Берегите природу - мать вашу! - обзор областных газет

«Не было желания тратить время на ремонт»

Сергей Ерощенко не любит подолгу находиться в своём рабочем кабинете. Говорит, что предпочитает оценивать ситуацию и принимать решения на месте. Став хозяином кабинета на третьем этаже в здании по Ленина, 1, он мало что в нём изменил. «Потратили часик на перестановку и сразу начали работать», – говорит он.

«Ковер – в спортзале»

Сейчас, по словам Сергея Ерощенко, кабинет выглядит так, как задумывался и обставлялся ещё при губернаторе Борисе Говорине десять лет назад.

– Когда я зашёл в этот кабинет, рабочее место было организовано так, как сделали кабинет Борису Александровичу Говорину, – рассказывает он, перевоплотившись по нашей просьбе на некоторое время в гида. – С тех времён переставлялись шкафы и всё остальное. Ремонт и эту мебель делали югославы. Так что, как видите, ничего не поменял. Потратили часик на перестановку и сразу начали работать. Я говорю это не для рисовки, у меня желания не было тратить время на ремонт и ещё что-то подобное.

По нынешним меркам обстановка губернаторского кабинета выглядит достаточно аскетичной. Пара книжных шкафов, рабочий стол с приставленными для посетителей стульями. На стенах три карты – Иркутской области, Иркутского района, России. Поверх одной из них сейчас развёрнут экран для проектора. В центре – круглый стол, за который чаще всего приглашаются посетители.

– Как книги попадают в ваши шкафы?

– Сам сюда я принёс ну разве что пару книг. Например, «Шантарам» просто давал одному человеку почитать. Если не читала – рекомендую. Остальное – подарки. Вот Валентин Григорьевич (губернатор особо выделяет специальное шикарно иллюстрированное Сергеем Элояном издание Распутина. – Авт.). Есть среди авторов и представители иркутского журналистского цеха – Александр Гимельштейн, Станислав Гольдфарб. Я рад, что каждый из моих друзей, написав что-то, спешит подарить мне. Могу честно сознаться, не всё читал. Последнее время читаю в самолётах (спать в полёте не могу), и то если с бумагами не надо работать. Газеты читаю только целевым образом. Очень интересуюсь событиями на Украине, московской повесткой. А вот этим не воспользовался ни разу, – Сергей Ерощенко указывает на репринтное издание энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона. – Похоже, он больше для интерьера.

– У вас даже ковра нет? Куда подчинённых вызываете для разбора полётов?

– Ковёр у меня там, где я борьбой занимаюсь. Недавно разбирал личные фотографии и, может, не утащил... – подхватив шутливый тон, жестом приглашает нас к рабочему столу (губернатор показывает фото из спортзала). – Вот там мы боремся. Узнаёшь лица? (В спаринг-партнёрах нашего собеседника его помощники.) И так лет двадцать с ними, ещё со времён создания «Истлэнда». Смешанные единоборства. Так что ковёр – в спортзале. А здесь нужно подвести человека к решению. И делать незаметно, как в айкидо.

«Идея не моя. Но мне она нравится»

– Существует ещё и загородная резиденция губернатора. Вы относитесь к ней как собственному рабочему месту?

– Был там трижды за два года. Один раз туда просто поехал, чтобы оценить её состояние. Загородную резиденцию я не мыслю в качестве своего рабочего места: для меня важна оптимальная возможность для передвижения. Я езжу с сопровождением. Почему? Если по Иркутску начну передвигаться с установившейся скоростью, то в день буду тратить на дорогу два часа минимум. Тогда спать не буду. Мне больше не из чего компенсировать это время. А жить и работать надо в оптимальном варианте.

Сейчас резиденция используется для проведения совещаний. К тому же, когда к нам приезжают гости, они останавливаются там.

– Как вы относитесь к идее переноса резиденции губернатора из Серого дома в Белый дом, где проживали иркутские генерал-губернаторы с 1837 по 1917 год (нынешнее здание научной библиотеки ИГУ, которая переедет в новое помещение. – Авт.)?

– Это не моя идея. Но она мне нравится. Почему мне эта идея приглянулась? Институт губернаторства не ограничивается последними 20 годами. Ему не один век. И могущество страны создавалось в том числе губернаторами. Конечно, надо сохранять преемственность власти. И мы должны осознавать эту историческую значимость. Жители Иркутской области уникальные, талантливые и очень сложные в общении. Сложно добиться их доверия. Но если ты их не обманешь, они начинают сильно помогать. Я считаю, что статус региональной власти тоже очень важен.

– На данный момент сохраняют свою актуальность планы по разделению должности губернатора и председателя правительства? Вы какой работе больше отдаётесь?

– Я по природе антикризисник. В данный момент моя антикризисная работа связана с «социалкой». Правительство – больше экономика. А у губернатора социально-политическая задача. Стараюсь в публичной плоскости придерживаться последней темы. Всё про садики, школы… Строителей, своих коллег, насилую. Использую именно это слово, потому что такая моя «любовь» возникает, оттого что меня плохо слышат. Ещё недавно мы были последними по строительству социальных объектов, но сейчас занимаем первое место в России по соотношению цены и качества – 54 тысячи за квадрат вместе с благо-устройством. И скорость! Никто не верил, что в Сибири за год это возможно. Кроме того, нужно было один объект построить самому. Это было принципиально. Поэтому я ездил на строительство сельской школы в Усть-Ордынский округ в село Булуса каждые десять дней, вовлёк в этот процесс журналистов. И построили же! Шаманы притащили камень, сказали, лучшего места не найдёшь. В школе повесили портреты лучших выпускников – шести профессоров и Героя Советского Союза. Их забыли, а теперь вспомнили. И заборы поменяли, и дорогу сделали.

Сейчас строители соревнуются не только в качестве и скорости строительства, но и в подарках школам. Они дарят автобусы, гаражи, новые коммуникации. Новые технологии приходят в деревню. В Иркутске нет таких спортивных комплексов, которые строятся на периферии. Мы в Баяндае сдали спорткомплекс, и как человек, много лет игравший в мини-футбол, говорю: нет такого паркета в Иркутске.

«…И будет движение в этом вопросе»

На рабочем столе Сергея Ерощенко минимум бумаг. «Поработав с бумагами, сразу же отдаю – иначе утонешь в них», – говорит он. Мы замечаем зарисованную от руки схемку на листе формата А4. Уловив наш интерес, губренатор порвал листок и отправил его в корзину. Выяснилось, что нарисованная им схема осталась после обсуждения вопроса о территории иркутского военного городка. «Мы с Шойгу переговорим, и, надеюсь, будет движение в этом вопросе», – обещает губернатор.

– Какую часть своего времени вы проводите в этом кабинете?

– Стараюсь свести его к минимуму. Сегодня, например, сходил к Людмиле Михайловне [Берлиной]. Уверен, ей в собственном кабинете вести разговор было комфортнее, и я сходил с удовольствием. При возникновении сложных ситуаций стараюсь выезжать на место мгновенно. Если это в Иркутске, в шаговой доступности, можно и пешком сходить. Конечно, бывает, становишься объектом повышенного внимания. Но это в исключительных случаях. Большинство людей у нас воспитанные, максимум попросят совместное фото. Я ведь, например, и номер сотового телефона в кризисных точках людям раздаю.

