Клиенты со всей России и тысячи подписчиков на YouTube. История уникального сапожника, который, как обычно, сам без сапог

Грузинская поговорка гласит: «Хороший сапожник — тоже поэт». Глядя на Александра Лущика из Барнаула в этом не сомневаешься. Он может часами говорить про ботинки, кроссовки и каблуки. Обувь на ремонт ему привозят из Москвы, Санкт-Петербурга и других городов России. А еще у Александра свой блог на YouTube. Наши коллеги из NGS22.RU рассказывают историю удивительного мастера, который превращает старые башмаки в новые (но до своих никак не доберется).

— Большинство мастерских у нас ориентировано на мелкосрочный ремонт: поменять набойку или бегунок на сапоге. Ну заплаточку поставить, шовчик подлатать. Что-то глобальное, когда нужно заново перешить, — не делают. Мало где возьмутся за перетяжку, — объясняет Александр. — А мне интересно брать сложные заказы. Часами выдумывать, что и как сделать. И когда наконец получается, я сам доволен. Очень нравится эффект «вау».

Всю беседу он держит в руках то кроссовок, то ботинок. Показывает очередную изношенную пару и говорит, каково это — превращать ее в новую.

— Сейчас сезон кроссовок. Все поголовно их несут. Чаще всего они просто прошаркиваются, особенно в области пятки. Дорогие выбросить жалко. Тем более сейчас многие бренды ушли. Вот New Balance, например, стоят 20 тысяч. И достать их проблематично. Поменяли замшу, сделали новый подклад. Полная перетяжка около пяти тысяч стоит.

Пара американских кроссовок действительно выглядит как из магазина. Ее барнаульскому мастеру прислали из столицы.

Позади рабочего стола Александра — стеллажи с колодками. На вид все одинаковые, но это не так. Подобрать подходящую важно, если делают обувь по индивидуальным меркам. Такие заказы Лущик тоже берет.

— Бывают проблемные ноги. Например, очень большой или маленький размер, который не вписывается в стандартную сетку. У некоторых людей стопа широкая, им найти обувь в обычном магазине почти нереально.

Пошить на заказ сапоги или ботинки стоит примерно 10 тысяч рублей, в зависимости от материала.

— Как-то раз приехали ко мне сапоги, тоже из Москвы, женские кожаные, очень хорошие. Я думаю: «Ну что не так?» Оказалось, маленькие на размер. Ошиблись, может быть. Так вот, я потом загуглил бренд — Pazolini. Такие 120 тысяч стоят. Человек, может быть, себе такие больше никогда не купит.

В 2000-х Лущик закончил училище и пошел работать в мастерскую. Там менял набойки да шил заплатки. Но всегда хотел большего, несмотря на серьезную травму ноги, из-за которой пришлось выбрать сидячую профессию.

В 15 лет Александр упал с горки и сломал тазобедренный сустав. Было несколько операций. Сустав меняли, в итоге имплант пришлось вытащить. По мастерской он ходит сам, а дальше — на костылях.

Каждое утро мастера начинается одинаково — с поездки на почту и СДЭК за обувью от заказчиков из других городов.

— Есть у меня одна постоянная клиентка. Она работает в краевом центре травматологии. Однажды сказала мне: «Саша, ну давай я договорюсь, сходишь на консультацию к профессору». Ну я пришел. Походил туда-сюда по кабинету. Врач у меня расспрашивал, как я живу. Я ему рассказал про работу, про жену и дочку. И мы пришли к выводу, что я хорошо социализирован, а делать операцию — слишком большой риск. Так и отправил меня профессор дальше жить, — вспоминает Александр.

За последние несколько лет, признается он, выходных было пять-шесть. А рабочий день начинается в восемь утра и заканчивается в десять вечера.

— Этот груз несделанного на меня очень давит. Посмотрите сколько, — показывает Лущик на забитую башмаками полку. — Чтобы всё это разобрать, нужно закрыться в мастерской на месяц.

Примерно столько же места занимает готовая обувь. А на двери киоска уже несколько дней висит табличка: «Много работы. Новые заказы не беру». Но люди идут и идут.

— Я в этом районе всю жизнь. Меня все знают, заходят. Одна бабушка была, которая всё с огорода мне в благодарность носила: огурцы-помидоры, варенье. Мне неудобно отказывать. Я же потом как-то людям в глаза смотреть буду.

Поэтому мастер не слишком повышает цену на работу. Самые дорогие услуги — это перетяжка и индивидуальный пошив. Всё остальное в пределах двух тысяч рублей.

Лущик говорит, что свои деньги заработать успеет. Недавно Александр переехал в новый киоск. Вместе с оборудованием он обошелся в 1,5 миллиона рублей. Без кредитов, всё на свои, гордится ремонтник.

А не так давно к обувщику пришел первый ученик. Пока он берет задачи попроще, но и это уже большая помощь.

— Хотелось бы, конечно, расширяться. Но это надо и новый павильон, и рабочие места. Я пока не потяну, — считает мастер.

В последний месяц у Александра стало еще больше клиентов — всё из-за популярности в соцсетях.

— Я вдруг подумал, что это отличная реклама. Народ смотрит короткие, понятные ролики. Я наткнулся на один такой из Казахстана. Мне всё понравилось, но я написал в комментарии небольшое замечание коллеге. Мы с тех пор общаемся. Он знает, что я с него взял пример.

Лущик стал записывать минутные видео с ремонтом обуви. Показывал, как заделывает трещину по всей подошве кроссовок или увеличивает сапоги в размере. Только на YouTube у него 112 тысяч подписчиков. А в TikTok больше 130 тысяч. Комментаторы пишут, что Барнаулу очень повезло, и спрашивают, как попасть к сапожнику.

— Последний месяц — просто паломничество какое-то. Когда видео стали залетать в рекомендации по хэштегам, в киоск выстраивались буквально очереди, я не преувеличиваю. Один мужчина приехал на машине и занес 13 пар кроссовок. Он их несколько лет копил, не хотел выбрасывать. И только потом узнал, что их можно починить.

Видео Лущик записывает прямо за работой на стареньком андроиде. Говорит, что о славе не мечтал, просто так получилось. Но секрет своего успеха знает.

— Многие обувщики с 1990-х меняться так и не захотели. До сих пор занимаются набойками и бегунками. Но мир-то другим стал. И обувь люди носят другую. Поэтому нужны другие навыки.

Однако самым лучшим в сфере сапогов себя не считает. Перенимает опыт коллег из других городов России и стран СНГ.

— У нас есть чат, где мы делимся интересными заказами. Рассказываем, как и какую пару чинить. Есть даже соревнования среди мастеров. Но я пока не участвовал, скромно подмечает мужчина.

Дома Александр проводит мало времени, так что семья видит его редко. Дочка уже совсем взрослая и недавно съехала от родителей. Учится на дизайнера и трудится на двух работах — папа гордится ей. И, кажется, это взаимно. Ведь она носит только ту обувь, которую сделал отец.

А до своей у Александра руки не доходят.

— Я действительно сапожник без сапог, — смеется он. — Но не жалею ни о чем.