«Я искупила свой грех перед Господом». История иркутянки, которая 15 лет назад съела свою подругу

Дом № 55 по улице Освобождения в Иркутске с виду ничем не примечателен, если не знать его жуткую историю. 5 марта 2009 года 26-летняя иркутянка Олеся Мостовщикова убила здесь свою подругу Татьяну Романчук. Несколько следующих дней она вместе с собутыльницей Юлией Цыглер и 6-летним сыном Ильей готовила и ела ее тело. Вспоминаем жуткую историю, которая 15 лет назад потрясла весь мир.

Олеся Мостовщикова родилась в начале лета 1982 года в Иркутске. Мама умерла рано, а родного отца она никогда не знала. До 16 лет девочку воспитывал отчим, но и он скончался. В интервью, которое она давала в колонии в 2010 году, женщина рассуждает, что если бы не смерть отчима, то ее жизнь, скорее всего, сложилась бы иначе.

— Была надежда на него. У меня не было отца, отчим меня воспитывал и поддерживал. Я всегда считала его отцом, — говорила Олеся Мостовщикова телевизионщикам.

В 18 лет Олеся вышла замуж и родила сына Илью, но семейная жизнь продлилась недолго — через пару лет муж покончил с собой.

— Не знаю, что ему пришло на ум… В общем, я выхожу из дома, а он висит у меня в сарае. У меня всё перевернулось. Ну и тут, конечно, друзья, подружки, как всегда. И началось это — да успокойся, выпей, тебе полегчает, — рассказывала Олеся.

Именно после этого она начала выпивать.

В марте 2009 года Олесе было 26 лет, а ее сыну Илье — 6 (во всех других источниках указаны цифры на год больше, но нам удалось выяснить, что их дни рождения в июне и мае). Известно, что она работала продавцом на шанхайке, но, как рассказывал местный участковый Петр Инхиреев, несколько дней перед убийством не ходила на работу.

5 марта Олеся выпивала с подругой Татьяной Романчук. Дома был и 6-летний Илья. В какой-то момент гостья сделала Олесе замечание о том, что она плохая мать. Хозяйка вспылила и ударила Татьяну топором. Позже, уже в колонии, она объясняла журналисту причины своей внезапной ярости:

— Как они могут мне говорить, как воспитывать ребенка. Ты сперва роди, переживи ту ситуацию, которую пережила я на тот момент, а потом говори, как мне воспитывать своего ребенка и что мне делать, — рассуждала Олеся.

Тогда же, в ярости, женщина исколола тело еще живой и хрипящей подруги ножом, нанеся более 51 ранения, отрезала ухо, пальцем выковыряла глаза, а затем отрезала кисть руки. Обо всём этом Олеся сбивчиво рассказывала следователям на допросе.

Ухо, глаз и руку хозяйка сожгла в печи, голову Татьяны Олеся вместе с Юлией Цыглер — другой собутыльницей, которая присоединилась к застолью незадолго до расправы, — замотала мешком и перетащила в сарай. Затем — спустя день — занесла в дом и скинула в подполье.

На всех допросах и во всех интервью Олеся утверждала, что идею пустить тело Татьяны на закуску предложила Юлия Цыглер, так как никакой еды, кроме риса, у них не осталось.

«Мы решили отрезать кусок мяса с ноги. Тогда же мы отрезали лобок, который остался лежать в подвале. А мясо принесли на кухню, приготовили и поели», — говорила Мостовщикова на допросе.

С уверенностью сказать, что Татьяну Романчук подруги ели целую неделю, нельзя, также нет прямого подтверждения тому, что они кормили человеческим мясом 6-летнего сына Олеси.

Через восемь дней после убийства, 13 марта, местные бомжи нашли на свалке женские ноги с красным педикюром, замотанные в мешок: они полезли в него, надеялись найти там вещи или еду.

На место сразу выехала полиция. В поисках остального тела участковый Николай Инхиреев начал обходить дома. Сквозь щели в заборе в глубине двора дома № 55 он заметил двух женщин, которые копались в теплице, хотя для этого было еще слишком рано.

— Олеся сказала, что они собираются засыпать теплицу навозом, но никакого навоза рядом не было. По пути к теплицам я заметил грязные тазы и черное пятно на крыльце, похожее на лужу крови. Хозяйка сказала, что убила и съела собаку для лечения от туберкулеза, — рассказывал Николай Инхиреев.

Возле туалета во дворе участковый нашел синюю женскую сумочку с фрагментами человеческого тела. Пазл сошелся, когда Николай Инхиреев вошел в кухню и заметил остатки ужина. Участковый признается, что не ожидал от Олеси такой чудовищной жестокости. Списывал на затяжной запой и сильное опьянение.