– Часто звонят?

– Редко. Но в числе этих звонков бывают незабываемые. Я уже рассказывал как-то о бабуле из Шелехова. Обратилась к нам с проблемами, просила не для себя, говорила: «Да, я у всех губернаторов была, не переживайте, поэтому я сразу президенту написала». Она мне через некоторое время после нашей встречи звонит, говорит: хочу с вами встретиться. Спрашиваю: всё ли сделали? Говорит, сделали всё нормально, хочу отблагодарить, подарок вам купила, кофемолку.

«Чтобы разговаривать предметно, у меня всё под рукой, но это больше не моя заслуга, а помощников», – губернатор в ответ на вопрос о макете аэропорта достаёт из шкафа проспект по реконструкции Иркутского аэропорта – предложение корейских инвесторов. На самом деле макет уже не совсем актуальный.

– Это старый вокзал. К нему хотели достроить новый международный аэропорт. С этого стартовали, а потом обратились к серьёзной компании, которая уже пять лет занимает первое место в мире по коммерческой составляющей, связанной с обслуживанием аэропортов.

В итоге это переросло в интереснейший проект, который может преобразить существенную часть территории Иркутска. В районе микрорайона Солнечный появятся

Аэросити, Байкал-смартсити. «Надеюсь, мне удастся реализовать этот проект», – говорит Ерощенко.

– То есть вы полагаете уместным оставить аэропорт в Иркутске?

– Я располагаю мнением специалистов. Но взлётно-посадочную полосу надо как минимум разворачивать. А переносить аэропорт куда-то, в ту же Ключевую, нецелесообразно.

– На какую перспективу рассчитан этот проект?

– Процесс этот нескорый. Процедура передачи аэропорта из федеральной собственности в областную пока не завершена. Есть и другие сложности – хаотичная застройка. Мы столкнулись с проблемами при расширении Байкальского тракта. Вот Байкальская ось, вот площадка, которую приходится отвоёвывать. Мы не можем дорогу расширить, потому что натыкаемся то на один киоск, то на другой, то на участки, которые кто-то успел оформить и их надо почему-то выкупить за 30 миллионов рублей. Для нас эта работа важна, мы считаем, что город должен развиваться в эту сторону (разворачивая проспект, губернатор указывает в направлении от Солнечного к Листвянке. – Авт.). Логично туда развиваться хотя бы потому, что в этой стороне комфортнее проживать.

– Вы подобные темы дома обсуждаете?

– Нет. Мы с женой договорились: дома у нас разговоры на тему работы под запретом. Также мне не хотелось бы касаться некоторых личных тем в публичной сфере.

Это не значит, что в кабинете Сергей Ерощенко не оставил места для личных вещей. Если быть внимательным, можно увидеть пару икон. На столе – фото дочери и старшего сына. Любительский снимок старшего брата Николая Ерощенко, ушедшего из жизни несколько лет назад. Портреты двух младенцев – старшего внука и младшего сына, которые родились с разницей в два дня. Правда, сейчас мальчишкам уже по шесть лет. Вероятно, в скором времени здесь появится снимок младшего внука, появившегося на свет месяц назад.

Городок для медиков

Уникальный проект реализуют в Иркутске. Городская клиническая больница возводит недалеко от города жилье для своих работников. 22 июля строительную площадку посетили министр здравоохранения Иркутской области Николай Корнилов и заместитель председателя регионального правительства Валентина Вобликова, а также несколько будущих жильцов поселка. Они поучаствовали в торжественной закладке первого блока одного из строящихся домов и обсудили саму идею Медицинского городка.

На фоне больших вывесок коттеджных поселков «Хрустальный» и «Изумрудный» маленький указатель с надписью «Медицинский городок» совсем не заметен. Нет пока и самого городка, только небольшой дом сторожа. Но уже в декабре в первые дома на втором километре Мельничного тракта смогут въехать новые жильцы — сотрудники Иркутской городской клинической больницы № 1. Жилье строится медучреждением специально для них и продается на льготных условиях.

Валентина Вобликова сообщила, что правительство Прибайкалья оказывало консультационную и организационную поддержку, но заслуга все-таки не его. Идеологом и инициатором этого уникального для современной России (как утверждает подрядчик) проекта стал Леонид Павлюк, главный врач Иркутской городской клинической больницы № 1. В учреждении, которое он возглавляет, многие врачи со степенями и званиями до сих пор живут в общежитиях. Денег на покупку своих квартир не хватает.

Путь от замысла к реализации был относительно недолгим. Процедура перерегистрации, изменение вида разрешенного использования, перевод земель… На все ушло больше трех лет. Без содействия администрации Иркутского района, отмечает автор проекта, некоторые вопросы, возможно, вообще не удалось бы решить, не то что в такие сроки. В июне текущего года начались строительные работы. Уже залит фундамент одного дома, подготовлены котлованы еще для двух. На площадку подведены электричество и центральное водоснабжение, почти готова канализация, сделаны грунтовые дороги.

Всего застройщик — компания «Медстрой» — выкупил 24 гектара земли. Двадцать из них разделили на 150 участков и уже раздали их в частное пользование. За каждый медработники заплатили 185 тыс. рублей — это целевые взносы на коммунальное благоустройство. Земля оформлена в собственность, и некоторые уже приступили к возведению домов. В поселении «частников» обустроено более шестидесяти колодцев. Прописка у здешних жильцов будет марковская — до Маркова меньше километра.

Для многоквартирных домов отведено порядка 2,5 га земли. Стоимость квадратного метра жилья составит около 30 тыс. рублей (без отделки) и около 34 тыс. рублей — с отделкой. Трехэтажные здания строят из пескоблоков. Однокомнатных и трехкомнатных — по 15 процентов от общего числа квартир, все остальные — наиболее востребованные «двушки». Жилье будет приобретаться в ипотеку на стандартных, в общем-то, условиях — срок от десяти лет, наценки 11—12 процентов, возможность досрочного погашения. Однако проценты по ипотечному кредитованию банку станет платить медучреждение, в котором работает заемщик, а не он сам. Но только до увольнения. Квартиру у специалиста, конечно, не отберут, но кредит придется оплачивать своими силами. По словам Леонида Павлюка, это необходимо для привлечения и удержания кадров, особенно молодых. Такой подход пришелся по душе Николаю Корнилову.

— В прошлом году в эксплуатацию было сдано беспрецедентное количество объектов здравоохранения, но мало просто открывать их. Важно, чтобы было кому там работать. Последние дома, построенные для медицинских работников, сдавались вместе с областной больницей в микрорайоне Юбилейном в конце 80-х годов прошлого века, — отметил министр. — За возобновлением этих традиций стоит и развитие кадрового потенциала.

Довольны и сами работники клинической больницы. Даже если бы им повезло самостоятельно найти новостройку с такой ценой за квадратный метр, то все равно остались бы необходимость выплачивать банку проценты и риск столкнуться с недобросовестным застройщиком.

