«Если вкратце, то тут я оказался по любви». Уроженец Казани бросил всё и перебрался жить на остров посреди Ангары

Родился и вырос в Казани, успешно работал в Москве, жил в Черногории. А год назад бросил всё и перебрался вместе с семьей на остров посреди Ангары почти в ста километрах от Иркутска. Так кратко можно описать историю Романа Демешкевича. А если еще короче: у нас он оказался по любви. О том, как так вышло, Роман рассказал корреспонденту «ИрСити».

— У нас сегодня тучки и ветер, но будем надеяться, что к вашему приезду они разойдутся, — такое сообщение отправил Роман мне за полтора часа до нашей встречи. Эта погодная ремарка только на первый взгляд незначительна. На самом же деле критически важна: ведь беседовать мы будем на острове, на который нас нужно доставить на моторной лодке.

Но чем ближе к цели, тем становится очевиднее, что распогодилось. Светит яркое солнце, ветра нет, Ангара спокойная. Мы в селе Олонки Боханского района. Остров находится прямо напротив берега. Она такой большой, что кажется материком. То, что это не так, мы понимаем, только когда высаживаемся на его песчаный берег, где нас встречает ласковая собака по кличке Лиса. Она станет для нас кем-то вроде сказочного проводника по острову.

— Вы точно здесь неслучайно. Остров не всех принимает, — говорит Роман.

Ему 29 лет, но, прежде чем назвать свой возраст, мужчина немного задумывается. Объясняет, что живет вне концепции возраста. Эти цифры по факту ведь просто условность, а по сути-то, каждый день можно считать днем рождения. Роман приглашает нас попить чаю в беседке с видом на просторную Ангару и под звуки птиц, которые после городского шума — как массаж для слуховых нервов.

Роман на острове перезимовал. Для него, в прошлом абсолютно городского человека, многое было в новинку. Кое-что даже казалось невообразимо сложным. Но не отпугнуло.

— Казань — отличный город. Мой любимый город, — говорит Роман. В родном городе он занимался предпринимательством: открывал свои магазины по продаже iPhone. Когда объявили пандемию коронавируса, сфера начала затухать. Роман начал вкладываться в обучение, развивался в хобби, а потом решил переехать в Москву.

— Я увидел потенциал в сфере ремонта квартир. В первый раз в жизни составил резюме. Отправил, меня начали приглашать. Но у меня абсолютно не было денег на билеты. Потому я продал свой сноуборд и лыжные ботинки и так переехал в столицу. Всегда думал, что для этого нужно много денег скопить, а получилось так, что вообще без них переехал, — вспоминает он. — Год там живу, работаю, получаю новый опыт, новые деньги, новые знакомства. Мне очень нравится Москва. Эта энергия города, и возможности, и скопление людей меня очень вдохновляют.

Бизнес в столице у Романа шел в гору, всё складывалось удачно. Но на это наложился внутренний кризис: он начал задавать себе мировоззренческие вопросы о своем предназначении, о том, кто он и зачем здесь находится. Поиски привели его к блогеру Аннет, которая занимается тем, что меняет мышление тех, кто к ней приходит. Позже они начали общаться друг с другом ближе через соцсети.

— Москва мне нравилась. Но вдруг неожиданно захотелось переехать в Черногорию. Просто щелкнуло меня, и всё. Давно мечтал побыть в стране, где есть горы и море зимой. Я совершенно не понимал, что это за место, просто туда тянет. Я покупаю билеты, завершаю свои дела в Москве, приезжаю в Казань, провожу время с близкими. И отправляюсь в Черногорию. Параллельно я нашел удаленную деятельность, что позволяло мне там тоже жить. Полгода я там провел. В Черногории мы лично встретились с Аннет, — рассказывает Роман.

Девушка сыграет ключевую роль в том, что он окажется в наших краях. Просто потому, что она родом из Ангарска. Правда, прежде пара вернулась в Москву, чтобы поучаствовать по приглашению друзей в запуске нового проекта — поселка, где живут единомышленники со схожими ценностями и интересами.

