«Исчезающий Иркутск»: Деревянная усадьба архитектора Кузнецова

В то время, когда Иркутск был ещё совсем юн, на месте, где сейчас улица 5-й Армии, находилось болото. В начале XVIII века началось строительство деревянной церкви - Троицкой, которая и дала название улице, где уже появились первые дома. Улица была важной транспортной магистралью - по ней обычно въезжали в город, минуя понтонный мост через Ангару. После 1920 года улица была переименована в честь 5-й Красной Армии, установившей советскую власть в Иркутске. Незадолго до этого на Троицкой построили дом, история которого тесно связана с главным архитектором Иркутска Алексеем Кузнецовым.

Портал «ИрСити» и руководитель Клуба молодых учёных «Альянс» Алексей Петров запустили совместный проект о деревянных домах «Исчезающий Иркутск» в октябре 2014 года. С тех пор рассказано более 70 историй о заброшенных, полуразрушенных памятниках архитектуры и просто знаковых для города зданиях. Некоторые из них уже исчезли с карты Иркутска.

Алексей Иванович Кузнецов родился в 1865 году в Тверской губернии. В 1891-м окончил Императорскую Академию Художеств, затем работал архитектором в Санкт-Петербурге. В 1895 году с женой переехал в Иркутск и после отставки Владимира Рассушина занял должность главного архитектора. По его проектам наш город получил такие дома, как Медведниковская больница (сейчас курорт «Ангара»), «Гранд-Отель» на улице Литвинова, аптека Писаревского на Дзержинского, дом купца Бутина и много других. Умер Кузнецов 4 апреля 1904-го в Иркутске, через 2 года после ухода с должности главного городского архитектора. Похоронен на Иерусалимском кладбище.

Большинство зданий по проектам Кузнецова были построены из кирпича. Но дом на 5-й Армии, 51 - деревянный. Этот статный дедушка стоит чуть дальше улицы, прикрываясь простым забором и уютным двориком. С дороги можно разглядеть только второй этаж, балкон и крышу. Но и этого вполне достаточно, чтобы заприметить его нарядную архитектуру.

Когда мы зашли за забор, дом предстал перед нами во всей красе: большие вытянутые окна на первом этаже, резные наличники, круглый пристрой с левой стороны. Его солидный возраст выдавало разве что потёртое жёлто-зеленоватое дерево, ржавый балкончик и покосившиеся ставни. Но здание будто это не беспокоило, оно стояло и впитывало морозный воздух, поглядывая на жизнь, бегущую за забором.

Подходя к дому ближе, я увидела, как из окошка второго этажа за нами наблюдает бабушка.

- Здравствуйте! - радостно закричала я и помахала замёрзшей рукой. - Можно с вами познакомиться? Вы здесь живёте?

Бабуля кивнула и продолжила смотреть на нас испуганными глазами. Мы поспешили объяснить, что пришли познакомиться с историей дома, его жильцами. В ответ женщина сказала, что хранит какую-то старую газетную статью о доме.

- Можете нам её показать? - спросил Петров.

- Могу. Заходите, - ответила бабуля и хлопнула окошком.

Мы радостные залетели в подъезд, который ведёт к двум квартирам на втором этаже, даже толком не разглядели дом с тыльной стороны.

Бабушку зовут Рита Исаевна, в доме Кузнецова она живёт с 1963 года.

- У меня квартира не исчезающая, а дом - да. Я, когда вас увидела, испугалась. Подумала, что пришла какая-то комиссия, чтобы нас снести.

- Нет, что вы. Мы, наоборот, за сохранение таких красивых домов, как ваш, - ответила я Рите Исаевне, и она радостно рассмеялась в ответ.

- Я храню статью из газеты про этот дом. Только прочитав её, я узнала, что он - архитектора Кузнецова.

Вырезка оказалась из газеты «Восточно-Сибирская правда» от 1989 года. Автор материала - Юрий Душкин. Позже выяснилось, что в тот год он написал о доме на 5-й Армии не только в «Восточку», но и в «Советскую молодёжь». Вот как описал усадьбу публицист, который познакомился с ней в конце прошлого века:

«Над одноэтажным домом располагался мезонин. С его фасадной стороны имелось два окна и в середине дверь с балконом. В северной стороне мезонин освещался двумя окнами. Крыша дома была покрыта кровельным железом, над ней устроены железные водосточные трубы с ажурным просечным орнаментом корзинообразной формы, удачно гармонирующим с резными деревянными деталями наличников окон и дверей. Наружные стены дома хозяин украсил пропильной узорчатой резьбой. На фронтоне фасада особняка красовался объёмно-выпуклый деревянный фамильный знак владельца в виде вазы с буквой «К» […]».

