«Исчезающий Иркутск»: Доходный дом на Луговой – новый памятник

Пробегая по улице Марата, нет-нет, да невольно залюбуешься нежно-бежевым двухэтажным деревянным домом, украшенным ровными белыми кружевными оборками. По фасаду и под крышей тянутся порванные кружевные ленты, на улицу глядят два ряда аккуратных окошечек со ставнями и наличниками, по которым расставлены резные прямоугольники, круги, волны да «солнышки». До февраля 2021 года дом не имел статуса памятника, сегодня же - это выявленный объект культурного наследия, который должен охраняться государством.

Портал «ИрСити» и руководитель Клуба молодых учёных «Альянс», историк Алексей Петров запустили совместный проект о деревянных домах «Исчезающий Иркутск» в октябре 2014 года. С тех пор рассказано более 100 историй о заброшенных, полуразрушенных памятниках архитектуры и просто знаковых для города зданиях. Некоторые из них уже исчезли с карты Иркутска.

В утренней прохладе на улице Марата тихо – жильцы либо уже ушли на работу, либо только собираются выходить из своих квартир. 40-й – крепкий столетний дом. Своеобразная точка пересечения разных эпох и архитектурных стилей: сразу за деревянным памятником возвышается футуристическое здание «Иркутскгражданпроекта», спроектированное Владимиром Павловым, а через дорогу на Марата смотрит Дом специалистов, созданный Казимиром Миталем.

В этом перекрестье времён 40-й дом чудом смог удержаться на земле, сохранив кружево и уютные окошечки с цветами (а летом – и с котами). Правда, в потрёпанный ветром исторический фасад в какой-то момент вживили кусок уродливого бежевого сайдинга, дополнив его коричневыми пластиковыми дверями, имитацией каменного фундамента и белоснежным пластиковым окном. Здесь, посередине дома, – офисы, не вписанные в контекст. В остальном – жилые квартиры, отдельные да коммуналки. Тоже сосуществование эпох.

- Ррррвав! – из-за угла выбежал вёрткий пёс, по-хозяйски облаял нас с ног до головы и куда-то умчался. Один из двух входов под нарядными козырьками оказался открыт, мы вошли, и где-то над головой послышался уже знакомый лай. За деревянной входной дверью оказался не подъезд, а темнушка, на брусчатых стенах - симпатичные почтовые ящики с фамилиями, звонки в две квартиры. На второй этаж, чуть поскрипывая, поднималась узкая, но крепкая деревянная лестница. Здесь – тоже две двери с несколькими звонками, на неширокой площадке стоял массивный ящик-сундук, а в уголке сидел перепуганный пёс, он, не мигая, следил за каждым нашим движением.

Мы тихо и осторожно нажимали кнопки звонков, тихо топтались на месте, в какой-то момент нам открыли – из-за серой двери показалась молодая женщина со смеющимися глазами. «Может, попозже зайдёте, а то мы на работу собираемся?» - спросила она нашу маленькую команду, но всё равно осталась на короткий разговор. Её зовут Виолетта, вместе с мужем они организовали клуб органического земледелия.

Пёс зарычал. «Ярик, чего ты, это свои», - глянула на него Виолетта. Собаке «очень повезло» - все соседи кормят. «Он выбрал одного хозяина, они вместе на рыбалку ходят, только сосед сейчас с инсультом лежит», - объяснила женщина.

Из старожилов осталась только бабулечка, которая живёт в одноэтажном пристрое. А посередине дома несколько помещений ещё с 2013-2015 годов занимают коммерческие фирмы, которые прилепили на фасад сайдинговую заплатку, нарушив единство внешнего облика. Для жильцов - ни уму, ни сердцу.

- А вы знаете, что недавно ваш дом стал памятником? – спросил Алексей Петров Виолетту.

- Знаем, но это была не наша идея. Мы об этом узнали из новостей, - поделилась женщина.

В управляющей компании жильцам новоиспечённого памятника пояснили, что ничего при оплате коммунальных услуг не изменится – «как платили, так и будете платить». А чтобы с фасада убрали чужеродный сайдинг и заменили пластиковые двери на что-то более аутентичное, людям нужно самостоятельно обратиться в органы власти. «Без бумажки никто ничего делать не будет», - заметила Виолетта.

Она также рассказала, что в одном из помещений недавно открылось небольшое экспериментальное кафе. Оно немного секретное, но его существование выдаёт камешек на улице с ласковой надписью «Кофелла», поэтому кажется, что это история настоящей любви. Наполняет это кофейное пространство удивительная девушка-бариста Кристина, с которой, к сожалению, встретиться нам и не удалось.