— Мы как раз тогда занимались упаковкой разных проектов, делали видеоролики и тому подобное, — объясняет Роман. — Когда мы приехали, еще ничего не было. Мы прожили в поселке несколько месяцев, снимали много видео, проводили презентации, даже несколько продаж организовалось за небольшой срок. А потом мы уехали на Байкал.

Это была зима. Увидеть волшебный лед Байкала — мечта многих. У Романа она сбылась.

— Если вкратце, как я здесь оказался, то в первую очередь по любви. По любви я мечтал встретиться с Байкалом. А еще мечтал создать какие-то идеальные отношения, в которых я буду развивать, познавать сам себя через всё вокруг. Так случилось у нас с Аннет, — говорит казанец.

Для Аннет Байкал, остров Ольхон — это место силы и мощнейшей энергетики. Роман это тоже почувствовал, хотя и совершил «ошибку новичка»: приехал сюда зимой в совершенно неподходящей одежде.

— Я был в летней куртке и летних кроссовках, а на улице −20 градусов. Контраст с зимой в Черногории, представляете какой? Но потом теплеть, конечно, начало, — улыбается мужчина. — Так сам не заметил, а уже несколько лет живу в Иркутской области. Часть времени базировались в Ангарске. Но мы проводим по всему миру мероприятия, что-то вроде ретритов, потому ездили и в Турцию, и в Москву, и в Питер, и в Сочи и так далее.

Ангарск напомнил Роману небольшой городок рядом с Казанью — Альметьевск. Такой же размеренный, такой же тихий, с атмосферой, в которой можно немного забыться. Но долго находиться в ней казанцу тоже было сложно, хотелось драйва, потому пара постоянно куда-то переезжала.

— Мы то в Иркутск переезжали, то в Казань ездили, то в Турцию уехали на два месяца почти. Метались, метались, метались, метались… В какой-то момент это надоело. Год назад поехали в Москву, меня там ждали, давали все инструменты для работы. Но меня что-то переключило. Я смог провести там сутки, — говорит Роман. — Поначалу ностальгия классная. А потом понимаю, что этот костюмчик как будто бы уже ношенный. И мне он тесен. Это было абсолютно нелогично. Я уже договорился с компанией заранее о работе — и говорю, что не хочу и не могу.

В Иркутск он возвращался без четкого понимания, чем хочет заниматься. Единственное, что точно знал, что его привлекают проекты, в которых есть потенциал масштаба. Роман говорит, что это был переломный момент в жизни, когда по всем сферам произошло обнуление и пришлось собирать себя заново.

В Иркутске Роман пытался, как он сам выражается, натянуть сову на глобус — применить инструменты успешного опыта работы в московской стройкомпании в реалиях провинции.

— Но если в столице офис был в «Москва-Сити», то тут они находятся где-то за городом, в каких-то совершенно других условиях. То есть это вообще другой уровень. Я подумал, ладно, это меня не смущает. Но оказалось, что и объемы работы тут другие, гораздо меньше. Тем не менее зарабатывать надо было. Параллельно думал, чем бы интересным заняться, и понял, что опыт запуска поселка для единомышленников мне понравился больше всего. Мне интересно создать что-то такое, где люди объединены общими ценностями, где можно делать что-то своими руками и можно в единении с природой, — отмечает Роман.

С этими мыслями мужчина ходил некоторое время. Идея пожить на острове когда-то в его голове уже мелькала, но вскользь, прицельной она не была. До тех пор, пока Роман не познакомился с предпринимателем, который владеет 30 гектарами земли на острове посреди Ангары в районе села Олонки Боханского района.

— Мне кажется, что если бы я не оказался в ситуации внутреннего поиска, это бы не случилось никогда. А он мне начинает рассказывать про остров, про то, что он ищет творческую семью, которая сможет развивать проект, потому что у него самого времени на это нет. Я про этот остров никогда не слышал, ничего не знаю, а он меня везет сюда. Мы приехали вечером, мне было ничего не видно. Для меня сама ситуация была максимально странной, — делится Роман.

