«Исчезающий Иркутск»: Дом Рассушина на набережной – стоит назло

На бульваре Гагарина стоит крепкий, чуть присевший на один бок дом. В нём в XX веке жил врач Аркадий Рассушин – родоначальник местной педиатрии и младший брат известного иркутского архитектора. Весной 2018 года залётный эксперт рекомендовал не включать дом в госреестр памятников, и служба уже подготовила соответствующий приказ. Но за дом вступились местные архитекторы - и завертелось.

В декабре 2014 года портал «ИрСити» уже писал о доме Рассушина в рамках проекта «Исчезающий Иркутск».

- Вот, посмотрите, как нынче бичи живут, - Валерий обводит взглядом огромную комнату с трёхметровыми потолками и чуть ухмыляется.

Худощавый мужчина с пронизывающим взглядом исподлобья. Он поселился в этом доме случайно 7 лет назад. Раньше обретался в двухэтажке на Свердлова, но оттуда мужчину и его женщину погнали. Они искали дом с крышей и набрели на Гагарина, 32. Утром Валерий хотел вернуться на старое место, но женщина не пустила, так и остался здесь. «Тогда не хотел в нём жить, а теперь не могу из него уйти», - смеётся мужчина. За 7 лет он «пооброс», нашёл другую «жену», заимел старенькую отечественную машину, воспитывает дочь. В комнате девочки сделал ремонт – дочурка в этом году уже в первый класс пойдёт.

Валерий занимает три смежные комнаты, вход в которые расположен во дворе, остальные – семь или восемь - пустуют. Парадная, выходящая на бульвар, частично закатана в асфальт, заперто наглухо. Раньше дом отапливался печками – их Валерий насчитал шесть штук. Шестигранные широкие, они соединяют своими боками сразу несколько помещений.

Мужчина провёл в свои комнаты воду, вставил себе окна, поклеил обои, отгородил своё жильё от остального дома завесой из плотной плёнки и толстого ковра. В передней комнате – кухне-студии - справа от входа небольшая плитка, от которой разлетается приятный запах супа, слева, сразу же возле двери, журчит небольшой телевизор, у стены стоит широкий диван, на стенах – детские рисунки, разноцветные и славные.

Валерий хоть и называет себя бывшим интеллигентным человеком, но на месте не сидит - работает, мотается по области. По профессии он строитель. В одной из трёх комнат устроил для себя хранилище для инструментов – коллекция впечатляет.

В остальном доме темнота и прохлада. Свет от фонарика открывает высокие старинные двери, неожиданный ковёр на холодной стене, местами груды барахла, газеты вместо обоев. Окна закрыты где досками, где просто ставнями, сквозь них тоненькой полоской пробивается дневной свет, но полузаброшенная темнота тут же поглощает его.

Северная сторона дома будто проваливается в землю, пол проминается от шагов – сгнили нижние венцы. Их бы поменять, «поддомкратить, и нормально будет», тут же говорит Валерий.

Он рассказывает, что рядом с рассушинской усадьбой стоял одноэтажный домик, в котором, когда Валерий только здесь поселился, жили цыгане.

- И вот ушли цыгане, и с ними ушёл тот дом. Если бы я не жил, здесь бы вообще ничего не было: ни дверей, ни полов, ни потолков, - голые стены. Скорее всего, сгорел бы он за эти 7 лет, - мужчина тихонько отхлёбывает из кружки ещё дымящийся чай, - всё шло к тому, чтобы уничтожить этот дом.

Однажды, когда Валерий только начал жить в рассушинском доме, пришёл мужчина, назвавшийся собственником, пытался выгнать незваного жильца. Потом загорелся стоящий рядышком 30-й дом, усадьба Пророковой, собственник вернулся и попросил Валерия «приглядывать за территорией». Он со смехом рассказывает, что часто приходится прогонять непрошенных гостей.

- Кто только ни шляется! Как-то наркоманы пытались закладки делать, одного с порога выпинал. Говорит: «У меня тут вес!» А я: «Вес это у меня!» и показываю ему гирю в 16 килограмм.

Дом Рассушина пытались выводить из-под государственной охраны ещё в 2015 году, тогда и архитекторы возмутились, и служба по охране объектов культурного наследия Иркутской области не смогла поддержать заключение, подготовленное экспертами из Красноярска, найдя в нём немало ошибок и неточностей. Очередная волна возмущения поднялась в мае 2018 года, когда на сайте ведомства появилось заключение государственного эксперта Юлии Куваевой из Выборга.

«Исследуемый объект не представляет ценность с точки зрения градостроительства, истории, архитектуры, искусства, науки и техники, является рядовой деревянной жилой застройкой с частично искаженным объемом и тривиальным обликом», - написала эксперт.

В июне документы сняли с общественного обсуждения, а в июле вернули снова, объяснив это внесением корректировок. По факту изменилось немного, и во втором круге обсуждений поступили замечания, по сводке, опубликованной службой, их семь, содержание сводится к общему: слишком много неучтённых фактов.

