Россиян в крепостные и Иркутск станет нормальным — обзор областных газет

Наши и ваши

«Российская газета» (официальный орган правительства РФ) в конце сентября опубликовала большую статью председателя Конституционного суда России Валерия Зорькина. Повествуя о реформе правосудия, основу которой составили документы, утверждённые императором Александром II полтора века назад, осенью 1864-го, второй по рангу (после президента страны) гарант Конституции дал положительную оценку крепостному праву, отменённому в 1861 году. «При всех издержках крепостничества именно оно было главной скрепой, удерживающей внутреннее единство нации. Не случайно же крестьяне, по свидетельству историков, говорили своим бывшим господам после реформы: «Мы были ваши, а вы — наши», — пишет автор.

Далее Зорькин проводит параллели между реформами Александра II и 90-ми годами XX века, когда президентом России был Борис Ельцин. По мнению главы Конституционного суда, столь резкие, шоковые изменения «зачастую приводят к социальному хаосу, который, как правило, приходится гасить контрреформами и репрессиями».

Что ж, всему своё время. Видимо, сейчас пришло время как раз для статей, где реабилитирована формула «Мы — ваши, а вы — наши». Правда, если расшифровать, то «мы — ваши рабы (в лучшем случае — слуги), а вы — наши хозяева, повелители». Специфические и, кстати, неформальные отношения — в букву закона их не уместить. И то, что такую практику оправдывает именно председатель Конституционного суда, очень характерно и весьма созвучно нынешнему периоду российской истории.

Собственно, высокочтимый автор не сделал открытия. Но одно дело — историки, публицисты, журналисты охранительного толка, другое — официальное лицо, сановник высшего ранга, один из столпов государственности. Вообще говоря, слова Зорькина — это примерно то же самое, как если бы глава Верховного суда США опубликовал в «Нью-Йорк таймс» или «Вашингтон пост» статью об ошибочности отмены рабства в южных штатах, случившейся тоже полтора столетия назад. Ну скреплялось там чего-то на табачно-хлопковых плантациях, а тут, к несчастью, северяне со своим Линкольном, как демократы с Ельциным… Впрочем, Америка нам, как известно, не указ, так что мы как-нибудь без юмора…

Веселиться и впрямь нечему. Вместо того чтобы не доводить очередной застой до которых по счёту потрясений, нас призывают к ностальгии по крепостному праву, утверждая, что реформы были преждевременными. Кстати, даже Сталин, при его ВКП (б) — втором крепостном праве (большевиков), уступал Зорькину в категоричности слов и всё-таки давал освобождению крестьян в 1861 году позитивную оценку.

Впрочем, сейчас для некоторых и Сталин – «пай-мальчик в розовых штанишках», порой допускавший непозволительную мягкость к «врагам народа». А на роль «главной скрепы» XXI столетия уверенно претендуют нефть и газ. Так что статья Валерия Зорькина получилась незаурядной. Продолжение следует?

Иркутяне наносят ответный удар

В Верховном суде Квинсленда продолжается противостояние девятерых иркутян, подозреваемых в отмывании доходов, и Федеральной полиции Австралии. Напомним, австралийский суд заморозил средства на счетах девяти российских граждан, посчитав, что их общая сумма – почти 30 млн долларов – не соответствует задекларированным «скудным» доходам. Однако иркутяне не согласились с обвинениями и, как сообщают австралийские СМИ, «нанесли ответный удар». В сентябре они подали встречный иск. Разбирательство по нему продолжится 22 октября.

Австралия продолжает следить за судьбой почти 30 млн долларов, замороженных на счетах девятерых россиян из Иркутска по подозрению в отмывании доходов. Имена фигурантов: Андрей и Наталья Гудковы, Эдуард Зелинский, Эдуард и Елена Кармадоновы, Сергей Костюков, Владимир и Ирина Стрельниковы, Галина Чувашова – прозвучали во многих национальных медиа Зелёного континента.

Напомним, этой весной стало известно, что австралийская Федеральная полиция заинтересовалась деньгами на счетах иркутян в банке ANZ и впечатляющими тратами, существенно превосходящими задекларированные доходы. Как пишет «The Sydney Morning Herald», отделение банка ANZ на Золотом побережье (Голд-Кост, курортная зона в штате Квинсленд) не удивить состоятельными клиентами, но мало кто из них мог бы сравниться с группой шикарно одетых туристов с русским акцентом, которые открыли несколько счетов в январе 2011 года. Через несколько дней на них стали поступать шести- и семизначные переводы от компаний в Гонконге и Китае, пока наконец общая сумма не превысила 29 млн долларов. Подозрения полиции вызвало несоответствие между доходами, которые отразили россияне в документах, и объёмом средств на счетах. Внимание привлекали и огромные расходы иркутян на путешествия, дорогие отели и лакшери-шопинг.