— Нас собрали на внеплановую планерку, рассказали о проекте. Это очень хороший вариант, — рассказывает Екатерина Старцева, медсестра гинекологического отделения клинической больницы. — Сейчас я снимаю жилье, плачу по десять тысяч в месяц. По ипотеке буду платить на пять-шесть тысяч больше, зато за свое собственное жилье. Смущает, что пока нет дороги, добираться трудно будет. Но я понимаю, что это временные трудности.

Немаловажно отсутствие возрастных ограничений на участие в проекте и то, что в жилье в Медицинском городке могут купить не только врачи, но и другой больничный персонал.

— У нас есть участковый терапевт, которой скоро исполнится 60 лет, а она живет в общежитии с двумя детьми. Разве можно хоть кому-то отказать, — рассказывает Леонид Павлюк. — Вон и сантехник у нас уже дом достраивает.

Всего для медиков построят 14 многоквартирных домов на 270 семей. Часть квартир в своем жилищном комплексе клиническая больница планирует отвести коллегам из других медицинских учреждений — Иркутской областной клинической больницы и городской Ивано-Матренинской детской клинической больницы. Как отметил Николай Корнилов, именно эти больницы несут основную нагрузку по оказанию медицинской помощи жителям Иркутска и всего Прибайкалья. Да и только крупные учреждения могут позволить себе такую финансовую нагрузку.

— Редко медицинские работники могут позволить себе коммерческое жилье. Три года назад, когда эта идея только начала обсуждаться, было много сомневающихся, но теперь мы видим реальные результаты. Я уверена, что этот проект будет примером для других городов и даже регионов, — заключила Валентина Вобликова.

Зампред также отметила, что областная власть планирует оказать поддержку в развитии инфраструктуры городка. Возможно, за счет вливаний из регионального бюджета удастся сделать стоимость квадратного метра еще ниже. И избежать того, «чем грешит Иркутский район»: отсутствия комплексного подхода к развитию застраиваемой территории. В Медицинском городке появятся детский сад, магазины, аптека, врачебный кабинет, спортивная площадка и парк. Дорога пока будет грунтовой, так как асфальтировать ее в период стройки нерентабельно. Полностью работы закончат к концу 2016-го. Реализация проекта обойдется в 489,4 млн рублей.

Город на грани

Бывшие работники БЦБК готовы возобновить голодовку с 1 августа. Байкальчане ждут решения проблем города, ещё в прошлом году оставшегося без градообразующего предприятия, но пока получают в основном обещания. Жители надеются, что вопрос о будущем Байкальска будет вынесен на заседание правительства России, которое запланировано на 31 июля. На прошлой неделе инициативная группа профсоюза комбината напомнила о безнадёжной ситуации Байкальска в письме президенту страны.

Представители областной власти, между тем, говорят о проектах, которые могут дать рабочие места моногороду, но не раньше 2015 года.

Жители Байкальска просят президента Владимира Путина модернизировать Байкальский ЦБК и при работающем предприятии запускать новые альтернативные производства в городе, а вопрос о судьбе бывших работников комбината взять под личный контроль. «Мы хотим жить и работать в городе Байкальске!», – говорится в письме от 21 июля, подписанном членами профкома комбината от имени трудового коллектива и жителей города.

Основная проблема, о которой пишут байкальчане, – отсутствие рабочих мест и уверенности в завтрашнем дне: «Вакансий, предлагаемых службой занятости, наберётся немного, в основном это бармен, повар, официант, уборщики, и это не выход в сложившейся ситуации. Областные власти рассматривают вопрос о каком-то призрачном развитии территории – строительство тепличного хозяйства в 2015-2016 годах, переработка сельхозпродукции и дикоросов (в Байкальске нет сельского хозяйства). Как нам дожить и что делать до этого срока?» В начале июня в городе прошел митинг, а 1-2 июля 2014 года – предупредительная голодовка инициативной группы. Люди уже готовы и на более серьезные меры – массовую голодовку и отказ платить за услуги ЖКХ, говорится в письме.

На прошлой неделе с четырьмя представителями инициативной группы в Байкальске встретились первый заместитель председателя правительства Иркутской области Николай Слободчиков и заместитель председателя Законодательного Собрания региона Сергей Брилка. Байкальчане итогами встречи, говорит глава профкома БЦБК Александр Нестеренко, остались недовольны – речь вновь шла о проектах, которые могут быть запущены лишь в 2015-2016 годах.

Обсуждается, в частности, проект агропарка. Байкальску обещают теплицы и круглогодичную занятость 120 человек на выращивании овощей, листового салата и цветов. Ещё 15 человек предполагается трудоустроить на переработке продукции в соки, ягодные муссы, диетическое и диабетическое питание. Деньги на проектирование центра выделит, по словам Николая Слободчикова, Иркутская область, а само создание не может обойтись без участия федерального центра. О каких суммах идёт речь, Слободчиков не уточнил. Однако отметил, что заработать «теплицы» могут уже в сентябре 2015 года.

Второй проект – создание федерального тренировочного центра олимпийского резерва по зимним видам спорта. Лыжно-биатлонный комплекс, склоны для могула, хавпайпа и акробатики, а также гостиницу на 200 номеров, как видится авторам идеи, можно увязать с существующей инфраструктурой горнолыжного курорта. «На Горе Соболиной можно поставить устройство, где, знаете, такие вагончики ездят – гондольную подвесную дорогу, которая позволила бы вокруг нынешней инфраструктуры создать дополнительные спортивные элементы, – говорит Слободчиков. – Мы ведем переговоры с [министром спорта, туризма и молодёжной политики РФ Виталием] Мутко, наш конкурент – Красноярск».

Что же до расширения существующих предприятия по розливу воды и макаронной фабрики, по словам Александра Нестеренко, несколько рабочих мест, которые там появятся, не решат проблему трудоустройства в целом.

Второй острый вопрос Байкальска – предстоящая зима. Бывшая ТЭЦ БЦБК, переданная городу, сейчас генерирует не тепло, а убытки. Без комбината мощности тепло-источника избыточны. «Сейчас мы выбрасываем горячую воду, покупка угля и сброс воды на очистные сооружения ведут к убыткам до 10 млн рублей в месяц», – говорит Фёдор Ларченко, глава ООО «Теплоснабжение», которому была передана ТЭЦ. Значительных вложений требует оборудование, не ремонтировавшееся годами: только на текущий ремонт котлов нужно минимум 20–25 млн рублей, а капитальный ремонт одного котла без вспомогательного оборудования обойдётся в 130 млн. Кроме того, на покупку угля требуется 204 млн рублей в год, а в период с сентября по май – около 180 млн рублей. В то же время за горячую воду предприятие собирает с населения около 2 млн рублей, этого не хватает даже на зарплату сотрудникам. Сейчас на ТЭЦ работает 200 человек, к зиме будет принято ещё около 50 работников, говорит Ларченко.