Заказчиком экспертизы выступило зарегистрированное в Иркутске ООО «Новый берег», генеральным директором которого является некий Павел Шадрин. Стоимость услуг составила 50 тысяч рублей.

По данным системы «СКРИН-Контрагент», компания образована летом 2015 года. До Шадрина её возглавлял Артём Кушнир, который сейчас является президентом некоммерческого партнёрства «Баскетбольный клуб «Иркут». Фирмой «Новый берег» в равных долях владеют Шадрин и Александр Воронков. Шадрин также является совладельцем ещё девяти компаний, занимающихся торговлей лесными материалами. А Воронков занимает пост генерального директора «Забайкальского горнорудного предприятия» в Бурятии, которое входит в госкорпорацию «Ростех».

В приложениях к заключению Куваевой есть несколько любопытных документов. Например, договор купли-продажи, заключённый в феврале 2016 года между Шадриным и Кушниром. Объектами сделки были два земельных участка площадью 2,88 тысячи квадратных метров и 4,6 тысячи квадратных метров на бульваре Гагарина, а также стоящие на них четыре дома: одно- и двухэтажные дома №34, одноэтажный дом №32 и двухэтажный дом №30. Общая стоимость шести объектов составила 47,5 миллиона рублей, в том числе 13 миллионов рублей стоит земля.

В договоре указано, что на первом земельном участке располагаются два объекта культурного наследия – «Усадьба Желейщикова: дом жилой, доходный дом» и «Жилой дом А.А. Рассушина, известного иркутского врача». На втором – «Доходный дом Пророковой» 1890-го года постройки. Подчёркивается, что владелец может проводить только те работы, которые позволяют сохранять объекты.

Дом Рассушина Кушнир оценил в 11,5 миллиона, усадьбу Пророковой – в 11,1 миллиона рублей. По соглашению сторон о рассрочке Шадрин должен полностью расплатиться до 31 января 2021 года. За дом Рассушина он в год отдаёт по 2,3 миллиона рублей.

Есть в пакете документов, представленных Куваевой, и охранное обязательство на дом Рассушина, выданное Кушниру в 2006 году. Согласно заключению архитектора по фамилии Баснина, 3 сентября 1909 года дом купил врач Аркадий Александрович Рассушин, брат известного иркутского архитектора Владимира Рассушина. «По характеру декора и профессиональному планировочному решению можно предположить, что здание построено по проекту Рассушина В.А.», - писала эксперт. Она рекомендовала включить памятник в государственный реестр.

На месте дома Рассушина уже располагались постройки, они датируются 1843 годом. Затем одну из них снесли, чтобы можно был построить новый дом – для врача. Он пробыл здесь по разным оценкам до 1935-го или до 1946 года. Есть предположения, что Рассушин не просто жил в доме, но и практиковал: больные могли попадать к нему в дом через крыльцо во дворе. На участке было несколько хозяйственных строений, которые к «нулевым» снесли. За это время земельный участок, на котором стоял дом, сократился из-за строительства детского сада №94, а потом и вовсе был включён в состав территории усадьбы Желейщикова.

«Инженерных обследований несущих конструкций по объекту, проектных работ либо противоаварийных мероприятий не проводилось. По визуальному осмотру объект находится в неудовлетворительном и аварийном состоянии. Большая часть деревянного жилого дома не эксплуатируется и разрушается. В настоящее время в части помещений здания в условиях, неприемлемых для жизни, проживает одна семья», - написала Куваева в своём заключении.

Информации о самом Аркадии Рассушине немного, но по ощущениям обывателя достаточно, чтобы не выкидывать его наследие на помойку. Рассушин был одним из действительных членов Губернского попечительства детских приютов, членом Общества врачей Восточной Сибири. Начал свою врачебную деятельность в 1895 году. Был врачом по женским и детским болезням. В 1897-1899-х служил врачом в Солдатовской мещанской больнице, в 1906 году – врачом 5-го городского училища, в 1906-1915 годы был директором Базановского воспитательного дома. В 1915-м работал врачом в Родовспомогательном приюте при Базановском доме и в Военном госпитале, после 1917-го – хирургом в железнодорожной больнице. В 1934 году служил врачом-консультантом в амбулатории райвоенкомата. Известен такой факт: в марте 1935 года коллектив Центральной поликлиники Иркутска чествовал Рассушина как одного из старейших медработников по поводу 40-летия его врачебной деятельности.

Но Куваева настаивает: «Документальные подтверждения и сведения о связи исследуемого объекта со значительными историческими событиями или жизнью выдающихся исторических личностей отсутствуют».

«Весь этот участок – и под этими домами, и под тридцаткой – был когда-то на балансе московского банка «Мой Банк». Но потом, когда у банка отобрали лицензию, он остался сам по себе», - рассказывает Валерий. В документах Куваевой указано, что принадлежность участка не установлена.

