Страна и мир репортаж «После Донбасса год лежал на диване»: история разведчика, который ушел в никуда и пришел, куда надо

«После Донбасса год лежал на диване»: история разведчика, который ушел в никуда и пришел, куда надо

От отчаяния он хотел стать монахом и начал обращать внимание на знаки

Дом Алексея. Рядом он строит второй, побольше

Алексей говорит: «Мне повезло, в Донбассе я попал в разведку. Дронов тогда еще почти не было, так что нас особо не замечали. И стрелять кому-то прямо в лоб мне не приходилось. Но потом, когда вернулся, я каялся, конечно». Я спрашиваю, за что же тогда ты каялся? Он отвечает: «Ты даешь координаты, туда бьет артиллерия, гибнут люди. Я потом понял, что это такие же люди, как я сам. Какие бы нехорошие они ни были, у них дети, семьи, их тоже кто-то ждет. Я тогда сказал: "Хватит, это не моя битва". Я не за этим ехал».

Так осенью 2015 года Алексей вернулся в родной Озёрск Челябинской области и следующий год провел дома, с мамой. Говорит: «Пролежал на диване». — «Пил?» — «Нет, не пил, просто не было сил и желания что-то делать». — «Посттравматическое стрессовое расстройство?» — «Тоже нет».

— Понимаешь, в Донбассе тогда была вольница, всё делали, что хотели. Ты ездишь, где хочешь, у тебя оружие, это сильно влияет. Потом ты возвращаешься, здесь другая жизнь. Маме моей говорили: «Посмотри, здоровый лоб у тебя на шее сидит, лучше бы работать пошел». А мать отвечала: «Пусть сидит, на тарелку супа я ему заработаю. Главное, вернулся, живой, здоровый, а работать пойдет — пить начнет».

О том, куда судьба привела Алексея, читайте в материале нашего челябинского коллеги из 74.RU Артёма Краснова.

«Встань и иди»

Через год началась странная часть истории: Алексею стали сниться сны. В этих снах голос говорил ему что-то вроде: «Встань и иди».

— Это отчетливый голос был, а я не понимал: зачем идти, куда идти? — вспоминает он. — Я вообще хотел уже в дурку сдаваться, но потом подумал, что там меня накачают таблетками и выдадут волчий билет.

Алексей думал стать монахом, но не стал: нашел кое-что другое

В монахи Алексей хотел уйти еще до поездки в Донбасс: личная жизнь тогда у него не складывалась, работа не привлекала, хотя он был мастером на все руки, занимался установкой окон и дверей. А в 2017 году стало очевидно, что пора действовать, и в мае он вышел из дома с двумя рюкзаками и добрел до соседнего Кыштыма примерно в 10 км от Озёрска.

Там совершенно случайно (а для верующих случайностей нет) у дверей закрытого храма его встретил батюшка, выслушал историю и дал совет. Алексей тогда хотел пойти пешком по мужским монастырям и осесть в одном из них, батюшка наметил ему маршрут через Касли и далее. Между прочим он упомянул церковь в Булзях, которую тогда восстанавливали матушка Феодосия и ее помощники.

2012 год. Церковь Покрова Пресвятой Богородицы ориентировочно 1841 года постройки, разрушенная при советской власти

Тут немного отвлечемся от истории Алексея и отмотаем время на несколько лет назад. В 2012 году мы как-то поехали на тест-драйв и зарулили в Булзи, где увидели печальное, хотя и по-своему колоритное зрелище: с полуразрушенной церкви словно содрали кожу. В жаркий день внутри отдыхали коровы, на стенах виднелись следы старых фресок. Церковь стояла на пригорке, и ее красная плоть была хорошо заметна с дороги.

Мой друг Андрей Семак около церкви в Булзях в 2012 году
Внутри был едкий запах хлева, от жары пряталось стадо коров

Через семь лет, в 2019 году, во время тест-драйва я заехал в Булзи и не узнал церковь. Я слышал, что ее вроде бы хотели восстанавливать, но одно дело хотение, другое — результат.

2019 год. Церковь уже стояла под куполами
Мастера тогда заканчивали внешнюю ограду
Внутри церкви был стенд с фотографиями, показывающими процесс восстановления

Тогда я и познакомился с Алексеем. Он сказал, что помогает восстанавливать храм, позволил мне зайти внутрь, мы перекинулись парой слов. В тот день я хотел увидеться и с матушкой Феодосией, но она оказалась в городе. Я был наслышан о ней от коллег, потому что раньше Ольга Новгородцева работала в пресс-службе МЧС, и многие журналисты помнили ее по той, мирской жизни. В 2013 году она в одиночку приехала восстанавливать храм, получив соответствующее послушание, и вот результат.

