Алексей Васильев - тренер-максималист с дипломом экономиста

Разговор с Алексеем Васильевым, который возглавил «Иркут» в первых числах июня, состоялся после открытой тренировки команды в спортивно-оздоровительном центре «Зенит-Иркут». Уже во время пресс-подхода стало понятно: этот человек – настоящая находка для журналистов.

Беседа началась сразу же после окончания тренировки. И сразу же – удивление: оказалось, в детстве Васильев серьёзно занимался хоккеем.

– С мячом или с шайбой? – на автомате спрашиваю я, а потом вспоминаю, что разговариваю с человеком, чьё детство прошло в Ленинграде.

– В нашем западном регионе, в Ленинграде, больше развита шайба, мяч – это про вас, – подтвердил собеседник мою предыдущую догадку, – хотя хоккей с мячом я очень люблю смотреть, мне это интересно. В 5-летнем возрасте меня бабушка привела в секцию, и я там занимался до 11 лет.

В один момент получилось так, что наш тренер заболел, и группа перестала работать. Бабушка решила, что мне надо искать другое занятие, чтобы я по улицам не шлялся. Парень-то я был дворовой, улицы конца 1980-х – начала 1990-х годов распробовал, во всяких драках участвовал. В общем, всякое было. Чтобы меня со двора увести, бабушка привела меня в баскетбольную секцию, но меня туда не приняли дважды. Смотрели на неё, а она ростом была чуть выше 150 сантиметров, и я был невысокий. На третий раз ей всё-таки удалось уговорить тренера, чтобы он на меня посмотрел. В итоге же из той группы я оказался единственным, кто заиграл на приличном уровне.

Он как-то говорил: вырастешь до 180 сантиметров – может, и получится из тебя что-то, если вырастешь до 185 – будет вообще супер. Я как-то в возрасте 12-13 лет с тренером поспорил на бутылку коньяка, что я вырасту до 190 сантиметров. И вот, вырос. А бутылку он мне так и не отдал. Вы ему передайте как-нибудь. (смеётся)

– А как же его зовут, кому «привет» передавать?

– Моего первого тренера зовут Сергей Алексеевич Фандеев. Мы с ребятами, которые у него занимались, звали его по-доброму Пепа. Он для нас как второй папа был. Общаемся до сих пор, хоть и не так часто.

– Как вам дался переход в профессиональный баскетбол?

– До 15-16 лет особых надежд не подавал, а потом неожиданно «выстрелил». В старшем юношеском возрасте наша команда вышла в «Финал восьми» всероссийских соревнований. Я на этом турнире хорошо отыграл, и меня заметили тренеры команды «СКА-Урал» из Екатеринбурга. Павел Эдмундович Гооге, который тогда возглавлял команду, пригласил в команду, когда мне ещё не исполнилось даже 18 лет.

В «СКА-Урале» я тогда играл с Русланом Авлеевым (будущая легенда казанского баскетбольного клуба «УНИКС — ред.), Андреем Шейко и Алексеем Пегушиным (двукратные чемпионы России в составе пермского «Урал-Грейта» — ред.)… Это люди, широко известные в баскетбольных кругах в конце 1990-х – начале 2000-х годов.

Команда в Екатеринбурге была армейская (расшифровка СКА – спортивный клуб армии — ред.). Был там один не очень приятный эпизод… В общем, на полгода я и в армию сходить успел. Попробовал там всё, что должен был попробовать настоящий мужчина в этой жизни.

– И в Иркутск вы тогда приезжали?

– И в Иркутск приезжал, всё верно. Тогда мы играли против черемховского «Шахтёра». Правда, ничего про те матчи уже не помню.

В дебютном для Васильева сезоне «СКА-Урал» дважды играл против «Шахтёра» в Иркутске, и дважды победу одержали баскетболисты из Черемхово – 132:95 и 109:93.

Причём меня тогда не просто к тренировкам подключили, я был в обойме игроков, регулярно с командой на выезды катался, играл. Адреналин зашкаливал.

– Было без разницы, с кем играть?

