«Либо живешь, либо складываешь руки и ждешь». Пожилая иркутянка борется с самым рецидивирующим раком — на лечение она летает в Питер

Татьяне Алексеевне 68 лет. У нее теплые руки, открытый взгляд, а в переписке женщина оставляет много смайликов. Она много путешествует, а в юности занималась горным туризмом — четырежды покоряла вершины Саян. Наверное, было бы здорово поговорить с ней об этом, но мы беседуем о другом. Татьяна Алексеевна борется с онкологией. Как она узнала о своем диагнозе и что (и кто) ей помогает справляться, иркутянка рассказала корреспонденту «ИрСити».

— Это я в Песочном, — говорит Татьяна Алексеевна и показывает мне летнее фото. С него на меня смотрит улыбчивая женщина, ее лицо не выдает никаких страданий. Сложно поверить, что в этот период в Песочном иркутянка проходила очередную химиотерапию. Сейчас на счету 68-летней женщины — три операции, 17 «химий», впереди — еще 13.

О диагнозе она узнала случайно: оформляла документы в санаторий, а на обследовании ей сказали, что у нее «плохая опухоль». Каких-то физических недомоганий, которые могли бы натолкнуть на мысль, что что-то не так, тогда не было, говорит Татьяна Алексеевна.

— Помню, ко мне дочь пришла, говорит: «Мам, путевка есть в Кисловодск. Поедешь?» Я, конечно, согласилась. Пошла обследоваться, и на первом УЗИ мне девочка говорит, что «у вас плохая опухоль». Они же не имеют права говорить, что это рак, это должна пункция показать. Так я и узнала, что у меня «просто опухоль», — вспоминает она.

Татьяне Алексеевне на тот момент было 64 года. С тем, что переживают онкологические больные, она была знакома: от разных видов рака умерли ее родители и сестра. Всем было по 66 лет.

— Помню, вышла из больницы и подумала, что жить мне осталось два года, потому что в семье так отпущено, — рассказывает иркутянка.

Диагноз «онкология» ставят пациенту только после всех необходимых обследований. В Иркутске, говорит Татьяна Алексеевна, их проводят очень долго. Ее окончательный диагноз — рак мочевого пузыря — поставили в январе 2021 года. А операцию назначили на май.

— За это время я приняла болезнь. Поняла, что мне с этим жить, я не отдам ни Ване, ни Пете, ни Саше, никому. Это мое, и я с этим буду жить, — говорит Татьяна Алексеевна.

Ждать почти полгода операцию дома, в Иркутске, Татьяне Алексеевне, привыкшей постоянно передвигаться по стране, было невыносимо. Потому она взяла билеты и улетела на месяц в Крым.

— Просто сидеть дома и ждать — это очень тяжело. Потому я и оказалась в Крыму. Гуляла по Крыму, размышляла о своей жизни, любовалась красотами. Я привыкла жить здесь и сейчас и, наверное, как-то правильно жила, никогда не завидовала людям, довольствовалась тем, что было. Потому какого-то переосмысления не было. Ну да, случилось, что я заболела, что у меня вся семья моя умерла от рака. Что теперь? Значит, надо использовать время, которое у меня есть, для себя, — делится она.

Первую операцию по удалению опухоли Татьяне Алексеевне сделали в Иркутске. Чтобы начать химиотерапию, после хирургического вмешательства должно пройти некоторое время. Но у иркутянки случился рецидив. И новая операция — уже в Новосибирске. В следующий раз — резекция в Санкт-Петербурге.

— В этот период у меня погиб муж. Мы были давно в разводе, но поддерживали хорошие отношения, у нас двое детей. Сын мне в итоге сказал: «Что ты будешь делать резекцию здесь, давай поедем в Питер?» Натолкнул меня на эту мысль. Но дальше я уже сама решила поехать туда. Мои дети, кажется, до сих пор до конца не верят, что я болею. Я просто сильный человек. Ни у кого никогда ничего не прошу. Бывает иногда, конечно, настроение падает так, что назавтра не хочется просыпаться, но это минуты слабости. Я знаю, что проживу столько, сколько отмерено, и всё. Это не значит, что руки надо опускать, — говорит Татьяна Алексеевна.

