«Хочу, чтобы смотрели не на мою задницу, а на трюки». Тренер по пол-дэнсу из Иркутска честно рассказала о своей профессии и жизни

«Костюмов у меня столько, что я могу набрать целую театральную труппу и всю ее одеть. Точную цифру не скажу, потому что сама уже сбилась со счета, но где-то образов 200 разных есть», — рассказывает о своей коллекции тренер по пол-дэнсу студии «Стрекоза» Светлана Лебедева. В 2007 году она переехала в Иркутск из Тынды и выучилась на рекламщика. При этом Света всю жизнь мечтала заниматься танцами, но в ее родном городе не было ни одного тематического кружка или студии. В Иркутске девушка впервые попробовала себя в пол-дэнсе, и ей это так понравилось, что через пару лет она сама стала тренером. Света регулярно участвует и занимает призовые места в самых престижных соревнованиях и готовит своих учениц к победе. Свою историю Света рассказала корреспонденту «ИрСити».

— Расскажи, как ты выбрала профессию рекламщика и почему ты ее в итоге бросила? Тебе не нравилось то, чем ты занимаешься?

— Нравилось, очень, это было прямо мое, хотя эту профессию я не сказать чтоб выбирала. В Тынде я училась в классе углубленного английского языка. Нас было всего 13 человек, никто не хотел к нам идти, потому что у нас был очень-очень жесткий и требовательный преподаватель английского. Благодаря этому мы все окончили школу с прекрасным знанием этого предмета. Мне иногда кажется, что мы учили только английский, и всё. И вот все мы искали профессии, связанные с этим направлением.

Обычно из Тынды уезжали либо в Благовещенск, либо в Хабаровск. Если в Благовещенск, значит, ты едешь учиться на экономиста, это был прям стандарт. Но диплом Амурского государственного университета вообще нигде не котировался. А если выбираешь в Хабаровск, значит, будешь учиться в Дальневосточном университете путей сообщения, и твоя специальность сто пудов будет связана с железной дорогой.

Я смотрела на это всё и думала, что не хочу ни туда ни туда. Хочу что-то, связанное с английским. И принимаю решение ехать в Иркутск. Интернета тогда у нас особо не было, я не знала, какие в Иркутске есть университеты и специальности. Но от соседки, которая училась в Нархозе (сейчас БГУ. — Прим. ред.), я знала, что там мне знание языка пригодится, потому решила поступать туда.

— И ты вот так просто собрала вещи и поехала в Иркутск, чтобы поступить в Нархоз?

— Я спросила соседку, мол, скажи мне, куда идти, если я классно знаю английский? Она сказала: «Тебе в Нархоз». Мы с мамой приехали в Иркутск, я тогда ничего не выясняла, не узнавала, просто выбрала его, и всё. Мама мне еще говорила: «Давай будем поступать на мировую экономику? Из названия ясно, что ты будешь там изучать какие-то другие языки». А я ей ответила: «Мне Рада сказала сюда, значит, пойду сюда». И это был факультет «Менеджмент организации», на котором обучали менеджеров для сферы рекламы, туризма и гостиничного хозяйства. Про существование иняза (ИГЛУ. — Прим. ред.) я тогда не знала, к сожалению.

— А что почувствовала, когда поняла, что в Иркутске есть целый отдельный вуз для тех, кто хочет учить иностранные языки?

— Я когда в Нархозе на первое занятие пришла, думаю: «Ну ништяк, сейчас будем английский учить, я стану еще круче». А тут приходит педагог, начинает с нами разговаривать, и я понимаю, что язык я знаю лучше, чем она. Всё, это было полное разочарование. А когда я понимаю, что почти через дорогу есть, черт подери, иняз, у меня мысль, что надо переводиться туда. Но меня от этого шага остановила наша группа. Мы были такие дружные, веселые, классные. Только поэтому я доучилась на рекламщика.

На третьем курсе пошла на практику в рекламное агентство полного цикла, где и осталась на семь лет.

— А как в твоей жизни появились танцы на пилоне?