Строительство более экономичного теплоисточника – жизненно важный для Байкальска вопрос. И тоже пока без внятного ответа. «Мы хотим на площадке рядом с ТЭЦ построить теплоисточник, – заявил Николай Слободчиков. – Возможно, это будет сжиженный природный газ, либо это будет современное сжигание угля, чего бы нам не хотелось в принципе – чтобы нам в Байкальске больше никогда к проблеме экологии не возвращаться. Но закон не позволяет на площадке рядом с ТЭЦ поставить новый теплоисточник. Это задача, которую нам сейчас нужно срочно решить. Мы будем настаивать, чтобы в части Байкальска было принято правовое решение, основа для него есть».

Новый теплоисточник, по словам первого зампредправительства региона, будет строиться за счёт федерального бюджета. Сжиженный природный газ можно будет возить по железной дороге из Усть-Кута, когда там заработает новое производство Иркутской нефтяной компании, в правительстве «есть расчёты». Однако как минимум ещё две зимы Байкальску предстоит пережить с существующей станцией. «Если, допустим, есть все согласования и разрешающие документы, вчера деньги – сегодня начали строиться, минимум три года займёт только стройка и пуск в эксплуатацию», – полагает Фёдор Ларченко, два десятилетия отработавший на ТЭЦ БЦБК.

Остаётся и третья проблема – утилизация накопленных отходов БЦБК. Переработка отходов начнётся во втором квартале 2015 года, сообщает ИТАР-ТАСС со ссылкой на министра природы РФ Сергея Донского.

Несмотря на остановку комбината, жизнедеятельность города по-прежнему связана с его наследием. А сейчас, утверждают авторы письма президенту, «…город находится на грани социального взрыва».

Еду для омуля подпортили туристы

Омуля в Байкале стало меньше: его нерестовое стадо за последние десять лет сократилось примерно с 5 до 3 млн особей. Жители Ольхонского района, многие из которых зарабатывают на этих дарах природы, забили тревогу. Однако иркутские учёные отмечают, что сокращение численности они предвидели ещё в 2003 году. Причиной эксперты называют развитие туристической отрасли и неупорядоченное строительство турбаз на берегах Малого Моря и Ольхона. В итоге в этом районе существенно сократилась популяция бычков, которые являются кормовой базой для омуля.

Такой вывод специалисты Лимнологического института (ЛИН) СО РАН сделали, основываясь на результатах тралово-акустических исследований одиннадцатилетней давности. Работы, проведённые в 2011 году, его только подтвердили. Тогда же подсчитали, что биомасса омуля снизилась до 30 тыс. тонн. А на прошедшей в начале нынешнего июля пресс-конференции заместитель начальника территориального отдела контроля, надзора и рыбоохраны по Иркутской области Ангаро-Байкальского территориального управления Федерального агентства по рыболовству Ринат Енин сообщил, сославшись на данные Байкальского филиала ФГУП «Госрыбцентр», что по итогам 2013 года она не превысила 17,5 тыс. тонн. Соответственно снизились и объёмы вылова: в частности, квоту на прошлый год рыбаки выбрали только на 59%.

Существует немало версий про¬изошедшего. Одна из них, к примеру, заключается в том, что объёмы вылова снизились из-за увеличившейся популяции нерпы: байкальские тюлени приспособились рвать сети, с помощью которых ловят омуль. Другая предполагает, что рыбу истребляют расплодившиеся бакланы. Гипотеза специалистов Байкальского филиала Госрыбцентра звучит серьёзнее: численность омуля сокращается из-за того, что изменились пути миграции на нерест. Они установили, что в нерестовые реки и заливы Малого моря за последние годы заходит лишь 60% от обычного числа рыб. Есть предположение, что это произошло из-за того, что вода в тех местах, где располагаются традиционные нерестилища, прогревается сильнее, чем раньше, поэтому омуль уходит вглубь Байкала, где она холоднее.

Встречается среди местных рыбаков и весьма экзотичная версия: «непреодолимой преградой» для косяков рыбы, идущих в Малое море, стало «электрическое поле», которое создаёт кабель, проложенный в 2005 году через пролив Ольхонские ворота.

Заместитель главного инженера по ремонту и эксплуатации филиала Иркутской электросетевой компании «Восточные электрические сети» Александр Барсуков вспоминает, что замечания местных жителей относительно численности рыбы в районе Ольхонских ворот стали поступать с момента прокладки кабеля. Однако замечания были противоположными – рыбы вдруг стало больше, чем обычно. Спустя время опять зашли разговоры о сокращении численности.

– Тогда мы и задались вопросом – с чем это может быть связано? Возможно, рыба настолько чувствительна к электрополю земли, что ориентируется на него и выходит на пути миграции, а теперь потеряла этот ориентир? – говорит Александр Барсуков.

Компания обратилась в Лимнологический институт СО РАН (Иркутск), чтобы специалисты, в числе которых есть и водолазная группа, сделали специальные замеры кабеля и подготовили заключение – может ли магнитное поле влиять на миграцию рыб. Начался мониторинг в 2007 году и с тех пор проводился ежегодно. По итогам проверок в период 2007–2013 годов превышение предельно допустимых уровней подводного кабеля по напряжённости электрического поля не выявлено. В отчёте о выполненной работе говорится: «В районе Ольхонских ворот значение напряжённости электромагнитного поля кабеля находятся в пределах от 0,00008 до 0,000185 кВ/м, что ниже пороговых значений первичной реакции рыб. Воздействие электромагнитного поля кабеля на гидробионты не отмечено». Для этих исследований использовались специальные приборы – измерители напряжения поля промышленной частоты ПЗ-50 (изготовитель – «НПП Омега»).

Зато учёные обнаружили на дне пролива зримые нелицеприятные факты – разорванные сети, которые опутали в разных местах подводный кабель. Александр Барсуков показывает нам фотоснимки, сделанные водолазами: «Здесь идёт интенсивная рыбалка – сети раскинулись километрами. Причём они явно китайского происхождения, дешёвые, и если они затонули или их отнесло ветром, то рыбаки их не ищут. Мы видим на фотографиях только ту картину, которая сложилась рядом с местом прохождения кабеля. А сколько таких сетей вообще в проливе, никто не может сказать. Я думаю, это тоже серьёзная причина того, что омуля стало меньше. Ведь, даже оказавшись на дне, сети продолжают быть угрозой для рыб».

На снимках, которые демонстрирует научный сотрудник лаборатории ихтиологии ЛИН СО РАН Александр Купчинский, видно, что защитную оболочку – полиэтиленовые трубы, в которых проложены две цепи линии электропередачи, проложенной под водой – облепляют моллюски и прочая живность. Здесь же обнаружили кладку икры бычка-длиннокрылки. Учёные пришли к выводу, что бычки воспринимают этот объект как природный, а не искусственный. Основываясь на этом заключении, энергетики решили, что дополнительные меры по повышению экологической безопасности объекта не нужны. «Вживается» в природные условия и сам кабель, проложенный около 10 лет назад. Сейчас он активно зарастает илом, донными отложениями.

– В первые годы эксплуатации у нас возникали проблемы: в некоторых местах под трубой возникли промывы из-за интенсивного придонного течения. Мы организовали укрепительные работы: поставили в качестве грузов в этих местах бетонные блоки, к ним привязали трубу и тем самым зафиксировали её на дне. Теперь процесс вымывания полностью остановился, – говорит Барсуков.