— Она, видимо, тогда уже загуляла, на работу не ходила. Подруга тоже не работала. Видимо, есть нечего было. Скорее всего, в состоянии сильного алкогольного опьянения она всё это сделала, — считает участковый.

Сама Олеся Мостовщикова в колонии тоже не могла точно ответить, почему решилась на каннибализм.

— Если бы я изначально хотела ее съесть, то я сделала бы так, чтобы я здесь не находилась. А все эти разговоры про «есть нечего, давай ее пожарим» начала Юлия Цыглер, — рассказывала Мостовщикова в колонии.

Цыглер проходила по делу не как соучастница, а как свидетель, и даже заявляла, что Мостовщикова угрожала ей тем, что если она уйдет и не поможет с телом, то ее ожидает та же судьба, что и Романчук.

— Когда видит, что человек и так по уши залез в болото, они его еще и топят. Главное — самим вылезти. А теперь живут на воле припеваючи. Но ничего, Бог не Яшка, видит, кому тяжко, — плакала Олеся на камеру.

Психиатрическая экспертиза признала людоедку вменяемой. Суд отправил ее в ИК-11 в Бозое на 8 лет и 7 месяцев, а также обязал выплатить 300 тысяч рублей родственникам Татьяны Романчук за надругательство над телом убитой.

Дело имело широкий общественный резонанс, о нем писал британский таблоид Daily Mail, американские информационные порталы Buzzfeed и Ranker. Страница, посвященная Олесе Мостовщикой, есть на популярном среди любителей «тру крайма» сайте Murderpedia.

В колонии Олеся Мостовщикова сразу попросилась на швейное производство — шила подушки и одеяла. Даже стала передовиком производства. По ее словам, первые месяцы в колонии дались ей тяжело: приходилось терпеть косые взгляды и перешептывания за спиной. «Старалась думать: "Это не обо мне говорят"», — признавалась Мостовщикова.

В колонии Олеся жила по четкому графику и работала по шесть часов в день без выходных. После работы постоянно посещала тюремную церковь. В графике нет обязательного пункта «вечерняя молитва», но Мостовщикова приходила к иконам каждый день по своей инициативе, чтобы «вымаливать прощение».

— Всё равно отвлекаешься на работу и не думаешь о том, что находишься здесь. Забываешься на какое-то время. Тут все дни одинаковые, — рассказывала женщина.

Немногочисленные родственники на письма Олеси из колонии не отвечали. Родной дядя Олеси — Виктор — рассказывал журналистам, что больше не хочет общаться с племянницей. Илья провел оставшуюся часть детства в детдоме.

В далеком 2010 году Олеся строила планы на жизнь после освобождения. Хотела открыть свое дело по пошиву подушек, посвятить жизнь сыну.

— Хочу новую жизнь, не как раньше. Раньше я вот не ходила в театры, а сейчас бы с удовольствием сходила. Попросила бы прощения у сына, за то, что не могла быть с ним рядом, — плакала Олеся.

Замначальника бозойской колонии Ирина Липская отмечала, что не стоит доверять всему, что говорит Мостовщикова.

— Плачет она потому, что получила такой большой срок. Семь дней человек скрывал преступление, я считаю, что всё это было сделано осознанно. У нее в глазах какой-то животный инстинкт. Такой блеск я видела всего пару раз у других заключенных. Это не глаза убийцы, но на воле с таким человеком лучше не встречаться, — говорила женщина.

В апелляционной жалобе на приговор за убийство в 2015 году Олеся Мостовщикова фигурирует уже с другой фамилией. В 2018-м она вышла на свободу. Судя по социальным сетям, она и ее муж общаются с Ильей, но поговорить с кем-то из ее родственников нам не удалось. Сыну Олеси сейчас 23 года, на фото в соцсетях он позирует с ребенком, вероятно, это его дочь.

Мы дозвонились до самой Олеси, но разговаривать женщина отказалась.

— Знаете, у меня другая жизнь. Я хочу это всё забыть, как страшный сон. Но мне все об этом напоминают. Я уже отбыла свое наказание, я искупила свой грех перед Господом. *** [отвалите] от меня все!» — заявила она.

Мы связались и с бывшим участковым Петром Инхиреевым, но и он, извинившись, не нашел ничего, чтобы мог бы добавить к интервью 2010 года.

— Это уже давно было. Она уже замуж вышла, уехала из Иркутска. Нечего больше вспоминать, — сказал журналисту «ИрСити» Инхиреев.

Тот самый дом № 55 по улице Освобождения был продан летом 2021 года. Сейчас там никто не живет. Как рассказал один из соседей журналисту «ИрСити», новые хозяева появляются нечасто, приезжают только для строительства — на участке возводят двухэтажный дом.

В сервисе «2ГИС» у 55-го дома есть два отзыва, оба — про совершенное там преступление.

В остальном на улице Освобождения о жуткой истории 15-летней давности вспоминать никто не хочет.