— Абсолютно случайно. Всю жизнь я мечтала заниматься танцами, но в моем родном городе не было ничего даже близкого к этому, поэтому я пошла в секцию баскетбола и кружок по спортивному ориентированию. Это когда ты с 60-килограммовым рюкзаком несколько дней фигачишь по тайге, тусуешься с медведями и ищешь капэшки (контрольные пункты. — Прим. ред.). С танцами это никак не связано, а мне всегда хотелось. И вот когда я уже в Иркутске пошла работать, у меня появились деньги и возможности, я раздумывала, куда бы пойти заниматься.

И вот в какой-то момент одна из моих знакомых во «ВКонтакте» написала, что ищет компанию, чтобы вместе пойти на танцы. Я, не раздумывая, ей написала, что хочу с ней, спросила, что и как. Она ответила, что нашла школу под названием «Стрекоза», которая занимается стрип-пластикой.

— Тебя это не смутило?

— Мне тогда было вообще не принципиально, какое направление, поэтому я согласилась, типа это же танцы? Танцы. Остальное было не важно. Мы еще с этой девчонкой ржали, мол, зато научимся на каблуках танцевать, все дела.

Я же как себе всё это представляла? Что прихожу в пустой зал, мы там все как-нибудь сексуально двигаемся, нас учат делать волны, прогибы, всё такое. А я же баскетболист, у меня пластики ноль, и никакого бэка.

— Помнишь первое занятие?

— Конечно, как сейчас. Это было 22 сентября. Я бегу с работы, сильно опаздываю, а мне эта моя напарница пишет, что прийти не сможет. Я сначала расстроилась, а потом подумала, что раз уж я на полпути в студию, надо идти. Забегаю я на занятие минут на 15 позже, там уже разминка прошла, девчонки делают какие-то элементы. А я вижу — шесты стоят. Шесты! Я так офигела! Правильно, конечно, называть их пилонами, но тогда я этого не знала и называла их шестами. Сказать, что я удивилась, — ничего не сказать. У меня в голове пронеслась мысль, что я же не сюда вообще-то шла. Но я решила остаться и попробовать.

На первом занятии у меня не получилось ничего вообще. Я же баскетболист, я даже самую простенькую волну от груди не смогла сделать. Но опять же благодаря тому, что я спортсмен, а нас тренер воспитывал в манере «Пока ничего не сделаешь, из зала не выйдешь», я пришла на второе занятие. И так понеслось. Через восемь месяцев я уже выступала на первых соревах.

— А что это за прикол с шестами и пилонами? Почему все так бесятся от слова «шест»?

— Потому что шесты у стриптизерш. У нас пилоны, и никак иначе. Сейчас, если я слышу слово «шест», мне это сильно ухо режет. И первое время мне приходилось очень много и долго всем вокруг объяснять, чем пол-дэнс отличается от стриптиза.

— Ну вы как минимум не раздеваетесь…

— Да! Мы занимаемся спортом, акробатикой, мы делаем трюки. В то время, когда я начинала, у нас даже каблуков-то не было, мы выполняли на пилоне исключительно акробатические номера. Это были максимально сложные элементы, которые не каждый сможет повторить. Да в принципе, чтобы сделать самое простое, стандартное движение, нужно потратить минимум 3 месяца на подготовку. Нужно, чтобы твои руки набрали мощь и были в состоянии выдержать вес твоего тела. Мы творим акробатику, а девушки, которые танцуют стриптиз, делают немного другое. Так что не стоит сравнивать две эти вещи.

— С тем, как ты пришла в пол-дэнс, мы разобрались. А как так случилось, что ты из новичков и любителей стала тренером и полностью сменила род занятий?

— К тому моменту я тренировалась уже пять лет, параллельно работала в рекламном агентстве. И вот, когда проходит такой значительный срок, ты понимаешь, что надо двигаться куда-то дальше: либо всю себя посвятить этому, либо бросать. Я очень любила свою работу в рекламе, но танцы меня уже окончательно захватили. Я вела в «Стрекозе» вечернюю группу, уходила из дома в 8 утра, работала полный день в агентстве, потом шла заниматься с девчонками пол-дэнсом, домой возвращалась в 11 вечера. Это было тяжело, надо было делать выбор.

Тогда у нас как раз готовился к открытию новый филиал в ЖК «Союз», и мне предложили взять утренние группы в 9, 10 и 11 часов. Я очень долго думала, взвешивала все за и против и, наконец, поняла, что хочу заниматься пилоном. Здесь моя душа.

