«Исчезающий Иркутск»: Особняк Иванова - что бы на это сказал Патушинский?

Днём в одну из январских пятниц в редакцию портала «ИрСити» пришла Галина Михайловна Чужова - жительница семиквартирного дома-памятника №21 по улице Желябова. «Читала я ваш «Исчезающий Иркутск». Не знаю даже, можете ли вы мне помочь», - устало вздохнула женщина. Она рассказала, что несколько лет назад на территории её дома якобы незаконно возвели пятиэтажное здание, отрезавшее жильцов от элементарных удобств: туалет снесли, а двор превратили в крохотный закуток. Журналисты портала и руководитель клуба молодых учёных «Альянс» Алексей Петров побывали на месте и попытались вникнуть в проблемы людей, ставших заложниками деревянного памятника.

Галина Михайловна, которой в марте исполнится 66 лет, купила маленькую квартиру - по документам двухкомнатную - в 2009 году. И с тех пор пытается решить деликатную проблему дома на Желябова.

«Проживание в деревянном доме материально не так дорого. Я проходила мимо, увидала объявление, созвонилась и купила. Написано двухкомнатная квартира. Здесь раньше был офис, принимали заказы на окна. От них остался офисный потолок, линолеум содрали», - пояснила Чужова.

Когда женщина покупала квартиру, она не знала, что этот дом - памятник. В техническом паспорте датой возведения был указан 1930-й год. Оказалось, что Желябова, 21 - это «Особняк Иванова» 1880 года постройки. Кто такой этот Иванов, выяснить не удалось.

«Да если бы я знала, что это объект культурного наследия, даже связываться не стала», - вздохнула Галина Михайловна.

Бардак с документами - это одна из многочисленных проблем дома, помимо прогнившего потолка и врастания здания в землю. По данным охранного обязательства, Желябова, 21 - 130-летний старичок, по техпаспорту - 50 лет куда-то исчезли, данные сайта Фонда капремонта Иркутской области омолодили дом ещё на 9 лет. Ответ из Бюро технической инвентаризации Иркутска на вопрос женщины, почему неверно указан год возведения, похож на анекдот. Но какой-то несмешной.

«В 1993-м году ставили процент износа 57%, а в 2009-м – 60%. Что, хотите сказать, что за 16 лет всего 3%? Но это же ерунда и неправда!» - продолжила разбирать документы пенсионерка.

Чужова рассказала, что лет 7 назад вплотную к дому построили пятиэтажный дом. Эту стройку, по её словам, признавали незаконной, даже висел баннер, само строительство на какое-то время замораживалось, но потом работы были завершены, а квартиры заселены.

«Управляющая компания мне говорит, что я уже должна 25 тысяч рублей за туалет и за уборку двора. О каком дворе идёт речь? Туалета у нас нет! А мы должны платить почти 7 рублей за квадрат, то есть 140 рублей в месяц за вывоз жидких отходов», - возмутилась Галина Михайловна.

На втором этаже нас просветила Татьяна Викторовна, живущая в доме с 1968 года. Она рассказала, что в её квартире раньше был цех, где шили хомуты.

«Столько трудов положила на квартиру, предыдущий хозяин здесь не жил, стены забил телогрейками, тряпками, чтобы не промерзали. Три хозяина было на кухне, никто ничего не делал. Стояла русская печь и две плиты. Когда я вселилась, всё выбросила, поставили другую печку», - посетовала Татьяна Викторовна.

Сейчас это сложно представить, квартира чистая, убранная. Но ходить страшновато: от каждого шага доски прогибаются, дом вибрирует. Здесь особенно ощущается, что со степенью износа дома что-то намудрили: из одного угла квартиры в другой идёшь в гору, обратно - под горку; под ножки кровати вставлены чурки, чтобы хоть немного умерить угол наклона.

По словам Татьяны Викторовны, когда строилась пятиэтажка, была надежда, что их дом снесут и дадут новенькие квартиры. Но этого не произошло.