После дополнительного обследования кабеля (был проверен поверхностный слой покрытия кабеля на предмет развития коррозии) специалисты пришли к выводу, что в целом он находится в отличном состоянии и ресурсов его хватит лет на 60. Хотя в целом прогнозировать этот срок, по словам Барсукова, сложно – в среднем, срок службы кабельных линий составляет от 25 лет и зависит от различных факторов, потом требуется ремонт или замена отдельных частей. «Этот проект дорог в обслуживании и вообще не является коммерческим, он имеет социальное значение», – напоминает заместитель главного инженера «Восточных электрических сетей».

Так что версию с воздействием на миграцию рыбы подводной ЛЭП для энергоснабжения Ольхона специалисты отвергают. Исследования, которые проводили иркутские лимнологи, показывают, что в Малом море существенно сократилась популяция бычков, которые являются кормовой базой для омуля. Вызвано это, по мнению учёных, развитием туризма и неупорядоченным строительством турбаз на берегах пролива и Ольхона, часть из которых непосредственно прилегает к нерестилищам. Сказывается и тот факт, что местные жители собирают икру бычков, на которую ловят омуль и хариус. «Антропогенное воздействие колоссально, – говорит заместитель директора по инновационной деятельности Лимнологического института СО РАН Виктор Минаев. – Байкал к нему не готов, он не в состоянии его переварить. Впору говорить о необратимых изменениях».

Для того чтобы определить все факторы, влияющие не только на количество омуля, но и на состояние всей ихтиофауны и экосистемы Байкала, необходимо провести масштабное исследование, полагает учёный. «А потом давайте думать, что из этого человек ещё может исправить, – добавляет Минаев. – И заодно расставим приоритеты, что нужно делать в первую очередь – это было бы намного интереснее и полезнее для региона». Однако пока проект учёных, предлагавших оценить воздействие на озеро от тех населённых пунктов, которые расположены на его побережье, не был включён в перечень мероприятий федеральной целевой программы «Охрана озера Байкал и социально-экономическое развитие Байкальской природной территории в 2012–2020 годах», утверждённой два года назад.

Однако, как стало известно «Сибирскому энергетику», в правительстве Иркутской области вынашивают другую идею: восстановить Сарминский рыбоводный завод. Предприятие было создано в качестве компенсации при строительстве Иркутской ГЭС, однако в 1973 году было закрыто с запретом на восстановление работы в дальнейшем, поскольку применявшаяся на нём технология разведения рыб оказалась неэффективной. Лимнологи, в свою очередь, отмечают, что создать новый завод можно только с применением современных технологий – лишь в этом случае можно было бы обеспечить искусственное зарыбление Байкала омулем.

Ковыкта – важное звено гелевой промышленности

Ковыктинское газоконденсатное месторождение, расположенное в Иркутской области, станет одним из мест по добыче ценнейшего химического элемента гелия. Он широко используется в различных областях промышленности: космической и атомной отраслях, ракетостроении, медицине, электронике, металлургии, рекламной индустрии, транспортном машиностроении. И уже сейчас на Ковыкте идут испытания опытно-промышленной установки по мембранному извлечению гелия из природного газа.

Совсем недавно компания ОАО «Газпром» открыла в Оренбурге первую в России компактную установку по сжижению гелия. Реализация этого проекта обеспечивает выход России на мировой рынок с жидким гелием собственного производства. Сейчас в мировой экономике ни одна высокотехнологичная отрасль промышленности не обходится без этого ценнейшего химического элемента.

– Развитие наукоемкой промышленности в России зависит от того, сколько гелия мы произведем, будущее у гелевого производства очень большое, – говорит заместитель председателя правления ОАО «Газпром» Виталий Маркелов.

Гелий применяется в криогенной технике для создания инертной среды при плавке, резке и сварке металлов, в газовой хроматографии и для других научных целей. Этот химический элемент также используется при производстве медицинской техники, например, томографов.

– Кстати, андронный коллайдер на 80% заполнен российским гелием. Медицина, ядерная промышленность – все требуют гелий, – пояснил генеральный директор «Газпром добыча Оренбург» Сергей Иванов.

Ковыктинское месторождение похоже на Оренбуржское, но по запасам гелия оно богаче в 10 раз. Тем не менее даже на Оренбуржье инженеры «Газпрома» на отечественном оборудовании создали уникальный рентабельный комплекс, который позволяет уже 40 лет обеспечивать страну гелием. Освоение же Ковыкты выведет гелевую промышленность на совершенно новый уровень.

– Освоение Ковыктинского и Чаяндинского месторождений будет являться серьезным шагом по развитию гелевой промышленности, – подчеркнул заместитель председателя правления ОАО «Газпром» Виталий Маркелов. – Мы обладаем уникальными богатыми запасами гелия на наших восточных месторождениях, и поэтому очень важно использовать опыт Оренбуржья для того, чтобы сделать высокоэффективное, экологичное производство на востоке страны.

Но добыть гелий не так просто. Сначала его нужно выделить из природного газа, затем очистить от серных и других примесей, затем привести в жидкое состояние, чтобы доставить потребителю. Поэтому появление установки по сжижению газа в Оренбурге является важным звеном по формированию единой цепочки производства жидкого гелия – от добычи до поставки потребителям. Будущий Белогорский газоперерабатывающий завод, куда по проводу «Сила Сибири» пойдет Ковыктинский газ, также использует наработки Оренбурга.

Например, в Оренбурге создана специальная цистерна для перевозки жидкого гелия. Это высокотехнологичный продукт с многослойной эффективной изоляцией и «рубашкой» из жидкого азота. Перевозить ее можно только автомобильным транспортом. Получается очень нежная, но в то же время недорогая и высокотехнологичная цистерна.

– Говоря простым языком, жидкий гелий ужимается 1 к 700. Если везти гелий по России или за рубеж в газообразном состоянии, то затраты будут колоссальными на транспортировку самой тары. А сжижение позволяет экономить на перевозке, и именно жидкий гелий нужен военно-промышленному комплексу, медицине и другим отраслям, которые используют уникальные свойства этого химического элемента по сверхпроводимости близкой к абсолютному нулю, – пояснил генеральный директор ОАО «Газпром газэнергосеть» Андрей Дмитриев, которое является инвестором и заказчиком установки.

В России основной потребитель гелия – города-миллионники Москва, Санкт-Петербург, Екатеринбург и т.д. Чтобы обеспечить все потребление Российской Федерации, достаточно 30% мощностей оренбуржской установки. Остальное сейчас идет на экспорт, и пять контейнеров уже успешно отправлены в другие страны.

– С запуском установки «Газпром» максимально оптимизировал затраты на создание этого вида продукции. Как результат – компания получает высоколиквидный товар, востребованный на российском и зарубежном рынках, – продолжил Виталий Маркелов.