— Не пожалела о таком решении потом?

— Вообще ни разу. Я до сих пор не воспринимаю свою работу как работу, это хобби, которое приносит доход. У меня никогда не было мыслей вроде «О боже, мне завтра опять идти на эту гребаную работу, как же не хочется». Я каждый раз, каждый день иду туда с кайфом. Просыпаюсь и думаю: «Как классно, сегодня с девчонками потанцуем вот это, сделаем вот это». Уже восемь лет я преподаю, и всё это время — с удовольствием.

— Насколько я знаю, сейчас у тебя график еще более безумный, чем тогда, когда ты совмещала рекламу и тренерство?

— Да, у меня почти нет свободного времени и выходных. Если у меня нет занятий, я тренируюсь сама, потому что в течение года я участвую в нескольких крупных соревнованиях. Ставлю сольники себе, номера для нашего дуэта, а еще своим ученицам. Каждый день между всеми занятиями оставляю окно для того, чтобы потренироваться самой.

— И как ты всё это вывозишь? Не только физически, но и морально?

— Не знаю. Но я, наверное, просто человек такой, неусидчивый. Мне скучно сидеть на одном месте, для меня это — ад. Мне всегда надо чем-то себя занимать. Даже когда я прихожу домой после девяти тренировок в день, я врубаю музыку в наушниках, прогоняю какие-то еще движения, думаю, какие я бы элементы в танец добавила. Я не представляю себя просто лежащей на диване без дела. Я просто шебутная.

— И ты не устала жить в таком графике до сих пор? Не было мыслей всё бросить и заняться чем-то поспокойнее?

— Есть у меня такая черта — мне важен результат тех, с кем я занимаюсь. Только поэтому, наверное, я еще не перегорела. Смотрю на своих девчонок, они меня вдохновляют, мотивируют. Меня прет тогда, когда у них что-то получается, когда они добиваются результата. Я смотрю и думаю: «Боже, это же моя умница, это же я вырастила». За каждую из своих девчонок я радуюсь больше, чем за себя. Наверное, поэтому я еще от всего этого не устала.

— Теперь давай поговорим про твои личные успехи, соревнования и достижения. Сколько раз в год ты выступаешь?

— Как минимум три раза в год на самых крутых, самых масштабных соревнованиях в России: в феврале езжу в Питер, в апреле в Иркутске проходит «Айс Идол», в октябре в Москве — «Зодиак», и еще в декабре проходят соревы в Красноярске. Вот это основные. Плюс у нашей студии бывают отчетные концерты и летний пол-дэнс-лагерь. В этом сезоне я от части выступлений отказалась, чтобы немного передохнуть, а так обычно во всех перечисленных участвую.

— Я так понимаю, это тебе тоже не надоедает и не бывает мысли всё послать?

— Абсолютно. Хотя каждый раз примерно за две недели до выступления я начинаю нервничать и думать: «Лебедева, вот на кой хрен оно тебе надо?» Я хочу спать, я безумно устаю. Морально это самые сложные две недели. Каждый раз я так думаю и каждый раз говорю себе, что больше никогда не буду выступать. А потом выхожу на сцену и понимаю, зачем мне это всё было нужно.

— Есть какая-то особая мотивация? Любовь зрителей? Самовыражение? Или, может, это способ в очередной раз доказать себе, что ты крутая?

— Я как-то анализировала свои мотивы и четко поняла зачем. У меня очень много учениц. И все они должны видеть своего тренера. Они должны видеть, к чему стремиться, ощущать эту потребность развиваться. Если тренер не будет участвовать в соревах, то и его ученицы будут сиднем сидеть. Я такого не хочу. У меня почти все девчонки, а это 95%, идут на результат: они участвуют в соревнованиях, выходят на сцену на отчетниках. Да, есть те самые 5%, которые занимаются для себя и не выходят на публику. Остальные выступают и должны всё время идти вперед.

— Какие из всех этих соревнований стали для тебя самыми крутыми, запоминающимися, самыми успешными?

— Я уже говорила про «Зодиак», который проходит в октябре в Москве. Туда съезжаются самые сильные спортсмены. Участников отбирают из великого множества претендентов. Обычно в категорию попадает всего 20–25 сильнейших, понимаешь масштаб? Вот в категории «Дуэты» у нас в этом году было всего 12 номеров.