Галина Михайловна отвела нас на первый этаж к женщине, которая прожила в этом доме все свои 70 лет. На её стенах также обосновались трещины. Но здесь нас ждал настоящий сюрприз.

«Мне рассказывали, что в середине 20-х годов здесь было только два дома – этот и угловой на Декабрьских Событий, остальные построены уже после 1917 года. Моя мама раньше жила тоже в старом доме на Бабушкина, ходила в домоуправление, ей предложили на выбор три квартиры – на Желябова, на Марата и на Дзержинского, но ей как-то эта квартира больше всего понравилась. Здесь были ворота, росла яблоня, тротуары были деревянные», - рассказала Неля Александровна.

Мы собирались уже развернуться и уйти, как вдруг женщина заметила, что раньше в этой самой квартире жил Осип Патушинский.

«Тот самый Патушинский? Присяжный поверенный?» – переспросил Алексей Петров.

«Да, тот самый. Его отец был адвокатом города Иркутска. Раньше здесь жила его семья, а в 1963-м году им дали квартиру на Марата», - уверенно пояснила Неля Александровна.

По данным «Иркипедии», Осип или Иосиф Патушинский – сын известнейшего в Иркутске в конце 19 века купца первой гильдии и мецената Бориса Григорьевича Патушинского. С середины 1880-х он вёл торговлю в своих магазинах вином, галантерейными, москательными, аптекарскими, скобяными товарами. В начале 1900-х наряду стал крупнейшим торговцем пушниной на сибирском рынке. С конца 1880-х включается в общественную жизнь города. Был членом многочисленных комиссий, в том числе по вопросу об устройстве водопровода и для приискания места для скотобойни. С 1888 – почётный член Общества врачей Восточной Сибири. В 1894–1895 годы – заведующий хозяйственным отделом городского театра, а в 1902 – директор театра. Член комиссии по обеспечению города хлебом. С 1901 – член комитета по сооружению в Иркутске памятника императору Александру III. С 1890 года принимал участие в работе общества по оказанию помощи учащимся в Восточной Сибири; с 1898-го – комитета помощи рабочим, прибывшим в Иркутск из неурожайных губерний России; с 1902-го – общества распространения народного образования и народных развлечений. С 1897 года являлся почётный попечитель Иркутского промышленного училища.

Брат Осипа – Григорий Патушинским вёл очень яркую адвокатскую карьеру. Например, выступал во всех крупных политических процессах, в частности, по делу о захвате сибирской железной дороги в 1905 году, был включён в комиссию по расследованию дела о расстреле рабочих на Ленском прииске в 1912 году. Свои услуги по большинству дел предоставлял бесплатно.

У Нели Александровны мы нашли огромную русскую печь, оставленную с давних времён, лепнину на потолке, старинные ручки на дверях, старые оконные рамы и вентиляцию, проходящую через весь первый этаж дома-памятника. Это оказалось прекрасной компенсацией отсутствия информации о первоначальном хозяине дома – некоем Иванове.

Напоследок пенсионерка заметила, что дом, возможно, существует с более ранних времён - с 1868 года. «Так мне мама рассказывала», - пояснила Неля Александровна.

После посещения соседей Галина Михайловна показала нам ближайший туалет. По её словам, он признан незаконным. Видимо, он возводился для рабочих при строительстве пятиэтажки.

С другой стороны дома-памятника находится пристрой, появившийся намного позже, чем сам дом. Здесь жильцы устроили себе место для отдыха, поставили лавочку.

Затем мы поднялись в ещё одну квартиру, хозяйка которой – 87-летняя бабушка. Ей помогает дочь. В квартире было тепло и красиво, даже несмотря на то, что она также пострадала от проседания дома под землю.

Руководитель службы по охране объектов культурного наследия Иркутской области Евгений Корниенко на встрече с журналистом портала «ИрСити» и Алексеем Петровым пояснил, что строительство пятиэтажки – это вопрос к их предшественникам.