А наутро, когда он своими глазами увидел территорию, в голове моментально начали появляться идеи проектов. Картинка складывалась. Большая площадь, песчаный берег, птичий гомон, лес, спокойная Ангара, законсервированное здание бывшего профилактория. И тишина. Владелец дал добро на абсолютную свободу творчества, на воплощение любых задумок.

— Он долго искал именно заинтересованных людей просто потому, что у него нет желания, грубо говоря, распилить территорию исключительно для заработка. У него своя история с островом, он хочет создать что-то для людей. Мы совпали в этом. Но нам предстоит последовательная структурная работа, которая не делается по щелчку пальцев. Местные к нам тоже сначала с настороженностью относились, потому что много кто пытался тут что-то делать, но не задерживались, а сейчас приняли в свои ряды, — говорит Роман.

Остров, окруженный реками Белой и Ангарой, имеет свое название — Нарым. В переводе с бурятского это означает «болото». Роман с Аннет обыграли это по-своему и назвали свой проект «Сибирским Лотосом». Лотос — это ведь болотный цветок. Роман проводит нас по острову, заводит в здание бывшего профилактория, где в советское время отдыхали различные специалисты. Оно до сих пор крепкое, а внутри сохранило признаки красивейшей советской архитектуры. Три этажа и цоколь.

— Здесь уже сейчас можно проводить какие-то перформансы, выставки, квесты даже. Но, конечно, проект по восстановлению профилактория очень трудоемкий и не на один год. Потому я сразу понял, что тут мы будем двигаться пошагово, маленькими шажками. Что-то можно сделать уже сейчас, можно — в перспективе, — отмечает Роман.

Рядом со зданием профилактория — абсолютно стимпанковская конструкция. Вероятно, когда-то в ней располагался бассейн. Что будет с ней в будущем, идей несколько — от оранжереи до сцены. Чуть дальше сохранилась высокая водонапорная башня с винтовой лестницей — чудесное место для астрономических наблюдений. Кстати, в январе Роман наблюдал с острова полярное сияние.

Проходим еще и видим сохранившееся красивое здание огромной кочегарки. Это наследие недавнего советского прошлого. Но история острова гораздо богаче.

На Нарыме когда-то стояло несколько деревень, но, когда в 60-х запустили Братскую ГЭС, людей переселили на материк, поскольку остров попадал в зону затопления. На другом берегу, в Олонках, в доме с видом на остров живет Анатолий Медведев, или, как его тут называют, дядя Толя. Он родился на Нарыме в 1946 году и здесь вырос.

— В Нарымке домов семь стояло, Зайцево деревня большая была. Сейчас там кони ходят. Кладбище одно или два осталось, остальные перевезли. Еще был Перекат, — вспоминает дядя Толя. — Меня в армию прямо с острова и увезли. Еще был Усольский затон, там оставляли баржи. Сейчас там мало что осталось, что было раньше. Я жил в самой Нарымке, самый нижний дом.

Медведев — потомственный островитянин. Здесь жила его мама, здесь же потом и отец.

— ГЭС построили в Братске и сказали, надо выехать. Я в армии три года отслужил, пришел уже в Олонки. Многие не хотели оттуда уезжать, а нужда заставила. Дома кто-то вывозил, свой дом мы на дрова испилили. Что там было, как они переезжали, я и сам не знаю даже, это ж не в моем участии было. Отец мне сообщил, что, мол, переехали в Олонки. Поставили дом двухквартирный, вот мы в нем жили, — рассказывает он.

Анатолий Медведев остался в Олонках, был матросом у отца на катере, потом стал мотористом, помощником капитана, а затем и капитаном — ходил по Ангаре на теплоходе-обстановочнике, ставил буйки, мониторил ситуацию. Правда, говорит, капитаном-то быть и не хотел никогда: слишком много ответственности. А сейчас Медведев — заядлый рыбак. Хоть годы и берут свое. Но как только начинает говорить про рыбу, даже взгляд его меняется. На фото на стене дядя Толя — с огромной рыбой почти что в его полный рост.

