«Город изнутри»: Золотая рыбка Иркутского форелевого хозяйства

Тысячи-тысяч переливающейся на солнце золотой и чёрной форели, певчее гнёздышко трясогузок, свободно гуляющие кролики, семья енотов, норки, серый волчонок, мощные алабаи и пара дворняжек Пряников – Виталию Андриянову и Виктору Рахвалову удалось создать райский, наполненный любовью к природе и хозяйству островок посреди реки Ангары. Жизнь здесь крутится вокруг порядка 350 тысяч особей лососёвых, а лососёвые крутятся в больших лотках, завораживая взгляд упорядоченной бесконечностью своего движения.

Попасть на единственное в Иркутской области форелевое хозяйство может каждый. Для этого достаточно прийти в Иркутске на пристань недалеко от набережной бульвара Постышева, там сесть в моторную лодку хозяев острова и отправиться вперёд сквозь студёный ангарский ветерок. Любой может приехать, порыбачить, там же форель приготовить и съесть: и мангалы тебе, и беседки. Для горожан это место отдыха и гармонии, а для Виталия, Виктора и их помощников форелевое хозяйство – ежедневный, тяжёлый, полный рисков труд.

Журналист и фотограф портала «ИрСити» вместе с горожанами в тёплый майский выходной отправились на остров, чтобы разузнать, как там всё устроено, и как два иркутянина отважились выращивать форель в прохладной ангарской воде.

По словам одного из совладельцев хозяйства Виталия Андриянова, они с партнёром решили организовать своё дело в 2009 году, а в 2010-м вывели первое потомство мальков форели. Из закупленных 50 тысяч икринок получилось всего 12 тысяч мальков, но даже при больших потерях начинающие сельхозпроизводители были очень рады тому, что начало форелевому эксперименту на Ангаре положено.

«Не было ни опыта, ни навыков, ни оборудования. То, что столько выжило – уже хорошо. Инкубация стояла у меня дома в подвальном помещении: лотки, бассейны, водообеспечение, насыщение озоном и ультрафиолет – многое надо, чтобы получилась полноценная рыба. Мы сначала встали на «квадратах», чтобы узнать, что рыба сможет в Ангаре расти: был у нас деревянный домик и несколько лотков», - вспоминает собеседник, глядя на десятки больших резервуаров, в которых теперь плавают тысячи тысяч особей форели от мала до велика.

Над резервуарами кружат и покрикивают чайки, чучело, сделанное из досок и старой развивающейся на ветру рубахи, нисколько их не пугает. Представляете, какое мучение: они смотрят на радужную жирную, килограммовую форель, "облизываются", а схватить не могут – рыбка не по клюву.

Рыбоводам пришлось пройти все круги бюрократического ада, чтобы суметь арендовать остров близ «квадратов» и 24 гектара воды, получить разрешение на разведение форели, доказать её безопасность для рыбы других пород, которые водятся в Ангаре и Байкале. Только на оформление бумаг ушло 3 года: Иркутское форелевое хозяйство стало первым, кто участвовал в аукционе по рыбоводным участкам в Приангарье. Двое иркутян, вороша официальные бумаги, попутно растили рыбу и, будучи профессиональными аквалангистами, самостоятельно изучали дно реки, скорость течения, растительность – искали место с самыми оптимальными условиями для содержания хозяйства.

«Нам нужно было провести эксперимент, а по нашим законам сначала надо всё оформить. Если бы мы сначала сделали документы, как положено по закону, то у нас уже бы пропало желание заниматься рыбой. Судились и с рыбинспекцией, и с прокуратурой, со всеми, с кем только можно было. У нас требовали все садки убрать… Народ не понимал особенностей форелеводства, боялся, что рыба попадёт в Байкал и съест там ленка, хариуса…» - рассказывает Андриянов.

Вместе мы прошли между резервуаров, в воде которых плещется форель – золотая, чёрная, пятнистая… В одном её ход образовывал идеальный симметричный круг, в другом отливающие золотом самцы кусали друг друга за хвосты, в третьем расположились рыбы-долгожители: самый первый выводок, которому сейчас 5-6 лет. От них получается самая крупная икра для дальнейшего разведения хозяйства. Готовой для ловли форелью кишел самый крайний к реке резервуар.

За рыбой нужен глаз да глаз: рабочий день на хозяйстве начинается в 5-6 утра, одно кормление занимает порядка 2-3 часов – сыпать корм надо медленно, чтобы рыба успевала его ловить, и хозяйство не несло убытки. Подросшую особь нужно постоянно сортировать по лоткам в зависимости от её размера, со взрослой сдаивать икру на дальнейшее разведение. Ежедневно хозяева возят рыбу по заказу на берег – её покупают как магазины, так и горожане.

