Три истории о падении «Руслана» во Втором Иркутске

Обычный день 6 декабря 1997 года для некоторых иркутян превратился в настоящее испытание: самолёт «Руслан» рухнул на жилые дома во Втором Иркутске, разделив жизнь на «до» и «после». Очевидцы трагедии рассказали порталу «ИрСити», каким они запомнили этот день.

Транспортный самолёт Ан-124-100 ВВС России («Руслан») выполнял рейс по маршруту Москва —Иркутск — Владивосток — Камрань, но через 3 секунды после вылета из Иркутска у него отказали 3 из 4 двигателей. На борту находилось 23 человека. Потерявший управление самолёт упал на жилые дома Второго Иркутска и полностью разрушился. Погибли 72 человека, 49 из них на земле.

Самолёт перевозил во Вьетнам собранные на Иркутском авиазаводе истребители СУ-27УБК. В 14.42 по местному времени он вылетел из аэродрома завода, но уже через несколько секунд воздушное судно упало на дом №45 по улице Гражданской, хвостом зацепив дом №120 улицы Мира и детский дом.

Трагедия произошла на глазах у начальника отдельного поста МЧС, подполковника Игоря Уткина, он дежурил в тот день и по установленному порядку находился при взлёте «Руслана».

«Я дежурил по пожарной части №8, согласно распорядительным документам на взлётно-посадочной полосе должно находиться определённое количество воды. На «Руслан» нужно было 42 тонны воды, поэтому пожарные машины были на полосе. Естественно, самолёт был осмотрен, разрешили взлёт. Время тянулось медленно: подготовка ко взлёту, разбег, сам взлёт», - вспоминает Уткин.

А спустя считаные секунды раздались хлопки двигателей, самолёт не набирал нужной высоты, и стало ясно, что случится непоправимое. Максимально быстро нужно было добраться до места, штабной УАЗик мчался к месту трагедии, сокращая путь через дворы и проулки.

После падения самолёта начался сильный пожар, первостепенной задачей спасателей стала именно ликвидация возгорания и, конечно, спасение людей. Как вспоминает Уткин, спасённых не считали, было не до этого. Паники не было, люди в шоке просто стояли и смотрели, поверить в то, что произошло, было невозможно.

«Психологической помощи в то время особо не было, это направление было развито позже. Тех, кого спасали, передавали скорой помощи, погибших выносили во двор 37-го дома. Нас и самих тогда психологически не готовили, был просто наработанный опыт», - делится подполковник.

У командира отделения, работавшего на месте трагедии, в доме №45 на улице Гражданской жила семья. Младший брат сотрудника погиб.

«Он подошёл ко мне, сказал, что в этом доме квартира его матери, что внутри младший брат. Мы старались оказать коллеге психологическую помощь, не привлекали к тушению пожара… Был такой случай», - сдержанно говорит мой собеседник.

Как рассказывает Уткин, каждый год 6 декабря в голове что-то щёлкает, но постепенно с годами воспоминания блёкнут. Шутя, он называет это «профессиональной деформацией».

В то время как подполковник Уткин вместе с другими спасателями тушили пожар и доставали из-под завалов выживших и погибших, Вячеслав Выборов, живший в доме №45, искал своих родных, которые в момент катастрофы находились в квартире на первом этаже.

«День был такой солнечный, мы с бывшей женой и братом возвращались с хоккейного матча, болели за «Сибскану». Подходили, увидели клубы дыма, думали что-то горит на заводе, когда подошли ближе, увидели оцепление. Конечно, такое увидеть были не готовы, паника, растерянность, страх, никто не пускает за оцепление», - вспоминает Выборов.

Первой мыслью было: найти близких. Дома молодого человека ждала мама, младшая сестра, тётя и годовалая дочка супруги. Вокруг, говорит Выборов, бегали соседи, которые вроде бы видели кого-то, видимо, у страха глаза велики. Обзванивали больницы, морги, в то же время звонили друзья и знакомые, узнавшие о падении самолёта. Однако все родные Выборова, находившиеся днём 6 декабря дома, погибли.

«Недели 2 провели на опознании в морге, да и опознавать особо было нечего. В нашу квартиру залетел двигатель, всё плиты туда сложились. Ещё удивительно, что примерно за неделю до случившегося в доме отключили газ, если бы не это, то всё бы взорвалось», - делится мужчина.

Как вспоминает Вячеслав, его мама всю жизнь боялась летать на самолётах, и по иронии судьбы причиной её смерти стал самолёт, даже несмотря на то, что она была дома. После трагедии пословица «Мой дом – моя крепость» немного потеряла смысл, говорит Выборов, теперь не чувствуешь себя таким защищённым.

Практически всех, кто погиб под завалами, Выборов знал, по его словам, их двор был очень дружным, вечерами собирались на улице, ходили друг другу в гости, отмечали вместе праздники. В одночасье всё изменилось.

Дружный двор вспоминает и Андрей Коровин, который жил в доме №120 на улице Мира. Ему было 8 лет, и самым ярким детским впечатлением стало то, что самолёт упал на любимую детворой горку.

«Мы с родителями накануне уехали на дачу, ночевали там. Когда утром собрались ехать обратно в город, к нам прибежала соседка, кричащая, что самолёт упал на наш дом. Отец тогда погнал машину, что было сил, нёсся, как сумасшедший. Пока ехали, думали, что всё, нет у нас больше дома, но нашу квартиру, к счастью, не задело», - рассказывает Коровин.

Когда семья подъезжала к дому, всё было в дыму, всё серое. За оцепление никого не пускали, но, как вспоминает Андрей, по крышам бегали мародёры, начали разворовывать квартиры.

Ещё Коровин вспоминает рассказ соседа, который въезжал на машине во двор в том момент, когда падал самолёт:

«Он говорил, что была оглушающая тишина, а потом над головой повисло что-то чёрное. Через несколько секунд за его спиной рухнул «Руслан».

В семье Коровиных за 19 лет, прошедших со дня трагедии, о ней ни разу не говорили: остался страх. Однако каждый раз, выходя на балкон, они видят церковь Рождества Христова, построенную в память о погибших. Эта церковь – безмолвное напоминание о том, что человеческая жизнь может оборваться внезапно, а беда может обрушиться с неба.

Автор современных фотографий — Кирилл Фалеев, фотографии 1997 года с места крушения самолёта — Борис Слепнёв.