«Мама говорила: „Тебе только в политех!“». История режиссёра, который создал два театра в Иркутске, а потом уехал в село

— Добро пожаловать в Бирюльку! — с широченной улыбкой встречает нас высокий мужчина в очках и «ковбойской» шляпе. Это Сергей Помазан — режиссёр, создавший в Иркутске два театра — «Подвал» и «Театр внутренней практики». В Иркутске он прожил около 20 лет, а летом этого года вместе с семьей — женой Александрой и двумя сыновьями, — вернулся обратно на малую родину, в Бирюльку. О том, как обычный деревенский мальчишка увлёкся театром и почему решил уехать из Иркутска в Качугский район, Сергей рассказал корреспонденту «ИрСити».

Мы разговариваем с Сергеем на террасе деревянного дома окнами на реку Лену и устремлённые ввысь сосны. Это было летом, в доме ещё были только черновые полы, а сейчас, в октябре, семья Помазан уже заехала сюда.

— Да тут даже вай-фай есть! — говорит Сергей и добавляет, что купить дом в Качугском районе не составляет труда. Цены тут гораздо ниже, чем в пригороде, а души — больше.

Бирюлька — когда-то очень богатое село. Большая школа, дома — не деревянные, а из железобетонных блоков — то, что осталось от былого золотого времени. Его успел застать ещё сам Сергей.

— Мои родители сами из Киренска. Приехали сюда в 1982 году по распределению после того, как мама получила образование. Отец — рыбак, охотник, ему тут понравилось, здесь река Лена. В итоге они решили переехать в Бирюльку окончательно. Я тут родился в 1987 году, тут вырос, — говорит он.

Вокруг в те годы было много ферм, много техники, населения — две с половиной тысячи человек. А потом Бирюльку настигла типичная судьба глубинки после распада СССР, затяжной прыжок в бездну: огромный совхоз развалился, село начало хиреть, люди — спиваться, умирать, уезжать.

Сергей тоже покинул родное село, но только уже в начале 2000-х: школа закончилась, нужно было получать выбирать, где учиться дальше.

— Я закончил в Бирюльке 10 классов. Поскольку родители образованные и интеллигентные люди, я с самого детства и читал много, увлекался и точными науками, и литературой, и поэтому мне учиться было легко. Я школу до сих пор вспоминаю, это замечательный период в моей жизни, — говорит он. — Потом встал вопрос, куда идти дальше. У меня было внутреннее желание поступить на охотоведа. Но мама тогда сказала: «Ты что? Тебе только политех».

Но с политехом не сложилось. И на это повлияла классная руководитель юноши: парень с детства постоянно пел, играл на гитаре танцевал на всевозможных площадках, и педагог как-то обронила, что видит своего ученика только в театральном училище.

— Мама, конечно, хотела, чтобы я получил серьёзную профессию. В политехе я поступал на факультет, связанный с дорожным строительством. Мы в России живём дорогами, сами знаете, сколько денег в эту сферу вкладывается. Но я поступил в театральное, уже окунулся в эту атмосферу и в политех мне уже не хотелось, — говорит Сергей.

В тот год курс «Актёр драматического театра» набирал Александр Анатольевич Булдаков — худрук Иркутского театрального училища. И именно он дал парнишке из Качугского района шанс, что-то в нём разглядел.

— Как я потом узнал, у меня было очень много проблем, из-за которых я для этой профессии был противопоказан. Прежде всего это речь. У меня какое-то редкое отклонение на уровне физиологии с языком, а ещё был очень высокий голос. Логопед вышла из зала, когда я начал на первом туре читать произведения. Педагог по пластике сразу увидел, что я близорукий, поскольку у него самого проблемы со зрением. А поскольку я любил физический труд, тело моё было очень зажато, гибкости не было практически никакой. Две кафедры из трёх меня зарубили как студента, — вспоминает Помазан.

Александр Булдаков фактически взял на поруки Сергея, проработал тесно с ним четыре года обучения, продолжил быть рядом после окончания училища — этому творческому союзу уже 20 лет. Как говорит Помазан, он своего учителя понимает с полуслова.

— Вообще-то, пока я рос в Бирюльке, в театре был только раз. Это был класс седьмой, нас вывозили в Иркутск, в Театр юного зрителя. По-моему, тогда ставили «Садко». Помню, что я ничего не понял. Громко гремела музыка, все плясали вокруг, костюмы — то есть была театральная феерия в широком понимании этого слова. Мне вроде бы и понравилось, но чтобы я загорелся и проникся, такого не было, — отмечается Сергей Помазан.

