«Багровый пик»: Не ужас-ужас-ужас

Современная кинопродукция, к сожалению, редко требует от зрителя хоть какой-то подготовки. Кино основательно подзабыло, что оно искусство, и переквалифицировалось в управдомы и няньки: разжёвывает в мелкую кашицу какую-нибудь истину типа «дважды два четыре» или «маленьких обижать нехорошо» и два-три часа скармливает это дело по ложечке заплатившему за билет.

По счастью, ещё не все режиссёры Голливуда готовы играть в эти адские поддавки – и Гильермо дель Торо первый в их числе. Мастер нагонять жути, он никогда не предлагал зрителям простых ужастиков. Его фильмы – это всегда параллельный мир, с собственной психологией и законами, населённый самыми невообразимыми существами. К тому же дель Торо носитель мексиканской культуры и, соответственно, её почтительного отношения к смерти как к части непрерывного круга жизни. И потому нечего удивляться, что именно он в итоге написал и поставил на большом экране готический роман.

Да, «Багровый пик» — не кино, всё правильно. Это роман, написанный языком кино, созданный не на бумаге, а на плёнке. Готический роман – одна из старейших литературных традиций, хоррор по сути дела обязан ему своим существованием, что в книге, что на экране – но это отнюдь не одно и то же. Ибо готический роман сосредоточен на людях, на обстоятельствах, в которых они находятся, на опыте, который они получают, на душевных ранах, которые не заживают никогда. И если фильм ужасов в конце концов существует в виде полноправного жанра, то готический роман в кино мутировал в мелодраму, в драму, в то же хоррор – и вот теперь алхимик дель Торо всё-таки явил миру этот философский камень в чистейшем виде.

Будет правильным сказать, что Гильермо дель Торо не снял, а построил «Багровый пик». Будучи сценаристом и режиссёром одновременно, он поместил в историю добрый десяток отсылок к По, Шелли Лавкрафту, Стивенсону и Радклифф, он наполнил жизнью дом Шарпов, который был специально возведён и обставлен для съёмок, он вложил, кажется, часть своей бессмертной души в это сочетание цветов и костюмы, в подбор музыки, в каждое движение актёров. Первоначально на роли Томаса и Эдит планировались Бенедикт Камбэрбэтч и Эмма Стоун, но в конце концов работу получили Том Хиддлстон и Миа Васиковска – выбор, как теперь понятно, идеальный. Эмма Стоун слишком ярка для образа невинной девушки, и никто лучше Хиддлстона не смог бы сыграть роль Томаса Шарпа так, чтобы за взрослым мужчиной можно было увидеть ребёнка, живущего в чудовищном доме. А Джесика Честейн и вовсе играет одну из самых сильных ролей в своей карьере.

Самое интересное, что при этом «Багровый пик» выглядит чем-то очень простым, почти примитивным. Но простота эта обманчива. Новый фильм дель Торо, пожалуй, ещё более многослоен, чем «Лабиринт фавна», поскольку его символизм завёрнут в яркую, броскую упаковку не то хоррора, не то герметичного триллера. Если смотреть с этой точки зрения – то фильм полон нелепостей, вроде слишком материальных призраков или дыры в крыше, в которую все время сыплются осенние листья – хотя никакого дерева рядом нет и в помине. Но «Багровый пик», как и положено хорошему готическому роману — не сказка о Синей Бороде в антураже дома Эшеров. Это камерная история о мучительном опыте жизни – единственном, что может сделать живым творение художника. Об опыте, приобретённом на грани между раем и адом, в доме, насаженном на ось между светлым небом и мраком шахт. О том единственном, что позволяет Эдит всё-таки написать свою книгу.