Первый иркутский космонавт отметил 90-летие. Рассказываем историю Бориса Волынова — он дважды летал в космос вместе с мишкой-талисманом

Легендарному советскому космонавту Борису Волынову, чьим позывным был «Байкал-1», 18 декабря исполнилось 90 лет. Он единственный ныне живущий космонавт из первого отряда космонавтов СССР, который возглавлял Юрий Гагарин. Сегодня рассказываем, как мальчик из Иркутска стал легендой.

Борис Волынов родился 18 декабря 1934 года в Иркутске, но вырос в Кемеровской области. Начитавшись книг про летчиков Анатолия Серова и Валерия Чкалова, а также полетав на санитарном самолете По-2 вместе с теткой-врачом, Борис решил свою жизнь посветить авиации.

Поступил в школу первоначального обучения летчиков Военно-воздушных сил в Павлодаре, а после ее окончания в Сталинградское ВВАУЛ имени Краснознаменного сталинградского пролетариата под Новосибирском. Затем стал служить летчиком в Московском округе ПВО, рассказывает портал «PROКосмос». Хотя окружение твердило, что мальчик должен стать горным инженером.

— В отряд я пришел 7 марта 1960 года. Накануне был на аэродроме, летал. Только вышел из самолета, как мне говорят: старший лейтенант Волынов, быстро к командиру полка! Думаю: и где я проштрафился? Вроде нигде. Пришел, с меня сначала берут расписку о неразглашении, а потом командир говорит: вас вызывают в Москву. Для чего — непонятно, никто не знает, — рассказывал Волынов «Аргументам и фактам».

Небольшое здание, куда будущему космонавту надо было прибыть, находилось у метро «Динамо». Там за колючей проволокой находилась войсковая часть. В тот же день туда приехали Гагарин, Титов, Леонов, Быковский.

— Нам сказали, что предстоит испытательная работа на новой технике с большими скоростями. О космосе никто тогда ничего не говорил, — рассказывает Борис Волынов и отмечает, что ни о чём не догадывался. — Тем не менее я сразу согласился, меня всегда тянуло к новому. Страха не было, к опасности я привык — всё-таки был летчиком-истребителем, служил в ПВО, мог каждый день погибнуть и прекрасно знал об этом. Было только любопытство: на чем же нам предлагают полетать?

О том, что людей хотят отправить в космос, он узнал только на осмотре у медиков.

— В команде была конкуренция, но это было похоже на соперничество в спорте: кто-то пробежал стометровку на доли секунды быстрее тебя, и ты думаешь: ну как же так? Значит, надо лучше тренироваться. Случались обиды. Конечно, и я расстроился, когда меня не включили в группу из шести человек, из которых потом предстояло выбрать первого космонавта. Мне сказали: не проходишь по росту, у тебя 1 м 72 см, а надо — 1 м 65 см! Так что жди — может, потом полетишь. А может, и нет, — делится воспоминаниями Борис Волынов.

Тем не менее в космос он всё-таки полетел. Первый космический полет Волынов совершил 15–18 января 1969 года в качестве командира корабля «Союз-5» (в экипаж также входили Алексей Елисеев и Евгений Хрунов). Он стал участником первой в мире стыковки двух пилотируемых кораблей, в ходе которой Елисеев и Хрунов совершили переход через открытый космос на борт «Союза-4».

— В полете кораблям «Союз-4» и «Союз-5» нужно было впервые в мире выполнить стыковку в космосе. Представляете, на скорости 8 км/с подойти к другому аппарату и соединиться с ним. Тогда еще не было ни опыта, ни техники управления аппаратами на орбите, только на тренажерах, — рассказывал он в интервью «Известиям».

Корабли встретились 16 января на орбите. Стыковка была начата в автоматическом режиме, а завершали ее уже в ручном режиме. Когда до стыковки оставалось около 30 м, Владимир Шаталов, пилотировавший «Союз-4», передал, что у него ограниченный запас топлива. Поэтому за маневр сближения отвечал экипаж «Союза-5».

А уже при снижении «Союз-5» пошел по нерасчетной траектории. Оказалось, что бытовой отсек от спускаемого аппарата отделился, а приборно-агрегатный — нет. Это была аварийная ситуация, поскольку спускаемый аппарат должен входить в плотные слои атмосферы наиболее защищенной частью — теплозащитным экраном, то есть днищем корабля. Но неотделившийся отсек с солнечными батареями перевернул спускаемый аппарат на 180 градусов, из-за чего он входил в атмосферу незащищенной от огненной плазмы стороной.