Дом входит в территорию охранной зоны Желябовского комплекса. Ничего нового там строить нельзя, только воссоздавать то, что уже есть. Как заметил Корниенко, возведение пятиэтажного дома было принято, как самовольная постройка, администрация города судилась с застройщиком, но каким-то образом проиграла суд.

«Если происходит застройка на территории памятника – это нарушение охранной зоны, в суд выходит стройнадзор. При Якубовском, при Кондрашове было сложнее: приходилось бороться с теми, кто должен давать нормальные разрешения на строительство, самовольные постройки пытались разными способами узаконить. Сейчас с администрацией в этом плане проще стало работать. Кроме того, с 1 января служба обладает полномочиями по согласованию генерального плана исторического поселения», - подчеркнул собеседник агентства.

Он также рассказал, что территория Желябовского комплекса раньше планировалась под сохранение отдельных памятников: «Это обсуждалось ещё в 2008 году, когда предполагалось расширение улиц, строительство развязок. Сейчас есть концепция «Иркутские кварталы», которая тоже предусматривает перенос отдельных памятников или создание реплик. Но перенос – дело сложное. Такое решение принимает только Министерство культуры РФ, процедура может занять год и больше. Поэтому мы хотим обсудить на секции градостроительного совета, есть ли необходимость сохранять эту охранную зону, посмотреть, насколько эти памятники ценные».

Корниенко заметил, что теоретически дом на Желябова можно расселить. Для этого необходимо обратиться в администрацию, которая включит дом в муниципальную программу по расселению ветхого и аварийного жилья, жильцов переселят в маневренный фонд, дом отреставрируют, а затем снова заселят. Но в городе денег на эти цели сейчас нет, поэтому мэрия идёт по другому пути. Дом отдаётся Агентству развития памятников Иркутска, расселяется. Находят инвестора, который реставрирует памятник и использует его под административные или иные нужды, а жильцам предоставляется жильё в новостройках.

«В данном квартале такое невозможно. Жители – заложники ситуации», - заметил Корниенко.

На следующий день после нашего похода на Желябова, 21, с жителями памятника встретились представители администрации и управляющей компании. Разговор был тяжёлым. Бедные пенсионерки требовали к себе внимания, а прибывшие специалисты только разводили руками: «Пока собственники сами не сделают первых шагов, ничего не изменится».

Управляющая компания предоставила жильцам туалет в доме через дорогу, расстояние до которого 94 метра. На утверждения представителя фирмы, что туалет соответствует всем нормам, жильцы только смеялись и иронично спрашивали: «Вы тот туалет видели?» И скажем честно, лучше его и не видеть.

«Даже если бы мы решили построить вам новый туалет, мы не смогли бы, Роспотребнадзор не разрешил, во дворе нельзя, там стоит уже дом. По санитарным нормам расстояние от дома до туалета должно быть не менее 20 метров и не более 100», - сочувственно пояснила представительница администрации.

Вся ответственность за дальнейшую судьбу жителей дома лежит на их собственных плечах. По данным мэрии, у них есть несколько вариантов. Например, найти место для нового туалета, собрать деньги и нанять организацию, которая его построит по всем нормам. Или испросить у МУП «Водоканал» точку подключения к водопроводу и канализации дома №23 и провести удобства в доме. Или начать процедуру по признанию дома аварийным и его расселить. Для этого, кроме заявления в межведомственную комиссию, согласия всех жильцов и документов на дом, требуется заключение организации, которая проведёт обследование дома и признает его аварийным.

Галина Михайловна рассказала, что вызывала специалиста, который осмотрел дом. Он пояснил, что компания не имеет права писать в заключении, что дом аварийный, только – что он опасен для дальнейшего проживания людей и требует срочного ремонта. Такое заключение обойдётся собственникам памятника, среди которых большинство – пенсионеры, в 30 тысяч рублей.

А если учитывать все тонкости, о которых рассказал Корниенко, невозможно понять, какой вариант лучше всего. Ведь ценность особняка неизвестного Иванова, в котором когда-то жили известные Патушинские, не ясна, и нужно ли это выяснять – непонятно.