Первые пятеро из сибирской компании – Эдуард Зелинский, супруги Стрельниковы и Гудковы – в своих визовых документах указали на связь с компанией «Байкалкварцсамоцветы». Коммерческий директор компании, Эдуард Кармадонов, присоединился чуть позже. По данным полиции, его годовой доход составил около 25 тыс. долларов, а на счету в банке ANZ обнаружилось 12 млн долларов, ещё 843 тыс. – у его жены Елены Кармадоновой. Генеральный директор Сергей Костюков (сейчас «Байкалкварцсамоцветы» возглавляет Денис Сергеевич Костюков) с задекларированным доходом в 65 тыс. долларов в год засветился с 2,9 млн на счету. Даже медицинский работник компании Галина Чувашова, несмотря на годовой доход примерно в 12,6 тыс. долларов, имела в австралийском банке 650,8 тыс.

Кроме того, известно, что Гудков, Зелинский, Кармадонов и Стрельников были учредителями обанкроченной фабрики мороженого «Ангария».

Россияне отвергают все обвинения в свой адрес. По словам одного из них, в Австралии бизнесмены всего лишь хотели наладить экспорт молочных продуктов в Сибирь. В связи с этим полиция запросила вызвать в суд представителей двух брисбенских компаний – производителей молочных продуктов.

Между тем 17 сентября группа россиян подала встречный иск к австралийской полиции. Согласно информации суда, его рассмотрение продолжится 22 октября.

Вернуть землю

В суде иркутский застройщик добивается возвращения прав на земельный участок на берегу Ушаковки, где возвёл жилой дом.

В Куйбышевском районном суде Иркутска состоялось очередное заседание по рассмотрению иска предпринимателя Сергея Чистякова к министерству имущественных отношений Иркутской области. Чистяков добивается отмены решения минимущества о расторжении договора аренды земельного участка в Куйбышевском районе областного центра, где им возведено жилое здание, по мнению надзорных органов, построенное незаконно.

В понедельник, 13 октября, состоялось очередное заседание по делу о доме застройщика Чистякова, возведённом в районе пересечения улиц Красноярской и Андреева. В спор между властями, надзорными органами и владельцем вовлекаются всё новые стороны – теперь это не только соседи и жильцы скандальной постройки, но и новые собственники, приобретшие в своё время половину самовольного строения.

Месяц назад «СЭ» рассказал читателям о том, как в Куйбышевском районе неожиданно для местных жителей и вопреки воле надзорных ведомств появился многоквартирный дом. Тогда выяснилось, что здание, которое числится в списках стройнадзора, администрации и минимущества самовольным строением, не только благополучно достроено, но в него заселяются первые жильцы.

В своё время через суд минимуществу удалось расторгнуть договор аренды на землю, где стоит здание, с его застройщиком, Сергеем Чистяковым. Сейчас бизнесмен обжалует это решение, требуя возобновить аренду.

Главная причина, по которой аренд­ные отношения с Чистяковым были прерваны, – нецелевое использование земли. Вместо индивидуальной двух­этажной застройки на участке в 617 квадратных метров появилось многоквартирное задние, которое не только выходит за границы выделенной территории, но и не соответствует ни одному из требований, выдвигаемых надзорными органами к новостройкам. По экспертной оценке стройнадзора, оно нарушает правила пожарной безопасности, не соблюдает экологические нормы, а также не соответствует нормам безопасности и угрожает жизни людей, проживающих там, так как строительство велось безнадзорно.

Чтобы разобраться в ситуации, «СЭ» сам оказался около спорного строения и смог пообщаться с его первыми обитателями, которые, хоть и знали о некоторых противоречиях между застройщиком и властями, вовсе не предполагали, что дом, где они приобрели квартиры, находится под угрозой сноса – чего в конечном итоге и планируют добиться представители минимущества.

