- Вместе с труппой музыкального театра вы поставили мюзикл «Мэри Поппинс», как вы пришли к такой идее? Почему выбрали именно это произведение?

Александр: На самом деле это не мы пришли. В театре работаем давно и вопрос о том, как нам интегрироваться в театральный репертуар, стоял очень долгое время. Мы востребованы в театре, но именно с джазовыми концертными программами, что касается спектаклей и постановок, то не было никогда такого посыла. А тут наш молодой режиссёр Ирина Мякишева предложила поставить такой джазовый проект, без оркестра, только мы, пять человек. Мы решили попробовать.

Спектакль идёт с большим успехом. На декабрь билетов нет, на январь уже все почти продано. Получился очень удачный эксперимент. Но была проделана большая работа. Для нас это было затратно по времени и по ресурсам. Я бы не сказал, что это в чистом виде джазовая постановка. Но мы всё равно привносим элементы джаза.

- Произведение вы не сами выбирали?

Александр: Это было поставлено на музыку Дунаевского. Вся музыка, которую он написал для этого произведения, использована. В фильме использована лишь часть этих номеров - «Брадобрей», «33 коровы». А для мюзикла было написано порядка 20 номеров, которые все использованы в этом спектакле, и люди узнают эти произведения.

Николай: На спектакле заметил, что «Брадобрея» артисты поют в свинге. Это вообще такая нераспространенная вещь, когда театральные вокалисты поют в джазовой стилистике. По идее, для них это сложно.

Александр: Для артистов это тоже интересно, потому что для них это был совершенно новый опыт работы в реальном времени. Мы работаем прямо на сцене у нас мониторная система. Артисты играют свои роли, плюс мы играем музыку, а они синхронно поют и танцуют. Для них это было свежо. Вокалисты слушали и говорили: «Как это классно!». Мы играем «Брадобрея» в свинге, а это основной джазовый ритм, и артисты поют и двигаются под него. По большому счету Николаю виднее, потому что он не участвует в этом.

Николай: Когда занимаешься со студентами, ты с ними практически живёшь, чтобы они хоть что-то начали делать, ощущать и как-то в этом ритме находится. А тут перед людьми задача поставить джазовую постановку. Так-то это нонсенс.

Александр: К сожалению, все говорят: «Мэри Поппинс» поставили, круто», но нет посыла такого. Крутость то не в том, что поставили, а в том, что это совершенно новое восприятие в плане подачи тех же артистов.

- «Доктор Джаз» много играет с иностранными музыкантами, раскройте секрет, как удаётся выстроить сотрудничество? Охотно ли в Иркутск приезжают музыканты из других стран?

Александр: Любые иностранные исполнители охотно приезжают туда, где они востребованы и где созданы условия, чтобы они могли качественно выступать и зарабатывать. Это шоу-бизнес. Но так как у нас 10 лет существует фестиваль «Джаз на Байкале», связи есть со многими.

Мы просто вписываемся в определённые туры. У меня есть контакты с европейскими, американскими промоутерами, и они дают информацию о турах нужных исполнителей. Я уже смотрю по графику и возможности, когда поставить того или иного человека. Это просто такая коммерческая штука. В принципе, у нас давно это существует, мы поддерживаем отношения и давно работаем. Им нравиться с нами работать, потому что мы стараемся подойти с энергетикой, и у нас сыгранный коллектив.

- Есть ли в Иркутске своя, джазовая, публика? Кто приходит на ваши концерты?

Александр: Однозначно есть уже ядро людей, их не так много, они ходят на концерты без рекламы. Но не настолько большое это количество людей в Иркутске. Чтобы собрать филармонический зал, где 400 мест, даже на иностранного артиста, нужно серьёзно потрудиться. Но в принципе они есть, и их становится больше, в том числе молодёжи. Мы это видим.

Просто подача джаза должна быть не только с нашей стороны, она должна быть в медиапространстве. По радио, в телевизоре, чтобы люди могли прикоснуться. Многие приходят на концерты, а потом говорят: «Ни фига себе, как может быть интересно на джазовом концерте и круто». А когда они видят просто афишу, то у них нет этой ассоциации.

Николай: Недавно общался с московскими музыкантами. Был проект «Большой джаз» на канале «Культура», и они его, мягко скажем, ругали. Притом что это был единственный такой проект. Это прорыв, но ругали именно организацию мероприятия. Люди, которые этим занимаются, не понимают, что они делают. Вся организация абсолютно безграмотна. Потому что нет инфраструктуры.

Александр: Если Игорь Бутман имеет харизму и вес, он сам это «прёт». Но этого недостаточно, это отдельная личность, структура и человек. Это должно работать системно. А у нас, к сожалению, весь шоу-бизнес работает так, как мы видим.

- В 2016 году вы выступали с Игорем Бутманом во время празднования Дня город, получится ли продолжить это сотрудничество?

Александр: Мы постоянно с ним что-то играем. Особенность Бутмана в том, что он, помимо того, что занимается исполнительской работой, также ведёт популяризационную и политическую деятельность. У него несколько проектов в Москве – оркестр, квартет и несколько фестивалей. Он дружит со всеми людьми, которые развивают джаз.

Игорь Михайлович готов приехать сыграть с нами концерт, выступить на фестивале. При этом ему нереально найти время, чтобы погрузиться в подготовку альбома, настолько он настолько загружен своими проектами. Но, допустим, возник прецедент, мы заранее говорим: «Игорь Михайлович, мы хотим записаться».

Николай: У него есть свой лейбл и звукозаписывающая студия.

Александр: Для того чтобы записаться, мы должны подготовить нормальный, качественный материал, отослать его, и если он скажет «Да, а давайте найдём продюсера, спонсора, студию», то начать записываться. Это такой глобальный процесс, который потратит и наше, и его время. Но ещё он должен быть коммерчески эффективным. Такое теоретически возможно, и, может, к 20-летию коллектива, мы это сделаем. Но на данный момент у нас есть возможность делать с ним разовые концерты, в рамках фестиваля.

- Планируете ли вы выпустить новый альбом в честь своего юбилея?

Александр: Для нас это сейчас приоритетная вещь. Потому что за 15 лет официальных альбомов у нас выходило один или два, причём мы не издавали их заводским тиражом. Мы записали в студии и сделали небольшой тираж, продали и раздарили. Сейчас стоит задача сделать именно альбом по всем профессиональным критериям. Издать его и выйти под каким-то лейблом. Чтобы это было достойно. Это уже назрело.

- Что вы хотите пожелать иркутянам в наступающем Новом году?

Александр: Мы бы хотели пожелать иркутянам побольше импровизации в жизни. Она касается всех составляющих жизни. Вот открыл глаза и начинаешь импровизировать.

Николай: Я хочу пожелать, чтобы у людей появилась свободная энергия, свободное время в жизни, чтобы они могли посвятить чему-то, кроме зарабатывания денег и беготни. Чтобы люди ходили на концерты, читали книги.

Александр: В этом есть смысл. Люди ходят на концерты, но они настолько заформатированы в процессах, что им сложно расслабиться. Нам многие писали, что они случайно попали на наш концерт, были настолько вымотаны, но они попали на этот праздник, прониклись нашей энергетикой и были счастливы, что такое возможно.