«Вдруг потолок обвалится?» Мать с четырьмя детьми не может съехать из столетней развалюхи — а ее соседу всё нравится

Попасть к 111-летнему дому по адресу Сурнова, 27а в Иркутске — непростая задача. Ближайшая остановка находится почти в километре от него. По пути нужно перейти оживленную трассу и пройти около 50 метров вдоль дороги, чтобы добраться до ярко освещенной июльским солнцем низины. Этот жилой дом — бывшая контора иркутской скотобойни, построенной в 1913 году, — выявленный объект культурного наследия. Одна из квартир в нем превратилась в мусорку, в другой живет многодетная семья, а в третьей — 70-летний старожил, которого всё устраивает.

На крыльце дома, помимо двух дружелюбных собак, меня встретил жилец квартиры на первом этаже — Сергей Петров. Ему уже 70 лет, он в этом доме родился, прожил всю жизнь и планирует в нем умереть. Кажется, в разгар рабочего дня он был слегка навеселе.

— Бате моему тут квартиру выделили еще при Сталине. Он был технологом на иркутском мясокомбинате. Я родился-то позже, в 1953 году, и вот всю жизнь тут. Раньше здесь бараки стояли, тут жили пленные немцы, литовцы. Я еще маленький был, но помню. Нормально мы живем, так и напиши. Не понимаю, зачем соседи воду мутят, с телевидения вот приезжали. Отремонтировать надо дом, он еще 100 лет простоит, — говорит Сергей Григорьевич.

На втором этаже две квартиры, но только одна из них жилая. С 2013 года там живет семья Тирских: Ольга, ее гражданский муж Владимир и четверо детей. Шесть человек ютятся на 34 квадратных метрах. Жилье они купили у нынешней жены Сергея Григорьевича. В тот же год, когда они заехали в квартиру, умер хозяин соседней жилплощади. Уже 11 лет она стоит пустая и медленно, но верно разрушается.

— Соседняя квартира — единственная, которую в нашем доме признали аварийной. Чтобы сделать то же самое с нашей, нужно найти специализированную организацию и заплатить минимум 30 тысяч. Нам сложно пока найти такие деньги. В соседней квартире дыра в потолке и нет части стены. Ее постоянно топит, туда задувает мусор, там грибок, это всё летит к нам в квартиру, а у нас дети маленькие, — рассказывает Ольга Тирских.

Квартира Сергея Петрова — в два раза больше, чем у семьи Тирских. И живет он там с женой. В 1990-е он работал слесарем-инструментальщиком, рыбачил в Ангаре и продавал рыбу «серьезным людям».

— Ко мне приезжали разные начальники нового поколения, другие серьезные ребята. Говорили мне: «Серега, ты тут живешь как король». Конечно, река рядом, территория большая. Ну туалет на улице, да. Водопровод только летом, зимой на колонку ходим, но колонка-то — вот, возле дома стоит. Конечно, дом надо ремонтировать! Дайте мне денег, я сам эту крышу и стену заделаю. Эти новые соседи как заехали, так и жалуются постоянно. А мне хочется дожить нормально, — сетует Сергей Петров.

Ольга Тирских оптимизма соседа не разделяет.

— Понятно, что его всё устраивает. У него квартира большая, муниципальная. Живет на первом этаже. Это мы тут живем, как на пороховой бочке, и думаем: «А вдруг потолок обвалится, как в соседней квартире?». В службе охраны объектов культурного наследия нам сказали, что мы можем за свой счет отремонтировать. А какой толк ремонтировать, если там стена брусовая вот-вот обвалится. Тем более и ремонтировать самим нельзя — дом исторический, нужна специальная фирма, специальные материалы. Тут без разрешения властей даже обои нельзя клеить, — говорит Ольга Тирских.

Несколько лет назад семья пыталась податься на новое жилье как многодетная. Однако Тирских не смогли собрать полный пакет документов и теперь могут претендовать только на земельный участок. Сейчас они стоят на него в очереди.

— В итоге сделать ничего нельзя: признать эту квартиру аварийной нам не по карману, покупать ее у нас никто не собирается, у нее только кадастровая стоимость 1,6 миллиона. В администрации Иркутска сказали, что нам могут найти жилье в маневренном фонде, но это даже не в этом году, — добавила Ольга Тирских.

Сергей Петров не понимает, что не устраивает молодую семью.

— Сейчас бы людей запустили в эту пустую квартиру, которые бы отремонтировали за свой счет. Дом крепкий, он всё выдержит. Мы тут поколениями жили, работники мясокомбината. Не знаю, почему государство ремонтировать не хочет. Лучше, чтобы сгнил и упал, получается? Крышу перекрыть, печки отремонтировать и шикарно будем жить, — рассуждает Сергей Петров.

2 июля прокуратура Иркутской области объявила, что начнет проверку соблюдения прав жильцов дома. Сотрудники ведомства рассмотрят, можно ли помочь людям в рамках закона о переселении.

Экспертизу по признанию дома памятником провели в 2023 году. Объект признали «представляющим определенную ценность для территории региона». В первой половине XX века тут располагалась скотобойня со множеством хозяйственных построек. Территория скотобойни, согласно документу БТИ, начала сокращаться в 1963 году. Эта постройка — пример деревянной административной архитектуры начала ХХ века, в декоративном оформлении которой использованы модерновые приемы.