— Этот 188 килограммов был. Сейчас тоже живут два штуки, надо поймать их. Вяжу сам себе барракуду. В окошко смотрю, они там дразнятся. Думаю: «Ждешь меня, ну ладно». Всё равно поймаю. Маленькой-то рыбы нету, бакланы всё скушали. А крупная есть. Есть таймень по 300 килограммов, по 400 килограммов. Осетр есть, сазанов много. Ягод сколько хочешь, грибов тоже немерено всяких-разных, — делится он.

Уехать отсюда дяде Толе никогда не хотелось. Для пары Романа и Анетты он стал особенным человеком, символом Нарыма, с которым связана легенда о том, что на нем когда-то обитал легендарный партизан Сибири Нестор Каландаришвили, чьим именем названа одна из улиц Иркутска и чья могила находится на Иерусалимском кладбище. Каландаришвили партизаны называли Дедушкой.

Жизнь на острове открыла для Романа, Анетты и ее двух дочерей новые грани существования. Старшая девочка, Алиса, школьница, но учится она онлайн. Младшая, Агния, еще дошкольница, и здесь ей невероятно вольготно и просторно. Роману же, в прошлом абсолютно городскому жителю, пришлось столкнуться с вызовами.

— Жить на природе, особенно без людей, это просто… У меня изменилось всё. Я никогда не жил в деревне или в частном доме. Всю жизнь взаимодействовал с людьми через слова, общался, занимался коммуникацией, продажами, управлением и так далее. А тут такая робинзонская жизнь, — говорит он. — Я раньше никогда не рубил дрова, никогда не топил печь, никогда не занимался электричеством, не ухаживал за курицами, не работал с инструментом.

Электричество и вода в домик, где поселилась семья, были заведены. Вопрос был в том, что казанец раньше никогда не задумывался над тем, как это всё работает. Потому зимой пришлось непросто.

— Мы включаем какой-то провод в розетку, у нас через шланги набирается вода. Что такое насос, я никогда даже не знал и не понимал. А зимой были два месяца, когда я тут жил один вообще. Девочки тогда в город уехали. Ангара долго не вставала. Не было возможности ни пешком, ни на лодке на материк перебраться. Одному оказалось намного сложнее, — рассказывает Роман. — Еще и шланги, через которые воду набираем, начали замерзать. Я долго не мог понять, что делать с этим. Я один. Никто не приедет. Были моменты, когда я носился весь день потный, а ничего не получается. И однажды я просто от бессилия заплакал. Меня, знаете, что смущало? Меня смущало то, что как это так происходит, что вот вода в 50 метрах от меня, а у меня в доме ее нет.

Но это да и бытовые трудности, признаёт он, стали для него точкой роста. Роман считает, что жить на острове и не измениться шансов просто нет. Здесь учишься смотреть на всё по-другому и опираться только на себя. «Ты встречаешься сам с собой», — говорит он. Начинаешь себе задавать вопросы, как так вышло, что ты сам себе создал такие условия.

Вопрос с водой Роман решил самостоятельно: взял тачку, бидон и всю ночь наполнял так бочку. Потом приобрел сани, на которые можно поставить два бидона и так ускорить процесс добычи воды.

— И вот только с наступлением теплой погоды я ощутил невероятный кайф от того, что я могу просто протянуть шланги, включить насос, и вода будет набираться. То есть я теперь радуюсь тому, что эта возможность есть, а не воспринимаю, как должное, — отмечает он. — И с каждым новым каким-то процессом, с которым я встречаюсь, прохожу его, как будто прокачиваюсь на уровень выше.

Внутренние изменения, продолжает он, напрямую связаны с островом как с проектом, который пара хочет развить. Чтобы принимать людей, сначала нужно так организовать пространство и процессы, чтобы не было горящих и срочных дел.

— Всё это случилось так, будто так и должно быть. Как будто мы нашли место для себя, где нам комфортно. Если бы было по-другому, то не было бы смысла оставаться здесь. Городская жизнь тоже прекрасна, я нисколько не отрицаю прелестей города. Просто мы как будто ежедневно выбираем остров сами, и поэтому нам здесь хорошо, — отмечает Роман.