Когда я читала фамилии, с кем мне предстоит соревноваться, я была в ужасе. Потому что всю жизнь я смотрела на этих людей с восхищением. «Боже, какие они крутые», — вот так я рассуждала. А тут мне выходить против них.

За кулисами рядом со мной стояли две девчонки, на которых я восемь лет равнялась и думала: «Вы невероятные, как бы мне с вами хоть разочек на одной сцене оказаться. Или хотя бы просто из зрительного зала посмотреть на ваше выступление». Они придумали все дуэтные трюки, какие только могут быть на пилоне, вот такой масштаб. И тут мы с моей партнершей выходим и делаем их — нам присуждают первое место. Представь, что я в тот момент испытала?

— Танцы сама придумываешь?

— Сольники — да, а вот дуэтные номера нам помогает ставить хореограф. Но это происходит не так, что она пришла и всё придумала. Мы вместе обсуждаем и докручиваем каждый трюк, мы ищем вместе решения, исходя из наших сильных и слабых сторон. Например, я сильная, а Олька, моя партнерша, гибкая. У нас почти во всех танцах так: я Ольку таскаю, а она гнется.

— А как проще выступать: сольно или в дуэте?

— Чисто физически проще дуэтом. Но. Если в соло что-то пойдет не так, ты всегда можешь сымпровизировать. Забыл ты, например, что делать дальше, просто берешь и делаешь, как чувствуешь. В дуэте так не получится, там ответственность в два раза выше. Если ты один и ты сам облажался, это сугубо твоя проблема, а в дуэте лажать нельзя.

— Я знаю, что ты к каждому номеру готовишь свой костюм, они у тебя никогда не повторяются и всегда какие-то сложные, интересные, продуманные до мелочей. Сколько у тебя их накопилось за это время?

— Костюмов у меня столько, что я могу набрать целую театральную труппу и всю ее одеть. Точную цифру не скажу, потому что сама уже сбилась со счета, но где-то образов 200 разных есть.

— И они все у тебя хранятся?

— Конечно. Я их не выбрасываю, не продаю, не переделываю под другие номера. Они у меня все лежат дома, в кровати, пока место еще есть, но оно уже кончается.

У меня же как: я для каждого номера придумываю какой-то образ, мне недостаточно просто надеть красивый купальник и выйти. Мне всегда надо что-то этакое. Если это Шляпник из Алисы, то это обязательно шляпа, которую мне специально шили в театре за большие деньги. Если это образ ведьмы, то у меня на поясе пузырьки с какими-нибудь зельями, вороньи перья и вот это всё. Если я танцую джинна, то у меня должны быть шаровары.

И вот я периодически смотрю на всё это добро и думаю: «Может, станцевать следующий танец в костюме, в котором я выходила на сцену 5 лет назад?» А потом понимаю, что хочу что-то новенькое, интересное, такое, чего еще не было. Потому что, когда ты шьешь новый костюм, это новые эмоции, новый восторг.

— Ты и образ, и все детальки сама придумываешь, или это уже работа модельера?

— Я сначала ищу примеры, образы, чего бы мне хотелось, а потом прихожу к мастеру, мы это обсуждаем, доводим до ума, и всё шьется специально под меня.

— Дорого это — сшить костюм?

— Всё сильно зависит. Самый дешевый обходится где-то в 2,5 тысячи рублей, но это самый дешманский дешман, самое простое. Самый дорогой — в районе 12 тысяч. Средний костюмушка стоит около 7 тысяч рублей у меня.

Если ты захочешь костюм, полностью ушитый стразами, нужно быть готовым отдать кучу денег. Сами стразы стоят по рублю за штуку примерно, а их надо несколько тысяч, плюс приклеить каждую стразину стоит по 2 рубля. Вот и прикинь, чтобы зафигачить весь костюм, будет стоить примерно 6–7 тысяч рублей. У меня такой был, когда я придумала себе образ волчицы.

И это только костюм, а еще ведь нужны стрипы. Они стоят тысяч 15 за пару.

— Их тоже под каждый образ покупаешь специально?

