Игорь Николаев, композитор, поэт, певец, продюсер: «Артист Николаев никогда не подведет композитора Николаева»

Близкие и друзья на полном серьезе называют его Моцартом нашего времени, ведь добрая половина нашей эстрады обязана ему хитами – это «Паромщик» Пугачевой, «Я тебя отвоюю», «Миражи», «Фотография», «Привет, Андрей» Аллегровой. А уж про Наташу Королеву и говорить не приходится! Он не любит сравнивать себя с кем-либо и не считает себя «звездой всесоюзного масштаба», а ощущает себя просто человеком, пишущим песни для звезд, и всегда придерживается библейского принципа: «Последние станут первыми, и первые станут последними». Его душа стремится к божественному, и почти каждый свой концерт он завершает песней «Храни вас Бог», считая, что последнее слово должно быть «Бог».

С момента «свадьбы года» – бракосочетания Игоря Николаева и Юлии Проскуряковой – прошло время. Молодая семья подготовила совместную концертную программу и справила новоселье в Майами. Однако фамилия у Юли до сих пор девичья. Почему? Обо все этом, и о многом другом в нашем интервью.

– Игорь Юрьевич, все знают вас как талантливейшего композитора, певца, автора текстов… А какой процесс вам самому наиболее интересен – сочинение или исполнение песни?

– Спасибо на добром слове. Я сочинитель и в первую очередь пишу музыку и стихи, причем большинство написанных мною песен, процентов 70, наверное, предназначены для других исполнителей. У меня такая натура, что когда я пишу, то внутренне раскрываюсь, причем для других мне раскрыться легче, чем для себя. А о себе как об исполнителе я могу сказать, что сам я просто один из артистов, для которых сочиняю песни. К тому же нельзя отрицать, что артист Николаев никогда не подведет композитора Николаева, в связи с чем является оптимальным для композитора Николаева артистом. А вообще, мое появление на сцене в качестве певца произошло, можно сказать, из-за спора с поэтом и моим другом Пашей Жагуном. В свое время мы поспорили, можно ли сделать человека «звездой» с помощью только одной песни и одного телеэфира, а в качестве эксперимента выбрали меня. Чтобы сразу пойти в народ, нужно было написать простую песню, типа «На недельку до второго», подобный опыт у меня тогда уже был, и в итоге появилась «Старая мельница». Когда ее прокрутили в «Утренней почте», никто из нас даже представить не мог, что успех будет таким стремительным. В то время мы прекрасно работали с Аллой Борисовной, и, собственно, мне ничего менять не хотелось. Но когда я записал три новых песни, занявшие потом первые места в хит-парадах, моя сольная деятельность стала неотвратимой.

Игорь Юрьевич Николаев родился в городе Холмск (о. Сахалин) 17 января 1960 года в семье поэта-мариниста и капитана дальнего плавания, члена Союза писателей СССР, Юрия Ивановича Николаева и Светланы Митрофановны, бухгалтера.

В 1974 году Игорь Николаев заканчивает музыкальную школу по классу скрипки и поступает в Сахалинское музыкальное училище по классу теории музыки. В 1975 году уезжает из Южно-Сахалинска в Москву, где продолжает учёбу в музыкальном училище при Московской консерватории им. П.И. Чайковского.

В 1978 году у него и его жены Елены родилась дочь Юлия.

– О славе, как и многие, мечтали с детства?

– Не успевал. Моя жизнь опережала мои мечты. Когда я приехал в Москву с Сахалина, мне было всего 15. Москва захлестнула: нужно было деньги добывать и учиться. Слава Богу, все это мне удавалось. И знакомства все очень ранние. В 18 лет с Михаилом Таничем и с Лидией Козловой – замечательными поэтами-песенниками, с которыми мы всю жизнь продружили. А в 19 я уже начал работать с Аллой Пугачевой.

– Песен для женщин вы написали гораздо больше, чем для мужчин. Почему? И еще одно «почему»: почему в большинстве песен затрагивается тема именно несчастной любви?

– Просто эмоционально мужчины более скупы, а у женщин диапазон эмоций несравнимо богаче, что, безусловно, расширяет границы творчества, интересных тем. К тому же, они все сотканы из противоречий. Мужчины не могут, как женщины, в песнях по-настоящему выразить нужные эмоции, передать необходимые чувства, особенно если, например, не испытывают переживаний или радостей на себе, а только поют о них. А тема несчастной любви, к сожалению, публике более интересна. Любовь ведь не выбирает, ей подвластны все люди и с простыми, и сложными характерами. Только в счастье человек самодостаточен, а в горе нуждается в поддержке. Нередко в песне люди находят утешение, особенно когда видят, что они не одиноки в своих печалях, и у других есть еще более сложные проблемы. От этого становится легче. Это и психологический расчет.

– Ваша свадьба с Юлей Проскуряковой была целой сенсацией. Соблюдали ли вы какие-нибудь свадебные обряды, традиции? Выкуп невесты, например?

