«Врачи говорили, что процедура лёгкая». Иркутянка умерла после пластической операции

Следственный комитет расследует дело о гибели 33-летней иркутянки Серафимы Бочаровой, которая умерла после пластической операции по ушиванию диастаза — недостаток образовался у женщины после двух родов. Но из клиники она так и не вышла: сначала впала в кому, а потом скончалась. Об этом «КП-Иркутск» рассказал муж иркутянки Константин Бочаров.

Константин и Серафима познакомились в 2009 году, а через четыре года поженились. Затем у них родились две дочери: младшей сейчас шесть лет, а старшей — девять. У Бочаровых семейный бизнес в сфере грузоперевозок.

— После рождения детей жена полностью посвятила себя их воспитанию. Возила в школу и детский сад, занималась домом, была настоящей хранительницей очага. Очень много посвящала времени дочкам, вкладывалась в их образование. Всегда вела активный образ жизни, занималась танцами. Глядя на других жен и матерей, я всегда говорил ей, что она у нас лучшая. Добрая, отзывчивая, — рассказывает Константин.

В начале этого года Серафима решила заняться преображением: сделать операцию по ушиванию диастаза прямых мышц живота (пластическая операция, которая проводится для восстановления растянутого апоневроза передней брюшной стенки. — Прим. ред.).

— У жены к тому же была маленькая пупковая грыжа, из-за которой у нее пупок немного съехал в сторону — такой шарик на животе. Поэтому после родов она хотела избавиться от него, «сдвинуть» пупок на место, а заодно сделать диастаз. Простыми словами, убрать лишнюю кожу, — объясняет Бочаров.

К выбору хирурга и медучреждения женщина подошла основательно, прислушивалась к рекомендациям знакомых и тщательно изучала отзывы пациентов. В итоге остановила свой выбор на многопрофильной медицинской клинике Иркутска.

— Сумма операции составила 155 тысяч рублей. Врачи заверили, что процедура легкая, продлится всего 2–2,5 часа, затем наблюдение в стационаре два дня и выписка. На восстановление бы ушло дней десять. Супруга сдала необходимые анализы, они были отличными. Сима была полностью здоровой. Кроме того, до этого в других клиниках она уже делала две операции под общим наркозом: маммопластику (пластическая операция на молочной железе. — Прим. ред.) и коррекцию зрения. Всё было отлично, — рассказал Константин.

Операция была назначена на 14 мая на 11:00. Серафима себя хорошо чувствовала, была на связи с мужем. Но затем операцию перенесли на вечер, поскольку якобы на очереди есть еще пациентка.

— То есть всё это время, с восьми утра, она находилась без еды и воды. Почему операцию не перенесли на другой день? Неизвестно. Примерно в 17:50 она мне написала, что ее повезли в операционную, — вспоминает муж женщины.

Больше Серафима не выходила на связь. Константин подумал, что она отсыпается после процедуры, и лег спать. А ранним утром ему позвонили из клиники и сообщили, что жена в крайне тяжелом состоянии — в коме.

— Мы пытались узнать у врачей, что произошло. Никто толком ничего не мог объяснить. Спрашивали, сколько по времени мозг находился без кислорода, как долго длилась остановка сердца. По протоколу ведь они должны это считать. Но хирурги отвечали, мол, мы ничего не помним, не считали. Два дня мы пытались добиться от них хоть какой-то информации. Меня пустили к жене, она лежала без сознания. К Симе был подключен только один прибор, который показывал ее давление, и больше вроде ничего, — рассказываем мужчина.

По его словам, Серафиму перевезли в реанимацию Иркутской областной клинической больницы только на третьи сутки. Что до этого происходило, почему тянули время — непонятно.

— Почему не обратились сразу в областную больницу, а только по запросу следователей СК, к которым я обращался? Якобы она была нетранспортабельна. После консилиума главный невролог и главный анестезиолог областной клинической больницы пришли к выводу, что у жены произошло поражение головного мозга. Шансов выжить у нее нет. Судя по всему, врачи клиники все эти два дня, что жена находилась там, якобы кололи ей адреналин, чтобы работало сердце. По крайней мере, в карточках нет информации о препаратах против поражения мозга, как и результатов МРТ головного мозга, то есть его не делали. Так бы ее можно было еще спасти, — говорит он.

Серафима находилась в областной клинической больнице 10 дней. Вечером 27 мая Константину сообщили, что жена скончалась.

— Еще когда супруга находилась в коме, помимо обращения в Следственный комитет Иркутской области, я написал жалобу главе СК России Александру Бастрыкину и в генеральную прокуратуру, а также нанял адвоката. За все это время со мной никто не связывался из клиники. Я не слышал ни сочувствия, ни предложения о помощи, — говорит он.

Уже 25 мая мужчина получил постановление о возбуждении уголовного дела по признакам оказания услуг, не отвечающих требованиям безопасности в отношении неустановленных лиц клиники.

— В ходе проверки установлено, что женщина в утреннее время поступила в платное медицинское учреждение для проведения плановой хирургической пластической операции в связи с опущением передней брюшной стенки (фартук) ввиду перенесенных родов. Однако при введении препаратов для общей анестезии (общий наркоз) — введении комбинации лекарственных препаратов, которые погружают пациента в состояние сна перед операцией, у пациентки предположительно произошел анафилактический шок, — цитирует «КП-Иркутск» постановление.

Как рассказывает Константин, в настоящий момент дело передают в первый отдел по расследованию особо важных дел Иркутской области.

— Как я узнал, анестезиолог якобы был долгое время наедине с женой перед операцией. Хирурга и ассистента там еще не было. Что именно ей ввели и что в итоге произошло с женой? Неизвестно. Никто не дает точного ответа. Но я считаю, что сами реанимационные действия привели к смерти. Ей вроде как даже трахеостому (специальная трубка, которую устанавливают в трахею через отверстие в горле для подачи воздуха. — Прим. ред.) неправильно поставили, ее уже переделывали в Областной больнице. А камеры видеонаблюдения в тот день в операционной якобы не работали, — говорит он.

По его словам, чтобы подготовить дочек к похоронам мамы, пришлось консультироваться с клиническим психологом. Им сразу же сказали, что она может умереть. Сейчас девочки очень скучают по маме.

«КП-Иркутск» пыталась связаться с представителями клиники, чтобы узнать их версию событий, но они от комментариев отказались.