«Исчезающий Иркутск»: Усадьба Гордеевой, вспоминающая о Евтушенко

Там, где улица Грязнова бежит вверх от Подгорной, стоят крепкие деревянные домики с резными фасадами. Стоят они не у дороги, а намного выше, на каменных стенках, будто свысока глядят на нас, мелких суетливых муравьёв. Один из них – 38-й – скромник. Прикрылся разлапистыми деревьями, и будто бы его и нет. Лишь спускаясь с Коммунаров, можно увидеть и разъезженную дорогу-подъезд, и тяжёлые ворота, и аккуратную крышу с резным карнизом. Ещё один иркутский старый франт конца XIX века.

Портал «ИрСити» и руководитель Клуба молодых учёных «Альянс» Алексей Петров запустили совместный проект «Исчезающий Иркутск» в октябре 2014 года. С тех пор рассказано более 70 историй о заброшенных, полуразрушенных памятниках архитектуры и просто знаковых для города зданиях. Некоторые из них уже исчезли с карты Иркутска.

Информации о владельцах нет. Известно лишь, что дом на Грязнова, 38, а раньше на 3-й Солдатской, 44, принадлежал некой Анне Ивановне Гордеевой. Также историк Алексей Петров нашёл информацию о купце Гордееве, который владел домом в Глазковском предместье. Его купец сдавал в аренду Красному кресту. Были ли они родственниками, достоверно неизвестно.

Обойти вокруг дом нельзя, он окружён деревянным забором, с земли его будто бы придерживает вытянутая завалинка с провалившимися досками – ходить слишком круто. Орнаменты аккуратно выделены светлой краской, сам дом тёмно-коричневый, аккуратно и ловко сложенный, рисунок кружева несложный - круги да треугольники. Ворота у дома разные. Правая часть - тяжёлая, массивная, досочки уложены ровненько, одна к одной в форме ромба, богато украшенные резьбой подтянутые столбы будто врастают в землю, стоят величественно. Левая же – из другого мира, доска тоньше и проще, без украшений, и высота у неё какая-то обыденная, приниженная.

В специально проделанную в новой створе дыру заглядываем во двор. Никого. Стучим в ворота: «Хозяева!» Кто-то невидимый из глубины двора говорит: «Сейчас выйду». В этот же миг к воротам подлетает маленькая чёрная собака, её влажный нос торчит из-под ворот и воинственно подёргивается от каждого гавка. Из ворот выходят две пожилые женщины, одетые по-домашнему: в какие-то простые штаны, лёгкие кофты, волосы прибраны платком.

- Только вы нас не снимайте, - говорят нам.

После знакомства одна из них скрывается во дворе – привязать собаку, да потом больше и не выходит. С нами остаётся маленькая Неля Михайловна. Из-под платка выбиваются огненно-рыжие кудряшки. Она смотрит на нас внимательно и настороженно.

- Как нам рассказывали, в этом доме купец жил, а там был заезжий двор, привозили продукты из деревень. Там ещё было два сарая, один для лошади, другой – сеновал. По документам, дом в 22-23-м году национализирован, а сам вообще дореволюционный. А вообще вся это земля до самой Иерусалимской горы принадлежала Крестовоздвиженской церкви, - рассказывает женщина.

Семья Нели Михайловны приехала в Иркутск из Тулуна в 1965 году. Мама работала в торговле и купила дом на Грязнова. Тогда рыжеволосой женщине было 25 лет, она была молодым специалистом, постоянно в разъездах. Потом работала на военно-промышленных предприятиях в Иркутске. Постоянно жить в усадьбе стала с 1985 года.

Мы входим во двор. Он небольшой, но при этом просторный, земля покрыта мягкой травой, по ней приятно ступать, вся площадь окружена деревянными навесами, отчего и двор кажется домом. Напротив купеческого здания стоит ещё одно, поменьше, здесь, по-видимому, и останавливались заезжие. Главное здание двухэтажное, только второй, нижний этаж стоит в земле, оттуда лишь выглядывают аккуратные окошечки с маленькими ставеньками – вдвое меньше, чем верхние окна. Крылечко добротное, вычищенное и выметенное на сто рядов. Закрытая зелёная старая дверь чуть покосилась. Хозяева купеческого дома часто менялись, в 70-е здесь жил работник аэропорта, затем - партиец. Лет 10 назад поселилась здесь женщина-бурятка, её двое сыновей бывают только редкими наездами.

Второй домик, в котором живёт Неля Михайловна, попроще, у него тоже есть навес, а ещё - низенькое крылечко, подбитый фасад и сдвоенное окно с вышарканными наличниками. Всё – пощипанное временем, но аккуратное.