Домами, по убеждению Валерия, владеют москвичи. Этой весной к нему наведывалась комиссия, которая осмотрела дом и сфотографировала территорию. «Я спросил, сколько мне ещё тут осталось. Говорят, ещё пятёрка у меня есть», - говорит мужчина. Его уверили, что дом ждёт реконструкция.

- Хороший дом. Я в нём отдыхаю. Если бы мне прописаться в нём, я бы его сделал, как надо, открыл бы здесь кафе, чтобы ребятишки из той же школы на обед бегали. У меня жена позы делает – не хуже бурят.

На улице Валерий закуривает и пружинистыми шагами уверенно обходит территорию дома. При Рассушине здесь был сад, сейчас территория больше похожа на небольшой лесок, в котором растут какие-то розовые цветы, колосистая трава и жалящая крапива. Мужчина указывает на две лиственницы: «Я уверен, что они ещё при старом хозяине росли! Как-то приезжали ко мне из Горзеленхоза, хотели одну спилить, но я не дал». Пока обводит нас по территории, рассказывает, что земельный участок выставлен на продажу.

- Здесь по плану хотели построить типа такого «Мариотта», как на Чкалова, но с домами ничего сделать не могут, потому что памятники.

И вот он – главный вход в дом. Покосившееся, но крепкое крылечко, две высоких двери. Здесь был вход в первую квартиру. Валерий указывает на петли – раньше у дома были ворота. Теперь территория обнесена нелепым на фоне деревянного дома профлистом.

- Если куда-то ехать, мне ой как тяжело с ним расставаться. Он мне как родной…

Пока служба по охране объектов культурного наследия Иркутской области готовила приказ и согласовывала его в прокуратуре, иркутские архитекторы и историки вступились за дом Рассушина и провели свою экспертизу. 10 августа положительное заключение опубликовали на сайте службы, до 31 августа будут идти общественные обсуждения. Это заключение подготовил госэксперт Александр Прокудин, историческую записку сделала историк Надежда Бубис.

Вот выдержки из сведений Бубис: «Аркадий Александрович Рассушин – один из самых известных в Иркутске своего времени врачей-педиатров, стоявший у истоков развития этого медицинского направления в Иркутске. [...] Чтобы осознать масштаб личности А.А. Рассушина, следует знать, что известность и значение Базановского воспитательного дома распространялась далеко за пределы города… [...] Как и братья, он широко занимался общественной деятельностью, являясь действительным членом Попечительства детских приютов, членом Общества врачей Восточной Сибири».

Иркутские исследователи смогли связать этот дом и со старшим братом врача - архитектором Владимиром Рассушиным: «…В скромном облике одноэтажного жилого дома ощутимо участие профессионала. Окна продольного фасада сгруппированы попарно и оформлены наличниками с выделенными замковыми камнями. Основная идея – на контрастном сопоставлении открытого бревенчатого сруба стен, напоминающем о крестьянских избах, и профессионально проработанных элементах декора, свойственного для каменной архитектуры, но выполненного в дереве (кронштейны фриза, пояски, замковые камни)…»

Руководитель службы по охране объектов культурного наследия Иркутской области Евгений Корниенко не стал комментировать ситуацию округ дома Рассушина, сообщив, что информацию о решении по объекту можно будет получить только в пресс-службе правительства региона.

Заслуженный архитектор России, председатель общественного совета при службе по охране объектов культурного наследия Иркутской области Марк Меерович считает, что дом Рассушина – это типичный пример планомерного уничтожения исторического наследия Иркутска. За последние несколько месяцев по такому же принципу город потерял доходный дом Кирикова на Бабушкина и усадьбу Южакова на Грязнова. А с 2001 года, по данным регионального отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, примерно треть памятников лишились своего статуса, часть из них исчезла, часть – доживает последние дни, ветшая с каждым днём всё больше и больше.

«Процесс уничтожения исторического деревянного наследия в Иркутске поставлен на поток. Главной жертвой становятся домостроения, которые охраняются статусом вновь выявленных – после лишения их этого статуса, они уничтожаются. Исполнителем этого является служба по охране объектов культурного наследия Иркутской области. Этот непрерывный процесс маскируется службой формальным соблюдением ею процедур. Но по содержанию её деятельность кардинально противоречит требованиям законодательства», - заявил Меерович.

Архитектор убеждён, что этот процесс инициируют представители бизнеса, которые выкупили деревянные строения и землю под ними, чтобы потом построить «очередную бетонную махину» для продажи или сдачи в аренду. В конце 2017 года Меерович уже обращал внимание на эту проблему, направив губернатору открытое письмо, но ответа не последовало. Это, по мнению эксперта, «свидетельствует либо о халатности, либо о целенаправленном игнорировании, либо о заинтересованности именно в таком положении дел».

В августе 2018 года архитектор пожаловался на службу в прокуратуру, если ответа не будет и отсюда, Меерович готов дойти до Генпрокурора и, если понадобится, до президента. А пока столетний просторный дом с высокими потолками и крепкими боками ещё стоит посреди бульвара Гагарина, прикрытый разлапистыми деревьями.