«Моя душа принадлежит Байкалу». История мексиканца из США, который влюбился в Сибирь и остался здесь жить

В последнее время часто встречаются истории о том, как иркутяне уезжают за рубеж и рассказывают о своей жизни в разных странах. Но в этот раз всё будет по-другому. Американец Даниэль Кастл приехал в Россию в начале 2022 года, чтобы просто побывать на Байкале и познакомиться с жизнью в Сибири, но настолько впечатлился местной природой и культурой, что решил остаться здесь жить. А еще он нашел в Приангарье свою любовь. Мы пообщались с Даниэлем, и он рассказал нам, почему он ощущает себя на Байкале как дома, за что он полюбил Иркутск и как можно найти общий язык с людьми, если ты ни слова не знаешь по-русски.

— Почему выбор пал именно на Иркутскую область и Байкал?

— Когда я только собирался поехать в Россию, я думал о Сибири, потому что здесь очень холодно и свежо. Сначала я рассматривал Новосибирск, но потом посмотрел на карту и понял, что хочу побывать на Байкале именно зимой, когда будет холодно. Хотелось испытать что-то новое, необычное. Я поехал сюда в 2022 году, но начал готовиться к поездке намного-намного раньше.

Изначально я не планировал переезжать в Россию. Приехал сюда как турист, чтобы посмотреть на Сибирь, на Байкал. Но потом увидел здешнюю природу, пообщался с людьми, познакомился с местной культурой и решил, что хочу здесь остаться.

— Как твои родные и близкие отреагировали на желание отправиться в Россию? Отношения между нашими странами сейчас вряд ли можно назвать хорошими.

— Во-первых, мне кажется, проблемы в отношениях — у правительств, но не у обычных граждан. Во-вторых, со мной никто никогда не обращался плохо из-за того, что я американец. Когда я решил поехать в Россию, мои родственники и друзья немного боялись за меня, потому что по телевидению показывали всякое, но сейчас они убедились, что всё в порядке. Пожив здесь какое-то время, я понял, что здесь безопасно, что здесь очень спокойно. Говорю теперь всем, что здесь все krasavchiki (это слово Даниэль произнес на русском с заметным акцентом. — Прим. ред.).

На интервью с Даниэлем была его девушка Ксения. Они познакомились в Иркутске, когда он только-только приехал в город. Она рассказала, что парня приняли радушно далеко не все местные жители.

Ксения:

— Мы познакомились в Иркутске, он только приехал. Зашел в кафе, пытался найти какой-то адрес и встретил меня, потому что у меня рядом офис, буквально в соседнем помещении. Я ему помогла, и мы обменялись номерами на случай, если нужно будет спросить. Так мы начали общаться, а потом и жить вместе (смеется).

Из-за санкций перестал работать сайт Airbnb, у Даниэля отменилась бронь в гостинице. Он не знал, что делать, поэтому я ему помогла. Проблема еще была в том, что в 2022 году немногие бы стали говорить с американцем. Как-то летом он пошел на рыбалку на Ангару, за Юбилейным, там были подвыпившие ребята с девушкой. Они повздорили с ним, порвали ему сумку, пытались стащить в воду, называли шпионом. Он потом вернулся, сказал, что хотел защищаться. Я ему ответила: «Понимаешь, что, если ты здесь будешь защищаться, ты будешь в этом виноват? Никто не будет в этом разбираться».

Даниэль:

— В начале прошлого года ощущалась большая напряженность из-за начала специальной военной операции (отметим, что именно в такой формулировке он ее и обозначил: special military operation. — Прим. ред.). Я попал сюда в самый разгар, чувствовалось напряжение. Но сейчас уже стало полегче.

— После этого инцидента не было желания уехать из России и забыть нашу страну как страшный сон?

