«Город изнутри»: Колония строгого режима – приходите к нам ещё!

Как вам кажется, с чего начинается колония строгого режима – с колючей проволоки, бетонного в три метра высотой забора или с серьёзного лица сотрудника ГУФСИН? Та, что расположена рядом с посёлком Маркова в Иркутском районе, начинается со сказочного пейзажа, который предстаёт глазам, когда ты только-только выходишь из автобуса.

И только потом, оборачиваясь, уже разомлевший от природной красоты, ты идёшь прямиком в колонию строгого режима для впервые осуждённых №19: видишь и бетонный забор, и колючую проволоку, и серьёзные лица работников ГУФСИН – всё как положено.

Девятнадцатая – самая молодая мужская колония строгого режима в Иркутской области, была открыта в посёлке Маркова в 1970 году – заключённые строили Ново-Иркутскую ТЭЦ. Потом осуждённые ещё сооружали комплекс зданий областной клинической больницы, завод кристаллического кремния в Шелехове, воссоздали сторожевую башню Илимского острога для музея «Тальцы» и многое другое. Сейчас ИК-19 – один из крупнейших в регионе производителей кованых изделий.

Через пропускной пункт исправительного учреждения проходили вчетвером – две девушки плюс двое мужчин - я, сотрудница пресс-службы ГУФСИН, фотограф и сопровождающий от колонии. Женской части команды выдали по тревожной кнопке, которые надо нажимать в случае угрозы нападения, а мужчинам велели присматривать за обстановкой.

«Если её нажать, то к месту сигнала отправится отряд быстрого реагирования, но уверен, до этого не дойдёт» - успокоил сопровождающий Александр, и мы отправились в путь: в отдраенные до блеска жилые корпуса заключённых, наполненные рабочими производственные цеха, местный клуб культуры, где нам исполнили что-то из «Арии» и показали копию «Мадонны» Сальвадора Дали.

Пребывание в колонии у каждого заключённого начинается с «карантина». Он представляет собой отряд из новичков, который недели две полностью изолирован от общения с другими заключёнными. Только-только поступившие знакомятся между собой; с ними работают психолог, сотрудники учреждения, рассказывают, куда они попали и как здесь устроен быт.

Домик в два этажа – со спальней, кухонькой, умывальными… «новобранцы» разговаривают неохотно, с нахальцой, но, в целом, смирные.

«Они пока даже не понимают, куда попали и что случилось. Поэтому такие необщительные – боятся. Потом привыкнут. С ними сейчас работают – выясняют, где они здесь могут пригодиться, что вообще умеют делать», - пояснил Александр.

В других жилых корпусах всё, в общем-то, одинаково – рядами стоят койки в два яруса, заправленные без единой складочки, отливают глянцем покрашенные в коричневый чистые полы, в комнате отдыха за просмотром телевизора сидят по несколько осуждённых, остальные в утренние часы на работе – в цехах или учатся.

Примечательно, что в корпусах есть свои кухни. Александр пояснил, что там есть холодильник, микроволновка, но нет плиты – готовить запрещено. Что ж, вероятно, живущие там мужчины просто асы в приготовлении блюд в микроволновке.

Осуждённые в свободное время занимаются кто чем – кто-то телевизор смотрит, кто-то картины рисует, правда таких не очень много. Есть спортсмены. Несколько лет назад все региональные СМИ писали, что в этой колонии появились занятия йогой. Что ж, может быть за несколько лет там целое практикующее сообщество образовалось?

Как рассказал один из заключённых, йога не получила популярности в стенах колонии – идейный вдохновитель освободился, затем перестала приезжать тренер, а осуждённые сильно не настаивали.

«По йоге у нас было два талантливых человека, которые ей занимались. На них двоих держалась вся группа. Потом один ушёл, освободился – в прошлом был мастером спорта СССР международного класса. Он до сих пор практикует, преподаёт. По Иркутску дипломированных преподавателей-йогов такого класса, как он, нет. А обучался он здесь по книгам и с тренером, когда она ещё ходила», - пояснил Александр.

Прямиком из жилых, под чуть ли не хором сказанное «Всего вам доброго, приходите к нам ещё!» мы отправились в цеха – раскалённый докрасна кузнечный и деревообрабатывающий, пахнущий свежераспиленным лесом.

По дороге Александр рассказал, что в колонии порядка 1,1-1,2 тысячи осуждённых, сидят они долго – до 25 лет, в основном, это убийцы и члены организованных преступных группировок. Как и везде, тут своё общество – есть бедные и богатые, смелые и трусливые, грамотные с несколькими высшими образованиями и совершенно неспособные правильно написать свои имя и фамилию. Никуда пока не делись все эти расслоения в обществе заключённых, статусы, о которых, по какой-то неведомой причине, знают даже школьники, но есть и изменения.