– Да нет, волнение всё равно присутствовало. Всё-таки я был молодой пацан, было страшно совершить ошибку, не хотелось подводить более старших партнёров. Плюс на рубеже веков по-прежнему подготовка спортсменов была политизированной – «за Родину, за Сталина, за Белова» – требовалось буквально на зубах всё вырывать. В те времена выживали не самые талантливые баскетболисты, а те, кто был готов вот к такому.

– У вас в карьере был момент с выступлением в США. Как случился переезд за океан?

– Его организовал известный украинский менеджер Борис Каребин, он до сих пор работает в баскетболе. В августе 1996 года он организовал нам выезд в США на тренировочные сборы. Мы провели там порядка трёх недель. В следующий раз в США мы поехали уже в ноябре на серию выставочных матчей против местных колледжей.

Каребин, к слову, в 1991—1997 годах работал международным европейским скаутом в команде НБА (Национальной баскетбольной ассоциации; главной баскетбольной лиге США – ред.) «Миннесота Тимбервулвз». Он меня спрашивал, не хочу ли я поехать учиться в Северную Америку.

Через 2 года у нас вновь с ним состоялся разговор: «Хочешь поехать? – Хочу». В начале июля в Москве организовали тренировочный сбор, куда приехали порядка 40-50 игроков со всего СНГ и не только, даже из Африки ребята были. Два дня мы работали под руководством Каребина и американских тренеров. Они присматривались и выбирали себе игроков. Выбрали в итоге и меня.

Там были представители разных университетов, и в связи с этим возник забавный момент. Ко мне подошли четыре или пять человек, а я английского языка не знал совершенно. Стали мне что-то говорить. Рядом был мальчик, который что-то немного понимал, он и стал переводить всё, что нам говорили. Борис Каребин тогда подошёл, сказал «Лёша, не-не-не» и отвёл меня к мужчине, который в стороне стоял.

Этим мужчиной оказался Тим Кохэйн, американский предприниматель, который в качестве хобби тренировал баскетбольную команду университета Баффало. Там я провёл 2 года и отучился на экономиста.

– Почему именно на экономиста?

– Мне всегда легко давались точные науки – математика, геометрия, физика, часто участвовал в разных олимпиадах. Когда я хотел учиться, то я учился, и делал это хорошо. Да и в Америке по-другому нельзя. По правилам, если ты там будешь плохо учиться, то ты не будешь играть. Если я не ошибаюсь, если за семестр средняя оценка по всем предметам в совокупности меньше трёх баллов, то в следующем семестре ты не имеешь права играть. Я не мог позволить себе не играть целый семестр, поэтому приходилось учиться. Университет в итоге закончил с золотой медалью. Она сейчас дома лежит, в коробочке.

– Как вы адаптировались к жизни в Америке?

– Чтобы я поскорее заговорил по-английски, меня поселили в одну комнату с американцем. Моим соседом был баскетболист Клемент Смит, чернокожий парень.

Когда я приехал в Америку, английский я не знал вообще. В первом семестре я брал весь курс английского, а также те предметы, которые не требовали знания языка, – математику, информатику и класс волейбола. После Нового года я уже многое понимал и говорил. Впрочем, я пытался говорить с самого начала. Есть люди застенчивые, которые вроде всё понимают, но стесняются говорить, а я наоборот.

– Была ли возможность у вас из университета выйти на драфт НБА?

– Нет, я не того уровня игрок был, чтобы претендовать на попадание в НБА. Меня приглашали в Летнюю лигу (соревнование, где проходят проверку молодые баскетболисты из систем команд НБА – ред.), но мой агент сказал, чтобы я туда не ехал, потому что это бессмысленно, и, дескать, нечего терять время.

По приезде в Россию мне и Николаю Алексееву предлагали пройти просмотр в ЦСКА. Алексеев прошёл и попал в команду, а мне агент говорил: нужен гарантированный контракт. Были предложения и из Европы, но ничего подписать не удалось. Потом ещё мой агент попал в аварию и лёг в больницу… На какое-то время я остался «бесхозным» и стал подписывать контракты сам. Опустился во вторую лигу, но потом всё-таки удалось подняться в высшую.