— Конечно! Но их у меня поменьше, потому что стрипы быстро выходят из строя. Если ломается пополам подошва, что бывает нередко, их только на выброс. У многих расходится пятка, отрывается каблук, у каких-то вид просто становится непрезентабельным. Сейчас у меня около 40 пар, из них 18 — те, которые живые, остальные надо ремонтировать.

— Выходит, чтобы собраться на соревнования, требуется немало денег?

— Да. Давай посчитаем, сколько я в этом году потратила на «Зодиак». У меня было три номера, это сразу три костюма, три пары обуви, взносы за участие в каждой категории, плюс билеты в Москву и обратно, а еще проживание. У меня ушло около 100 тысяч рублей.

— Всё это удовольствие — за свой счет?

— В основном да. Руководитель нашей студии Мила помогла с билетами туда и обратно, за что ей огромное спасибо. Остальное — я сама.

— Слушаю тебя и понимаю, что пол-дэнс и всё, что с ним связано, — это очень непростая история. При всей своей внешней легкомысленности — это тяжелый труд, но ты трудоголик и справляешься со всеми трудностями. Есть ли какие-то минусы, которые ты бы выделила в своей профессии?

— Да, труд тяжелый, но мне всё нравится. Единственный минус, который я могла бы назвать, — это травмы. Я очень много тренируюсь, и поэтому у меня овердофига травм. Если бы я занималась для себя просто в кайф, ситуация была бы другая. А так любой профессиональный спорт — это не про здоровье. Поэтому у меня все суставы в организме убитые: кисти, запястья, плечевые и коленные суставы, голеностоп — всё в хлам. У меня две грыжи в грудном отделе позвоночника, и есть грыжи в поясничном отделе. Вот это, конечно, минус, а так я очень люблю свою работу.

— Мне кажется, травму можно получить, если просто встать на стрипы и немного в них походить. Всегда удивлялась, как пол-дэнсеры их носят, как они в них не разбиваются?

— Да привыкаешь. Первый раз, когда мне пришли «тройки», я, конечно, офигела…

— Что значит «тройки»?

— Стрипы различаются по высоте каблука и платформы. «Единички» — это 15-сантиметровый каблук и 5-сантиметровая платформа. Тапки, короче. Есть «двойки», у них каблук 17 сантиметров, а платформа — 7 сантиметров. Я танцую в «тройках», это 20-сантиметровый каблук и 10-сантиметровая платформа. Есть еще «четверки» и «пятерки». Сейчас все танцуют в основном в них, но я решила, что мне пофиг, я буду в «тройках».

Так вот, когда я их в первый раз обула, я еле добралась до пилона. Так, кстати, можно определить новичка, именно по походке: корпус остается чуть позади, а ты на полусогнутых коленками вперед ковыляешь. Сейчас я в «тройках» могу спокойно ходить и за кулисами, и по сцене, ровненько, красиво, изящно. Годы тренировок.

— Страшно звучат все эти цифры. Даже на обычных шпильках ходить трудно…

— Наши стрипы даже не стоит сравнивать с обычными туфлями на каблуках. Стрипы разработаны инженерами, они сделаны так, чтобы ты их надел и лапоть не сломал. У них на носках специальный скос, как у балерин. Это, по сути, те же пуанты, только у наших пуантов есть каблук. Ну и платформа еще. Когда мы в них, мы фиксируемся, по сути, на кончике стрипа, то есть всё время как бы стоим на цыпочках. Для этого ноги должны быть очень сильными. Это прокачивается со временем. А вот если новичок напялит на себя стрипы, он, конечно, охренеет.

— Получается, что прежде чем заниматься пол-дэнсом, нужно всё тело прокачать? Ноги, чтобы стоять на стрипах, руки, чтобы поднимать себя и выделывать трюки?

— Совершенно верно. Я говорила в начале, что новички тратят примерно три месяца на то, чтобы у них получился самый простой трюк. Для наших танцев нужно быть сильной и выносливой.

— Как этого добиться? Отжиматься, качать пресс, ноги, руки или быстрее и эффективнее будет пойти в тренажерный зал, тягать там гантели, штанги и прочее?