Удастся ли им это – сказать сложно. Пока дело, по сути, не движется с мёртвой точки. На очередном заседании процесса, организованного Сергеем Чистяковым, выяснилось, что теперь в суде появилось новое действующее лицо – некий Евгений Колесников. На заседании 13 октября он заявил самостоятельные требования относительно существующего дела. В декабре 2013 года он приобрёл часть помещений в доме. Случилось это ещё до того, как договор аренды между Чистяковым и минимуществом был разорван.

– Односторонний отказ министерства имущественных отношений от договора аренды прямым образом нарушает права моего доверителя в части приобретения и права пользования по договору аренды частью земельного участка. Соответственно мой доверитель имеет самостоятельные исковые требования, – заявила представительница Колесникова в суде. В результате Колесников был признан третьим лицом по делу.

Но самое любопытное заключается в том, что в суде минимущества до сих пор не может доказать, что дом в районе Ушаковки – не индивидуальное строение, а многоквартирная застройка. Министерство в паре со Службой судебных приставов организовало проверку имеющихся в доме жильцов, покупавших там квартиры. Однако Чистяков, по сообщению чиновников, отказался пускать представителей ведомства на территорию дома, аргументировав это правом неприкосновенности частной собственности. Факта нарушения запретов обеспечительных мер приставам также зарегистрировать не удалось. В результате, несмотря на то что судебные тяжбы длятся в течение нескольких месяцев, доказательств наличия квартирантов и собственников у минимущества на руках до сих пор нет. Тем не менее ещё месяц назад «СЭ» удалось поговорить с первыми жильцами многоквартирного дома, а также оказаться внутри строения.

Пока власти бьются, доказывая свою правоту, местные жители, недовольные странным соседством, написали заявление в прокуратуру. Ответа правоохранителей они ждут уже около месяца. В минимуществе утверждают, что у них информации от прокуратуры о результате проверки в отношении деятельности Чистякова также нет. А без них доказать факт мошенничества прак­тически невозможно, считают юристы минимущества.

Дмитрий Бердников: новый человек в иркутской политике

В сентябре избиратели Иркутска серьёзно обновили состав городской думы: почти на 50%. Из 35 депутатов 18 человек впервые в жизни получили мандаты. Этот факт эксперты и наблюдатели объяснили «запросом горожан на обновление»: люди просто устали из года в год видеть одни и те же лица в Думе Иркутска. Сейчас, когда прошёл месяц после выборов, эмоциональная волна избирательных страстей схлынула, а депутаты уже распределили обязанности. Пришло время познакомить горожан с главой иркутских депутатов — председателем думы Дмитрием Бердниковым.

Дмитрий Викторович — как раз один из тех 18 депутатов, что обновили городскую думу. Бердникову 48 лет, он знает досконально как производство, так и социальную сферу: имеет опыт руководителя крупной строительной организации и в то же время создал учреждение социальной направленности — детский образовательный центр «Азбука». Туда входят школа раннего обучения (где занимаются более полутора тысяч детей), детский сад и спортивные секции.

— Дмитрий Викторович, во время избирательной кампании жители вашего 18-го округа на встречах наверняка вас спрашивали: «Зачем вы идёте в городскую думу?» Что вы отвечали?

— Правду. Что хочу увидеть власть изнутри: как она к нам относится. Хочу понимать цену всего, что она делает. И мне есть с чем сравнить. Занимаясь бизнесом, я точно знал, сколько времени понадобится, чтобы благоустроить, например, территорию, сколько это стоит. Теперь хочу узнать: как и за какую цену власть решает проблемы горожан.

— Основной городской проблемой у нас считают дороги...

— Это не так.

— Но на качество асфальта в Иркутске не жалуется только ленивый...

— А я и не утверждаю, что дороги хорошие. Убеждён, что дороги — одна из главных проблем города. Но есть и другие.

— Какие другие?

— Например, точечная застройка. Она убивает наши дворы. Уничтожает придомовую территорию. Проулки и скверики. Точечная застройка создаёт некомфортную жизнь горожанину. А плохие дороги... Если людям хорошо на их личной территории, если во дворах просторно, есть парковки, карманы заездов, разбиты цветники, стоят лавочки и урны, то и другое в скором времени можно исправить.

— Пожалуй, иркутские водители не согласятся с вами…

— Согласятся. Потому что, поставив машину, они идут домой мимо новенькой многоэтажки, которая выросла на месте детской площадки или корта, где пацаны играли в футбол. У нас в институте был предмет «Окружающая среда и экология». Читал профессор Попов. Потрясающий профессионал. И он нам внятно объяснял про экологическое качество городской среды. Насколько важны окологородские леса. И как все должно быть организовано в каждом нормальном городе.