Это ее кредо сыграло и тогда, когда в соцсетях она случайно наткнулась на благотворительный фонд «Онкологика». Эта организация оказывает всестороннюю поддержку онкопациентам. Это и юридические, и психологические консультации, и обеспечение поддержкой равных консультантов, и оплата обследований, проезда, проживания, лекарств и так далее.

— Помню, прилетела в Новосибирск, а там же и аэропорт далеко от города, и сам город не знаю. Мы же обычно никому не доверяем, просить не умеем. Решила попробовать просто с такси. Заказала. И так мне понравилось. Такси меня встретило, привезло, обратно увезло. Очень удобно. Это было мое первое знакомство с фондом «Онкологика», — вспоминает иркутянка.

Химиотерапию иркутянке начали делать только в 2023 году — также в Петербурге. Для этого применяется инновационный метод — БЦЖ-терапия. Она считается самой эффективной при лечении рака мочевого пузыря на ранних стадиях. В Иркутске такой метод не применяется, когда появится — неизвестно. Татьяна Алексеевна проходит это лечение за свои деньги.

— Это новая вакцина, ее разработали в период ковида на основе западного препарата, который лечил именно мой вид рака. Я, получается, одна из первых, кто проходит лечение. Переносится она очень тяжело всеми, кто ее принимает. Первые шесть курсов у меня побочек не было. А потом — накопительный эффект, слизистая мочевого пузыря сжигается, становится тяжело, — говорит Татьяна Алексеевна. — В сентябре ездила в Таиланд, провела там две недели, такой здоровой себя почувствовала. В ноябре провели две «химии», третью даже делать не стали — так плохо было, что иначе бы я до дома не долетела. О том, что это лечение так тяжело переносится, никто не рассказывает.

В первый раз вакцину она покупала обходными путями: поскольку в Иркутске такого лечения не проводят, в аптеки нашего города препарат не доставляют. Пришлось искать варианты самостоятельно, добиваться препарата через Минздрав РФ. Обследования между химиотерапиями иркутянка проходит на родине — но за свой счет. Это примерно 25 тысяч рублей.

— У нас всё очень долго делается. Мне, например, химиотерапию назначили на 22 мая, а обследование в онкодиспансере — на 29 мая. А меня же без анализов не возьмут на терапию, вдруг у меня там какие-то раковые клетки разрослись. Приходится самой решать этот вопрос, — отмечает иркутянка.

Сейчас она летает в Санкт-Петербург раз-два в год. А в первый год, когда Татьяна Алексеевна начала проходить терапию, ей пришлось там побывать четыре раза. Сколько стоят билеты, рассказывать не нужно. Это колоссальные деньги. А еще нужны средства на съем жилья: лечение проходит в амбулаторных условиях в течение 20 дней. Такие затраты мало кому по силам. Немного иркутянке помогает ее 74-летний брат, в прошлом летчик.

— Я не прошу, он сам, когда мне нужно лететь, что-то да присылает. Дети тоже помогали чуть-чуть. Но если бы не фонд, я не смогла, наверное, не вырулила бы. Это финансово очень тяжело, конечно. Фонд помогает и в оплате перелетов, и в оплате проживания, — рассказывает Татьяна Алексеевна.

Во время нашей беседы иркутянка лишь вскользь упоминает, насколько невыносимо больно ей порой бывает. Настолько, что хочется согласиться на полную резекцию мочевого пузыря и ходить со стомой. Тем более что прогнозы по ремиссии давать слишком сложно: считается, что этот вид рака — самый рецидивирующий. Но делает она это без надрыва и уныния, добавляя: «Видите: тепленькая я и умирать не буду». В ответ на мое восхищение ее стойкостью, Татьяна Алексеевна просто говорит:

— Ну а как по-другому? Либо ты живешь, либо ты складываешь руки и лежишь, ждешь. Жизнь продолжается, и я живу сегодня и сейчас.