Система управления спуском «понимала» это и разворачивала корабль в нужном направлении, но неотделившийся отсек разворачивал его обратно.

— Вот так я и кувыркался до тех пор, пока не кончились запасы рабочего тела в двигателях спускаемого аппарата. Когда топливо кончилось, я отчетливо услышал щелчки работающих клапанов. Спуск продолжался. Спускаемый аппарат раскалялся. В кабине появился едкий дым. Как потом выяснилось, горела уплотнительная резиновая прокладка люка. С минуты на минуту могла произойти разгерметизация, а летал-то я без скафандра, — вспоминает Волынов.

И даже несмотря на запредельные перегрузки и риск гибели Волынов делал записи в бортовой журнал.

— Потому что считал нужным, и всё! Мы же были первопроходцами. В космос прежде никто не летал, кроме собачек и манекенов! Никто не знал порядка действий в экстремальных ситуациях в космосе. Поэтому записывал всё, чтобы, если погибну, мой опыт и знания помогли другим избежать катастрофы, — объясняет он.

Так как посадка произошла в незапланированном районе, Волынову пришлось самому открыть люк, поскольку дышать из-за задымления было нечем. Посыпалась зола сгоревшей резины уплотнителя люка, на крышке которого образовалась шапка из вспенившейся жаропрочной стали.

Врачи, по воспоминаниям Волынова, вынесли приговор: «Несмотря на то, что ты остался жив, такой психологический барьер еще ни один человек не переступал. Поэтому ты не будешь летать не только на военных, но и на рейсовых самолетах».

Второго полета ждать пришлось долго. Он случился только через семь лет. Перед этим он восемь раз был дублером.

— Я рвался в космос, но меня долго придерживали. Например, однажды встал вопрос, кому лететь на орбиту выше 400 км. Тогда еще предполагали, что там высокий уровень радиации и организм может не выдержать. Я сразу дал согласие на такой полет, однако руководители решили не рисковать. Наверное, долгое ожидание усилило тягу к космосу. Поэтому на второй полет, несмотря на то что первый чуть не закончился трагедией, было проще согласиться. Хотя Герман Титов, например, от второго полета отказался, — говорит Борис Волынов.

Летом 1976 года он отправился в космос на космическом корабле «Союз-21» и орбитальной станции «Салют-5» («Алмаз-3»). И тут тоже постигли нештатные ситуации. На станции «Салют-5» погас свет, затем у напарника начались психологические проблемы, из-за чего пришлось досрочно возвращаться на Землю.

— Дело не только в удаче, но и в умении вовремя взять ситуацию под контроль, о чем я уже сказал. Голова работала всегда, поэтому я остался живым. У каждого из нас, космонавтов первого отряда, были свои сложности во время полетов, какие-то непонятные и никому еще не известные вещи. Каждому пришлось бороться и выходить победителем из своей ситуации. Потому мы и оставались в отряде космонавтов, что были к этому готовы. Некоторые ведь ушли из него, — размышляет космонавт.

Сам себя он называет упертым и связывает эту черту с тем, что родом из Сибири, где закалялся характер в военные и послевоенные года. Но даже у таких суровых мужчин бывают свои милые мелочи. Борис Волынов брал с собой в космос талисман.

— Это маленький мишка — домашние подарили такую игрушку. Он очень симпатичный, улыбающийся, лохматенький и — что важно! — легкий, укладывался в любую поклажу. Часто носил его за голенищем. Мишка дважды летал в космос. В корабле он висел на нитке над приборами и служил индикатором невесомости, — рассказывает он.

Борис Волынов также отмечал, что первые космонавты не считали, что эта профессия полна романтики. Наоборот, воспринимали себя рабочими лошадками, думали только о том задании, которое было поставлено.

— Всё тогда делалось впервые, мало кто понимал, что такое космос и каковы возможности человека в нем. Вот нам-то и предстояло всё это выяснить, — отмечает он.

После второго полета Борис Волынов долгое время работал в центре подготовки космонавтов, установил абсолютный мировой рекорд — 30 лет службы в отряде космонавтов. В возрасте 56 лет он ушел по возрасту в запас.