Иркутская область закопалась в стратегии развития

В Иркутской области опять сменился министр экономического развития. Должность эта расстрельная (а какая – нет?), но очень творческая – шутка ли, придумывать, как и куда будет расти Приангарье. Но вот как-то не везёт с министрами. Более того, обычному человеку мало понятно, чем региональный минэк занимается – раньше хоть его делегации разъезжали по городам и весям с «презентацией экономического потенциала Иркутской области», сейчас и этого нет – спасибо коронавирусу.

Колонка впервые опубликована в субъективном разборе событий недели, который вышел на «ИрСити» 15 мая.

Сегодня министерство экономразвития больше похоже на информационную службу, которая предоставляет циферки депутатам ЗС и другим членам правительства. Выполнять те же функции для предпринимателей (которые вообще-то должны быть локомотивом региональной экономики, но пока - нет) уже и не надо – создан центр «Мой бизнес», где можно как задать вопросы, так и получить поддержку.

Тема специфичная, на каждом углу об этом не говорят, а эффективность инструментов развития минэк оценивает где-то в глубинах своих глубин и делится этой информацией опять же по отдельному запросу. А вот если бы, например, рассказывал каждый квартал: смотрите, вот такие займы выдали, вот под такие проценты, вот на такие проекты, вот на что эти деньги потратились и вот так в итоге всё вокруг заколосилось? Мечты-мечты.

Новым министром стала Наталья Гершун, которая проработала в правительстве - сначала в комитете экономического анализа и прогнозирования, а потом в минэке – 15 лет. После ещё почти четыре года – в аналогичной структуре Ленинградской области. Видимо, губернатор решил возвращать опытные кадры в регион.

На этой неделе Игорь Кобзев встретился с Натальей Гершун. И первой задачей, которую он поставил перед министром, - держитесь за стулья, а то упадёте и закатитесь от восторга под стол – стала доработка стратегии социально-экономического развития области до 2036 года.

«Необходимо учесть все поступившие предложения. Я уже говорил, что документ должен быть принят до конца года», - написал губернатор на своей странице в Instagram (запрещённая в России экстремистская организация).

Напомню, что свистопляска (а иначе это назвать трудно) со стратегией началась в 2016 году, когда регионом руководил коммунист Сергей Левченко. В феврале 2017-го заксобрание одобрило её в первом чтении, но дальше этого дело не пошло, а обсуждение стратегии превратилось в политическую склоку.

В начале 2020 года губернатор Игорь Кобзев заявил, что его команда создаст новый документ. Как уточнялось на сайте минэка, это связано с тем, что принятый в первом чтении проект уже устарел. С февраля по июнь обновлённая стратегия «широко обсуждалась». Какие изменения она претерпела за 5 месяцев – неизвестно. А в ноябре губернатор внёс документ в ЗС. Тогда предполагалось, что в течение 2021 года региональный парламент приступит к её рассмотрению.

Но что-то пошло не так. Думаю, что без особого расчёта тут не обошлось – возможно, стратегию планируют принять без унизительных публичных разборок, максимально отшлифованную, чтобы коммунисты не смогли вцепиться мёртвой хваткой в недостатки, а критика была бы менее политизированной и болезненной.

Как-то ради интереса я бегло сравнила два документа – Левченко и Кобзева – и не нашла особых различий. Ещё одним глазком я сравнивала проекты со стратегией Красноярского края (принятой ещё в 2018 году) и долго не могла отделаться от чувства тревоги.

У соседей документ оказался очень самокритичным (это притом, что Красноярский край по развитию занимает лидирующие позиции в Сибирском федеральном округе и по многим показателям «бьёт» Приангарье), авторы откровенно указывали на дыры и так же откровенно предлагали, как эти дыры будут перекрывать. В наших стратегиях всё прекрасно: ржится рожь, овёс овсится, чечевица-чечевица (простите, не удержалась).

Спикер заксобрания Приангарья Александр Ведерников в интервью «ИрСити» объяснил, что стратегия Кобзева «была сделана по имеющимся ранее наработкам». Видимо, поэтому она не так сильно отличается от предыдущей стратегии, хотя, безусловно, статистические данные в ней актуализированы.

Ведерников привёл два примера, что не учитывает новый проект. Первое – это взаимоувязка роста туристического потока и решения проблемы антропогенной нагрузки на экосистему озера Байкал.

Второе – газификация.

Может, когда-то она и сулила новые перспективы развития, но сейчас - просто красивое, мощное слово, мечта, далёкая от реализации. На карте «Газпрома» Иркутской области нет, хотя «Газпром» разрабатывает в Приангарье одно из крупнейших в России газоконденсатных месторождений – Ковыктинское. В программу газификации, утверждённую 6 мая премьер-министром Михаилом Мишустиным, Иркутская область вряд ли войдёт – инфраструктуры как таковой нет. И не предвидится.

Но охрана Байкала и газификация - не единственные замечания, которые можно сделать к проекту стратегии, но это такие вечные вопросы, на которые пока что нет ответа. А все ждут.

С самой стратегией может получиться так же – Приангарье просто увязнет в бесконечной доработке документа, как в болоте, а деньги будут выделятся интуитивно, а не в комплексе с проектами, запланированными в стратегии. Последнее – это ноющая зубная боль – ни спать, ни есть, ни говорить.

Получится ли у Гершун создать такую стратегию социально-экономического развития Иркутской области, на которую будет опираться всё наше локальное, региональное мирозданье, а вопросы инвестиционной привлекательности Приангарья будут рассматриваться вне зависимости от исхода политических баталий? Ведь тогда и губернаторская чехарда не будет пугать бизнес, потому что перестанет быть чехардой, а превратится в простую и красивую сменяемость власти.

Не знаю. Мечты-мечты.