— Что значит «в нормальном городе»?

— В каждом нормальном городе под строительство жилья на конкурсной основе отводятся площади. Там вначале создают сети: канализацию, водопровод строят, электроэнергию подводят. Это все на плечах застройщиков или муниципалитета. А как у нас?

— Как?

— Воткнул во двор десятиэтажку, убил у людей личное пространство и солнечный свет в квартире, нагрузил изношенные местные сети и продаёшь жильё по 55 тысяч рублей (а то и больше) за квадратный метр. В прошлом году случайно узнал, что в нашем 18-м округе, депутатом от которого я являюсь, в районе типографии детскую площадку отвели под строительство многоэтажного дома. Никто так и не увидел документа с официально принятым решением об этом строительстве. Не смог я его разыскать. Что это значит? Кто-то добыл кусок земли себе в хорошем районе со всеми коммуникациями...

— И все? Дети окрестных домов остались без площадки?

— Да ну что вы... Не было никакого строительства. Мы с местными жителями такой шум подняли. Огласка — это пока единственное, чего боятся эти хитроумные. А есть места в городе, где уже ничего не исправишь: земля захвачена. Лесные массивы сокращаются в городе из-за этих строек. А у нас и так Иркутск — один из самых неблагополучных городов в плане экологии. Я бы советовал каждому горожанину съездить ближе к вечеру на какую-нибудь гору (Кайскую, Топкинскую) и посмотреть оттуда на Иркутск, тонущий в сизом смоге. Чрезвычайно высокое содержание в воздухе вредных веществ, загазованность… Виной всему транспорт. Наш город просто не рассчитан на такое количество автомобилей.

— Но ведь автомобили в городе — это данность, что тут можно изменить? Не возвращаться же к использованию гужевого транспорта…

— Городу нужна долгосрочная стратегия. Я считаю, что нужно прислушаться к предложениям экологов маркировать автомобили с высоким уровнем загрязнения, вплоть до запрета въезда в город. Вы посмотрите, какой чёрный шлейф оставляют некоторые автобусы и маршрутки. И люди этим дышат! Возможно, стоит подумать о развитии экологического общественного транспорта.

— И машин с каждым годом становится больше…

— А зелёных зон меньше. Тревожно за реликтовую Кайскую рощу, к ней постоянно подступают застройщики. На правом берегу зелёной рекреационной зоной могла бы стать набережная Ушаковки. Все для этого есть: река, деревья. Можно разбить прекрасный парк, оборудовать дорожки, поставить скамеечки, урны. Пожалуйста, приходите, гуляйте, дышите кислородом, спортом занимайтесь. В Иркутской области средняя продолжительность жизни составляет всего 66,3 года. Очень высокий процент инвалидности среди пожилых людей. И конечно, большая тревога за детей. Сейчас редко найдёшь абсолютно здорового ребёнка…

— Раз зашёл разговор о здоровье… Все медицинские учреждения Иркутска — поликлиники, стационары — недавно были переданы в зону ответственности правительства Иркутской области…

— …однако это вовсе не значит, что городские власти должны успокоиться и закрыть тему медицины и здоровья.

— Но что они могут теперь?

— Профилактика! Создание условий для занятий спортом, физической культурой, активным отдыхом. Речь не идёт о спорте высоких достижений, а о том, чтобы у каждого горожанина независимо от возраста и уровня подготовки была возможность заниматься физкультурой. Для этого нужны доступные физкультурно-оздоровительные комплексы, спортивные площадки, бассейны, корты, велосипедные дорожки. И не так, чтобы один ФОК на весь район. Их должно быть много. Зимой я побывал в ФОКе за политехом. Там люди пенсионного возраста занимались физкультурой с огромным удовольствием. Это было видно: для них сходить в спортзал — это праздник. Естественно, возможности этого комплекса ограничены, он не в состоянии охватить весь Иркутск.

— Дмитрий Викторович, вы так ратуете за здоровый образ жизни. А вы-то занимаетесь спортом?

— Я профессионально играл в хоккей в молодёжном составе ангарской команды «Ермак». Мы дважды становились чемпионами России: в 1981 и 1982 годах. С тренером Вячеславом Дмитриевичем Соколовым. Кстати, именно тогда, будучи старшеклассником, я зарабатывал свои первые деньги. Получал зарплату, как игрок профессиональной команды.

