«Город изнутри»: Художественные мастерские на Халтурина

Во дворе длинного и старого кирпичного здания за домом Файнберга в Иркутске встречают припорошенные ноябрьским снегом скульптуры. Застывшие во времени, они, кажется, служат проводниками в мастерские художников, где городская история и легенды смешались с творчеством, а творчество с крепкой дружбой живущих там мастеров.

Говорящий с хрипотцой скульптор Евгений Скачков, работающий в технике Рембрандта бородатый Николай Статных, восстанавливающий скульптуры львов для Дома литераторов, разговорчивый Руф Поляков, перебирающий десятки зарисовок раскадровки мультипликатор Максим Ушаков, расписывающий храмы Игорь Смирнов – каждый из них стал для журналиста и фотографа портала «ИрСити» и собеседником, и экскурсоводом в мир художников.

Мастерские на Халтурина находятся на территории усадьбы купца Файнберга с 1937 года. Знаменитый своей архитектурой кирпичный дом был построен в 1900-1902 годах. Деятели искусства поселились в нём ещё в 30-х годах XX века: в 1923-м там разместились геологический, зоологический отделы и отдел искусства. В 1931 году в эти же помещения переехал музей революции. Хранителями картинной галереи были художники Константин Померанцев и Борис Лебединский. С конца 80-х мастера жили бок о бок с библиотекой имени Молчанова-Сибирского, а с 2012-го они делят здание с Иркутским художественным училищем. С 2013-го по сегодняшний день художников по суду пытаются выселить из мастерских – директор училища хочет расширить площадь учебного заведения, а мастера-художники фактически не имеют никакого права занимать площади, кроме наследственного, которое, увы, не имеет никакой силы.

На пороге нас встретил скульптор Евгений Скачков, он уже 36 лет занимает одну из просторных комнат на первом этаже, в которой на десятилетия поселились слепленные эскизы памятников, скульптур, бюстов. Сейчас на рабочем столе мускулистый гипсовый Аполлон без рук. По словам Скачкова, этот Аполлон – часть отделки старинного иркутского дома по адресу Седова, 64, той самой «шкатулки с секретом», о которой мы писали в проекте «Исчезающий Иркутск».

«Это лепнина на старое купеческое здание. Всё там развалилось, теперь по новой сделаем, перевезём и поставим на место», - коротко рассказал о работе скульптор и для наглядности приставил руку гипсовой фигуре.

Часть созданных работ висит у Скачкова на стене в виде фотографий: это в Иркутске делал, это – в Братске, Свирске, Усолье-Сибирском, Шелехове, Саянске… Одна из самых знаменитых его скульптур «Всадник на коне», который уже 37 лет встречает гостей посёлка Усть-Ордынский. Четыре года отдал скульптор этой работе.

«Все эти годы просто работаешь и не знаешь никаких выходных-проходных, отпусков, ничего подобного. Это моя мастерская, у меня тут дочь работает, ребята форматоры. В скульптуре должно быть много специальностей: и сварщики, и каменотёсы, и литейщики, но в Иркутске этого нет, поэтому приходится все самому с нуля и до конца делать», - вздыхает скульптор.

В этот момент к экскурсии присоединяется ещё один спутник, живописец Игорь Смирнов, который, уже настроенный на метафорический лад, назвал мастерскую «кузницей кадров».

«Тут кузница кадров. Проходит много людей, которые воспитываются, получают опыт, кто-то остаётся в профессии. Было бы побольше возможности с литейкой… Сегодня обсуждали, что во всех городах Сибири – Красноярске, Кемерово, Улан-Удэ – есть крепкие скульптурные мастерские, а у нас нет. Все едем лить в Улан-Удэ. И скульптурная школа из-за этого не создаётся. Захотел, допустим, человек стать скульптором – негде. Ближайший город Красноярск – там есть отделение академической скульптуры», - размышляет Смирнов.

Всего в мастерских на Халтурина работают 18 художников – скульпторов, живописцев, графиков, прикладников, ювелиров. Скачков с ужасом думает о том, что будет, если всех их выселят: «Мне выехать – целое дело. Транспортировка, двор нужен на новом месте хороший – у меня камни весом по тонне и больше. Когда сюда заехал, в этой мастерской горы мусора были, всё сделал, на протяжении 10 лет настраивал помещение, чтобы в нём можно было работать. И теперь выезжать?».