В Иркутской же области сейчас идут испытания опытно-промышленной установки по мембранному извлечению гелия из природного газа. Меньше чем за год испытаний удалось увеличить концентрацию этого ценного газохимического сырья до 30%, практически в 100 раз. В дальнейшем эти данные будут использованы для проектирования и строительства промышленных установок на Чаяндинском месторождении в Якутии. Такая работа в реальных условиях добычи делается в мире впервые.

Справка

Гелий – уникальный инертный газ, который обладает высокой тепло- и электропроводностью, а сжижается лишь при сверхнизких температурах.

Зов предков

Рецепты спасения тофаларов в их коллективной памяти

Далеко в Восточных Саянах, на границе с Тувой живет забытый всеми малочисленный и фактически на сегодня вымирающий народ – тофалары. Судьба сыграла с ними злую шутку. Сначала их предки, кочевники-оленеводы, приспособились жить в суровых условиях на ограниченной территории в полной гармонии с окружающей природой. Так они жили достаточно долго, создав свою неповторимую уникальную культуру, сформировавшись как крохотная этногруппа. Их жизнь была самодостаточной, и залогом сохранения народа и гарантией его безопасности была территориальная и географическая отдаленность от цивилизации. Горные хребты, болота и непролазная чаща служили для маленького отважного народа надежной защитой от алчных людей с «большой земли». Ареал обитания тофов давал им все необходимое для жизни, находчивые карагасы даже научились оказывать себе медицинскую помощь самостоятельно. Вторжение технического прогресса стало для них началом конца. Мертвое дыхание современного человека разрушило гармонию, развратило крохотный народ и сделало его беспомощным. Оседлый образ жизни превратил тофов в ленивых и несчастных людей, живущих на подачки тех, кто сначала их приручил, а потом бросил в непроходимой тайге. Бросил умирать. Между тем их осталось чуть более 600 человек, почти не говорящих на родном языке. А всего в таинственной и недоступной Тофаларии сегодня обитает около одной тысячи жителей. И если бы уполномоченный по правам человека в Иркутской области Валерий Лукин не оказался бы с деловой оказией в начале лета в аэропорту Нижнеудинска, где обнаружил отчаявшихся попасть на родную землю тофов, о них бы так никто и не вспомнил.

- Летом на один рейс могут приехать до ста человек, но в вертолет попадут только двадцать. И эта проблема существует уже не один год, - рассказала «МК Байкал» председатель общины коренного малочисленного народа ТОФП «Ирбис» Елена Титова о проблемах транспортного сообщения между Тофаларией и «большой землей». – В отпуск на самом деле мало кто ездит, в основном по необходимости: купить нужные вещи, одежду, собрать ребят в школу, в больницу съездить. В итоге многие вынуждены ждать следующих рейсов в Нижнеудинске, а поскольку аэропорт не оборудован для долгого в нем пребывания, люди ютятся, где могут – в гостиницах, у знакомых и родственников.

Битва за вертолет

Рейсы в поселки Тофаларии выполняются два-три раза в месяц вертолетом Ми-8 авиакомпании «Ангара», вмещающим 22 пассажира. Однако такого количества рейсов, как обнаружилось этим летом, недостаточно для обеспечения потребностей всех желающих попасть в Нижнеудинск и особенно тех, кому нужно вернуться обратно. В аэропорту Нижнеудинска Валерий Лукин встретил недовольных жителей поселка Верхняя Гутара, которые обратились к нему с жалобой, ее подписало 26 человек.

По словам Валерия Лукина, ситуация осложняется тем, что доставка всех без исключения грузов производится на этом же пассажирском вертолете. «Речь идет не только о продуктах питания. Например, когда в Тофаларии умирает человек, его тело везут в Нижнеудинск для проведения вскрытия, а затем доставляют обратно, - рассказал уполномоченный «МК Байкал». – При этом специальный ящик с покойником размещают прямо в салоне с пассажирами, и он, разумеется, занимает сразу несколько пассажирских мест».

Сразу после того, как Валерий Лукин передал жалобу жителей Тофаларии в правительство Иркутской области, министр транспорта Приангарья Артур Сулейменов отправился в этот труднодоступный район, чтобы своими глазами убедиться в транспортном коллапсе и попытаться найти пути выхода из ситуации. Однако, вернувшись из рабочей поездки, министр отметил, что масштабы проблемы сильно преувеличены.

«Чтобы попасть на рейс, жители Тофаларии записываются в специальные списки, - пояснил Артур Сулейменов корреспонденту «МК Байкал». - На тот момент, когда я там был, в списке значилось 16 человек. При этом часто бывает так, что записавшиеся не приходят на рейс, потому что у них изменились планы, так что фактически это число может быть еще меньше».

Однако организовать в Тофаларию дополнительные рейсы министерство транспорта все равно не может без заявки властей Нижнеудинского района. Именно они занимаются расчетом потребности в авиаперевозках. «К полномочиям министерства не относится расчет необходимой частоты рейсов, этим занимается администрация района по своей методике, - пояснил министр транспорта. – В свою очередь министерство по этим заявкам осуществляет необходимое финансирование».

Узнать, располагает ли районная администрация информацией о транспортном коллапсе и собирается ли пересматривать подходы к расчету необходимых рейсов, корреспонденту «МК Байкал» не удалось, поскольку мэр Нижнеудинского района Сергей Худоногов находится в отпуске, а его первый заместитель Сергей Куклин оказался на выезде. Остальной персонал в местной администрации ничего не знает. Между тем министерство транспорта, несмотря на отсутствие прямой обязанности, подготовило ряд своих предложений по выходу из логистического тупика.

«Нами проработано восемь предложений. Например, сейчас жители Тофаларии выезжают проходить медкомиссию в Нижнеудинск. Мы предлагаем организовать посещение этой территории врачебной комиссией, что снизит загруженность рейсов, - рассказал Артур Сулейменов. – Я также считаю, что пассажирские перевозки должны осуществляться отдельно от грузовых. Все эти предложения мы будем обсуждать на совместном заседании, где обязательно должны присутствовать представители Нижнеудинского района и Тофаларии».

Впрочем, транспортный коллапс – всего лишь индикатор застарелой драмы, под названием «Как погибают тофы».

Как погибают тофы

Известно, что Тофалария богата природными ископаемыми, здесь разведаны запасы золота, свинца, урана, тантала, полиметаллов, но добыча золота была прекращена в 1948 году. Насильственное превращение тофов в активных колхозников потерпело фиаско, а последний кооперативный зверпромхоз испустил дух на излете советской власти. С того самого времени тофалары балансируют между своим кочевым прошлым, которое у них в генах, и наносной оседлостью. Эта потеря этнической самоидентификации, фактически утрата внутренней глубокой коллективной сущности является настоящей трагедией. Судьба тофаларов может служить наглядной иллюстрацией вымирания этноса, пусть крошечного, но все равно целого народа.

Но пока они еще есть. И им необходимо бороться за жизнь в этих странных и чуждых для них с точки зрения их происхождения условиях. От «большой земли» и на самом деле когда-то совсем не нужных им благ цивилизации тофаларов отделяют почти 300 км, которые можно преодолеть только по воздуху. Связь с внешним миром – это вертолет, который совершает рейсы всего два–три раза в месяц. Вместить всех желающих, разумеется, эти рейсы не могут, тем более, что на них доставляется и провизия в три поселка — Алыгджер, Верхняя Гутара, Нерха. Авиасообщение является единственным способом связи с внешним миром, а по зимнику пробраться могут только вездеходы, и путь нелегкий, займет как минимум неделю.