— На какой позиции вы играли?

— Я всегда был вратарём. Вот видите (показывает шрамы на скуле, на лбу)...

— Вратарь?! Это же самая «расстрельная» должность в команде…

— Нет. Это ответственность. В хоккее быстро учишься понимать: каждое твоё движение, каждый шаг должны быть рассчитаны, разумны, эффективны.

— А зарплата у школьника — это не слишком большое искушение для подростка?

— Деньги должны быть инструментом для личного самовыражения: накопил денег, окончил курсы английского языка, получил работу более престижную, более интересную, начал ездить в командировки...

Это бесконечный путь развития. Но если человек не ощущает себя как личность, то и деньги, попадая к нему в руки, играют совершенно другую роль: могут быть средством раздора, целью преступления, или их ставят на алтарь общества потребителей.

Не деньги портят человека. Портит безответственное отношение к ним.

— А почему вы, хоккеист, поступили в политех? Почему не стали свою жизнь связывать со спортом?

— Моя жизнь до сих пор связана со спортом. Я просто не стал его делать профессией. А в политех поступил, потому что стройку любил. Стройка — это место, где все меняется каждый день. Сегодня фундамент, а завтра уже кровля.

Я в политехе (все никак не могу привыкнуть, что это теперь ИрГТУ) с первого курса каждый год в стройотряде работал. Помните, в 1986 году был первый чемпионат по хоккею с мячом? Вот под него мы стадион «Труд» реконструировали. Стройка — это мужское братство, как у нас в хоккее. Я каждого прораба помню, на каждом объекте, где работал. И науку их никогда не забуду. И это наука не о том, как кирпичи класть.

— А какой факультет вы окончили?

— «Спецстрой». Сейчас он по-другому называется. У нас были преподавали — профессионалы-производственники: декан Мошкарнев Леонид Максимович, заведующий кафедрой Морев Алексей Абрамович. Эти люди знали о строительстве все. И знания делали доступными для нас, студентов. А в 2001 году я окончил юридический факультет ИГУ. Уже будучи взрослым.

— Зачем?

— Жизнь человека разбита на несколько этапов. Очень важно почувствовать, когда у тебя подходит смена жизненного этапа. И не надо бояться его менять. Наступил момент, когда я почувствовал, что это нужно сделать. Пошёл и сделал. До этого только строил. Всю жизнь. Потом понял, что нужно не только знать технологию строительства, но и разбираться в правовых основах организации производства. К этому моменту создал предприятие, работал, накопил денег. Но не в них же счастье?

— Дмитрий Викторович, ваш отец, Виктор Бердников, — известный в Иркутской области спортсмен, футболист команды «Строитель», мастер спорта СССР. Мы уже час беседуем, а вы так и не сказали об этом...

— Вижу, вы и так знаете. То, что отец — знаменитый во время моего детства футболист, а мама, Альбина Семеновна, — известный юрист, мне мешало. Я много занимался спортом, и в какую бы секцию ни пришёл, сразу спрашивали: «Ты кем приходишься Бердникову?» Это давило и довлело. Это, собственно, и заставило меня рано стать самостоятельным. Рано повзрослеть. И потом, Ангарск, где я рос... Если бы я хоть раз позволил себе хвастануть родителями, меня бы, мягко говоря, не поняли. Я один раз, в 10-м классе, уехал на хоккейные соревнования с командой мастеров и опоздал на неделю к началу учебного года. Так мне обструкцию устроили, что я зазнался, позволяю себе школу прогуливать... Одноклассники корили, учителя. Школу нельзя было пропускать даже ради хоккея, всеми любимого спорта.

— Это была обычная городская школа?

— Конечно. В моём детстве не было ни гимназий, ни лицеев. Но советская школа давала базовые знания, которых хватало, чтобы выпускник без репетиторов поступил в институт. Я отлично помню, например, что у всех ребят, с кем я учился, был достаточный кругозор, чтобы знать, где находится Европа, а где Азия (смеётся. — авт.). И мы могли наизусть читать стихотворения Пушкина, Лермонтова, Есенина. Да и местных поэтов кое-кто мог рассказывать.

— Как вы считаете, почему уже более двадцати лет идёт реформирование современной школы, а положительного эффекта не видно?

— Потому что не с той стороны начали реформировать. У нас в прошлом сложилась крепкая, добротная система образования. Она во многом переняла традиции дореволюционного классического образования в России. После царской гимназии человек знал иностранные языки, историю, естественные науки.