Душкин писал, что Кузнецов, выросший в дворянской семье крупного землевладельца, когда переехал в Иркутск, не захотел жить в квартирах и поэтому в купленной усадьбе на Троицкой построил деревянный дом с мезонином по своему проекту.

Кузнецов очень много работал, выполнял заказы иркутской городской управы, частных лиц и казны. Летом архитектор со своей семьёй отдыхал на берегу реки Иркут, где была дача с деревянными павильонами, построенная также по проекту Кузнецова.

После смерти архитектора у его жены не было денег содержать дом и прислугу, и она была вынуждена продать усадьбу и уехать с детьми. С установлением советской власти в Иркутске особняк Кузнецова был муниципализирован и заселён новыми жильцами. С 1930-го по 1936 год зданием владело иркутское управление «Союзхлеба», затем было передано ЖЭУ №1 треста жилищного хозяйства.

- Нам с мужем, его звали Марк Файнблит, квартира досталась от его родителей, - рассказывает Рита Исаевна. - В год, когда мы заехали, дом начали благоустраивать: установили батареи. И с того года капитального ремонта наш дом не видел. В 1963 году здесь жили очень приличные люди. Мой свёкор, Абрам Давыдович, был главным инженером «Управления хлебопродуктов», а управляющий жил под нами, на первом этаже. Фамилия Невежин, имя, к сожалению, не помню. В другой квартире на первом этаже жил механик Коробатов.

- Сколько вообще квартир в доме? - спросил Петров.

- Сейчас - шесть квартир, - ответила Рита Исаевна и продолжила свой рассказ, - Соседи в доме все были очень дружны. На заднем дворе были стайки, во время войны тут держали коров и свиней. А с главной стороны дома был большой сад с сиренью. С 1963 года мы прожили здесь всего 5 лет, потом моего мужа отправили в командировку на север, и мы уехали. Сюда приезжали жить на каникулы, а с 2004 года отсюда больше не уезжали. В доме выросли мои дети, которые сделали в квартире хороший ремонт.

Когда Рита Исаевна жила с мужем на севере, он посвятил много стихов городу Мирному. Она с радостью подарила нам этот сборник и добавила, что давно хотела кому-то его передать.

- У детей есть большие сборники, а этот - только про Мирный. Возьмите! - сказала бабушка и протянула нам сшитые страницы.

Хозяйка квартиры рассказала нам, что в статье, которую она сохранила, есть фотография тёти Гали, жившей на первом этаже.

- В квартире внизу была очень красивая лепнина. Галю сфотографировали, как она сидит с раскрытой книгой. Сейчас там всю красоту забелили, там уже ничего не осталось. Но я успела её увидеть. Вообще, мои дети очень любят этот дом. Моя дочка написала картину нашего дома. Я могу вам показать, - сказала Рита Исаевна и пригласила нас в другую комнату.

На небольшой картине изображена усадьба Кузнецова в летней зелени. Раньше, по словам Риты Исаевны, во дворе была ещё и беседка. Алексей Петров предположил, что она досталась от Алексея Ивановича Кузнецова.

Сейчас двор огорожен забором и весь в снегу.

Подъезд, по которому мы так стремительно забежали на второй этаж, еле держится. Он будто вот-вот рухнет под тяжестью своего веса. На первом этаже несколько входных дверей в квартиры. Мы постучались в одну из них, чтобы расспросить про лепнину, о которой рассказывала Рита Исаевна, но нам никто не открыл.

Пока мы рассматривали дом, зайдя в огород, я заметила ту самую букву «К» - упоминание об архитекторе. К сожалению, не сохранились фотографии дома, до того момента, как он был перестроен. Сейчас можно только представить усадьбу без второго этажа и балкона.

Журналист Юрий Душкин в своей статье писал, что к концу 80-х годов износ конструкций особняка оценивался в 60%. Сейчас эта цифра в разы увеличилась. Жаль, что про дом, где жил известный архитектор, мало кто знает. «Он не отмечен даже мемориальной доской, хотя А. И. Кузнецов заслужил это от иркутян», - писал публицист, и я с ним полностью согласна.