На Цесовской Набережной, по соседству с Курбатовскими банями есть большая территория, обнесённая забором. С двух сторон – с самой набережной и с улицы Гаврилова – стоят большие каменные дома, старинные, суровые от своей величественности. Возможно, иркутяне бывали здесь, чтобы насладиться современным искусством, так как сейчас это творческое пространство «Перцель», а 135 лет назад в этом месте открылся дрожжевой завод Якова Перцеля. И это новая история в «Исчезающем Иркутске».
Портал «ИрСити» и руководитель Клуба молодых учёных «Альянс» Алексей Петров запустили совместный проект «Исчезающий Иркутск» в ноябре 2014 года. С тех пор рассказано порядка 50 историй о заброшенных, полуразрушенных памятниках архитектуры и просто знаковых для города зданиях, некоторые из них уже исчезли с карты Иркутска.
В осеннюю хмурь каменные гиганты выглядят устрашающе и неприступно. Впрочем, такими – неприступными – наши герои и оказались. Конечно, мы хотели прогуляться по территории бывшего завода, посмотреть на столетние стены и увидеть, как им живётся сейчас, но на пути встала охрана.
- Мы пишем текст о Перцеле, хотели бы посмотреть, что тут да как на территории, - заявили мы на пункте охраны.
- А чего про них писать, они ж у нас год как помещение арендуют, - выпалил охранник, вероятно, думая, что «Перцель» - это мастерская. – Не положено, частная территория тут, никого не пускаем.
Как мы не пытались вымолить разрешения, так ничего и не вышло, дом охраняли настоящие церберы.
Решили подняться в то самое творческое пространство, которое носит имя знаменитого иркутянина. Начальства там не оказалось, первые посетители заказывали кофе и разглядывали картины, развешанные по стенам. Мы полюбовались на кирпичную кладку, не тронутую при переделке и ушли восвояси, оглядываясь вокруг – низенькие потолки, узкие лестничные пролёты, офисы арендуют фотографы, визажисты, маркетологи, художники, а на первом этаже пахнет пирогами - работает столовая.
«Мы воспринимаем Перцеля только как директора дрожжевого завода и завода минеральных вод, на самом деле, он ещё, видимо, был девелопером, потому что очень много зданий, различных домов в Иркутске, которые имеют к нему какое-то отношение. Кроме этого, он известен ещё и как золотопромышленник, потому что он покупал прииски. Например, один из них он купил за 35 рублей», - поделился Петров.
Самое первое упоминание в прессе Иркутска о купце второй гильдии Якове Моисеевиче Перцеле – февраль 1875 года. В сообщении говорится, что купец купил клочок земли у некоего Князева. В этом же году у своей супруги Рахиль Перцель он купил деревянный дом со строением. А сам Перцель жил на улице Шалашниковой (современная Октябрьской революции), особняк находился по второй линии напротив губернаторского дома.
Как говорит Петров, Перцель сдавал часть дома для различных государственных институтов, например, в 1875 году туда перевели помещение Иркутского и Верхоленского окружного суда, в 1877 году в дом Перцеля переходит окружное полицейское управление, а после пожара 1879 года в доме купца расположилось Иркутское губернское правление, то есть администрация региона. И даже подписка на газету «Иркутские губернские ведомости» осуществлялась в доме Перцеля.
В 80-е годы купец Перцель продолжает скупать земли, а дрожжевой завод появляется в Иркутске в 1882 году, по крайней мере, эта дата фигурирует на рекламных буклетах, которые размещены в старых газетах. Перцелю же принадлежит завод минеральных вод, к слову, первый «Нарзан» в Иркутске был изготовлен именно на этом заводе.
«Почему я решил, что Перцель был золотопромышленником? В прессе есть много сообщений о покупке им приисков. Так, в 1891 году он приобрёл Васильевский прииск за 37 рублей у Верхнеудинского купца Солодилова, затем в 1893 – Серафимовский прииск, и в этом же году Перцель добыл там первое золото. В 1896 году он покупает себе двухэтажный каменный дом на пересечении улиц Казарменной (Красного Восстания) и Троицкой (5-й Армии). Там же располагались одноэтажные деревянные дома и флигель с надворными постройками. Возможно, всё это было снесено при строительстве стадиона «Труд», потому как особняк располагался в том районе», - пояснил Петров.