Советская школа успешно использовала этот фундамент. В ней были согласованы все звенья: начальная школа, средняя школа, техникум, вуз, аспирантура, докторантура. Для каждой ступени были единые программы и требования. Учебники выдавались бесплатно. В каждой школе были разные кружки и клубы по интересам.

При этом я чётко понимаю, что идеализировать советскую систему образования не стоит. Жизнь ведь не стоит на месте. Новые технологии пришли в школу, информатизация обучения повсеместная. Да и психологические перемены заметны: раскрепощённость, меньше начётничества.

Но вопросов к современному образованию много… Неслучайно президент Путин на этой неделе выступил на форуме общественного движения «Народный фронт «За Россию», темой которого являлось развитие системы образования в государстве.

— Дмитрий Викторович, а что говорят педагоги у нас в Иркутске? Вы же много общаетесь с людьми этой профессии.

— Я встречал немногих, кто приветствовал бы эту реформу.

— Перемены в системе образования, которые не одобряет само учительство (важнейшая часть этой самой системы), наверняка бьют по самому больному — престижу профессии?

— У меня есть знакомая, очень хорошая учительница, математик. Отличный педагог, таких запущенных детей алгебре и геометрии обучала… Они после этого педагога такие результаты показывали, никто не верил, что с единицы на тройку перебивались… Так вот отработала 20 лет в школе, а потом говорит: «Не могу больше, надо уходить. Чиновники от образования бумагами завалили, человека за ними не видят, родителям большинства школьников в лучшем случае всё равно, в худшем — один разговор: «Вам за это платят, вот и воспитывайте».

— И ушла?

— Да. Сказала: «Жаль умных детей бросать, но не могу».

— Маленькая человеческая трагедия, Дмитрий Викторович…

— Да, так бывает, к сожалению, что профессию покидают лучшие, потому что хотят быть честными: перед собой, перед школой, перед родителями учеников…

— Дмитрий Викторович, последний вопрос. Вы уже месяц как депутат городской Думы Иркутска. О чём просят избиратели 18-го округа своего депутат?

— А я убеждён: депутат — это не тот человек, у которого жители что-то просят. Асфальт, колонку или освещение улицы. На мой взгляд, он как вожатый, но для взрослых людей. Понимаете? Во время предвыборной кампании я встречался по проблемам вывоза мусора с жителями улицы Аларской в моём избирательном округе, там у них проблемы с этим. Предложил им инициативную группу создать, со своей стороны организовать процесс. Это выполнимо.

— Согласились?

Да. Особенно женщины. Они любят порядок, комфорт и перемены к лучшему. Среди людей с активной жизненной позицией большинство — женщины. Это я, как депутат, уже понял.

Дмитрий Бердников родился в 1966 году в Ангарске. После школы поступил в Иркутский политех и в 1988 году получил квалификацию «инженер—строитель». После окончания института был направлен на работу в «Востоксантехмонтаж». Здесь последовательно прошёл все профессиональные ступени: от мастера до главного инженера ИМУ треста «Востоксантехмонтаж». В 2001 году окончил Иркутский университет по специальности «юриспруденция». Создал образовательный детский центр «Азбука». Жена Майя Борисовна — лингвист-переводчик. Они воспитывают десятилетнюю дочь Ксению.

Парень из Кеуля отправился на конкурс «Хочу к Меладзе»

Этой осенью на канале НТВ стартовало музыкальное реалити-шоу «Хочу к Меладзе». Новый конкурс сменил проект «Хочу в «ВИА Гру», где набирались девушки для нового коллектива Константина Меладзе. На этот раз руководитель проекта вместе с членами жюри выбирает участников бойз-бенда.

Неожиданностью для многих зрителей конкурса, особенно для жителей Приангарья, стало появление на шоу Григория Юрченко, скромного и улыбчивого парня из села Кеуль Усть-Илимского района, того самого, которое попадает в зону затопления Богучанского водохранилища и откуда переселены практически все жители. 25-летний сибиряк искромётно исполнил песню Эдуарда Хиля «Потолок ледяной», заставив пуститься в пляс Еву Польну и присвистывать Владимира Преснякова. Перед его сумасшедшим обаянием не устоял и строгий судья Константин Меладзе, который и принял в итоге решение пустить парня в проект. Нам удалось связаться по телефону с восходящей звездой в Москве. Гриша рассказал о своей столичной жизни, об успехах и планах на будущее.