На втором этаже разместился ещё один старожил мастерских – график и офортист Николай Статных. Художник со случайно подкрашенной краской бородой и радушными морщинами встретил нас на пороге.

«77 лет член Союза художников и горжусь этим», - бойко улыбнулся собеседник и пригласил нас вглубь комнаты.

Статных – мастер офорта: разновидности гравюры на металле, которой художники пользовались с начала XVI века. В технике офорта работали Альбрехт Дюрер, Жак Калло, Рембрандт, сейчас она считается редкой. Говоря просто, это старинный способ печати рисунков, в XXI для этого есть принтеры.

Текущая работа Статных – создание иллюстраций для книги «Конёк-горбунок», которая будет выпущена в Тобольске к юбилею поэта Петра Ершова. Художник показывает недавно созданную металлическую пластину, с которой позже будет отпечатан рисунок, и уже готовые иллюстрации на больших листах.

В мастерской стоит несколько столов, печатный станок, повсюду картины, бумага, на столике посредине комнаты много кружек и чайник, в углу – небольшая постройка с кроватью под потолком – на неё надо взобраться по лестнице.

«Здесь у меня бардельерос, но такой, какой мне надо. Печатать начинаю – все убираю. Офорт любит чистоту», - говорит Статных.

Как пояснил наш провожатый Игорь Смирнов, художники в мастерских обычно обустраивают спальное место и небольшую кухню на случай, «если ночь застала за работой». Сейчас, когда за помещения развернулась война, руководство училища в лице Людмилы Назаровой, обвиняет мастеров в том, что те за счёт госимущества организовали себе жилые помещения.

«Живём, как на вокзале. Было это при совдепе и сейчас. Все нас дёргают постоянно», - ворчит Статных, отхлёбывая чай из кружки.

В подвальном помещении здания расположилась ещё одна просторная мастерская – в ней четыре мастера работают над реставрацией лепнины для дома литераторов Иркутска, который ещё называют домом со львами. Здесь чистота, по коробкам сложены отколотые куски лепнины – с виду совершенный строительный мусор.

Скульптор и художник Руф Поляков рассказывает про головы львов, которые временно перекочевали в подвал: «Этому льву сто лет, но не все скульптуры одинакового возраста. Тот реставрирован в 1996 году. Он отличается от других, потому что сделан не совсем верно: голова при реставрации разбирается на восемь частей, части закрывает львиный нос; когда эту голову собирали, мастера ошиблись по высоте и растянули голову по ширине. Этот лев останется у нас. Мы заменим его на правильного».

Всего на полу в коробках около 10 тонн гипса с Дома литераторов, на сборку и реставрацию всего уйдёт в общей сложности 1,5 года, четверо скульпторов начали работу в марте 2016 года.

«Ну уберут нас отсюда, и будет кто-то реставрировать львов, как в 1996 году. История этого нам не простит», - возмущается Поляков, проблема с выселением для него очень острая, болезненная.

Ключевым, историческим местом в здании на Халтурина является мастерская, где работал Иван-сын и Аркадий-отец Вычугжанины, там на стене разрослась экспозиция старинных кованных предметов из ножей, рабочих инструментов, замков – мечта маньяка-эстета. Все предметы некогда были найдены Вычугжаниным на территории области – коллекция создавалась годами.

Сейчас в мастерской художник-мультипликатор Максим Ушаков и ювелир Анжела Базарон. Ушаков трудится над раскадровкой будущего фильма, Базарон показывает украшения, сделанные из лапки от швейной машинки Singer, клапана от саксофона, стекла, пластика, стали.

Ушаков работал художником-постановщиком театральных спектаклей, мультипликатором – участвовал в создании мультфильма «Князь Владимир», например. Пробовал себя в роли актёра в фильме Ивана Вырыпаева «Эйфория». Сейчас занимается раскадровкой нового местного фильма, сюжет которого пока держится в секрете.