Когда тофы были кочевым народом, вертолеты для связи с внешним миром им были не нужны, потому что они себя кормили сами. После того, как тофов насильственно приручили, делать это самостоятельно они уже не могут. Во времена коллективизации оленьи стада поредели и насилу спаслись. А в период перестройки уже и самих тофов едва не изничтожили спиртным. В результате всех этих благ цивилизации работы у местного населения практически не осталось. Теперь тофы пытаются зарабатывать, продавая в Нижнеудинске охотничьи трофеи, которые, по сути являются браконьерскими, потому как организованный зверопромысел давно умер, кооперативы загнулись.

Согласно официальному сайту администрации Нижнеудинского района, Тофалария состоит из трех населенных пунктов – административного центра села Алыгджер, а также села Верхняя Гутара и деревни Нерха. Всего в них проживает около 1,2 тыс. человек, из них около 700 – представители малочисленного коренного народа, тофы или тофалары. Во всех населенных пунктах имеются клубы и библиотеки, школы, в Алыгджере есть больница на пять койкомест, в Верхней Гутаре и Нерхе - фельдшерско-акушерские пункты. Фактически жители работают в бюджетных учреждениях, либо добывают себе пропитание, занимаясь подсобным хозяйством и охотой. По данным того же официального сайта, в Алыгджере зарегистрированы три индивидуальных предпринимателя и потребительское общество охотников-промысловиков. Однако реальность выглядеть должна куда менее оптимистично, и битва за вертолеты это подтверждает.

По данным из открытых источников, в Тофаларии существует потребительское общество охотников промысловиков, получившее в 2003 году право на 25 лет заниматься добычей диких животных в местах проживания тофов. По сути, это общество – единственная организация, которая может выдавать лицензии охотникам на отстрел животных, принимая затем шкуры по фиксированной цене. Однако очевидно, что сотрудничать с ПООП хотят далеко не все местные охотники, поскольку цены на прием шкур здесь установлены низкие. Поэтому охотники предпочитают самостоятельно сбывать свои трофеи по более высоким ценам, но для этого нужно выехать в Нижнеудинск, где есть возможность выгодно продать собольи шкуры или струю кабарги, невзирая на уголовную ответственность.

Сначала было слово

А для того, чтобы сбывать браконьерский товар, тофам нужен доступ на рынки. И вот если бы они были, то тофалары не осаждали бы призванный стать резиновым вертолет и не ночевали бы в аэропорту Нижнеудинска толпами, где их и обнаружил Валерий Лукин. Если бы в самой Тофаларии была создана хотя бы примитивная, но честная инфраструктура сбыта пушнины, подобная той, которую еще в царской России создал бывший русский каторжанин, то вертолетные рейсы были бы нужны этому народу только для того, для чего они изначально и предназначались, — для завоза провизии, медикаментов и необходимой одежды.

А теперь мы получили социальную проблему, которую пытаемся решить подачками. На первый взгляд, действительно выглядит так, что Тофаларии нужны дополнительные рейсы, и, следовательно, увеличение субсидий. Но это лишь поверхностный взгляд на проблему. Мы видим людей, которые вынуждены как челноки сновать туда - сюда, чтобы сбыть пушнину и когти зверей, благо, проезд у них бесплатный. Мы видим, что они бомжуют в аэропорту, и думаем, что им нужны вертолеты. Но может быть, с ними, наконец, кто-нибудь поговорит не о вертолетах, не о том, как им улететь, а совсем о другом. Например, о том, почему они забыли свой язык и свои традиции. И вот если у них появится возможность об этом задуматься, то, вне всяких сомнений, вместе с чувством собственного достоинства в их сознании пробудится и генетическая память. И тогда они поймут, что им по-настоящему нужно. Дело не в вертолетах, все гораздо сложнее.

Сами по себе субсидии проблемы не решают, это всего-навсего помощь для поддержания жизни, но не рецепт спасения. Если зацикливаться только на них, то они создают новые проблемы, на первый взгляд не очевидные глазу. Вертолетные рейсы – это социальная помощь, а занятость тофов – это проблема, которая должна решаться как экономическая. Если всерьез обсуждать вопрос о помощи тофам, то это должна быть не рыба, а удочка. Тофаларам нужны не дополнительные вертолеты. Для выживания им необходима хотя бы примитивная инфраструктура для возобновления промыслов. Им нужен организованный закуп и сбыт добываемой ими в тайге продукции. Им необходимо помочь самоорганизоваться, только тогда появится шанс на спасение.

Сегодня поддержание на плаву Тофаларии обходится бюджету Иркутской области в миллионы рублей, но судя по всему, самим тофаларам от этого никакого стратегического проку. В прошлом году авиаперевозки по этому маршруту обошлись областному бюджету в 26 млн рублей, в этом году на них выделено 29 млн, однако, скорее всего, это сумма будет увеличена. Субсидирование позволяет обеспечить бесплатный перелет в Нижнеудинск и обратно для представителей коренного народа, для других жителей Тофаларии стоимость билета в одну сторону составляет около 1,5 тыс. рублей, для остальных категорий – около 7,5 тыс. Никто не ставит под сомнение целесообразность расходования этих средств. Но помимо этого нужно нечто более важное. И это совсем не деньги, скорее импульс, идея, без которой не бывает материальной жизни вообще.

Сколько стоит первоклассник?

Ровно через месяц начнется новый учебный год.

Пока дети отдыхают на каникулах, родители пытаются решить сложную задачу — как собрать ребенка в школу, чтобы не сильно пострадал семейный бюджет. Ведь цены не стоят на месте, к тому же каждый год появляются новые требования к одежде и учебниками. В иркутских магазинах говорят, что пик продаж начнется в середине августа, но уже сегодня людей в отделах канцтоваров и школьной одежды стало заметно больше. А вот учебников покупают уже не так много, большинство начальных классов обеспечили бесплатными комплектами учебной литературы. К тому же в некоторых школах первоклашки перейдут на тоненькие электронные книги. Эксперимент по введению электронных учебников успешно проводится в Иркутске на протяжении последних двух лет.

Сколько же стоит в этом году собрать школьника? По словам родителей, хотя цены повысились незначительно, для семейного бюджета сумма получается немалой. В среднем для того, чтобы собрать первоклассника, родители тратят от 15 до 20 тысяч рублей. Покупка всего необходимого для детей постарше тоже часто колеблется в пределах этой суммы.

— Когда сынишка готовился пойти в первый класс, я стала интересоваться у подруг, сколько денег планировать на сборы. Сказали — нужно потратить не меньше 15 тысяч, чтобы купить все необходимое. Честно говоря, сначала я в это не поверила, — говорит иркутянка Анна Скворцова, мама второклассника. — Но оказалось, это правда. Самой затратной для нас частью стала одежда и обувь. Школьный костюм мы купили примерно за 3 тысячи рублей, на обувь — ботинки, кроссовки и сменку — потратили больше 3 тысяч рублей, более 1,5 тысячи на три рубашки, 1,5 тысячи на спортивный костюм. Итого только на одежду и обувь мы потратили 9,5—10 тысяч рублей. На остальные деньги купили рюкзак, канцелярию, рабочие тетради и некоторые учебники.

