«Ночь в музее 3: Секрет гробницы»: Сменить пластинку

Все мы знаем примеры необязательных продолжений: например, «Город грехов» должен был иметь подзаголовок «Фильм, ради которого не стоило убиваться». Но что случилось, того не отменишь. Вот и у симпатичного семейного кино «Ночь в музее» случилась третья часть – через пять лет после второй, да ещё в новогоднем прокате, да ещё единственная премьера на неделе. То есть, проще говоря – от судьбы не уйдёшь.

Слово «судьба», надо заметить, в этом случае имеет исключительно унылый и даже местами античеловеческий смысл. Для этого достаточно заглянуть в стеклянные глаза актёров, которые совершенно без огонька отбывают аттракцион. Даже Бену Стиллеру и Ребел Уилсон скучно. Один Робин Уильямс вызывает эмоции – и даже совсем не от того, что недавно скончался. Просто у него действительно было это мягкое обаяние грустного клоуна, которое оживляло любую восковую куклу. С юмором тоже не очень сложилось. Он есть, но лежит ровно на двух полюсах: вот тут у нас уровень хорошего стенд-ап шоу про шутов и евреев – а вот тут у нас писающая обезьянка. И ни то, ни другое совершенно не работает на русского зрителя. А универсальные помахивания скелетным хвостом, конечно, умиляют – но это уже было.

В этом вся проблема третьей «Ночи в музее». Она вторична по отношению к самой же себе. Пытаясь перетроллить саму себя, она все время повторяется, причём по три-четыре раза. Да, там есть новые персонажи – но сэр Ланселот так явно придуман для того, чтобы двигать основной конфликт и шутить про шута, что это даже неприлично. Действительно смешное камео Хью Джекмана затянуто аккурат раза в два. Скелет динозавра уже был. А поцелуя с капуцином не было – но вы серьёзно хотите это видеть?

В итоге единственным, что хоть немного трогает душу, оказывается тот момент, когда Тедди Рузвельт произносит: «Отпусти нас». Вероятно, потому, что оказывается единственно неожиданным в этом фильме, в котором столько роялей, что кустов не видать. После этой фразы «Ночь в музее 3: Секрет гробницы» оказывается фильмом-прощанием, чем-то вроде третьей «Истории игрушек», только начисто лишённой искры божьего гнева. И это отчасти примиряет зрителя с создателями, которые открытым текстом говорят, что больше не будут мучить героев, переставляя им ноги и руки и выдавая за живых – хотя пластинка уже давно выдохлась.