Храм хорошо виден из окрестностей, потому что стоит на пригорке. Недалеко действует летний детский лагерь

«Оставайся, ты пришел»

Если уж быть до конца откровенным, я хотел познакомиться с матушкой Феодосией, но и боялся тоже. На фотографиях черная монахиня выглядела очень строгой, а я к тому же некрещеный и путаюсь в церковной терминологии. В нынешней поездке мой компаньон Таня сказала:

— Да ты что, с ней очень легко общаться, вы поладите.

И тут она не ошиблась.

Таня и матушка Феодосия у входа в храм

Я спросил матушку Феодосию, что ей сказал Алексей, когда появился у храма в мае 2017 года?

— Он пришел, очень устал, у него было два рюкзака, вот так — спереди и сзади, — показывает она. — Попросился переночевать, я говорю: «Конечно». А сама думаю, что послезавтра должны привезти двадцать тонн цемента в мешках по пятьдесят килограммов, а разгружать некому. (Смеётся.) А потом думаю, что же он, один-то не разгрузит. Что делать? Непонятно.

Алексей пришел в Булзи, думая через день-два идти дальше, ведь он направлялся в мужской монастырь, а при церкви Покрова Пресвятой Богородицы образовалась женская община во главе с матушкой Феодосией. Но те мешки с цементом имели судьбоносное значение. Нет, разгружать их в одиночку Алексею не пришлось. В день прибытия груза в храм по случаю приехал священник с пятеркой добрых молодцев, которых вместе с Алексеем и снарядили на разгрузку (в церкви есть история про знаки судьбы, точнее, дымок, который заранее указал на икону и предрешил успех цементной спецоперации). Впрочем, Алексей всё равно изрядно перетрудился в тот день:

— Я же год почти не вставал с дивана, а тут длинный переход, а потом этот цемент, в общем, у меня начались проблемы с ногами, ногти слезли вообще. Я на следующий день ходить не мог.

— Вот, Бог сказал тебе: оставайся, ты уже пришел, — смеется матушка.

Церковь уже действует, но мелкие работы по дереву еще продолжаются. Матушка Феодосия объясняет Алексею, как лучше положить планки пола

Я спрашиваю матушку Феодосию, какова была ее первая мысль после приезда в Булзи, ведь в 2013 году храм был в том же виде, как на фото с коровами. Она признаётся, что сначала у нее был шок и полное непонимание, с чего начинать. Митрополит говорил ей: «Твое дело — молиться». И еще искать деньги на восстановление храма. «Не для себя просишь», — наставлял он.

— Но мне всё равно было сложно. Я никогда ни у кого не просила взаймы, а тут нужно было ходить и собирать на храм, мне это не близко, — вспоминает она. — Люди боялись меня: ходит по улицам черная монахиня. У них суеверия. Часто и в дом не пускали. И как-то ночью мне пришла в голову мысль: я встала и начала выписывать одноклассников, одногруппников, друзей, коллег по МЧС, в общем всех, с кем мы когда-то пересекались. Набралось человек 200. И я стала писать им письма и звонить. Кто-то помогал, кто-то нет, на письма ответов не было вообще, наверное, они и не дошли. Но главное не это. Как только мы начали, деньги стали приходить оттуда, откуда мы и не ждали. Вот в этом главный урок был. Наш метод — соработничество. Главное — начни дело, а Бог пошлет тебе нужных людей на помощь.

Мне вспоминается камень на Поклонной горе Карабаша, на котором высечено: «Делай дела для Бога, а Бог сделает твои дела».

Карабаш, Поклонная гора. На другом камне есть такая надпись: «Прежде, чем просить у Бога то, что мы хотим, нужно научиться благодарить Его за то, что мы имеем»

На первые деньги матушка купила простейшие инструменты, лопаты, носилки. Для нее было важно, чтобы дело, казавшееся неподъемным, сдвинулось с мертвой точки. Жила она в первый год в старой избе без воды и отопления, но, привычная к походам, легко переносила такой быт.

«Я бывалый походник, меня хоть на Луну забрось, я и там обустроюсь», — смеется матушка Феодосия, а потом добавляет, что в статусе монахини на Луне сможет только молиться

«Будто всю жизнь ходил с тяжеленным мешком на спине»

Алексей еще некоторое время рассматривал Булзи как недолгое пристанище, ведь он шел в мужской монастырь. Но постепенно оформилась мысль, что монахом он быть не хочет. Он был крещеным и помнил от бабушки «Отче наш», но в остальном о церкви знал мало. Пожив рядом с монахинями, он понял, что полностью отрекаться от мирского и вставать в пять утра не готов, однако же и уходить не хотелось. Он остался на правах трудника, помощника, ответственного за хозчасть.