«Грубо говоря, для разработки 15-20-минутного эпизода нужно не менее месяца, а то и двух. Я постепенно представляю фильм, обстановку, фон, занимаюсь не столько рассказыванием истории, сколько поиском этого мира», - раскладывает зарисовки художник.

Не остались мастерские без швейного уголка – в тёплой, небольшой комнатушке с порога чувствуется женское царство, некоторая мягкость, которая исходит от разложенных по столам тканей и поющего из динамиков Валерия Меладзе.

Женщины здесь создают кукол: ростовых – для карнавала, праздника рекламы, на руку – для театра. Из угла на гостей смотрит граф Калиостро, совсем как в фильме «Формула любви», а где-то с глубин полки выглядывает, неожиданно, президент Путин в берете. Большое такое лицо президента, почему бы и нет.

«Путин – это для красоты, для себя делался», - улыбается Ольга и показывает в папке многочисленные работы – живопись, кукол.

В ещё одной комнатке – и того меньше - работает скульптор Александр Абрамов. Здесь, говорит, занимаются проектной работой для города – скульптура начинается отсюда.

«За последний год мы сделали памятник Михаилу Сперанскому, доску для Владимира Гуркина. Памятник Гаевской (первая женщина-библиотекарь Иркутска – ред.) делаем сейчас – уже отлили эскиз в бронзе», - рассказывает Абрамов.

Деловито художник размышляет о скульптуре в городе, о разнице между архитекторами-специалистами, которые работают в администрации, и архитекторами-художниками, которые живут здесь: «Мы нужны, чтобы подсказывать городу красоту. И с Гуркиным, и со Сперанским пролетели бы, не будь нас. Они предложили маленького Сперанского, но мы же понимаем, что масштаб этой личности нельзя заключить в маленькую фигуру. Ермак и Сперанский сопоставимые величины для Сибири».

Есть у скульптора большой проект-мечта «Земля России»: округлая площадь с расставленными на границах гербами и картой Евразии: «чтобы навсегда границы стран встали в свои пределы и не было никаких территориальных тёрок».

Проект, по словам Абрамова, собирались поставить на ВДНХ в Москве, но, вдруг, началась история с Украиной и Крымом. Границы пошатнулись.

Мы закончили своё путешествие по мастерским в гостях у художника, графика Игоря Смирнова, который занимается росписью Покровского храма в Пивоварихе – пишет фрески.

В мастерской Смирнова сделан, пожалуй, самый основательный ремонт – на полу ламинат, в углу аккуратно в стопку сложены картины, посередине стоит мольберт. Собеседник рассказывает, что сейчас для мастеров беспокойное время, вот-вот их могут выселить, так как фактически никакого права на эти площади у них нет.

Руководитель художественного училища Назарова – тоже художник по специальности – попросила у региональных властей помещение под учебное учреждение, чтобы обустроить для студентов спортзал, столовую, дополнительные кабинеты. Сделать это можно только одним способом – выгнать мастеров. Но как выгнать людей, которые трудятся там десятилетиями и уже 80 лет формируют историю искусства города?

«Одни художники едят других художников», - констатирует Смирнов.

Очередное судебное заседание намечено на 22 ноября. Художники распечатывают на листах А4 свои работы, чтобы доказать региональным властям, что не просто так занимают здание. Городские власти тем временем подыскивают мастерам альтернативу – подвалы в жилых домах, хозяйственные постройки в разных частях Иркутска. Мало того, что почти всё это не подходит для мастеров, расселение означает, в некотором смысле, конец эпохи – исчезновение с карты города исторического места, крушение традиции и преемственности.

«Что можно сделать в сложившейся ситуации? Тут нужно либо законодательно как-то закрепить за нами права на эти площади, либо заключить мировое соглашение с училищем. Мне кажется, больше всего нам бы помогло волевое решение власти, как это во все времена делалось. Чтобы не трогали нас, и все. Вон магазин выгонял художников от памятника Ленину как конкурентов, пришёл мэр (мэр Иркутска Дмитрий Бердников – ред.), сказал не трогать, и всё. Также и здесь можно. Но губернатор надежды пока не оправдал – мы к нему дважды ходили», - вздохнул Смирнов.