– Да нет. Выкупа невесты не было. Самая главная традиция, которую очень хотела соблюсти моя мама, – это каравай вручить. А Юлины родители икону подарили. Ну, это просто родительские заморочки. А все остальное мне кажется каким-то искусственным, надуманным. И очень хорошо, что у нас этого не было. А самое главное, что у нас было, – это то, что все гости чувствовали себя очень расслабленно и увидели, что мы искренни в своих чувствах, и у нас все по-настоящему. Когда знаменитый человек приходит на какое-то мероприятие, он чувствует, что от него все что-то хотят, и не может расслабиться. У нас же все было без напряжения. По-домашнему. Расслаблено было, легко, светло, не было такого пьяного разгула, как бывает на свадьбах, да и трезвости особенной не было. (Улыбается.) Все было весело и хорошо.

– Игорь Юрьевич, какие вы испытываете чувства к Юле в быту: восторг, любование, гордость?

– Прежде всего у меня ответственность за нее. Я вижу, какой она еще неоперившийся, в какой-то степени еще такой наивный человечек. И я чувствую свою вину... К примеру, из-за того, что она оставила свою карьеру и посвятила себя мне. Как мне кажется, она, может быть, что-то потеряла вследствие этого выбора. Напрямую я ее об этом не спрашивал.

– Юля оставила свою карьеру? Она же ездит с вами на гастроли, поет, и под вашим крылом из нее может получиться сильная артистка.

– Да, мы поем вместе, но это ведь не ее отдельная творческая карьера. Сам я долго думал над этим и понял, что Юля очень домашний человек и лезть в шоу-бизнес, порой жестокий и грязный, ей просто нельзя. Она не выдержит.

– Страшно, что не подойдете друг другу?

– Сейчас я более осознанно подхожу к таким вещам, как семейная жизнь. Это ведь очень серьезный шаг. И я думаю: каким я буду мужем, отцом. Вслух такие вещи, наверное, боюсь произносить. Но я думаю об этом… Но самое интересное, мне кажется, что я сейчас в таком возрасте, когда серьезнее воспринимаются слова «брак», «семья». А на самом деле иногда смотрю на Юлю и понимаю, что она умнее и тоньше меня понимает всю ответственность за наши отношения. Я рад, что случился такой день, когда я встретил ее. И надеюсь, что это взаимно.

– Игорь Юрьевич, не могу не задать следующий вопрос: какие отношения у вас сейчас с Наташей Королевой?

– У нас замечательные отношения. У публичных людей достаточно узкий круг общения, почти одинаковый. У меня же в тексте одной из песен есть строчки: «В наследство достается не только спальня, но и общие семейные друзья». Так и вышло – те люди, которые были моими друзьями, стали ее друзьями. И это нормально. Поэтому мы встречаемся на общих праздниках, днях рождения, общаемся. У Натальи своя семья – сын, муж, у меня своя. Все счастливы, каждый в своей жизни. Никто никому ничего не должен, никто ничего никому не сделал.

– И все-таки в одном из интервью прочитала, что Наташа немножко обижена на вас за то, что вы не подарили ей праздник свадьбы. Не было платья, роспись была в домашних условиях…

– Слава Богу, что у нее это все было позже. Видимо, в ее жизни этот подарок должен был сделать другой человек. Я подарил кое-что другое, помимо платья.

– Среди ваших друзей много знаменитостей: Игорь Крутой, Алла Пугачева, Кристина Орбакайте, Лолита, Валерий Леонтьев, Ирина Аллегрова, Диана Гурцкая… А настоящих друзей много?

– Про дружбу я когда-то написал песню: «Сколько в жизни встречал людей, сколько в сердце впускал гостей…». Друг – это человек, которого редко видишь, но всегда можешь ему позвонить. Настоящий друг нужен не для ежедневного общения, не для тусовки.

– Вы сейчас не пишете песен для Примадонны в таких же объемах, как раньше, почему?

– Я написал столько песен, что, думаю, волноваться на этот счет мне не стоит: мой рекорд вряд ли кто-нибудь побьет. А в остальном... Я ведь никому ничем не обязан. Человек сам выбирает, с кем ему работать – это его право. Алла Борисовна поет сегодня то, что является показателем ее вкуса. Я никогда сам просто так ничего ей не предлагал, у нас не было разговоров на тему, что, мол, скоро появится песня. Композиции появлялись вследствие какого-то общения, а сейчас его нет.

– За столько лет работы в шоу-бизнесе у вас выработался нюх на написание шлягера?

– Скажу честно, я научился ощущать песню. Поэтому никогда не буду писать заранее неудачное произведение. Хотя женщина ведь, когда беременеет, не думает о том, какого ребенка она родит, для матери свой ребенок самый здоровый и гениальный. Подобные чувства к своим творениям испытывает и любой творческий человек.

– Многие известные люди помимо творчества занимаются бизнесом. А у вас не возникало желания открыть, к примеру, ресторан или магазин?

– Я считаю, что человек должен заниматься тем, что умеет. Я не бизнесмен по натуре и занимаюсь исключительно своей профессией. Нужно уметь довольствоваться малым, ведь сбережения в могилу не унесешь. Лично мне деньги нужны, в основном, для занятия творчеством. Еще я люблю путешествовать…

– У вас была звездная болезнь?