Погрузиться в церковную жизнь ему удалось не сразу: поначалу во время служб с ним обязательно что-нибудь случалось, то живот заболит, то дело срочное появится.

— Были такие разговоры: мол, что это у вас Алексей там околачивается, на службы не ходит, кто он вообще такой, — рассказывает он. — А матушка им отвечала: «Не надо его заставлять. Он должен сам прийти. У него должно созреть это желание внутри». И так постепенно я пришел к этому, впервые в жизни принес покаяние.

И это, по его словам, преобразило жизнь.

— Не знаю, с чем сравнить это чувство: будто всю жизнь ходил с тяжеленным мешком на спине и вдруг его сбросил, — описывает свои ощущения Алексей, а я вспоминаю про символичные мешки с цементом, с которых началась его история в селе Булзи.

Алексей отвечает за хозяйственные вопросы, водит машину, управляется с мини-трактором, занимается отоплением

Зарплату Алексей не получает. Говорит, ему дают небольшие деньги на сотовую связь и трусы-носки, в остальном он здесь на добровольных началах. И в Донбасс поехал так же, без корысти в уме.

— Наслушался телевизора, что там запрещают людям говорить на русском языке, притесняют их, — вспоминает он. — Во мне всё взыграло, как же так? У меня был товарищ, который прошел Чечню, и как-то мы с ним разговорились, что, мол, я бы поехал туда. А через какое-то время он мне звонит и говорит: «Смотри, есть возможность, поедешь добровольцем?» А раз уж я заявлял такое, мы поехали с ним прямо в Донецк и попали в разведку.

Он не скрывает, что и Донбасс, и желание уйти в монахи во многом обусловлено его неспособностью влиться в эту жизнь.

— Я приехал и понимал, что можно собрать бригаду и заниматься отделкой квартир, но тогда я должен найти людей и заставить их работать вместо себя, а мне это не нравилось, — объясняет он.

Домик площадью 25 квадратов, в котором Алексей живет сейчас

Так, очень постепенно Алексей стал обживаться в селе Булзи. С помощью матушки Феодосии получил участок с заброшенным домом на берегу реки Синара с видом на храм. Здесь поставил маленький сруб, состоящий из одной небольшой комнаты, четверть которой занимает двуспальная кровать. У Алексея есть невеста, поэтому он планирует расширяться: строит по соседству дом из блоков, которые когда-то были гаражами. Они подлежали сносу, и материалы передали матушке Феодосии за самовывоз.

В новом доме пока готовы только фундамент и стены. Алексей стоит в проеме будущего панорамного окна с видом на храм

Я спрашиваю, как ему живется в общине с пятью монахинями и еще несколькими рабочими.

— Мы одна семья, — говорит он и зовет меня на обед.

Семья ест за двумя большими столами. Еда мне весьма понравилась: на первое был гибрид ухи и щей, на второе — отличный плов. Пока стучали ложками, кто-то, смеясь, сказал:

— А мне сегодня приснилось, что я у коровы роды принимал.

— А ты когда-нибудь принимал? — уточняет матушка весело.

— Да, было... Фу-у.

Смех.

Таня в Булзях уже не в первый раз: приезжала, например, трудником в прошлом году

Живое место

При церкви живут несколько монахинь, но это не монастырь. Иначе появляется слишком много бюрократии, объясняют нам. Матушка называет это общиной, куда люди приходят, а иногда и уходят: невольников здесь нет.

Место мне показалось живым. Живым в том смысле, что здесь что-то делается правильно, и люди сюда тянутся. Возможно, успех строительства во многом связан с особой демократичностью матушки Феодосии, которая оставляет людям пространство для собственных суждений, ошибок и привычек. Здесь не чувствуешь высокомерия «посвященных», которое иногда исходит от людей, увлеченных верой.

Но относительная вольность местного уклада идет рука об руку с типично крестьянской деловитостью, без дела тут не сидят. Уже за обедом намечается список занятий на вторую половину дня. Сама Феодосия вникает во всё: и в укладку деревянных планок на полу, и в ремонт окон. Долгое время церковь не была газифицирована, но после прошлогоднего визита губернатора Алексея Текслера вопрос быстро решился. Теперь службы могут идти круглый год.