По словам Анны Скворцовой, сборы ребенка в школу в этом году обойдутся примерно в 12—13 тысяч.

Дети быстро растут, поэтому обувь и одежду приходится покупать ежегодно. К тому же во многих школах каждый год директора вводят новый дресс-код. Так что если даже форма в хорошем состоянии и ребенок из нее не вырос — возможно, придется покупать новую одежду. Для родителей это настоящая головная боль, особенно для тех семей, где два или три ребенка. К примеру, во второй класс сынишка иркутянки Анны Скворцовой пойдет уже в другой форме, хотя еще можно было ходить и в прежней. На родительском собрании сказали, что прошлогодняя черно-белая гамма (белый верх, черный низ) отменяется, в новом учебном году новый дресс-код — серые костюмы.

— Мне кажется, что ни тот, ни другой вариант совершенно не практичны для мальчишек. Белые рубашки быстро пачкаются, и родителям приходится в течение года покупать еще 2—3 рубашки. Ведь школьники везде носятся, падают, естественно рубашки быстро изнашиваются. Серый костюм тоже очень маркий и непрактичный, возможно в середине года придется покупать еще один. А еще, я слышала, в некоторых иркутских школах просят родителей покупать детям лыжи и коньки для занятий физкультурой, а это тоже стоит недешево. В нашей школе пока таких требований нет.

Иркутянка Екатерина Антонова обычно все покупает заранее и старается приобретать вещи на распродажах и школьных базарах. На этом и экономит. Если не покупать все в последний момент, то можно заметно снизить нагрузку на семейный бюджет, а еще лучше приобретать частями и начинать сборы в школу с весны. В июне постоянно идут распродажи детской одежды, и блузку, к примеру, для девочки там можно купить всего за 200—300 рублей:

— К введению единой формы в каждой школе я отношусь нормально, но в нашей школе все по-прежнему — своя форма у каждого класса. Мне кажется, это правильно — сразу видно, какой класс отличился, а какой отстает, и вообще учителям проще ориентироваться, из какого класса дети. Дресс-код у нас тоже меняется, но обычно все родители воспринимают нормально. Правда, на одном из родительских собраний были две мамы, которые говорили, что и клетка им не нравится, и цвет формы. В итоге их детям в качестве исключения разрешили ходить в той форме, в которой они хотят. У моей дочери всегда разноцветные колготки — для нее это своего рода самовыражение. В прошлом году она носила колготки с пришитой куколкой-балериной.

Отдельная статья расходов — канцелярия.

Как говорят продавцы иркутских книжных магазинов, многие родители покупают школьные принадлежности про запас — на два-три года. Берут тележки и закупают сразу оптом очень много ручек, пеналов, тетрадей и других аксессуаров на 3—5 тысяч рублей. Правда, это не всегда оправдывает себя: в школах постоянно появляется новая мода, и родители, чтобы порадовать своих детей, периодически штурмуют магазины в поисках очередной новинки — рюкзака с «Трансформерами» или пенала с изображением фей «Винкс».

— Как правило, выйдет на экраны какой-то новый мультфильм, например «Храброе сердце», или фильм по комиксам — «Человек-паук», «Трансформеры», и тут же прибегают мамаши с безумными глазами и начинают бегать по магазину в поисках школьной атрибутики, — рассказала одна из продавцов книжного магазина. — Например, если их интересует мультфильм «Храброе сердце», то они покупают все с кадрами из этого фильма — рюкзаки, пеналы, дневники, тетради, ручки, точилки, резинки. А еще сейчас любят покупать наборы резинок-конструкторов в виде цветка, дерева, кошки, собаки или мультяшного персонажа.

По словам родителей, сейчас модно ходить на учебу с атрибутикой популярного мультфильма «Школа монстров». Все иллюстрации, как из фильма ужасов — зомби, синие люди, похожие на трупы, вампиры, чудовища и монстры. Продавцы говорят, что родители активно покупают рюкзачки в виде гробиков, пеналы с монстрами и синими принцессами. Стоит отметить, что школьные принадлежности с определенной атрибутикой стоят дороже, чем обычная канцелярия, тетради и рюкзаки.

Родители говорят, что с учебниками в этом году стало проще: большинство начальных классов обеспечили бесплатными комплектами учебной литературы. Но при этом появилась еще одна статья расходов — рабочие тетради. В общей сложности набор таких тетрадей обходится в 1,5—2 тысячи рублей. Впрочем, в некоторых школах родители по-прежнему покупают учебники. Так, иркутянка Екатерина Антонова говорит, что каждый год у них в школе с родителей собирают примерно по 3,5 тысячи рублей на учебники и рабочие тетради.

— Нам в школе сказали: «Вы не верьте, что пишут про бесплатные учебники, нам ничего не поступало, говорят — денег нет, так что вам придется скидываться». К тому же мы сдаем деньги на ремонт школы, где-то около 2 тысяч рублей, хотя тоже слышали, что ремонтные работы будут проводиться за счет бюджетных средств, — говорит мама четвероклассницы Вероники.

Как известно, по всей России уже два года проводится эксперимент по введению планшетных компьютеров вместо учебников. С 2015 года в стране будет выходить только та учебная литература, которая имеет электронную версию. В Иркутске в некоторых школах еще два года назад начали экспериментально вводить электронные учебники.

В этом году в 25-й гимназии, в школе № 5 и других учебных заведениях школьники некоторых классов будут осваивать учебную программу, используя современные гаджеты.

Пока электронные книги — это альтернативный вариант обучения, поэтому родителей не просят их закупать, школы сами приобретают их для определенной части учеников.

Иркутяне к нововведению относятся по-разному. Главный плюс электронной книги в ее легкости — не нужно носить тяжелый рюкзак, набитый учебниками, ведь все они легко умещаются в тоненьком компьютере. С другой стороны, некоторые планшеты вредны для здоровья, могут испортить зрение.

Главный вопрос, который волнует всех родителей: кто будет закупать планшеты? Если это опять ляжет на плечи родителей, то многие малообеспеченные семьи с учетом всех остальных затрат на школьные сборы не смогут себе позволить новые учебники. Впрочем, пока родители и учителя закупают обычные бумажные учебники. Продавцы книжных магазинов советуют тем родителям, которые еще не собрали детей в школу, поторопиться, иначе с середины августа им придется по часу стоять в длинных очередях, и не факт, что нужные вещи будут в наличии.

— За две недели до начала учебного года у нас начинается такой ажиотаж! Очереди выстраиваются как в Мавзолей, — говорит продавец одного из иркутских книжных магазинов. — Люди стоят часами. У кассиров даже нет времени сходить на обед. А мне всегда хочется сказать родителям: «Где вы были раньше?». В мае и июне можно было спокойно все закупить, без проблем и очередей.