— Только работа со своим весом. Я сейчас объясню. В тренажерке ты работаешь с заемным грузом. Там ты нарабатываешь рельеф мышц, но мышцы чаще всего не функциональны. Ты можешь тягать разные веса, но я дам тебе 20-килограммовый мешок муки, и ты хрен его поднимешь. А вот пол-дэнсер его не просто поднимет, он взвалит его на плечо и пойдет, приплясывая, по своим делам. Потому что мы каждый день тащим на своих руках себя, все свои 50, 60 и 70 килограммов, у кого сколько. Так что никогда человек из тренажерки не сравнится с пол-дэнсером. Мы хоть и хрупкие, но сильные.

— То есть в драку с тобой лучше не вступать?

— Знаешь, я все конфликты стараюсь решать мирно. Мне это трудно дается, потому что я Скорпион, я воинственная, но над собой работаю. Я вешу 60 с лишним килограммов, я каждый день таскаю на себе себя. У меня в руках столько силы, что, если я дам пощечину, человеку станет плохо, а если ударю, то всё.

— Серьезно? А когда ты дралась последний раз?

— Лет восемь назад, когда у нас случился очень жесткий конфликт с соседями. Они были очень проблемными, я в очередной раз пришла с ними поговорить, а девица в меня вцепилась. Я тогда про себя подумала: «Малышка, если ты сейчас не утихнешь, я просто тебя убью». Но я смогла взять себя в руки и не наломать дров.

— У тебя такой нрав всегда был или сказалось то, что ты выросла в Тынде в 90-е?

— Да, я бунтарка с самого детства. Но ума у меня всегда хватало, так что все проблемы в первую очередь я пыталась решать мирно, на словах. Потому что всегда знала, что я сильнее, чем остальные кошки.

— Опасно с тобой спорить…

— Сейчас уже нет. Сейчас я словами объясню, в чем и почему человек не прав. А вот раньше… У Скорпионов очень вспыльчивый характер. Если нам сказать что-то, что нам не нравится, мы сразу можем послать. А сейчас я выслушаю, объясню, в чем человек не прав. Сейчас, в свои 34, я могу похвастаться безумным терпением, потому что за это время я себя капец как прокачала.

— А в личных отношениях ты тоже — воин? Или умеешь быть девочкой-девочкой?

— Обычно я стараюсь под мужчину подстроиться, быть нежной, милой. Всегда стараюсь показать, что мужчина — главный. Но мне ужасно сложно, потому что тех, кто был бы реально сильнее меня по характеру, очень мало.

— В начале разговора ты сказала, что первое время тебе приходилось доказывать, что пол-дэнс — это не стриптиз, что это — спорт, трюки, акробатика. Часто ли сталкивалась с непониманием в обществе и есть ли оно до сих пор?

— Когда я 13 лет назад начинала заниматься, это была сатана. Хрен кому докажешь, что пилон — это спорт. Никто не слушал, все говорили: «Ой, всё, ты стриптизерша, и не надо тут». Потом люди стали приходить на соревнования, смотреть, стали показывать какие-то передачи, где девчонки выступали и показывали всякие прикольные штуки.

После этого народ начал втыкаться. По мере того, как росла популярность пилона, всё меньше приходилось объяснять. Это раньше я с пеной у рта доказывала кому-то что-то. А теперь если и встречаются люди, которые не знают про пилон и пытаются шутить на тему стриптиза, я просто думаю про себя что-то типа: «Какой ты зашоренный и неинтересный человек», и не пытаюсь его переубеждать.

— А на личную жизнь твоя профессия как-то влияет? Ревность, непонимание со стороны партнера — тебе это знакомо?

— Да, конечно. Один молодой человек мне после долгого времени вместе признался, что дико меня ревновал, когда я выходила на сцену. Его задевало, что на меня смотрят другие мужики. Я-то всегда считала, что мой мужчина должен мной восхищаться, он должен смотреть и думать: «Какая она крутая, как классно у нее получается». Я же там в воздухе чуть ли не тройные тулупы выделываю. А оказалось, что он смотрел и думал, что на меня смотрят другие.

Это при том, что я, во-первых, не раздеваюсь, а во-вторых, надеваю на себя максимум одежды. Моя логика такая: если есть возможность быть максимально одетой, я буду.

— Смущают эти взгляды?