Я там отыграл несколько лет и понял, что сборная России мне не светит, а по низам «кататься» неинтересно. Я ведь по натуре своей максималист: или всё, или ничего. Мне даже 27 лет не исполнилось, когда я закончил играть. В тульском «Арсенале» отыграл в сезоне 2003—2004 годов – и всё.

– То есть не было никаких травм? Просто пришло осознание: «Всё, хватит»?

– Я понял, что не добьюсь тех максимальных высот, которые я пытался достичь. В эти четыре сезона после возвращения из США было очень тяжело: я из второго дивизиона пробивался в высший, играл и понимал, что я явно не хуже других, но в сборную не попадаю и не попаду. Хотя я сейчас смотрю, как наш баскетбол живёт, и иногда жалею, что не доиграл хотя бы до 35 лет.

– Тяжело ли вам дался переход из игроков в тренеры в столь раннем по спортивным меркам возрасте?

– А я не переходил на тренерскую должность, после окончания спортивной карьеры я ушёл в бизнес. Остался в Туле, обзавёлся семьёй, неплохо жил, стал заниматься делами в околоспортивной сфере.

Там же в Туле я познакомился с Андреем Петровичем Спиридоновым (экс-баскетболист московского ЦСКА, спортивный функционер, бывший спортивный директор БК «Зенит» из Санкт-Петербурга – ред.), который был помощником Анатолия Мышкина (известный баскетболист и тренер, чемпион мира и Европы – ред.). Он мне часто говорил, что из меня получится хороший тренер.

Полтора года Спиридонов уговаривал меня стать тренером, сплошное «давай-давай-давай» было. Всё это было связано с переездами из Тулы – Казань, Пермь… Однажды как-то раздался звонок, Спиридонов мне говорит: «Последний раз тебе предлагаю». А мы с женой уже оформляли документы на переезд в США. Но что-то нас остановило.

В итоге я стал тренером и принял команду РВК из Чехова в Подмосковье в 2006 году. Там начинал Григорий Андреев, который прошлый сезон провёл в «Иркуте». После этого были юноши и молодёжка «Триумфа», молодёжная сборная.

– Уж не в «Триумфе» ли вы познакомились с Александром Лукиным (старший тренер БК «Иркут» – ред.)? Он ведь там работал какое-то время.

– Нет, с Александром Михайловичем в первый раз мы встретились в Рязани: он был директором баскетбольного клуба, я – тренером. Это был пятый год моей тренерской карьеры. Приезжали мы и в Иркутск, проиграли здесь дважды (80:66 и 74:64 – ред.). Поражения очень обидные, мы были явно сильнее, но так вот сложилось.

– Лукин называл вас ни много ни мало одним из своих учителей как тренера. Кто же помогал становиться тренером вам?

– Ого, не знал. Александру Михайловичу большое спасибо за эти слова. Что же касается меня, то могу сказать, что в каждый из периодов работы были знаковые люди, которые мне очень сильно помогали. Когда ты игрок, ты смотришь на работу тренера и думаешь: «Господи, ну и что сложного, постоял, свисток подержал, тяп-ляп – и готово». Но вот ты становишься тренером и понимаешь, что всё оказывается совсем иначе.

Я прошёл через болезнь «молодого тренера», когда спустя пару лет после работы подумал, что я уже всё знаю. А потом познакомился с Александром Александровичем Васиным, заслуженным тренером России по баскетболу. Я немного поработал с ним в сборной и понял, что в баскетболе я не понимаю ни черта. Он дал направление моего развития как тренера.

После «Рязани» меня пригласили в первую команду люберецкого «Триумфа» помогать Вальдемарасу Хомичюсу (литовский тренер, олимпийский чемпион по баскетболу – ред.). У Хомичюса не пошло, главным назначили Василия Карасёва, я был его ассистентом. У нас многое стало получаться, мы сходу стали бронзовыми призёрами Профессиональной баскетбольной лиги (ПБЛ).

На следующий год к нам пригласили тренера из Сербии Горана Стефановича, с которым мы впоследствии стали очень хорошими друзьями. Мы сначала отнеслись к нему негативно: дескать, мы сами с усами, третье место в ПБЛ заняли. Потом разобщались, и я опять понял, что в работе я не знаю ничего, а с момента начала моего тренерства прошло уже много лет.