После обеда Алексей с коллегами занялись перевозкой вот этого сухого колодца. Вода, которой моют в храме алтарь, остатки ладана и угля из кадила не выбрасывают, а направляют в этот колодец, объясняет Алексей
С появлением газа потребность в дровах резко снизилась, хотя газифицированы еще не все постройки общины, так что Алексею приходится иногда помахать колуном

Отношения с местными жителями Булзей довольно сложные. Алексей говорит, что есть десяток семей, которые относятся к общине доброжелательно и при случае помогают. Но есть и те, кто считает церковников возмутителями спокойствия и почти захватчиками. Я удивляюсь: почему так? Не завод же построили, церковь.

— Не знаю, наверное, потому что мы ведем непонятный для них образ жизни, не пьем, не дебоширим, — предполагает Алексей. — Если бы мы с ними пили, они бы нас уважали. Но многие нормально относятся, если я приду, попрошу что-то, они не откажут. В основном те, кто сам живет хорошо, нас понимают.

Таня идет вдоль берега Синары, недалеко от места, где Алексей возводит свой дом

Таня, мой компаньон в этой поездке, еще по пути в Булзи задается вопросом, почему матушка не является игуменьей монастыря: она назначена старшей сестрой монашеской общины (напомним, монастыря в Булзях нет). Но в нашем ведь понимании, если ты «инвестировал» во что-то, то сделал это ради будущих прибылей, то есть должен стремиться к статусу. Сама Феодосия отвечает так:

— Часто к нам приезжают и говорят: «Ой, какое большое дело вы сделали». Не надо. Это действует на душу, за этим надо следить. Тут нет ничего нашего. Это делается не для себя, для людей, для Бога. Я митрополиту так и сказала: «Вот, церковь восстановлена, примите, пусть служит людям».

Я вдруг понимаю, что она действительно не смотрит на храм в Булзях как на свое пристанище. Ее мысли уже с храмом Симеона Верхотурского, тоже разрушенным, что находится поблизости. Мы даже попытались доехать туда с Алексеем, но тестовая машина оказалась не слишком проходимой: развернулись на трети пути.

Возможно, скоро матушка Феодосия переберется на новое место недалеко от Булзей. Но земля вокруг храма Симеона Верхотурского имеет спорный статус, идут суды

И еще матушка Феодосия говорит: не нужно никого ставить в зависимость от себя, потому что это эгоизм. Зависимость всегда должна быть взаимной, двусторонней, не закрепощающей. Человеку нужно оставлять пространство для того, чтобы оставаться самодостаточным. Так, по крайней мере, я воспринял ее философию, которая, кажется, хорошо работает в Булзях. А с другой стороны, если действительно матушка Феодосия уйдет на новое место, оставшихся здесь ждет испытание. Им придется подтвердить, что они могут продолжать, но именно этому матушка и учит их.

— Я пришла к религии, когда умерли родители, и я нашла у мамы в книге переписанные молитвы: это было еще в 1990 году, — говорит матушка, которая постриглась в монахини 20 лет спустя. — Я искала ответ на самый главный вопрос: что такое смерть. И когда нашла ответ, что смерти нет, успокоилась.

Храм в Багаряке

А мы с Таней по пути обратно заезжаем в Багаряк: еще одно известное село, где в ту поездку 2012 года мы также посмотрели разрушенный храм. Сейчас он стоит в лесах, но, кажется, мало что изменилось, даже знакомая дыра в потолке на месте. Просто этому храму не повезло найти своего человека. А в жизни это иногда самое важное — найти своих.

Чье-то место
ПО ТЕМЕ
Лайк
LIKE0
Смех
HAPPY0
Удивление
SURPRISED0
Гнев
ANGRY0
Печаль
SAD0
Увидели опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter
Комментарии
0
Пока нет ни одного комментария.
Начните обсуждение первым!
ТОП 5
Мнение
Проехали вдвоем 9000 км на авто. Подруги три недели колесили по Монголии и потратили всего 150 тысяч рублей
Анонимное мнение
Мнение
Попали в самое сердечко. Иркутяне сняли кино на Байкале с Кириллом Кяро — мы побывали на закрытой премьере
Анонимное мнение
Мнение
«Остается выкрасть математичку из соседней школы». Отец девятиклассника — о дефиците учителей в стране
Анонимное мнение
Мнение
«Гуляем только во дворе». Иркутянка переехала в село и делится первыми впечатлениями
Анонимное мнение
Мнение
«Будто там коровы стоят». Известный дизайнер и блогер Артемий Лебедев — о том, почему на работе так важен туалет
Артемий Лебедев
дизайнер, блогер
Рекомендуем
Объявления