С другой стороны дома – чуть завалившийся одноэтажный прируб, в который ведёт покосившаяся деревянная дверь. Через некоторое время после стука она открылась, и из-за неё выглянула пожилая женщина. Разговаривать с нами она не захотела, коротко бросила, что живёт в доме «недавно», но вообще-то с 1968 года, а до этого здесь жила её бабушка. На вопрос, кем работала её родственница, бабулечка в ответ как-то странно на нас посмотрела и, тяжело вздохнув, закрыла дверь.

Позже мы созвонились с мужем Виолетты, Александром Николаевичем. Он переехал в дом на Марата в 90-х годах и с интересом общался со старожилами. Они вспоминали, как в детстве находили на чердаке старые фотографии, датированные 1908 годом. Старики называли фамилию Сибирякова, который когда-то владел усадьбой, но подтверждения этой информации нет. А в БТИ нет указаний о годе постройки здания, хотя, судя по рассказам и архивным данным, оно существовало уже до Революции.

За более чем столетнюю историю в доме сохранилась родная деревянная лестница, под которой раньше была кладовка, принадлежавшая жильцам. Её содержимое выбросили, когда люди умерли, хотя среди вещей находился настоящий раритет. Например, веретено – старое, но действующее.

Раньше здание отапливалось печками, которые отчасти держали, «цементировали» деревянную конструкцию, но в советское время, когда провели водопровод и канализацию, сделали внутреннюю перестройку, их снесли. Сейчас о горячем сердце дома напоминает большой старинный камин, сохранившийся по центру. Одна сторона этого камина выходит как раз в квартиру Александра Николаевича, а вторая – «зашита» под офисами.

«Это была большая усадьба, к ней примыкал земельный участок, где раньше, со слов старожилов, росли деревья, была беседка, по той стороне стояли деревянные дома, которые снесли в 80-е годы для строительства здания «Гражданпроекта». Тогда, по-видимому, с соблюдением различных норм было не так строго, как сейчас, с ними мало считались, хотя работы, например, забивание свай в фундамент, проводились серьёзные. В нашем доме поехали стены, появились трещины, накренились потолки. Жильцам обещали, что их расселят, но после строительства здания для проектного института про людей благополучно забыли», - рассказал Александр Николаевич.

По его словам, раньше в доме жили скромные интеллигентные люди. Одна женщина работала в финансово-экономическом институте (сейчас это Байкальский госуниверситет). Другую звали Революцией, а кратко – Люцией. Она была врачом, и никогда не отказывала в помощи своим соседям. Это был очень дружный двор. Сейчас все старики, которые могли бы рассказать о тех временах, «уже ушли».

Дом №40 на улице Марата (бывшая Луговая) встал на госохрану всего 2 месяца назад - в феврале 2021 года. Служба по охране объектов культурного наследия Иркутской области включила его в перечень выявленных памятников, присвоив имя «Доходный дом в усадьбе Е.С. Белозерова». Примерный срок строительства – начало XX века.

В свободном доступе сведений о 40-м доме не нашлось, зато на глаза попался акт государственной историко-культурной экспертизы соседнего строения - №38, традиционного для Иркутска каменного здания, «удерживающего» угол Марата и Свердлова (ранее - Баснинская). Он вошёл в реестр памятников в прошлом сентябре.

Как следует из исторической справки, на плане 1843 года здесь было крупное угловое, близкое к квадрату землевладение, состоящее из двух участков. Пожар 1879 года полностью уничтожил застройку этого квартала. Впервые каменный дом появляется на плане 1899-го.

В советский период территория усадьбы была объединена с соседним участком, на котором стоит 40-й дом. Позднее участки размежевали. В адресе-календаре 1901 года владельцем 38-й усадьбы значится Евгений Семёнович Белозеров. «С именем домовладельца не связаны какие-либо значимые исторические события», - говорится в акте экспертизы. Вполне возможно, что купец держал большую усадьбу с двумя доходными домами, а позже один крупный земельный участок разделили на два более мелких.

Постановка на госохрану, как правило, не особо влияет на судьбу здания, на его разрушение внутри и снаружи. Но это повод, чтобы быстрее провести государственную историко-культурную экспертизу. Жильцы ждут весны 2022 года, когда, как заверили их власти, станет ясно, имеет ли здание историческую ценность, нужна ли ему реконструкция и сколько денег на это потребуется.