Кроме этого, рассказывает историк, некоторые свои дома купец сдавал. Иногда в этих помещениях случались казусы. Например, заметка в газете от 7 апреля 1892 года говорит о том, что в одну из квартир дома на Арсенальной улице, который сдавал Перцель, пришёл некий «Бровкин с неизвестной женщиной и устроили там буйство».
Дрожжевой завод же – основное детище купца – был первым в Сибири. Неизвестно, как Перцель решил этим заниматься, также, как и неясно, когда сам владелец завода родился, умер. Внезапно рассказ историка прерывает проходивший мимо мужик:
- А вы чего, с телевидения что ли? – спрашивает он, с недоверием глядя на диктофон и на камеры студентов ВГИКа, которые продолжают работу над своим фильмом по мотивам «Исчезающего Иркутска».
- Да, - быстро отвечает Петров.
- А меня снимете? Как тяжело живётся на Руси, – вопрошает прохожий, одаривая нас запахом вчерашней гулянки.
Не дождавшись от нас никакой поддержки, бросив что-то про китайцев, которые не понять, что творят, мужчина отправился дальше, а Петров продолжил свой рассказ: «В прессе также встречается много сообщений о том, что в Иркутске был кабинет зубного врача – А.Я. Перцель, возможно, это был сын или дочь Якова Перцеля. Располагался кабинет в самом центре города».
Имя Перцеля замечено и в судебных делах Иркутска. В 1909 году рассматривалось дело Перцеля и редактора газеты «Сибирская заря» Поповой по обвинению в клевете. Дело было связано с тем, что на заводе проводилась проверка, Перцель, видимо, результатами этой проверки был недоволен, потому что написал в газету письмо, в котором обвинил проверяющего в том, что тот за деньги мог поместить в воду вредные вещества. Сам проверяющий подал в суд, но чем закончилось дело, выяснит Петрову не удалось, даже несмотря на то, что ход процесса также описывали газеты.
В 1922 году завод арендовали известные коммерсанты Гляштер, Есманович и Барашков, в это время было принято решение о реструктуризации государственных предприятий, в это время предприниматели в несколько раз подняли цены на дрожжи, так что за ними выстраивались очереди с утра, поскольку каждый день стоимость увеличивалась на 10 тысяч рублей.
Ещё одна интересная история произошла на заводе в 1925 году, когда проводились выборы в городской совет, и арендатор завода Перцеля не пустил на рабочих проголосовать. Журналисты в газете «Власть труда» пишут: «Нет ли статьи в Уголовном кодексе по этому поводу?». К слову, депутатов тогда избирали в трудовых коллективах из числа рабочих. Таким образом, на дрожжевом заводе выборы были саботированы.
Последнее упоминание о заводе датировано 1927 годом, скорее всего, в дальнейшем он был национализирован, сменил название, и его история закончилась.
Теперь здесь тишь да гладь. Как могли, мы пытались заглянуть за забор. Более или менее увидеть, что же там скрыто, удалось, когда ворота открыли для проезда машины. Ничего удивительного там не было: автомобильные колёса, коробки – просто склад ненужных вещей.
Своеобразное волшебство случилось позже. Алексей Петров в интернете нашёл электронный адрес правнучки купца – Элеоноры. Она сейчас живёт в США, но знаменитого иркутского прадеда знает и помнит. Элеонора ответила историку и чуть-чуть приоткрыла тайну Перцеля:
«Действительно я имею прямое отношение к Якову Моисеевичу Перцелю. Он мой прадедушка по материнской линии. Моя мама дочь его старшей дочери. Трагические события нашей истории не позволяли, очевидно, моим родителям рассказывать мне о делах давно минувших дней. Но после того как были оцифрованы иркутские дореволюционные газеты, мне открылись эпизоды моего происхождения, и я поняла, что мне есть за что почитать прадедушку. Дети его были достойными образованными иркутянами. Правда, они не были ему помощниками в его деле», - сообщила внучка Перцеля.
Такова история когда-то знаменитого завода, а сегодня – места для творческой молодёжи, которая пусть и не продолжает традиций Якова Моисеевича Перцеля, но не даёт сгинуть зданию с историей в 135 лет.