Семейное гнездо. Иркутская семья 120 лет живет в одном и том же деревянном доме — их история

У каждого журналиста «ИрСити», пишущего истории для «Исчезающего Иркутска», есть хотя бы один «непокоренный дом». Тот самый, который притягивает к себе взгляд, прошлое которого никак не удается узнать: то никто не открывает, то не хочет разговаривать. У меня такая ситуация была с потрясающей усадьбой Топоркова на бывшей Малыгинской улице (ныне Николаева). Но благодаря одной счастливой случайности пала и эта «крепость».

Мы бывали здесь дважды: в октябре 2022-го и марте 2024 года. Дом Топоркова всё это время словно манил нас: крепко сложенный, ухоженный, с сохранившимися наличниками и фризами, с бешеным огурцом на заборе, в конце концов.

В одном из материалов прошлых лет Алексей Петров* предположил, что улицу могли назвать в честь советского космонавта Андрияна Николаева. Более того, одна из местных жительниц тогда рассказывала, что здешнюю дорогу заасфальтировали как раз в честь полета Николаева в 1962 году (и в это охотно можно поверить, потому что, судя по состоянию пути, больше асфальтоукладчиков тут не было никогда).

Но благодаря иркутскому журналисту и литературному редактору Владимиру Шерстову нам удалось выяснить, что улица Николаева получила свое название задолго до «космической одиссеи» Андрияна Николаева. По словам Шерстова, его дедушка с бабушкой жили в доме № 21 на Николаева (в реестре объектов культурного наследия значится как «Особняк Сергеева», мы писали о нем здесь).

В газете «Власть труда» в декабре 1922 года был перечислен ряд улиц Знаменского предместья, которые нужно было переименовать. В их числе оказалась и Малыгинская — ее нарекли в честь Виктора Николаева. Совместными усилиями нам удалось выяснить, что он геройски погиб. Но где и когда — загадка. Можно лишь предположить, что это произошло в годы гражданской войны.

Дом на углу Николаева и Киренской — настоящая жемчужина околотка. Окруженная раскидистыми кустами сирени, одноэтажный особняк всем своим видом показывает: здесь обитают люди, которым явно не всё равно, где и как они живут. В окнах стоят цветы, на заборе из сетки-рабицы вьется дикий огурец (его наличие привело в восторг и Алексея Петрова*, и фотографа Ксению Филимонову). Все деревянные элементы выглядят как родные (если же их и меняли когда-то, то изготавливали их искусные мастера).

В реестре объектов культурного наследия дом обозначен как усадьба Топоркова с воротами и садом. В дореволюционные годы Малыгинская улица имела другую нумерацию, и этот дом был под № 23.

Усадьба принадлежала роду Топорковых, который оставил свой след в истории города. Построен он был почетным гражданином Петром Никандровичем Топорковым. Известно, что он был прихожанином Спасской церкви, в 1916-м Восточно-Сибирская биржевая артель пролоббировала его избрание на должность заведующего отдельными отраслями городского хозяйства. Тогда же его избрали членом земельной комиссии.

Супруга Петра Никандровича тоже была непростой женщиной. Ее звали Елизаветой Ивановной, она была выходцем семейства Мокеевских. Когда-то у семьи была усадьба на Трапезниковской (ныне Желябова), но ее в 1860 году выкупил купец Михаил Викторович Михеев. Он снес постройки, которые были на земельном участке, и выстроил трехэтажный каменный дом по проекту городского архитектора Иркутска Александра Разгильдеева. Впоследствии в этом здании разместился областной кожно-венерологический диспансер (современный адрес: переулок Гусарова, 2).

Впрочем, Мокеевские имеют связь и с нынешней улицей Николаева. На рубеже веков в начале Малыгинского переулка находился завод, где занимались производством обуви и изделий из кожи. В архивах сохранились документы, в которых в качестве владельца предприятия был указан Мокеевский И. А. — вероятно, отец Елизаветы Ивановны.

Удивительно, но даже спустя более чем сотню лет здесь по-прежнему живут потомки тех самых Топорковых. Когда мы пришли сюда, нас встретила девушка по имени Полина. Она рассказала, что, согласно семейным преданиям, дом была построен в 1902 году.

— Во времена Топоркова Петра Никандровича в доме жили еще работники, которые занимались домом, садом и так далее. У них была своя комната. В советское время в доме в каждой комнате жило по семье. В основном родственники, насколько я помню. Как в коммуналке, — рассказала она.

У Петра и Елизаветы Топорковых было как минимум двое отпрысков — сын Федор, родившийся в 1896 году, а также дочь Галина. Судьба Федора Петровича была незавидной. Революцию он встретил в 20-летнем возрасте, вероятно, после смены власти перебрался в Тельму. Работал зоотехником в колхозе «Заветы Ильича».

Его дважды задерживали по 58-й статье. В 1933-м Топоркова подозревали в контрреволюционном саботаже, но дело закрыли из-за недостаточности улик. В мае 1938 года его задержали снова, но на этот раз обвинили в измене Родине, антисоветской пропаганде и деятельности. Спустя полмесяца был вынесен приговор — расстрел, который был приведен в исполнение 30 июня. В 1957 году Федор Петрович был реабилитирован посмертно.

— Из-за того, что Федор Петрович был репрессирован, в семье не обсуждались родственные связи, — отметила Полина.

По словам девушки, сейчас она мало что может сказать и об истории усадьбы, и о том, какой здесь была жизнь раньше. Хозяева окрестных домов поменялись уже по многу раз. А сейчас ходят разговоры о том, что в околотке грядут большие изменения.

— Дом у нас благоустроенный. Стараемся поддерживать его в более-менее хорошем состоянии. Правда, сейчас стоит вопрос о масштабной перестройке района. Нам об этом сказали соседи. С нашей стороны улицы хотят строить большую школу, — добавила иркутянка.

Вероятно, эти домыслы не беспочвенны. В 2024–2025 годах все дома на улице Николаева вывели из реестра объектов культурного наследия. В заключении по особняку Топоркова указано, что это всего лишь «рядовой объект архитектурного наследия, имеющий определенную ценность на территории региона».