«Меняется колония, конечно. Цивилизованнее стало здесь, что ли. Есть люди, которые ничего не хотят – ни работать, ни учиться – а это, конечно, деградация. Что сказать о службе здесь… были те, кто не смогли – один день, и увольнялись. Приходят – им рассказываешь, что это строгий режим, особые преступники. Выйдут на ежедневную проверку – а там стоит вся зона, все 1,2 тысячи человек. Это давит морально. Смотрят они на них и представляют, что всё это преступники… А если задуматься, сколько ещё преступников на свободе ходит. Мы же их не боимся?» - делится размышлениями собеседник.

Тем временем мы уже открыли двери кузницы – в сумеречном помещении пахнет сваркой, в углах цеха заключённые в защитных масках обрабатывают железо – искры летят во все стороны. В кузнечной всё как положено: печь, молот, много железа и кузнец, стучащий по раскалённому металлу. Как пояснил спутник, скорее всего, он куёт что-то для камина.

Выяснилось, что ограждения на автодороге по улице Байкальской, кованые подставки под цветы, урны и узорчатые украшения лавочек в Иркутске – дело рук осуждённых 19-й колонии. Кроме того, городские указатели по достопримечательностям – тоже их работа.

Поговорить в этом цехе ни с кем не удалось – мужчины были заняты реальной, тяжёлой и требующей полной самоотдачи работой. Да и как, позвольте, подойти к человеку, от которого на метр вокруг рассыпаются искры? Ну уж нет – мы отправились в деревообработку.

Шагая по мягким опилкам, под звуки жужжащей электропилы мы добрались до цеха. Осуждённые тут делают срубы для домов, строгают доски – в этом месяце они вплотную заняты созданием больших, круглых бобин, на которые позже будут наматывать кабель.

«В день по 30 штук таких делаем!» - хвастается рабочий, ведя рукой по деревянной поверхности и показывая, как пойдёт линия спила.

Смена тем временем уже заканчивалась, мужчины чистили веником сапоги, готовились к обеду. На прощание, заключённые вновь пожелали нам вернуться, а Александр рассказал, что прораб на этом участке – человек необычный, награждённый орденом мужества в годы войны в Чечне.

К слову, на минуточку мы заглянули и в столовую, чтобы посмотреть, что у осуждённых на обед.

После сытного обеда, по закону Архимеда полагается… нет, не поспать. Трудящиеся и обучающиеся мужчины вернутся на рабочие места. А мы пойдём в местный Дом культуры – там как раз репетирует музыкальная группа.

Три гитары, синтезатор, барабаны и вокал – шесть человек на сцене исполняют медленную чуть с хрипотцой песню в жанре шансон. По просьбе журналистов, музыканты согласились исполнить и композицию из репертуара «Арии». Как признался сам солист, раньше очень любил петь «Штиль», но потом что-то надоело.

Александр рассказал, что барабанщик группы – человек уникальный в своём роде, умеет играть на всех инструментах, а солист раньше был отъявленным бандитом: «Хулиган из хулиганов был – 209-я статья, ОПГшник в прошлом, а потом в клубе себя нашёл».

На втором этаже Дома культуры нам показали небольшую художественную мастерскую. Прямо над входом на стене единолично красуется копия работы Сальвадора Дали «Мадонна».

«Вот эту «Мадонну» – три недели рисовал. Можно и за четыре было – чем дольше – тем лучше, прорисовка больше. Восемь или девять лет рисую, но считаю, что я только начинающий», - рассказывает художник и он же солист группы.

Оказалось, в шкафу у мужчины целая серия книг по живописи с репродукциями работ классиков.

Путешествие по колонии подходило к концу. Сотрудник пресс-службы ГУФСИН по Иркутской области Юлия Савельева заметила напоследок, что судьба заключённых, при всём видимом комфорте, нелегка. Они отбывают срок на протяжении многих лет – 10,15… 25. Учатся, приобретают профессию, работают, находят себе какие-то занятия, обретают друзей, привыкают к укладу жизни, и однажды… выходят на свободу. На ту самую, с видом на просторное поле и лес вдалеке. Многие очень боятся именно этого момента – кого-то ведь дома и не ждут вовсе. Как адаптироваться в изменившемся мире, начать жизнь почти с нуля – все эти вопросы ложатся на плечи освободившегося человека мгновенно, а помочь ему некому.