Стоять в таком дворике под сенью старого дерева хочется как можно дольше, закрыть глаза и дышать полной грудью этой деревенской мирной жизнью посреди тесного, вечно спешащего города.

- А это лежат старые ворота, - указывает Неля Михайловна на лежащие штабеля с резьбой.

В 2016 году из-за сильного ветра аварийные ворота упали. Некоторое время усадьба жила вообще без «защитников». Их восстановил руководитель проекта «Иркутские кварталы» Сергей Маяренков.

- Одну половинку выровнял, и вот эти сделал, а эти (показывает на штабеля) сказал не трогать. Ходили здесь с реставрацией, измеряли. Может, отремонтируют и ворота, и дома, если найдётся инвестор, - замечает пенсионерка.

На стороне купеческого дома, глядящего на Подгорную, был ещё и балкончик. Два-три года тому назад он тоже упал. Возвращать его никто не стал. Зато сам дом крепок, сделан он из таких толстых брёвен, «что ничего им не делается».

Женщина рассказывает, что живут в деревянной части Грязнова, в основном, пенсионеры. И жизнь эта довольно тяжёлая для центра города. Жильцам усадьбы приходится топить печь, за водой ходить на колонку, а мыться - либо у родственников, либо в общественной бане. Но при всём этом соглашается - жить в таком доме «классно».

Как бы между прочим пенсионерка бросает: здесь Евгений Евтушенко кино снимал. Было это примерно в 1979 году.

Она говорит о фильме-воспоминании поэта «Детский сад», который вышел на экраны в 1983 году. В доме на Грязнова снимался фрагмент со свадьбой.

Камера Евтушенко запечатлела дом таким, каким его сейчас никто уже не увидит. Он ещё не зарос ветвистыми деревцами, к нему от Подгорной ведёт длинная и широкая дорога с деревянными перилами, ещё на месте красивейшие ворота и балкон.

Неля Михайловна, к сожалению, не застала момент съёмок. Но рассказала, что в фильме была задействована только часть дома, жившую там семью переселили в квартиру.

- Вообще, как мама говорила, вся эта съёмочная группа сильно выпивала. Снимали или весной, или осенью, но по сценарию – это как бы зима. Поэтому снег не привозили, а делали из какой-то пены. Моя племянница, тогда в школе училась, а сюда приходила к бабушке в гости. Она рассказывала, как её заставили какой-то бабушке платок накидывать, - смеётся женщина.

Незадолго до своей смерти Евгений Евтушенко приезжал в Иркутск.

- Перед тем, как ему, видать, умереть, он приезжал. Я его видела, узнала. Он просто зашёл во двор, постоял немного, подумал о чём-то и ушёл, - добавляет Неля Михайловна.

После этого женщина ведёт нас на огород – неожиданно в стене её домика появляется узкий коридор, который выводит нас под деревянный навес с дачной утварью, дальше тропинка и вот – аккуратненькие грядочки.

Слева замечаем грозную каменную стену. Этот исполин смотрится устрашающе на фоне милых деревяшек.

- Стена – ещё даже старше, чем дома. Здесь здание было полностью каменное, двери – трёхметровые, осталась только стена. Дедушка раньше жил, так он рассказывал, что здесь во время войны был продуктовый склад, - Неля Михайловна прикрывает от солнца глаза, глядя на суровую махину.

Склад развалился ещё в советские годы, затем место превратилось в свалку. Потом у земли нашлись хозяева, которые снесли здание, вычистили участок, а теперь и эту крепкую стену хотят убрать.

Женщина говорит, что находятся богатые люди, которые хотят забрать себе и её участок: земля в самом центре города - лакомый кусок.

- Вот он, с Подгорной ко мне подбирается, - взмахивает наискосок пенсионерка. - Это предприниматель какой-то. Приходил ко мне уже, хочет не просто купить, а как-то бы даром присоединить.

С сожалением Неля Михайловна добавляет: деревянные дома сжигают. Буквально, месяц назад на углу Грязнова - Коммунаров разбирали сгоревшие останки очередной деревяшки. Высокие дома, конечно, не нужны центру города, размышляет женщина, а вот разницы никакой - деревянный дом или нет. Главное, чтобы «хорошо смотрелось».

На выходе из ворот бросаем взгляд в этот небольшой уютный деревенский дворик, чтобы вдохнуть тихое уединение и почувствовать тёплую грусть этого места. Как когда-то это делал Евгений Евтушенко.