Впрочем, я могу так сказать и сейчас. Стараюсь каждый год узнавать что-то новое, ездить на различные семинары, знакомиться с новыми людьми. Как завещал великий Ленин: нужно учиться, учиться и учиться.

– В саратовском «Автодоре» у вас получалось неплохо – 11 побед в 17 матчах, но оттуда вы довольно быстро ушли. В чём причины ухода?

– Начать нужно с того, что после пяти лет совместной работы с Василием Карасёвым нам пришлось расстаться. Я посчитал, что мне нужно идти дальше, и во мне видели человека, который многое делает в «Триумфе». Однако и Василий Николаевич, и Спиридонов на меня после такого решения обиделись.

Несколько клубов были заинтересованы во мне как в главном тренере, но так сложилось, что все предложения о контрактах закончились ничем. Зато на меня вышел Тим Кохэйн, мой тренер в Баффало, и сообщил, что в Россию главным тренером едет работать его друг, американец Брэд Гринберг, которому нужен помощник. Я у него спросил, куда он едет. Он мне – в саратовский «Автодор».

Все в баскетболе знают, что такое «Автодор» и кто такой Владимир Родионов (владелец «Автодора», при котором с 2014 года команду тренировали восемь разных специалистов, включая самого Родионова – ред.). Я к нему отношусь с большим уважением, он авторитарный человек, который своей жизнью и работой заслужил высказывать и делать всё, что он считает нужным. «Автодор» для меня стал большим опытом. Могу сказать, что после этого не страшно уже вообще ничего, на всё остальное можно смотреть с улыбкой.

Коллектив был шикарный. Гринберг же дал мне многое в плане работы с нападением, выстраиванием его в команде. Его я могу назвать супертренером, супертактиком. Недаром мы забивали по сто очков целыми сериями матчей.

Уход из «Автодора» не был вынужденным. Если говорить коротко, то «так сложились обстоятельства».

– Когда вы работали в питерском «Спартаке», не возникало ли у вас ощущение, что это – самый сложный момент в вашей карьере?

– Здесь нужно несколько моментов принять во внимание. Во-первых, Питер – этой мой город. Во-вторых, «Спартак» – это большое имя в баскетболе. Но так уж получилось, что приходили люди, которые хотели делать добро, но у них что-то шло не так, и всё это привело к закрытию клуба. И клуба в принципе нет на горизонте.

Да, в Питере появился «Зенит», и это здорово. Но «Зенит» – это не «Спартак», и никогда он им не станет. «Спартак» – это имена Владимира Кондрашина и Александра Белова (олимпийские чемпионы 1972 года в качестве тренера и игрока соответственно – ред.), их нельзя забыть или выкинуть. И когда президент федерации баскетбола Санкт-Петербурга Алексей Бурчик предложил поработать над восстановлением клуба, я согласился.

Первым, кого я пригласил, стал Горан Стефанович. Благодаря дружественным отношениям со мной он пошёл именно в «Спартак», хотя у него было предложение и из «Зенита». А это, на минуточку, один из лучших специалистов по индивидуальной работе, получивший признание в Сербии. После этого начался долгий поиск спонсоров для клуба. С этим вопросом мы с одним из учредителей клуба Максимом Погореловым дошли до губернатора Георгия Полтавченко. Обошли огромное количество предприятий. Мне приятно, что я стал одним из тех людей, благодаря которым «Спартак» сейчас жив. Сейчас у клуба есть деньги и судя по селекции, там всё в порядке.

– Вам не обидно, что сейчас у «Спартака» и у вашего коллеги Захара Пашутина есть такие возможности для работы, каких не было у вас?

– Вы знаете, на обиженных воду возят. Меня все знают как человека рабочего, и после моей отставки из «Спартака» мне многие звонили, поддерживали. Я благодарен Богу за то, что «Спартак» сейчас жив, хотя предпосылки для его смерти были даже прошлым летом.

Дай Бог, чтобы у тех людей, которые сейчас принимают кадровые решения в «Спартаке», хватило ресурсов и мотивации, чтобы клуб сохранил и приумножил всё то, что у него есть сейчас.