«Рыба в нашей холодной воде растёт несколько дольше, чем в той же Хакасии, где водоёмы более тёплые. Если хакасская форель вырастает до нужного размера в 1,5 – 2 года, то нам приходится выращивать рыбу 3-3,5 года. В летний день форель в нашем хозяйстве съедает 1–1,5 тонны корма. Килограмм корма стоит 2,2 евро. Вот и помножите, сколько денег уходит только на корм. При этом нам нужно планировать расход средств на 3 года вперёд: рыбоводство развивать сложнее, чем растениеводство или животноводство», - говорит спутник.

Андриянов, как уроженец Хакасии, в форели знает толк. По его словам, рыба на его родине, как и вся речная, отдаёт тиной за счёт высокой температуры воды, а ангарская форель, закалённая холодом, более вкусная.

«Такой рыбы, как у нас, ни у кого!», - с гордостью заявляет рыбовод.

Виталий радеет душой не только за своё форелевое хозяйство, его волнуют проблемы всей отрасли в Иркутской области. Раньше, говорит спутник, когда в Иркутске строили гидроэлектростанцию, на Ангаре специально отсыпали островки для дальнейшего искусственного разведения рыбы – «квадраты». Дело в том, что ГЭС перекрывает ход рыбе, она не может нереститься из-за постоянных сбросов и заборов воды, а рыбоводные хозяйства должны были восполнять недостаток. Но никакую рыбу на квадратах разводить не стали, а хозпостройки на островке прогнили. Виталий с партнёром пытался арендовать у властей эту землю и всё, что на ней осталось, под развитие, но стоимость оказалась запредельно высокой.

Вся сфера рыбоводства в регионе, по мнению Андриянова, в глубоком застое: «У нас сначала был Александр Кириленко министром сельского хозяйства, потом Ирина Бондаренко отработала года три, теперь Илья Сумароков. Трое человек сменилось, а нам ни копейки не дали, зато отчёты пишем и пишем в Москву каждый месяц. За 6 лет работы – ни копейки. Зато кричат, что надо развивать форелеводство, субсидии, программы – туфта».

Горячо высказался собеседник и о Байкале. Он считает, что люди должны оставить озеро в покое на 5 лет, тогда экосистема сама себя восстановит: «Сейчас закрывают рыбалку на Байкале… я об этом говорил ещё много лет назад. Говорю: «Ребят, ещё 5 лет, и рыбы просто не будет на Байкале». А они: «Надо выпускать и выращивать». Выпускали они, выращивали – много рыбы появилось? Немного, только сотни миллионов потратили. Постройте на них товарные хозяйства, вложите деньги в субсидии – рыба появится, а выпуск в воду маленьких гальянчиков – это же корм хищной рыбе. Получается, они кормят рыбу за государственные деньги. Нужно полностью закрыть любое рыболовство на Байкале на 5 лет, за 5 лет Байкал сам себя восстановит. Просто уберите от озера руки, это антропогенное влияние, уровень оставьте в покое».

За беседой о «проблемах с рыбой» мы ушли от воды и направились вглубь острова, где среди цветущих деревьев укрылись пикниковые беседки, мангалы, коптилки, киоск с продуктами, вольеры с животными и бессчётное число кроликов – на холмиках, под деревьями, под домиками.

Андрианов рассказывает, что люди сюда приплывают отдыхать круглогодично: «Одни приедут, расскажут своим друзьям – те едут. Так о нас в городе и узнали – сарафанное радио».

С ростом популярности владельцы хозяйства постарались максимально обустроить территорию под отдых. Кроме того, от производства рыбы оставались отходы, их надо было кому-то скармливать – так появилось целое семейство енотов, норки, собаки, два породистых алабая, две дворняжки Пряника и, недавно, маленький волчонок. Животные ежедневно питаются лососёвыми, в клетках лоснящихся норок валяются подсохшие рыбные головы.

Виталий смотрит на каждого своего питомца с любовью, рассказывает, как маленький енот спал в его кровати, будучи детёнышем, а волчонок, купленный у зоопарка, отличается умом и сообразительностью.

Кролики разбредаются по всему острову и тихонько сидят, пока их покой не нарушают галдящие дети и любопытные взрослые. Чуть учуют опасность, лохматые лапы мелькают пока не скроются в каком-нибудь укромном безопасном месте.

В качестве подарка, Виталий разрешил нам поймать и при желании увезти любого кролика, и мы отправились на своеобразную охоту за ушастыми, а наш провожатый вернулся к работе по хозяйству.