— Нет. Я их не боялся. Почему я должен бояться ребят, у которых ума как у мартышек? Россия не ограничивается этими тремя пьяными людьми. Если у кого-то возникают проблемы со мной, всегда говорю: «Я мексиканский турист, я ничего не понимаю» (это он произнес на русском языке. — Прим. ред.). После этого меня оставляют в покое.

Русские уважают, когда ты хотя бы немножко пытаешься учить язык. Я пытаюсь, но пока всё плохо. Русский — очень сложный. Я многое понимаю, распознаю разные звуки, но мне сложно самому завести разговор. Еще сложно из-за того, что я знаю три языка, всё в голове перемешивается.

Когда впервые попробовал самогон, я чувствовал себя как Кузьмич из «Особенностей национальной рыбалки». До того, как я его попробовал, я не понимал русский, но потом я разговаривал с папой Ксении так, как будто всю жизнь знал ваш язык.

Ксения:

— Мой папа английский не понимает совсем, но он говорил так много вещей, которые Даниэль понял, что мы так и не разобрались, кто на каком языке разговаривал (смеется).

— Вы — бывший американский военный, служили в Афганистане. Правда ли, что для мигрантов военная служба в США — это хороший способ получить гражданство и закрепиться в стране?

— Действительно, многим проще получить гражданство через службу в американской армии, но мне это было не нужно — я родился в США, соответственно, у меня уже было американское гражданство. Мои мама и папа из Мексики, но я родился в Америке. Я старался сражаться за страну как можно больше, чтобы никто не сказал, что наша семья не заслуживает там находиться.

В нашей культуре служба своей стране — это честь. Раз моя мама привезла меня в Америку, значит, я должен был служить в Америке. Если бы я родился в России, я бы сражался за Россию. Если у меня появятся дети в России, я буду растить их так, чтобы ими можно было гордиться, они будут служить стране.

— Как часто удается выбраться в Иркутск?

— Я люблю Иркутск, приезжаю сюда два-три раза в месяц. Не приезжаю чаще, потому что у нас в Слюдянке есть чем заняться. Там есть Байкал, болота, где можно рыбачить. Это интереснее, чем просто гулять по улицам.

— Как вы проводите время дома?

— Обычно мой день начинается в 4 утра. Я иду рыбачить на болота возле Байкала, затем возвращаюсь домой, бужу Ксению и ее отца, и мы все вместе идем на озеро. Жарим шашлык, гуляем, наслаждаемся свежим воздухом. Потом, когда мы возвращаемся, я снова иду на болота. Иногда я могу провести на свежем воздухе 18–20 часов в день.

Мне нравится Слюдянка тем, что она первая в углу на Байкале (имеется в виду южное побережье озера. — Прим. ред.). Думаю, что, если я умру, мою могилу можно будет легко найти (смеется). Это шутка, но в ней есть доля правды. Я люблю Слюдянку, и она стала частью меня. Мне нравятся маленькие города.

— Планируете ли вы побывать в других местах на Байкале? Есть ли интерес посетить другие города?

— Я бывал на Ольхоне и на Теплых озерах в Слюдянском районе. Не планирую посещать все популярные места. Я не турист, я со Слюдянки (смеется).

Мы планируем побывать в Москве и Санкт-Петербурге, но Россия слишком большая, чтобы всё посмотреть. Поэтому я просто хочу увидеть, что находится в окрестностях. Мы уже бывали в Шелехове, хочу также посетить Ангарск. Но это непросто, когда нет машины.

Я люблю Иркутск. Когда американцы или европейцы спрашивают меня, какой город в России мне понравился больше всего, я называю им Иркутск. Но местным я всегда отвечаю, что обожаю Слюдянку. Это мой дом. Мы иногда ездим в Монголию, и люди на границе уже стали меня узнавать, говорят: «О, это тот парень из Слюдянки». Я горжусь этим, всегда всем говорю, что вы должны увидеть наш вокзал.

— Можете ли вы сравнить с чем-нибудь Байкал?