О том, что из себя представляет профессия актёра, он к моменту окончания школы понятия не имел. Конечно, знал известных артистов, конечно, любил читать, но сам признаёт, что все эти знания были абсолютно поверхностными. И в театральном училище ему пришлось из себя собирать фактически новую личность.

— Когда я туда поступил, полгода находился в шоковом состоянии: «Куда я вообще попал?». Нагрузка на студента и физическая, и эмоциональная колоссальная. Это нагрузка познания: и литература, и история театра, и история драматургии, и изобразительное искусство, и французский язык, фортепиано. Но я с детства был любопытным, мне было интересно всё — от творчества до стройки, всегда увлекался чем-то новым, потому полностью погрузился в учёбу, — говорит Сергей.

Сам себя он называет фанатиком в этом деле — тем более, когда получается, появляются первые наглядные результаты. А это потребовало неимоверных усилий, учитывая базовые минусы для профессии, которые были у Сергея. Ему за год вместе с логопедом удалось справить ситуацию с языком и голосом, а у станка — с гибкостью тела.

— По танцу я у станка стоял аж до слез. Я растянул шпагаты и на втором курсе педагог по сценическому движению, который зарубил меня на поступлении, назвал меня эталоном студента по сценодвижению. Я потом шесть лет еще педагогом по этой специализации отработал, — рассказывает Помазан. — Я просто такой человек: если чем-то увлёкся, я не думаю о том, получится это или нет, я просто делаю это и делаю со стопроцентной, а иногда и большей отдачей, поэтому и результат появляется. Я это всем своим ученикам говорю: если приложить усилия, то можно добиться любого результата.

Первой серьёзной работой Сергея Помазана стала роль Шаманова в отрывке из пьесы Александра Вампилова «Прошлым летом в Чулимске». Помазан тогда был ещё студентом второго курса театрального училища и только тогда познакомился с драматургией известного земляка.

— Эта роль очень на меня очень легла. Шаманов — моя вторая сторона и противоположность. Я очень деятельный человек, никогда не сижу на месте, всегда сразу решаю вопросы и проблемы, не откладывая. А Шаманов, наоборот, ото всего сбежал, закрылся в себе, в своих переживаниях внутри. Во мне это тоже есть, я, бывает, действительно закрываюсь, но этого никто не видит, когда я работаю с людьми, — объясняет Сергей.

Он добавляет: задача всего актёрского обучения — создать творческую личность, которая бы умела проживать каждый раз то, что испытывает персонаж. И именно роль Шаманова дала этот первый импульс Сергею. Сейчас он отмечает, что именно с Вампилова и началось его становление как актёра.

А потом начался театральный водоворот: и педагогическая практика в школе моделей для получения дополнительной профессии руководителя творческого коллектива, и работа в Театре Пилигримов, в ТЮЗе и музтеатре. Но это было всё не то.

— Я всегда хотел свободы, которую получаешь, когда занимаешься творчеством для себя, а не в театре. Потому что театр — это добровольное подчинение: тебе дали роль — ты не имеешь права от неё отказаться, тебе сказали поставить эту пьесу — ты будешь её ставить, тебе сказали, как её поставить — ты так и ставишь. Не во всех театрах это так, но во многих ты не можешь работать так, как хочешь, — говорит Сергей.

Потому, кажется, и удивляться не стоит, что Помазан ушёл в свободное плавание и начал создавать свои театры. Частные, маленькие, камерные, но очень честные. Всё начиналось с детской студии.

— Это был 2008 год, это был кризис, в ТЮЗе задерживали зарплату постоянно, мы весь год отпахали, а нас отправили в отпуск без содержания. Пришлось как-то крутиться, занимать деньги, купить аппаратуру, чтобы вести свадьбы и корпоративы, — вспоминает Сергей. — В итоге с будущей женой Ольгой открыли детскую студию актёрских курсов «Браво». А потом первыми в Иркутске в 2008 году взяли взрослый набор. Уговорили Александра Анатольевича [Булдакова] вести мастерство, я вёл сценодвижение, Ольга — сценоречь.

Так в Иркутске возникла первая частная театральная школа, куда пришли сразу 40 человек. С ними, говорит Помазан, удалось сделать много спектаклей: люди были сами заряжены на это. Но своей базы у «Браво» для постановок не было. Арендовали фитнес-зал, где Сергей, будучи человеком деятельным, старался создать творческую обстановку.

— В итоге хозяйка зала предложила мне взять на поруки подвальное помещение. А там потолки низкие, перегородки какие-то, из труб вода капает. Туалетов там не было. Мы сговорились, что если она поможет мне их сделать, то я возьмусь за это помещение. И в общем я там всё изломал, — говорит он.

