«Баня — это про любовь». Бухгалтер из Иркутска стала банщицей и не жалеет об этом — ее история

Какая ассоциация у вас возникает при слове «баня»? Запах березовых веников, крепкий пар, хмельной дух? До недавнего времени и у меня оно ассоциировалась с этим, пока я не попала в руки к мастеру парения Вере Петровой. Она раскрыла баню с другой стороны — как место сакральное, сильное и очищающее не только тело, но и мысли. Как Вера, много лет проработав бухгалтером, нашла себя в совершенно другой профессии — в материале «ИрСити».

Баня для Веры никогда не была чем-то необычным. Она выросла в Еланцах, где баня была неотъемлемым атрибутом быта: семья обязательно по субботам устраивала «помывочный» день. Но ни о какой сакральности речи не шло: веники, тазики, расписание, чтобы все успели.

«И дискотеки тоже по субботам. А у меня всегда была длинная коса ниже пояса. Мыла волосы мне всегда мама, потому что волос очень плотный, сохли они очень долго. Потому я не посетила ни одной дискотеки в своем отрочестве. Ну, может, одну-две. Но весь этот подростковый период — влюбленности, встречи, вечерние проводы, — у меня его не было, потому что у меня была баня», — смеется Вера.

О значении бани на Руси она тогда не задумывалась: для семьи Веры это было просто инструментом для поддержания гигиены, альтернативы которому в селе на Байкале тогда не существовало. А после школы Вера уехала в Иркутск, где стала студенткой БГУ, училась на экономиста.

Экономическое образование позволило начать Вере работать бухгалтером. Первым местом работы была компания, занимавшаяся сдачей помещений в аренду. И по началу ей даже нравилось. Правда, говорит иркутянка, не столько сама профессия, сколько процессы внутри компании, где она трудилась, и коллектив. Но довольно быстро Вера начала понимать, что это не приносит ей удовлетворения.

«Я делаю этот отчет день, два, три, ночь, нервничаю, переживаю. Это важная работа для бизнес-процессов, но лично в моей жизни ничего не меняется от этой бумажки», — рассказывает Вера.

В какой-то момент она просто написала заявление на увольнение и ушла почти что в никуда. Тогда Вере было около 25 лет.

«У меня есть уважение к этой профессии, но я понимаю, что в повседневной жизни — как обычный человек, а не как профессионал — могу прожить без бухучета. Трудно прожить, если в теле что-то болит, нет чистой питьевой воды, воздуха, если близкие страдают», — рассказывает Вера.

Впрочем, прежде чем найти себя, ей предстояло себя попробовать еще в одном направлении работы, в сетевой компании, торговавшей премиум-косметикой. Сюда она попала благодаря близкой подруге. Компания работала в Иркутске, а потом начала открывать представительства в других городах. Так Вера оказалась в Челябинске.

«Вообще, я загорелась поехать в Хабаровск. Почему в Хабаровск, не знаю. Зима была на дворе еще. Но туда команда была уже набрана, и мне предложили Челябинск. Ничего не знала об этом городе, собралась и поехала. Там я и узнала много прелестей самостоятельной жизни вдали от родственников, когда тебе, в общем-то, не на кого положиться, сколько протопаешь, столько и полопаешь», — рассказывает Вера.

В сетевом маркетинге она отточила свои навыки до такой степени, что продать могла всё что угодно легко. Но девушку свербело ощущение не совсем честного труда. Плюс сказывалось то, что жители Челябинска сильно отличались от иркутян.

«Себя я тогда еще не очень хорошо понимала, но было это внутреннее ощущение, когда тебя ломает», — вспоминает Вера.

Чтобы облегчить себе жизнь в мороке серого квадратного города, по периметру которого стоят только трубы, иркутянка пошла искать, как она говорит, душевные радости. И так попала на курсы по гимнастике славянских чаровниц (комплекс физических и дыхательных упражнений), которые проводила местная жительница Марина Велисова. Она тогда еще учила студентов одного из техникумов крою и шитью, а сейчас уже является дизайнером, имеет свою линейку одежды, стилизованную под русские народные наряды.