— Его нельзя ни с чем сравнить. Это самое глубокое, самое чистое озеро. Но у нас в Мексике есть озеро Чапала, оно самое крупное в стране. Когда я вижу Байкал, у меня всегда появляются мурашки на коже. Так же, как когда я вижу Чапала.

— Удалось ли за время жизни в нашей стране постичь «загадочную русскую душу»?

— Я чувствую, что моя душа и мои корни принадлежат Байкалу. Вы знаете, что коренные народы Америки пришли туда из Азии, из Сибири? Много-много лет назад их предки перебрались на Аляску, оттуда — дальше в Америку, Мексику. Ученые доказали, что коренные жители Америки пришли с Байкала.

Не каждый может приехать и адаптироваться к жизни в России. Я понимаю, почему, ведь Россия уникальна. Но если ты приезжаешь сюда жить, ты сам становишься русским. Если ты приезжаешь в любую другую страну, ты всё равно остаешься мексиканцем из США. Когда ты приезжаешь в Россию, она съедает тебя и выплевывает уже русским (смеется).

— Судя по вашим роликам на YouTube, вы относитесь к России лучше, чем некоторые россияне.

Даниэль:

— Русские зачастую не видят, как здесь хорошо жить, но это случается со всеми. Я уехал из Америки не потому, что это плохая страна, я просто поехал путешествовать. В России я замечаю многое, что не видят местные жители, и стараюсь им говорить об этом.

Вы живете на Ангаре, возле Байкала. Здесь столько воды… Вряд ли кто-то скажет, сколько ее здесь. Там, откуда я приехал, за счастье увидеть, что кто-то поливает газон возле своего дома. Люди, которые здесь родились, не понимают, насколько тут восхитительно.

Россия очень большая. Если ты пойдешь туда (показывает в сторону горизонта. — Прим. ред.), ты будешь идти много-много часов, поедешь на машине и полетишь на самолете — и ты всё равно останешься в России. В Европе ты за час можешь проехать через три страны. В России очень много всего, у вас великолепная природа.

Я вырос в Мексике, у нас не было такого изобилия, как здесь. Я знал, что жизнь может быть дерьмовой. Там я начал подрабатывать с пяти лет, потому что у нас ребенку с детства нужно меньше есть и больше работать, чтобы семья могла выжить. И я это говорю не для того, чтобы все думали, какой плохой жизнь может быть там. Я это говорю, чтобы вы понимали, какой хорошей она может быть здесь.

И дело не в деньгах. Если ты переезжаешь в Россию, ты начинаешь с того же уровня, как многие местные люди. Я вижу, как здесь живут мигранты из Узбекистана, Таджикистана. Между ними и русскими нет такой разницы, как в США между американцами и приезжими из Мексики. В России с моим уровнем образования я мог бы стать миллионером. У вас чертовски просто открыть свое дело и зарабатывать деньги.

Ксения:

— У наших людей часто возникает впечатление, что Америка — это рай на Земле, что там всё хорошо. Только никто не понимает, что там нужно очень много работать, грубо говоря, как ишак, чтобы хорошо жить. Там высокая преступность, тебе нужно иметь оружие дома. Даниэль и его родственники много рассказывали об этом. Он сам говорил, что в России ему нравится в том числе из-за того, что здесь ни у кого нет оружия. Здесь он чувствует себя в безопасности.

— Насколько тяжело было привыкнуть к тому, что в России люди менее приветливы и открыты, чем на Западе?

— В России люди реже улыбаются и здороваются друг с другом. В Америке в порядке вещей говорить окружающим «доброе утро», даже если ты их не знаешь. В Слюдянке люди реагировали по-разному, как я понял, они не привыкли к такому. Раньше мне было не очень комфортно, но со временем я стал относиться к этому проще, перестал здороваться со всеми подряд, когда, например, шел рыбачить. На рыбалке я познакомился с людьми, с которыми сейчас мне очень комфортно общаться. Теперь чувствую, что дружба стала более реальной.