– Правда ли, что вы могли возглавить «Иркут» ещё прошлым летом?

– Да, предложение было. Я сказал: «Спасибо, но я до последнего буду вести «Спартак». Многое было сделано помимо баскетбола для сохранения клуба. Потребовались и навыки переговоров, и связи различного уровня. В конечном счёте мы результата всё-таки добились – «Спартак» есть. Меня в нём нет, но это ладно. (смеётся)

– Какое усиление сейчас нужно иркутской команде?

– Нам нужны сейчас первый и четвёртый номера (разыгрывающий и тяжёлый форвард – ред.). Мы ищем игроков с учётом тех финансовых возможностей, которыми мы располагаем. К сожалению, мы не можем приобрести всех, кого хотим.

Рассчитывали, что мы подпишем сербского разыгрывающего Неманью Манойловича, он работал у нас в летнем лагере в Иркутске. Были некоторые договорённости, но ему поступил ряд предложений. Одно из них – из Турции, которое в три раза больше, чем то, что мы ему предлагали. Пока он на паузе находится. Не знаю, подписал ли он контракт или нет. В одном из недавних разговоров он мне сказал: «Тренер, я буду ждать хотя бы до конца августа». Посмотрим, как всё сложится в итоге. Может, удастся вернуться к тому контракту, который предлагали мы.

Появление команды из Южно-Сахалинска (БК «Восток-65» стал участником Суперлиги-1 летом 2018 года – ред.) и финансов у питерского «Спартака» взорвало рынок – игроки стали стоить значительно дороже. Игроки в возрасте требуют денег. Молодого ещё можно уговорить на тренировочный процесс и профессиональный рост.

В прошлом сезоне в «Иркуте» играл Алимджан Федюшин. Мы его хотели оставить, но в «Самаре» ему дали существенно больше, чем могли предложить мы. Теперь в рамках своего бюджета мы должны искать нового центрового, причём у которого была бы мотивация играть. Таких игроков можно найти среди молодых ребят. Вот и мы нашли – Кирилл Осьминин из системы «Нижнего Новгорода». Все данные у него есть, но шанса в Лиге ВТБ он не получил. Решили попробовать его здесь.

Тем не менее у нас есть определённая цель – бороться за выход в плей-офф. Даже несмотря на то, что в лиге мы – 10-12-е по бюджету, цель с нас никто не снимал и не снимает. Знаем, что будет тяжело.

– Какие ощущения у вас от команды в данный момент?

– Мне очень нравится то, что я сейчас вижу. Ребята очень позитивные, боевые, с большим желанием и энтузиазмом подходят к тренировочному процессу. Многие игроки были в молодёжных и юниорских сборных, как Алексей Жердев. Осьминин играл в системе «Нижнего Новгорода», где работает Зоран Лукич – очень известный специалист.

Команда очень дружная, весёлая, при этом все очень сконцентрировано относятся к работе, пока никаких претензий ни к кому нет.

– Какие планы у вас есть на подготовку к сезону? Ходили разговоры про сборы в Сербии.

– Мои друзья, которые занимаются организацией сборов в Сербии, сейчас проводят большую работу. По соперникам пока конкретики нет, всё-таки ещё довольно много времени. Могу только сказать, что два соперника у нас будут послабее. Ещё пять-шесть игр нам нужно провести с командами, которые по уровню были бы сопоставимы с лидерами нашего чемпионата.

Сбор точно будет. В каком месте – знаем, где мы будем тренироваться – знаем, где жить будем – знаем. Тренерский штаб обо всех этих вещах в курсе, но это пока информация не для широкой публики.

В «Зените» мы будем тренироваться до 31 августа. 4 сентября мы уже поедем в Сербию. До этого времени, если получится, попробуем провести товарищеский матч против болельщиков. Но в «Труде» пока нет определённости по времени.

24 сентября мы возвращаемся в Москву, там у нас запланированы две игры против ЦСКА-2 – 25 и 27 сентября. Если ничего не изменится, то будет так, но опыт подсказывает, что-то может измениться.