– Вы имеете в виду, что сейчас у меня ее уже нет? Вы считаете, что я уже вылечился? Но когда-то она у меня была? Знаете, у меня очень простая вакцина от звездной болезни. То, что я на самом деле инструменталист. Я же стоял за спиной у Аллы Борисовны и аккомпанировал ей. Она была звезда, она была суперзвезда, а мы были профессиональные люди, аккомпаниаторы, которые хорошо играли, зная ее, зная ее реплики, эмоции, зная ее изменения темпа в песне, характера от концерта к концерту. Потому что все игралось вживую, не было слова «фонограмма» вообще. Такого слова никто не знал. Все это был полный «лайв». Мы – работники студий, мы такие пахари были. Поэтому я и остался композитором, человеком студийным, который работает себе, делает этот продукт вдалеке от глаз общественности, публики. Поэтому, если у меня закончится моя какая-то публичная часть моей карьеры, то останется непубличная, все равно я буду заниматься музыкой в студии и так далее. Какая ж тут может быть звездная болезнь? Это профессия, профессиональное занятие музыкой.

– Игорь Юрьевич, какие песни вам сегодня хочется петь: грустные или веселые?

– Мне сейчас хочется петь счастливые песни. Может, даже беззаботные какие-то. Например, песня, которую мы спели с Юлей в «Рождественских встречах» у Аллы Пугачевой и в «Новогоднем огоньке» на РТР. Она называется «Одна надежда на любовь», мне кажется, что это фраза очень точная. Там кроме этой фразы больше в песне ничего нет, по сути дела. Ну и достаточно. Она самодостаточная. И она звучит, как девиз какой-то даже.

– Что для вас непозволительная роскошь?

– Да я все себе позволяю. Другое дело, что человеку все-таки свойственно самоограничение. Я, например, никогда не куплю себе яхту, потому что не очень люблю много плавать, да и не позволю себе ее содержать. Также не куплю себе супердорогую машину, типа «Ламборджини». Она не комфортная, садишься попой почти на асфальт, а сама машина рычит, фырчит… Некомфортно.

– Игорь Юрьевич, какая мелодия стоит у вас на мобильнике?

– У меня омерзительный громкий звонок, потому что если будет стоять мелодия, я ее просто не услышу. А вот у Юли песня Brave Дженнифер Лопес.

– Ваш любимый афоризм?

– У меня их много! Из банальных – «Лучшее враг хорошего» и «Везде успевает тот, кто никуда не торопится».

– Когда работаете над песнями, показываете их супруге? Делитесь впечатлениями?

– Я накапливаю все в себе, вынашиваю идеи. Ну, а как можно показывать часть работы… Какую-то строчку, например. И потом, даже если демонстрируешь песню, уже сочиненную, на рояле, она не производит того впечатления, которое она потом уже произведет в записи. Я не люблю показывать недоделанную работу.

– А почему Юля не взяла вашу фамилию, как обычно супруги делают?

– У нас уже есть одна Юля Николаева, моя дочь, и делать вторую Юлю Николаеву – это было бы совсем неправильно, она сейчас вся в творчестве. Тут вот точно можно было бы запутаться не только нам, но и Российскому авторскому обществу. И вообще всем людям, тут бы никто точно концов бы не нашел. Мне кажется, что Юля Проскурякова – это очень хорошо, мне нравится, что у меня жена Юля Проскурякова. Кстати, песни моей дочери поет и Диана Гурцкая – «Я люблю вас всех», и Наташа Королева – «Любовь без правил». Я считаю, что Юля должна и дальше этим заниматься, потому что глупо скрывать то, что хорошо получается.

– Игорь Юрьевич, как получилось, что вокруг вас одни Юли? Секретарь, дочка, жена...

– Это непредсказуемо, мы не репетировали. Ну, с дочкой там проще, мы понимали, что если у меня будет сын, то назовем его Юра – в честь моего отца, но так как появилась дочка, то получилось похоже. Получилась Юля вместо Юры. Юля – мой секретарь, уже очень давно со мной, а моя жена со мной недавно, но, надеюсь, навсегда. Так что не промахнешься, куда ни позвонишь – везде Юля. Это удобно, в общем-то. (Смеется.)

– И напоследок – совет от Игоря Николаева: как молодому провинциальному музыканту попасть в мир шоу-бизнеса и заявить о себе в Москве?

– Мой совет прост. Закрытую дверь никто не откроет, если в нее не постучишься. Это из Библии. В Москве все двери закрыты. Но, возможно, вот твоя дверь – осталось только постучать. Или тебе готовы открыть, но ты не стучишься. Тогда не жди помощи... Когда в Южно-Сахалинск приехала группа московских авторов, я прошел за кулисы и показал свои сочинения замечательному композитору Игорю Якушенко. Тот повез их в Московскую консерваторию. В результате из музыкального училища при консерватории послали запрос в Сахалинское музучилище. А если бы я не постучался, не пошел, не показал, не был активен, возможно, до сих пор играл бы в чудесных сахалинских ресторанах.