Когда я впервые приехал в Россию, я очень волновался во время прохождения пограничного контроля. Таможенники были такие серьезные, требовали у всех паспорта. Я очень напугался, когда их увидел. Но со временем я понял, что русские не всегда улыбаются. К ним нужно привыкнуть, подружиться с ними, чаще их видеть. Но если подружиться, то вы сможете хорошо проводить время.

— Заметили за собой, что стали более серьезным?

— Да. Когда я хожу в Слюдянке, у меня вот такое лицо (в этот момент он сделался угрюмым. — Прим. ред.). Теперь я волнуюсь, что буду ходить такой же, когда приеду в Мексику. Там более открытые и приветливые люди. Нужно будет «переключать режимы» между Россией и Мексикой.

— Какие эмоции вы испытали, когда впервые увидели Байкал?

Даниэль:

— Когда я только приехал, у меня было хорошее впечатление о Байкале. Но чем больше времени я здесь проводил, чем больше гулял в окрестностях, тем больше я злился на местных жителей. Мне иногда казалось, что они не заслуживают такой природы, потому что так к ней относятся, не ценят ее. В мексиканской культуре природа превыше всего, потому что мы тесно связаны с землей, с природой. У нас в менталитете зашито желание беречь ее. В России, кажется, люди не особо связаны с природой. Наверное, потому что вокруг так много всего, и поэтому они не обращают на всё это внимания.

Ксения:

— Когда Дэн ходит на рыбалку, он хоть и ловит рыбу, но не забирает ее, он выпускает ее обратно. Он говорит: «Когда у меня будут дети, где они будут рыбачить? Тут рыбы уже не останется». Когда он видит, что люди рыбачат сетями, он чуть ли не плачет.

— Великий русский писатель Иван Тургенев через одного из своих героев проводил мысль, что природа не храм, а мастерская.

— Многие мастерские просто сгорают. В вашей культуре вы контролируете природу. В нашей — она контролирует нас, имеет власть над нами. Мы — такие же животные.

В Мексике есть легенда о том, как боги сотворили человека. Он жил в джунглях и однажды увидел кетцаля — большую красивую зеленую птицу. После этого он стал плакать и говорить, что хочет быть таким же красивым, как кетцаль. Человек сказал об этом ягуару, а тот попросил птицу дать человеку свое перо. После этого он пошел дальше и увидел сову, которая своими большими глазами хорошо видит в ночи. Он захотел такие же глаза и снова пошел плакаться об этом ягуару. Тот сказал сове: «Отдай ему свои большие глаза».

Так продолжалось и дальше, от всех он брал понемногу, пока в конце концов не пришел к ягуару и не сказал: «Я хочу быть таким же сильным, как и ты». И тот отдал ему свою силу. Все животные потом собрались и рассказали ягуару, что они отдали человеку всё, на что он им ответил: «Человек забыл, что мы все здесь нужны не для того, чтобы служить ему, и теперь он уничтожит нас всех».

Природа — это не мастерская. Черт, мне очень не нравится, сколько мусора на Байкале. Но я уважаю то, что вы всё делаете для того, чтобы это исправить. Мне кажется, в России ситуация с этим выглядит лучше, чем, например, во Франции, где кучи мусора повсюду. Я верю, что дальше здесь всё будет становиться лучше.

Люди думают про Париж, что там хорошо и прекрасно, но потом они приезжают туда и видят валяющийся мусор и крыс. То же можно увидеть в Берлине, Лондоне и других городах. Я видел эти места. Здесь гораздо лучше. Конечно, здесь тоже сорят на улицах, повсюду валяются бычки и мусор, но это не так критично. Я не люблю говорить про Россию только хорошее, потому что русские будут думать, что я целую их в задницу, а европейцы — что обманываю их. Поэтому я замечаю не только хорошее, но и плохое, что вижу в Иркутске или Слюдянке.