«Я помню, что искала с большим трудом. У меня не было в Челябинске знакомых, кто знал бы людей вот такого характера, а в соцсетях было всё какое-то угрюмое. И вот я нахожу одну-единственную Марину, — делится Вера. — Сейчас понимаю, что мне уже тогда надо было обратить внимание на все слова этого курса. Марина очень много рассказывала про традиции, славянизм. Я тогда сильно на это откликнулась, у меня душа будто проснулась, но отнеслась к этому просто как к чему-то интересному и была рада, что мне здесь в принципе хоть что-то понравилось».

Последний день курса завершился баней. Участниц грели два банщика. Или дипломированные пар-мастера. Это странное сочетание вызывало в иркутянке с высшим экономическим образованием огромный скептицизм.

На тот момент, признаёт иркутянка, она была на перепутье и искала свое предназначение. В бухучет возвращаться не хотелось, продажи казались чем-то не совсем честным. А чем ей хочется заниматься так, чтобы это и нравилось, и деньги приносило без чувства вины, Вера еще не понимала.

«И вот я под вениками двоих банщиков. Я сейчас-то от парения в четыре руки не откажусь, а уж тогда точно не могла. Когда меня занесли после бани в бассейн, я уже была не на Земле, я улетела буквально. Мне говорили, что делать, я делала на автомате, сама я этот процесс не осознавала, не контролировала, — рассказывает Вера. — Марина, видя мое состояние, начала в парной петь низким глубоким голосом какую-то русскую песню. И всё. В тот период я еще пыталась разобраться с вопросами женственности и именно в этот момент встретила свою внутреннюю женщину. Это знание, что она есть, дало мне почву под ногами. Так я получила ключик для своего будущего развития».

Впрочем, иркутянка и тогда еще не стала резко менять жизнь, двигаясь в привычной парадигме. А через пять ле по приглашению знакомого уехала вместе с ребенком снова на Урал, в Екатеринбург.

«Я на тот момент уже понимала, что могу быть бухгалтером, используя профессию как механизм для зарабатывания денег, но не включая туда всю свою жизнь, не посвящая всю душу туда. Мы уехали на Урал, и в этот раз я попала в среду людей духовно развитых, свободных в своих желаниях и реализациях. Но тут сыграло состояние дочки: она очень скучала по бабушке с дедушкой, по старому садику. Потому я решила вернуться домой», — делится Вера.

В то время Вера нет-нет, но наблюдала за пар-мастерами. Блогеров в этой теме тогда было немного, а самым ярким был Иван Бояринцев — основатель бренда «Живая баня», президент Банного союза России. Он живет в Миассе Челябинской области, много рассказывает о банных традициях, проводит чемпионаты среди мастеров, периодический набирает учеников. На объявление об очередном наборе накануне отъезда в Иркутск наткнулась и Вера.

«Это был курс домашнего банщика за 12 тысяч рублей с проживанием прямо у него. Для меня это было приемлемо. Единственное, уже были куплены билеты в Иркутск, и чтобы к нему ехать, надо было и квартиру сдать, и вещи где-то оставить, и договор с садиком закрыть. Ну и расходы были бы чуть больше, потому что я с дочкой ехала. Но в итоге у Бояринцева не набрался народ на курсы, их отменили. Я успокоилась на этом», — вспоминает она.

Но баня девушку не отпустила. Через пару дней пар-мастер из Миасса сообщил, что его лучший ученик Олег Карабатов проведет курс в… Екатеринбурге! Вера решила, что такую возможность упускать уже нельзя. Причем обучение стоило всего 8 тысяч рублей, проходило рядом с местом, где иркутянка жила, поэтому она просто забирала дочь из сада и шла вместе с ней на трехчасовые курсы. И даже до отъезда успевала сдать зачет и получить свидетельство.