— Гриша, пожалуй, на каждом развлекательном канале проводятся вокальные конкурсы. Почему вы выбрали именно «Хочу к Меладзе»?

— Честно говоря, я собирался пойти на «Голос», который идёт на Первом канале. Кстати, в прошлом году я ходил туда в качестве болельщика, поддерживал Тину Кузнецову, она моя хорошая подруга. С Тиной и Юрой Усачевым (бывший солист группы «Гости из будущего», супруг Тины Кузнецовой. — Прим.) мы очень дружим. Я у неё одно время, ещё до проекта, брал уроки вокала. Она профессиональная певица, очень талантливый педагог, прекрасный человек. Так вот когда Тина шла на проект, я ходил с ней, болел за неё и в то же время думал: «А чем я хуже? Уже давно пора пойти и показать, на что я способен». Тогда я решил готовиться, подобрать репертуар и на следующий кастинг пойти уже точно.

Однако жизнь внесла в планы Гриши свои коррективы. Однажды в соцсетях один хороший знакомый прислал Григорию сообщение о том, что проводится кастинг на шоу Константина Меладзе.

— Я сначала посмеялся, толком не знал, что за шоу. Телевизора у меня нет, что в современном мире не такая уж редкость. С новостями шоу-бизнеса знаком постольку поскольку. Раньше слышал, что было шоу «Хочу в ВИА Гру», но не понимал, что там происходит. Но потом решил, что я всё-таки схожу на кастинг, проверю свои силы, проверю, насколько готов к «Голосу».

Гриша удачно прошёл предварительный кастинг, но предстоял ещё один — перед судьями и многомиллионной аудиторией телеканала. В то же время Гриша подал заявку на шоу «Голос».

— Совмещать было невозможно, съёмки накладывались одна на другую, в итоге, пришлось сделать выбор. Я понял, что проект «Хочу к Меладзе» по перспективам может дать больше, чем «Голос». Сейчас своим выбором я очень доволен.

— Песня, с которой ты предстал перед членами жюри в первый раз, мягко говоря, отличалась от того, что исполняли на кастинге другие ребята. Это был осознанный выбор? Это действительно то, что тебе нравится?

— На песню про потолок ледяной редакторы шоу наткнулись на одном из моих видео. Им понравился образ, в котором я там предстал. В общую концепцию удачно встраивалось то, что я парень из села. Мне сказали, что никто не сможет себя проявить в этом образе лучше. Я же хотел отойти от веселушек, исполнить что-то серьёзное, но спорить было глупо, и я согласился. Это шоу, и важно, чтобы все участники были разными, индивидуальными.

— А каков вообще твой репертуар?

— Мне по душе многое. Я меломан, люблю разную музыку. В силу своей природы русскоязычные песни мне нравятся больше, нравятся песни, отражающие душу. Это мое, это у меня получается. Считаю, что ограничивать себя каким-то определенным репертуаром неправильно. Время все расставляет по своим местам. И опыт показывает: к чему лежит душа, то и проявляется, то и ценят слушатели. Живет во мне драматургия, и ничего с этим не поделаешь. Может, через несколько лет я запою рок. А почему бы и нет, если от этого я буду получать удовольствие, адекватно оценивать, что это у меня получается и интересно слушателям.

— Насколько я помню, участие в кастинге «Хочу к Меладзе» не первое испытание для тебя…

— Было еще шоу «7 нот» в Иркутске, участие в котором дало мне понимание того, что все возможно. Тогда я оканчивал в Иркутске музыкальный колледж по специальности «хоровое дирижирование». Я много работал, работал сутками, были перспективы и в Иркутске. Меня уже много кто знал, предложили попробовать себя в проекте телекомпании «АИСТ». Я дошёл до финала, стал одним из трёх лауреатов конкурса. Я дождался финала и через несколько дней уже был в Москве.

— С чего началась жизнь в столице?

— В Москве я поступил в академию славянской культуры на эстрадный вокал. Учился там я очно, а параллельно по вечерам учился в бизнес-школе менедж­менту в музыкальном бизнесе. На что-то надо было жить, и я пел в ресторанах, в караоке. В Москве это одно из самых популярных мест работы для приезжих молодых вокалистов. Многие известные в наше время артисты — выходцы из караоке. Это та площадка, где можно заработать реальные деньги, хотя труд, конечно, тяжёлый. Также я начинал как ведущий. Приходилось работать днями и ночами. Если так трудиться, то и результат будет.

