«Бабушек разгоняли с ОМОНом». Как живет блошиный рынок на задворках Иркутска и почему раньше было лучше

Иркутский блошиный рынок — место практически неофициальное, его почти невозможно найти на интернет-картах. Однако поисковики еще помнят, что он находится на окраине города — на сельскохозяйственном Качугском рынке, который еще зовут Колхозным. Власти Иркутска выгнали сюда торговцев раритетом из предместья Глазково в 2011 году. Привлекали даже полицию. Журналист «ИрСити» навестил иркутских продавцов выходного дня, посмотрел, чем они торгуют, и попытался их разговорить.

У Качугского рынка в нос без предупреждения бьет запах канализации. А в уши — петушиный крик и пищание полуторамесячных гусят. Это место может вызвать у неподготовленного миллениала шок. Первый вопрос, который у меня появился, — кто всё это покупает и зачем?

Первым моим собеседником стал мужчина, который заявил, что знать его имя мне не нужно (этот ответ в той или иной форме я услышал на блошином рынке еще много раз). В основном безымянный торговец продавал ножи, но нашлось и кое-что поинтереснее.

— А какого года магнитофон? — спросил я.

— 87-й год.

— А это все ваши вещи, да?

— Да.

— А что за медали?

— Черт его знает, написано на них.

— Это вы их получали?

— Ничего я не получал, мне зачем это надо? Так просто коллекционировал, теперь лежат. Вот еще монеты есть разных годов, есть николаевские. Каждую по 500 рублей продаю. Они все настоящие, оригинальные.

— А это пепельница, да?

— Нет, просто черепушка бронзовая, декоративная. Всё подряд продаю, как видишь.

— А где находите?

— Ты что, следователь?

—  Нет, журналист.

Мужчина рассмеялся. В его хохоте явно звучало: «Тебе меня не обмануть, я знаю, что журналистов не существует».

Затем я встретил Ирину. Женщина продает советскую кухонную утварь, сервизы, вазы и бронзового Будду. «Фотографируйте только в другую сторону, чтобы я в кадр не попала», — попросила женщина.

— А откуда у вас столько разной посуды?

— В основном покупаем в скупках, тут меняемся, продаем друг другу. По-разному добываем.

— Спрос есть?

— Конечно. Если бы не было, мы зачем бы сюда ездили?

— Просто времена сейчас другие, можно ведь в интернете что-то найти и купить.

— Молодой человек, я вас умоляю, времена всегда одинаковые.

В этот момент к нам подбежала другая торговка и попросила Ирину присмотреть за ее товаром, пока она отойдет.

— Только мой товар не снимайте? Администрация рынка против фотосъемки тут.

На мой вопрос: «Почему?» — женщина лишь пожала плечами. Так мой репортаж стал слегка незаконным.

Еще одного мужчину, пожелавшего остаться неизвестным, я нашел за раскладкой шахмат. Он делал их сам вечерами в течение полугода. Помимо доски и шахматных фигур, там есть и шашки. А на обратной стороне доски можно играть в нарды. Работу, на которую у мужчины ушло шесть месяцев, он оценивает всего в 2000 рублей.

Рядом с ним сидел другой мужчина, уже очень преклонных лет, который предложил мне не ходить просто так, а принести что-нибудь ему на продажу.

— Ну есть же старье какое-то дома? Приноси его мне, деньги поделим. Мне все приносят разное. Что находят у себя в кладовках, в гаражах. Всё продастся, — подмигнул предприимчивый дедушка.

— А кто покупает-то? И зачем?

— Я не спрашиваю. Раз покупают, значит надо.

А затем я встретил Дмитрия — самого разговорчивого продавца на блошином рынке. Он торгует с 1998 года: однажды просто привез свои старые вещи, успешно продал и втянулся. Теперь собирает ненужное у знакомых и приезжает сюда по выходным. Признаётся, что это хобби, много этим не заработаешь, но иногда получается.

— Я сначала торговал на Свердловском, застал, как полиция разгоняла бабушек в Глазково. Даже ОМОН вызывали. А в 2011-м нас определили сюда. Место не очень хорошее, сюда ведь еще доехать надо. Да и сейчас не сезон — весной или осенью тут более людно, а сейчас все на дачах. Да и ковид сильно ударил — не стало бабушек и дедушек, которые тут часто бывали. Шесть лет назад я вставал в четыре утра, чтобы сюда приехать и место занять. Уже в начале седьмого часа утра тут яблоку было негде упасть, — говорит Дмитрий.

Сейчас для блошиного рынка тоже не лучшие времена — стало мало иностранных туристов, которые скупали много раритетных вещей из Советского Союза в качестве сувениров. По словам Дмитрия, мнение о том, что на блошиный рынок ездят только бедные, — заблуждение. Среди его постоянных клиентов — хозяин музея СССР на Подгорной.

— Но да, и рабочие–гастарбайтеры приезжают, инструменты покупают, одежду, обувь. Они же каждую копейку экономят, чтобы домой послать. В ковид была закрыта граница с Монголией, мы тоже тогда просели. В Монголии до сих пор многие в степях живут, у них нет электричества, поэтому швейные машинки, ручные дрели, бензопилы, запчасти от уазиков покупали. Сейчас надо, чтобы рынок старья восстановился, — отмечает Дмитрий.

Глядя, как торговцы начинают потихоньку собираться и закрывать свои боксы, Дмитрий отметил: «Сегодня торговля не идет».

— Сейчас приезжаем в восемь утра, около трех-четырех часов дня уже собираемся, если с утра никто не пришел, то и не придет, скорее всего. Я думаю, осенью получше будет. «Блошинки» всегда существовали и эти времена тоже переживут. Обидно, что нас на окраину выгнали. Вы в Москве блошиный рынок видели? А их там целых четыре. Вот это цивилизованный подход! Я был на одном. Он большой, крытый, прямо у Измайловского замка. Народ съезжается со всего Подмосковья. И аренда там дешевая — от 150 до 700 рублей в день. И он набит битком всегда, — вспоминает Дмитрий.

Он отметил, что такие рынки должны быть на проходных местах, чтобы торговля жила, а иркутская «блошинка» находится на задворках.

— Нас как будто просто на помойку загнали. Сюда только специально нужно ехать. А теперь еще и дороги из-за теплового луча перекопаны, совсем никто не ездит. За границей, например в США или во Франции, просто улицы перекрываются под блошиные рынки, устраивают ярмарки, так там торговцы за день все свои вещи распродают, — говорит Дмитрий.

Денег торговля приносит немного, говорит Дмитрий. Он арендовал и у администрации рынка павильон, но доходы от торговли не перебивают расходов на аренду, Дмитрий оплачивает ее из своих личных средств.

— Сегодня это продается, завтра — не продается, и без основной работы тяжело этим заниматься. Надо возвращать нас на Свердловский, там хорошее, проходное место. Наверное, тоже сейчас поеду домой, у меня ведь и другие дела есть, — отметил мужчина, заканчивая рабочий день.