Именно тогда возникла идея создания молодёжного камерного театра, который потом получит лаконичное название «Подвал». Но прежде была кропотливая работа: под кувалду пошли стены, пол, из помещения вывезли 30 «КамАЗов» щебня — всё, чтобы подвальное помещение превратилось в театральное. На это ушло около четырёх месяцев, и в октябре 2013 года «Подвал» запустился: сначала как актёрские курсы, а потом — как любительский театр. Через три года в его репертуаре было уже 20 спектаклей.

Со временем театр переехал в другое помещение на улице Байкальской, где обитает и сейчас. Только сейчас им руководит экс-супруга Помазана Ольга Морева-Кашкарёва.

— Наши жизненные пути разошлись, но я проработал ещё год, постепенно передавая то, что было под моей ответственностью. То есть не бросил всё резко, а потихоньку вышел из «Подвала», — говорит он.

Сергею хотелось идти в глубину. Спустя год на вольных хлебах он решил возобновить свою педагогическую деятельность и создать театральную мастерскую, театр внутренней практики. Всё это время с ним была жена Александра, тоже увлечённая театром. Только эта идея возникла уже не из одного желания заниматься творчеством, а из глубин самопознания, к которому Сергей Помазан к тому моменту пришёл.

— Многие знают, что развод и расставания — это не простой период. У меня был товарищ, с которым мы внутренней практикой и занимались: через книги, ролики, через новые знания. По сути я тогда себя узнавал, узнавал, почему в моей жизни произошло то, что произошло. Заглядывал поглубже. Из этой работы над собой, над отношениями с уже нынешней супругой Александрой и над вопросами своего предназначения в принципе и родилась идея мастерской, которая потом превратилась в «Театр внутренней практики», — рассказывает режиссёр.

Зачем ему для самопознания были нужны другие люди? Чтобы найти единомышленников, с которыми в будущем можно было бы развиваться проекты и деятельность. Потом — когда уже появится театр — это переродится в формат общения со зрителями после спектакля.

— Эту внутреннюю практику никто не видит. Материальный мир мы можем потрогать: вот кружка, вот телефон. А внутреннее — это только твоё воображение, чувства, ощущения. Эта работа идёт не только у творческой группы, которая работает со спектаклем, но и у зрителя прежде всего, — объясняет Сергей.

Александра рассказывает, что тогда Сергей занимался поиском помещения под студию, и она предложила посмотреть помещение в бывшем дрожжевом заводе Перцеля на улице Гаврилова — то как раз пустовало.

— Мы заходим — а это был какой-то бывший цех по производству арахиса — Серёжа поднимает голову, а там высоченные потолки и он, как профессионал, понимает, что это акустика, свет, что оборудование можно поставить. А мне-то помещение маленьким показалось. А он говорит: «Так тут не мастерская просится, а целый театр». В итоге мы тогда договорились на удобные условия оплаты, хотя вообще-то тогда были с пятью тысячами в кармане, — вспоминает Александра.

Сергей снова, как и в случае с будущим «Подвалом», взялся за молоток и пошёл ломать стену. В помещении тогда всё было завалено, в паутине и в пыли, без отопления, воды и полов — но площадка усилиями Помазана была готова к работе уже через полтора месяца.

— Поначалу это был реально театр внутренней практики: нас было немного, я, моя супруга, мой друг Сергей Кладов, который и помогал мне с этой внутренней рабой. Я начал делать свои пародийные спектакли. Попросил Булдакова поставить спектакль про Фредди Меркьюри, который у него ушёл в стол. Я там пел вживую песни группы Queen. Потом у меня набрался первый набор, второй набор — и наступила пандемия коронавируса, — вспоминает Сергей.

Во время пандемии и введённого карантина театр, как и все остальные, закрылся. Аренду при этом приходилось платить. Копился долг. В сентябре 2022 года Сергей с Александрой принимают решение, что, несмотря на все ограничения, нужно начинать работать. Тогда в репертуаре было два спектакля, и «Театр внутренней практики» был единственным театром в Иркутске, работавшим до февраля.

— Люди смогли наконец выйти из дома, у нас полные залы были на спектаклях. Это стал полноценный театр, который теперь зарегистрирован через Минюст, имеет свою товарный знак, логотип. Это профессиональный театр, в котором не все имеют актёрское образование, дипломы, но это мои ученики, которые когда-то пришли ко мне на курсы. Все постановки с курсов потом перешли в репертуар театра, — говорит Сергей.