В Москве я понял одно: здесь главное — терпение. Ты понимаешь, что всё будет, только надо терпеть, ждать и работать.

— Таланта и терпения, как известно, недостаточно; чтобы пробиться в шоу-бизнесе, нужны деньги, ну или хотя бы связи. Был ли кто-то, кто помогал, подсказывал?

— Как-то по работе я познакомился с людьми, которые впоследствии стали моими хорошими друзьями. Они мне как-то сказали, что пение в ресторанах — не мой уровень, не мой формат и что мне надо расти. Позже в центре Москвы открылся ресторан, и меня пригласили туда арт-директором в караоке, так как сферу эту я уже знал. Потом меня позвали управлять другим крупным проектом. Я разрывался между этими двумя работами. Но пришлось отказаться и от того, и от другого ради конкурса. Да, кстати, я ещё участник кавер-группы «Друзья». С этим коллективом мы начали работать, как только я приехал в Москву. До сих пор работаем и, кстати, достаточно успешно гастролируем.

— На каких площадках вы выступаете? Твои многочисленные фото со знаменитостями — Пресняковым, Верой Брежневой, Ларой Фабиан, Алсу, заполонившие Интернет, — это с совместных концертов?

— Когда я учился в школе шоу-бизнеса, у меня случались стажировки на различных концертах — «Золотом граммофоне», «Песне года». Я не то чтобы лично знакомился со звёздами, просто мы сотрудничали. Когда мы уже начали сталкиваться на площадке в шоу, многие меня узнали. Сейчас, когда идут съёмки, мы общаемся со многими артистами. Они не только проявляют ко мне интерес на съёмках, но и за кулисами свою симпатию выражают. Когда есть время, мы видимся и после съёмок, оттуда и фотографии.

А год назад я снимался в клипе у Жеки. Продюсер группы «Друзья» был режиссёром этого клипа, нужен был герой-любовник. Предложили меня — посчитали, что я подойду для этой роли. В итоге мы подружились с Жекой, его семьёй и до сих пор общаемся.

— На твоей страничке в «Одноклассниках» много фото с мамой. Чувствуется, что она переживает за тебя и очень тобой гордится.

— Да, это так, мы постоянно на связи, всегда чувствую её поддержку. Благодаря ей я стал таким, какой есть. Я, в свою очередь, гожусь ей. Когда мы жили в Кеуле, мама, Татьяна Григорьевна, была директором сельской библиотеки-музея, создавала в посёлке музей. Она в своё время за это получила премию губернатора. Потом получилось так, что ее попросили занять место директора центральной библиотечной системы, переехать в Усть-Илимск, она руководила районной библиотекой. Сейчас она переехала в Иркутск, в Луговое, как многие наши односельчане. Хоть сейчас она на пенсии, но дома не сидит. Её попросили наши знакомые, кеульчане, которые живут в Сосновке, в Усольском районе, поработать художественным руководителем в Доме культуры. Она не отказала. А ещё в Усть-Илимске у меня живёт старший брат с семьёй.

— Удалось ли за три года побывать на родине? Тянет ли ещё сюда?

— Да, я приезжал в Иркутскую область, и неоднократно. Было тяжело переносить перелёт из Москвы в Иркутск, потом до Усть-Илимска и ещё до Кеуля. Чтобы преодолеть такое расстояние, нужно очень много времени. Однажды я выкроил две недели отпуска, чтобы приехать, в итоге, дома побыл всего четыре дня, остальное время заняла дорога, переезды. Последний раз я был здесь в прошлом году, но уже не проезжал до Кеуля. Я был здесь пару дней по бумажным делам — в связи переездом из села нужно было оформить документы, прописку.

Для того чтобы быть на связи с друзьями, родными, необязательно все время присутствовать рядом. Та волна поддержки, которую я вижу в соцсетях, мне очень помогает участвовать в шоу. Односельчане, одноклассники, однокурсники желают мне удачи. Я стараюсь читать каждый комментарий, отвечать. Чувствую, что за меня сегодня Усть-Илимский район и вся Иркутская область. Это очень приятно и очень ответственно. Я настроен на победу, иначе зачем идти? В то же время я осознаю и готовлюсь к тому, что победы, возможно, не будет, но это будет достойным опытом, который поможет мне строить карьеру в дальнейшем.