Генералы педагогических войск

Недавно я стала участником настоящего спора поколений. А всё началось с безобидного утреннего вопроса: «Ты знаешь, кто такой генерал Карбышев?» Я совсем не эрудит, а ещё в последнее время подводит память – оперативки не хватает, а долговременная, кажется, выцветает на солнце.

Колонка впервые опубликована в субъективном разборе событий недели, который вышел на «ИрСити» 13 февраля.

Конечно, начала защищаться: «Я не знаю, но мне не стыдно в этом признаться, зато я могу быстро ориентироваться в источниках, анализировать и находить нужную информацию за считанные минуты». Что важнее? Получается, что умение хранить память о событиях давно минувших лет, которые вдохновляли целые поколения на подвиги, постепенно теряет свою ценность. Как, например, каллиграфия. И – даже страшно подумать – уважение к родному языку.

Аналогичным навыком владеет, наверно, вся нынешняя молодёжь – которая «ух, какая нынче пошла» и «ничего не знает». А мы (потому что я тоже пока что вхожу в круг молодых) ведь и вправду ничего не знаем. Кроме того, что нам действительно нужно и интересно сейчас.

Я училась в школе в конце 90-х и начале нулевых. Тогда ещё было много учителей старой закалки. Мы их побаивались, а сейчас они кажутся мне совершенно бесстрашными людьми, которые упрямо сохраняли советские принципы образования и пытались воспитывать новое общество в старых ценностях.

Некоторыми можно было любоваться. Например, моя любимая учительница по математике Вера Денисовна – рыжие кудрявые волосы всегда в пучке, длинные платья и юбки, высокие кружевные воротники, серьги, кольца и броши из натуральных камней. «Лес рук», «я уже язык стёрла вам повторять» - и ещё куча забавных присказок.

Такими же бесстрашными казались молодые учителя – их были единицы. Что понятно – мир менялся стремительно, страна выбиралась из одного кризиса и тут же падала в новый. Учить детей в такое время было сродни подвигу. Поэтому молодыми педагогами любовались ещё сильнее – среди них, более близких школьникам, хотелось найти наставника и друга.

А ещё был бардак с материально-технической базой, когда лабораторные по физике проходили на старых приборах, на трудах использовались жуткие разболтанные швейные машины, приручить которые было практически невозможно, атласы по географии рассыпались в руках, а учебники мы забирали домой, чтобы «отремонтировать» - это было обязательно.

Постоянно менялись образовательные программы – государство как будто пыталось заново изобрести колесо, но получалось или коряво, или слишком прогрессивно. Поэтому в какой-то момент мой экспериментальный класс превратился в обычный. Педагоги пытались хоть как-то нас развлекать, собирая на экскурсии по городу, таская на спектакли в театральное училище, заставляя участвовать в олимпиадах и спортивных соревнованиях. «Это было трудное время, мы выживали как могли».

Были любимые предметы, а были и не очень. Например, я с большим удовольствием шла на уроки по русскому языку и алгебре и под угрызения совести прогуливала историю и астрономию. Мам, пап, привет!

Нас – школьников – было мало, во всём виновата «демографическая яма». Но и учителей постоянно не хватало. Не было ни денег, ни условий – не было стимулов работать по призванию и быть в своём деле лучшим. Может, поэтому потенциально классные и интересные дисциплины становились самым занудным из того, что вообще можно придумать.

Но это было давно – 20 и более лет назад. И тем страннее, что нынешняя ситуация мало чем отличается.

По информации мэрии, сегодня Иркутску не хватает 1,5 тысячи педагогов. Наибольший дефицит – среди учителей начальных классов, математики, иностранных языков, истории, обществознания и права, а также информатики. Из-за дефицита людям приходится совмещать – в среднем, они работают на 1,8 ставки. По прогнозам, в будущем станет только хуже. Даже с учётом запланированных новых школ до 2026 года областному центру потребуется более 3 тысяч педагогов.

Да, власти придумывают какие-то единовременные выплаты, повышающие коэффициенты к зарплате, компенсации на аренду жилья, чтобы «создать благоприятные условия». Но этого явно недостаточно.

Профессия учителя почему-то утратила достоинство. Может, виной всему бесконечные качели, в которых живёт страна, может, - немыслимый уровень бюрократии, в которую погружают всех учителей, может, - вечный страх быть простым земным человеком, потому что нажалуются «кому надо», может, - реально низкие зарплаты, которые не бьются с усреднёнными целевыми показателями по «майским указам», может, - отношение власти из серии «чтобы больше зарабатывать, есть масса прекрасных мест, тот же бизнес». А может, всё вместе.

Но я знаю, что среди замученных педагогов есть много звёзд, которых дети обожают и почти боготворят. Я знаю, что есть среди них и настоящие друзья.

Моя однокурсница – красивейшая девушка, которая, насмотревшись «Питер FM» и «День радио», мечтала радовать и заряжать своим голосом целый город, - вернулась в свою родную школу. Ей сразу же дали классное руководство. И мне кажется, что и она, и её дети кайфовали от общения. Обе стороны соблюдали дистанцию и не выходили за рамки отношений «учитель – ученики», но это не мешало им фотографироваться друг с другом, ходить по выходным на каток и ставить друг другу лайки в соцсетях. Потому что она классная – я и сама у неё многому учусь.

Учитель, как и врач, - вот что должно быть самым стабильным в любом государстве. Стабильным по статусу, по уважению, по зарплате, по возможностям. Пока что это стабильно непрестижные профессии. А жаль.

Дмитрий Карбышев – русский и советский фортификатор, крупнейший советский учёный – военный инженер, генерал-лейтенант инженерных войск. Он опубликовал более 100 научных трудов по военно-инженерному искусству и военной истории. Карбышеву принадлежит наиболее полное исследование и разработка вопросов применения разрушений и заграждений. Также он был крупным специалистом в области строительства, эксплуатации и восстановления железных дорог, мостов, туннелей, реставрации древних крепостей и храмов.

Участник Русско-Японской, Первой и Второй мировой войн. В августе 1941 года при попытке выйти из окружения генерал Карбышев был тяжело контужен в бою у реки Днепр возле деревни Добрейка Могилёвской области Белорусской ССР. В бессознательном состоянии был захвачен в плен. Гитлеровцы неоднократно предлагали ему сотрудничество, но потом поняли, что это бесполезно – генерал был предан своей родине и, несмотря на возраст, активно участвовал в лагерном сопротивлении.

Последним местом заключения стал концлагерь Маутхаузен (сейчас – это территория Австрии). В ночь на 18 февраля 1945-го с ещё около 500 другими заключёнными после пыток был облит водой на морозе и убит. Тело Карбышева сожгли в печах концлагеря.