«Обучение у Карбатова мне дало очень много. Он сам интересный человек, тоже не так просто пришел в мир пар-мастеров. Пережил тяжелую аварию, потерял любимую женщину. В таком надломленном состоянии он пришел к Бояринцеву просто помогать в его угодьях. И постепенно втянулся в банное дело. Нам он не просто давал технику, а знакомил с философией. Говорил: „Баня — это продолжение тебя, это и есть ты“», — рассказывает она.

Вера вернулась в Иркутск. Дочь пришлось оставить у родителей в Еланцах, сама она взялась снова за бухучет, получала 12 тысяч в месяц, восемь из них отдавала за съемное жилье. И каждые выходные ездила к дочери, несмотря ни на какие обстоятельства. Это было пять лет назад.

«Сейчас, когда вспоминаю то время, думаю: „Вера, какая ты молодец, что не испугалась“. Сил мне хватило, но бесследно этот период не прошел. С долгами, которые тогда возникли, я расплачиваюсь до сих пор. С другой стороны, моя смелость принесла мне мое жилье. Я очень хотела свой угол, потому взялась за самый нелюбимый „участок“ в бухучете — зарплаты. За полгода сменила шесть комнат, где только ни жила. Это был какой-то кошмар. Но с родителями этим не делилась», — рассказывает Вера.

На этом «зарплатном участке» она отработала три года. А параллельно начала проводить баню. Первая была сразу же после возвращения в Екатеринбург. Баня была рассчитана на девять женщин. Но с Верой в этот первый раз происходило что-то странное: ей было холодно. И чем больше она поддавала жару, тем было холоднее ей самой.

«Я тогда не знала, что это такое было. До дома еле добралась и три дня лежала без сил. Мне просто тогда не хватило знаний о славянских традициях. Такие случаи объясняются ими, ничего страшного в этом нет. Просто надо открыть форточку, например. Но год я после этого в баню не заходила, у меня был такой сильный страх», — вспоминает иркутянка.

А еще Вера долго настаивала на том, что хочет существовать «вне матрицы», что тема со славянскими традициями — это вообще не про нее. Но однажды ее сосед по Еланцам, с которым в коронавирусный карантин ездила домой, сказал ей простую вещь: «Ты ведь в России родилась, ты уже в этой матрице».

«У меня тогда пелена как спала. Я подумала: „И с чем я борюсь?“ Теперь добираю эти знания везде», — отмечает она.

«Баня — это не только место, где просто тепло, хорошо, много воды, можно погреться, вениками побить. Когда начала свое обучение, узнала, что вениками в принципе можно работать по-другому и получать совершенно другие ощущения. Но баня — это еще и сакральное место, где наши праматери делали многое для себя. Именно в бане на Руси проходило много инициаций женских: из девочки — в девушку, или весту, из весты — в невесту, из невесты — в жену, из жены — в маму несколько раз», — говорит Вера.

По традиции, в бане проходили совершенно разные процессы, у каждого из которых собственная атрибутика. Почему так? Потому что баня всегда считалась местом, где собирались тонкие энергии, это было что-то вроде портала между миром живых и миром духов, если следовать славянским поверьям.

«Баню раньше ставили или где-то на задворках, потому что она вроде бы и на твоей территории, и не на твоей, то есть на границе, или на берегу реки: не только потому, что вода в доступности, а еще и потому, что это тонкая полоска между материком и водой. То есть это и не земля, и не вода. Это всё имело символику, всё было не просто так», — делится иркутянка.

А еще, когда шли в баню, ставили к ней мостик. В славянской мифологии, мост обозначал переход из одного мира в другой, из одного состояния в другое, то есть человек будто переключался. Здесь отдыхали, перерождались, приходили в себя: считалось, что баня может выдержать любую боль, любую горечь и любую печаль.

«За счет того, что здесь собираются все четыре стихии — огонь, вода, земля, воздух — и пятый элемент, эфир, бане добавляется сакральность. Она, на самом деле, аллегория женской маточки, где тихо, тепло, темно и безопасно», — отмечает Вера.