Театр развивался, становился точкой притяжения для горожан — но только его художественный руководитель тянулся к земле: душой все эти 20 лет в Иркутске Сергей Помазан оставался в Бирюльке, в городе становилось всё душнее и душнее. Переломный момент наступил пару лет назад, когда режиссёр начал понимать, что ему плохо и физически, и эмоционально.

— А потом я предложил супруге встретить в Бирюльке новый год. А как новый год встретишь, так его и проведёшь. Предварительно мы тогда решили, что будем переезжать. Конечно, супруге это решение далось нелегко. В «Театре внутренней практики» она была ведущей актрисой, кроме того, реализовала себя там и как администратор, и как сммщик, все соцсети вела. Были вопросы, с кем она будет общаться, как работать. Мы решили просто потихоньку и поэтапно готовиться, — вспоминает он.

Именно так — постепенно — Сергей стал выходить из «Театра внутренней практики».

— Я просто взрастил этого ребенка, он уже вырос, он уже большой, коллектив до 20 человек разросся. Я их научил всему, что умею, всё передал, дальше уже самостоятельно. Многие мне предлагали купить просто участок за городом, построить там дом. Но для меня это был не вариант. Мало того что всё равно нужно было бы ездить в город, так у меня ещё всю жизнь это пилигримничество: один дом, второй дом, одна квартира, третья — я уже столько переезжал. Один театр, второй театр, третий театр. И я постоянно везде и нигде. А где мое место силы, где я сам? — говорит Помазан.

— Поговорка «Где родился, там и пригодился» в моей голове постоянно витала. И я очень «природный» человек, всегда с самого детства был на лоне природы. Мы тут выросли на улице — это всегда какие-то походы, походы в лес за ягодами, за грибами, потом охота, рыбалка, и всегда это оставалось таким ярким впечатлением в моей жизни. Поэтому меня всегда тянуло вернуться, и я рвался сюда в любой возможный какой-то клочок времени, я сюда сразу приезжал, вот поэтому так и получилось, — объясняет мой собеседник.

Участок Сергей и Александра выбирали так, чтобы его местоположение отозвалось обоим. И оба поняли, что идеальное место — рядом с рекой Леной. А дальше случилась магия: вдруг стало известно, что продаётся участок с домом недалеко от берега, по цене с владельцем быстро сговорились и уже в прошлом октябре оформили сделку.

— Мы на тот момент планировали с Сашей второго совместного ребёнка. И у неё случается задержка. Она делает тест, мы узнаем, что он положительный и в тот же день совершаем сделку купли-продажи дома. Всё сошлось, — рассказывает Сергей.

Критически важно уехать из города для него было и потому, что надо воспитывать троих сыновей. Сергей убеждён, что именно в сельской местности это можно сделать наиболее правильно: «В городе свет на месяц отключат, что вы будете делать? А здесь я пошёл — рыбы добыл, грибов собрал, зимовьюшку срубил».

— Мужчине очень важно в жизни быть приспособленным к трудностям. Мужчина должен быть мужчиной. И мне нужно, чтобы сыновья это переняли от меня, — говорит Сергей.

Летом этого года, когда у четы Помазан уже родился второй ребёнок, они перебрались в Бирюльку. Сначала в родительский дом, а теперь — и в свой. За лето Сергей самостоятельно приподнял дом, залив фундамент, перестелил полы, завёл воду в дом. Сейчас устроился художественным руководителем в Дом культуры соседнего села Залог. И это только начало осуществления планов, которые задумал мужчина.

— Этот дом будет гостевым в будущем, а я поставлю свой дом. Я хочу в этом месте создать «Театральное поместье». Здесь я смогу обучать людей, ведь педагог — это штучный товар, он приходит к вам со своим опытом, который можно перенять. А потом здесь и фестивали будем проводить, и палаточный лагерь разобьем. Интернет здесь есть, электричество есть, воздуха — полно. Мне уже и архитектор нарисовал проект поместья. Это будет купольный дом — в природе ведь нет ничего квадратного, — говорит Сергей.

Проект этот дорогостоящий — около 20 миллионов рублей, но он уверен, что справится. А ещё Сергей готов открывать людям чудеса Качугского района, показывать тайгу тем, кто к ней готов: для этого есть и лодки, и удочки для рыбалки, и заимка с банькой будет.

— Я ни на кого не надеюсь, потому беру топор, молоток, шуруповерт — и вот у меня уже полпроекта готово. А купольное строительство и не требует тяжёлых усилий. Самые долгожители — это те, у кого есть недостижимые цели, а у меня и жизни не хватит одной, чтобы реализовать всё, что мне хочется, — говорит Сергей.