— Нет, я просто хочу, чтобы смотрели не на мою задницу, а на трюки, которые я выполняю. Поэтому практически все элементы я ставлю на одной только силе рук, чтобы можно было меньше задействовать другие части тела. Тогда можно спокойно надевать более закрытое боди, не открывать бока или бедра. У нас с моей партнершей всегда споры на этот счет: Олька любит жопку подоткрыть, а я наоборот, по максимуму одеться. Поэтому Олька всегда шьет себе нарядные стринги, а я наглухо закрытые панталоны.

У меня нет цели показать свою сексуальность, я хочу удивлять зрителей акробатикой.

— Есть ли еще какие-то моменты твоей работы, которые влияют на отношения? Что-то, кроме ревности партнера?

— Безусловно. У меня почти нет свободного времени, особенно когда готовлюсь к соревнованиям. Я прихожу домой поздно, уставшая, и у меня, конечно, нет сил и желания заниматься какими-то бытовыми вещами. И тут важно, чтобы рядом был мужчина, который это понимает, принимает и разделяет.

Мне как-то всегда везло: мои мужчины тоже всегда работали допоздна, мы приходили почти одновременно и никогда не было взаимных претензий насчет быта, ужинов или чего-то такого. Сейчас я одна и вообще почти живу на работе, соответственно, меня одну такая бешеная занятость не напрягает.

Но, когда у меня появится мужчина, с которым будет что-то серьезное, и он скажет, что ему меня мало, я готова отказаться от некоторых групп, чтобы уделять больше времени ему, семье и дому.

— Ты же понимаешь, что теперь не сможешь пойти на попятную, когда твой будущий избранник тебя попросит меньше работать и больше быть с ним?

— Да, конечно. Если я буду уверена в человеке, я реально готова отказаться от такой нагрузки и больше быть дома. Но пока нет такой необходимости, я буду фигачить, потому что в этом вся я.

— При всей твоей занятости у тебя же еще и хобби есть. Расскажи, чем занимаешься?

— Уже три года я полноценно и очень серьезно занимаюсь вокалом. Это то, что я люблю и никогда не брошу. Пою всегда и везде, и мне совершенно плевать, есть люди рядом или нет, что они обо мне подумают. Вокал — это моя любовь, в самое сердечко.

Недавно я начала учиться играть на барабанах. Пришла с запросом, что хочу с их помощью снимать стресс. Меня сразу же посадили за установку, без этих нескольких бесконечно долгих месяцев тренировок на пэдах (имитатор барабанов для оттачивания различных техник игры. — Прим. ред.). Мне так всё понравилось, хотя это безумно сложно. Надо очень много работать над собой, чтобы что-то получалось. Но это тоже мое, я чувствую.

Наконец, хопчик. Я хожу на уроки хип-хопа, потому что мне очень нравится этот стиль танца. Это пока для меня новиночка, я не всё понимаю, у меня не получается танцевать расслабленно, но по стайлаку, по моему вайбу это то, что мне очень подходит.

— Как ты всё это успеваешь?

— Меня часто об этом спрашивают. Я успеваю, потому что у меня нет личной жизни. Если бы я сейчас была в отношениях, конечно, не успевала бы. А так их отсутствие позволяет мне делать всё, что я хочу. Мне же не надо никому ничего готовить и уделять время.

Я прихожу домой с работы поздно вечером, втыкаюсь в мягкую игрушку и пропеваю песни, которые готовлю на уроках вокала. Потом сажусь за пэд, стучу палками, отрабатываю техники. Потом встаю перед зеркалом, танцую хопчик или придумываю какие-то связки для пол-дэнса. Так что этих хобби мне достаточно, ничем другим заниматься не хочу и не планирую. Иначе даже моих безотношенческих часов не хватит на всё.

— А ты думала уже о будущем, каким его видишь? Ты же, наверное, не сможешь вечно танцевать на пилоне, когда-то сил перестанет хватать.

— Я очень хорошо понимаю, что вот мне 34 года и что я не буду в 50 скакать в пол-дэнсе. Поэтому да, я думаю, чем мне заняться в перспективе. Можно вернуться в рекламу, но, честно скажу, мне не очень хочется с девяти до шести сидеть в офисе.

У меня есть сертификат портного второго разряда, я отлично умею шить. Так что, почему бы и нет? Еще можно связать жизнь с музыкой. Да, у меня нет музыкального образования, но его можно получить. Чем черт не шутит? Вариантов много, когда придет время, я без дела точно не останусь.