А если правильно настроиться, считает она, то баня творит чудеса — человек может уйти в свой внутренний мир и найти там ответы на беспокоящие вопросы. Но это сильно зависит от того, насколько человек сам себе доверяет, а значит, насколько он способен отпустить контроль.

«Что в бане хорошо, так это что через тепло снимаются физические блоки. Это как инструмент работы с телом. А если идешь с запросом, то к тебе приходят многие внутренние знания», — описывает Вера этот процесс, похожий на медитацию.

Сейчас Вера продолжает частично работать в найме, используя свои навыки бухгалтера, но и бани проводит регулярно. Самой Вере парения приносят в первую очередь удовольствие: иркутянка по-настоящему скучает по своей работе в бане. А бухгалтерия позволяет обеспечивать себя заработком.

«Бухгалтером я выполняю очень простые бухгалтерские процессы. Когда уходила из найма, конечно же, мне было страшно. Были всякие мысли: „Что будет, если я останусь без денег, насколько это правильно уйти в банщицы после офиса?“ Это же совсем другой мир. Я настолько себя задавила этими правилами и представлениями о жизни, как должно быть, что поняла, что обесцениваю себя. И просто договорилась с собой, что устроюсь в найм, но в такой найм, который мне будет нравиться. Да, уровень зарплаты не тот, что при работе в офисе, но мне при этом очень спокойно», — объясняет она.

Работа с людьми в бане наполняет Веру энергией и осмысленностью: ей очень нравится наблюдать, как меняются люди, когда приходят к ней на парения и после них.

В основном она работает с женщинами, часто это групповые парения. С мужчинами тоже может, но реже. Рассказывает, что слишком разные цели у тех и у других.

«Женщина, приходя ко мне в баню, знает, что здесь будет про нее, про глубину, про запрос. Мужчина в баню идет за физическим теплом, за тем, чтобы покряхтеть, силу показать. Хотя есть мужчины, которые ходят только к женщинам на парения, потому что знают, что здесь будет про любовь и бережность, а не про силу, давление и соперничество, здесь не надо „потерпеть и выстоять“. То есть про то, что в другом месте он себе позволить не может», — отмечает Вера.

В бане есть свои правила, которыми Вера Петрова поделилась с нами. В первую очередь речь идет об алкоголе: вопреки расхожему мнению, парения и спиртное несовместимы. Во-первых, алкоголь в принципе не несет пользу, во-вторых, в бане он даст лишнюю нагрузку на организм.

«В бане очень хорошо начинает работать поджелудочная, а следовательно, печень. Идут интенсивные процессы очищения, а если мы это сверху будем постоянно подливать спиртным, они не пройдут. Кроме того, усиливается кровоток, укрепляются сосуды, капилляры оживают. Нагрузка и так на сердце идет, зачем еще сверху алкоголя добавлять», — отмечает Вера.

С психологической точки зрения, употребление алкоголя — это всегда про уход от реальности в иллюзии, а значит, и в бане соединиться со своим внутренним Я не получится. Лучше спиртному предпочесть чай, причем травяной, на одной-двух травах, потому что растения тоже могут дать неожиданный эффект. Тут нужно знать, дружат выбранные растения между собой или нет.

«Пьем много воды до бани, во время бани, компенсируем всё, что у нас выходит. Едим за два часа до бани, а можем вообще не кушать, потому что, опять-таки, в бане кровь приливает к желудку, процессы пищеварения усиливаются», — рекомендует Вера.

И еще один совет: если планируете баню, то лучше ходить в нее в первую половину дня. Это, опять же, связано с тем, что парения дают высокую нагрузку на организм.

«А если говорить с точки зрения традиции, то бани относятся к миру предков, духов, а они просыпаются к вечеру. Поэтому стараемся все такие процедуры проводить в дневное время. На Руси в зимнее время ходили до шести часов в баню, а в летнее — до того, как солнышко сядет», — объясняет она.