Байкал — под топор. Почему попытки изменить закон об охране озера вселяют ужас?

В 1999 году в России приняли закон об охране Байкала. Он запрещал в Центральной экологической зоне примерно всё, и до последнего времени речи о том, чтобы что-то с этим не делать, не было. Конечно, его строгость нивелировалась необязательностью исполнения, и, конечно, его нарушали. Но всё же казалось, что он незыблем. Но теперь ситуация резко поменялась, и уже на федеральном уровне всерьез обсуждают необходимость его смягчения. И смотреть на это просто невозможно.

Я пишу эту колонку с совершенной болью — у меня не хватит ни вокабуляра, ни выразительных средств, чтобы ее описать. От того, что к строгому закону об охране Байкала потянули свои щупальца разномастные структуры, у меня пробегает холодок по позвоночнику.

Наверное, экологи, ученые заметили первые звоночки, что всё пошло куда-то не туда, гораздо раньше, но для широкой общественности, для обывателей повод задуматься возник не так давно — в 2020 году. Тогда железнодорожникам разрешили рубить лес у Байкала, чтобы модернизировать БАМ и Транссиб. Но РЖД тогда делали всё максимально открыто и для общественников, и для СМИ, и все как будто немного подуспокоились.

В том году сенаторы и депутаты Госдумы предложили разрешить рубить лес на Байкале, чтобы построить селезащиту и чтобы избавить лес от старых и сгнивших деревьев. И это тоже вроде бы ок, и никто не спорит с тем, что отсутствие селезащиты может привести к катастрофе — не дай бог стихия разгуляется и все отходы БЦБК, которые еще до сих пор содержатся в картах-накопителях, смоет в Байкал, а поселения вместе со всеми транспортными узлами будут неизбежно разрушены.

Но сейчас кажется, что тогда уже надо было бы обратить пристальное внимание на это всё. Это как в историях с семейным насилием: если ударил один раз, ударит и второй, а на третий будет думать, что это нормально. В этом году — (не)внезапно — вдруг заговорили о том, что лес нужно рубить для строительства коммунальной инфраструктуры, дорог, кафе, объектов бытового обслуживания и противопожарных разрывов. Эту историю поддержали главы Иркутской области и Бурятии, а ученые — не очень. Потом вот дорожники подключились, мол, всё так строго, что мы федеральную трассу на юге Байкала не можем чинить. А это плохо для туризма, ай-яй-яй. То есть раньше могли, и даже Култукский тракт реконструируют, а теперь нет. Ну интересно же девки пляшут по четыре прямо в ряд, правда?

Отдельно хочу сказать про губернатора Иркутской области Игоря Кобзева и главу Бурятии Алексея Цыденова, которые ратуют за поправки в закон. Я лично для себя никогда не выделяла тот факт, что и тот и другой — пришлые люди. Один из Воронежа, другой — забайкальско-московский. Как будто это особо и не имеет значения, откуда руководитель, если он делает свою работу хорошо. Но именно в вопросе с Байкалом хочешь не хочешь, а задумываешься о том, что они — варяги, как принято у нас называть политиков из других регионов.

Потому что, когда ты растешь у Байкала, ты пропитываешься уважением к нему — и не просто уважением, а каким-то, что ли, мистическим отношением. Ты понимаешь, что это всё вокруг жило миллионы лет до тебя и будет жить миллионы лет после тебя и что это всё — гораздо больше, чем «место для развития туризма» и «места жительства людей», чье существование закон об охране Байкала «превратил в бытовой кошмар». На фоне этого представления высказывания и Кобзева, и Цыденова оставляют горькое послевкусие. Как будто они не понимают, что такое Байкал.

А еще знаете, что поцарапало сильно? То, как некоторые товарищи активно и цинично радуются, что «монгольские жабы больше не победят». Да, людей, которые живут по берегам, тоже надо пожалеть. Им действительно не просто. Но, простите, по моему мнению, это цена за то, что они живут на этой невероятной по красоте и мощности территории. На которой люди жили испокон веков в гармонии с этой природой и не роптали (электричество на Ольхоне появилось совсем недавно — только в 2005 году, например!). Пусть это звучит цинично, но это так. И если я понимаю, что не готова пока отказаться от бытового комфорта, то и не переезжаю жить на берег Байкала.

Так вот про монгольских жаб еще. Как только мы перестанем защищать законом монгольских жаб — редкий эндемик, — они тут же исчезнут. А люди — нет. Из-за монгольских жаб и ольхонских полевок, про которых так пренебрежительно рассуждают те самые некоторые товарищи, экосистема Байкала посыплется. Где будут тогда жить те самые люди, жизнь которых «превратилась в бытовой кошмар»? Вернее, жить-то они будут там же, но только вот без этой уникальной экосистемы. Или что, гори оно синем пламенем, эта экосистема? Дайте просто жить, и ну и ладно с ним, с Байкалом-то? Так, что ли?

Осанна развитию туризма, конечно же, тоже выглядит убедительно и благовидно. Только это какое-то не то развитие. Не развитие, а эксплуатация озера во имя всего, что угодно.

— Экосистема озера Байкал, которую все защищают, это не просто само озеро, но и люди, которые живут на его берегах. Это единый живой организм. Он должен дышать гармонией, которая сегодня нарушена, — пишет у себя в Telegram-канале не кто-нибудь, а председатель комитета Госдумы РФ по экологии, природным ресурсам и охране окружающей среды Дмитрий Кобылкин.

Вот только то, что вижу я, — это какой-то перекос. Тут нет никакой гармонии. Нет даже запроса на нее. Либо люди, либо жабы — именно таким образом сейчас видится то, что происходит в последние недели, другого не дано. Сплошные крайности. Никакого намека на ювелирную работу для мирного сосуществования людей и окружающего их мира. Так это выглядит со стороны, по крайней мере.

Так потихонечку мы доберемся до того, что закон об охране Байкала — такими вот и маленькими шажочками, и семимильными шагами — вообще ослабим максимально. До того доразвиваемся, что в конце концов негде и ничего будет развивать.

Больше новостей, фотографий и видео с места событий — в нашем Telegram-канале. Подписывайтесь и узнавайте всё самое интересное и важное из жизни региона первыми.