«Исчезающий Иркутск»: Дом преподавателя духовного училища Сильвинского

Небольшой одноэтажный деревянный дом в Осеннем переулке со всех сторон окружён высотками. Когда-то эта усадьба принадлежала преподавателю духовного училища Николаю Сильвинскому. По словам очевидцев, в разные годы там были книжный склад, просторный сад, амбары и даже бассейн. Но от былой красоты мало что осталось. Сам дом же для нас стал неприступной крепостью — нам не удалось попасть даже во двор, хотя по всем признакам было очевидно — здание не заброшено, и там кто-то живёт.

Портал «ИрСити» и руководитель Клуба молодых учёных «Альянс», историк Алексей Петров запустили совместный проект о деревянных домах «Исчезающий Иркутск» в октябре 2014 года. С тех пор рассказано более 100 историй о заброшенных, полуразрушенных памятниках архитектуры и просто знаковых для города зданиях. Некоторые из них уже исчезли с карты Иркутска.

Николай Александрович Сильвинский родился в 1863 или 1864 годах. Имел учёную церковную степень кандидата богословия. С 1890-х стал преподавателем Иркутского духовного училища. По данным российской художницы и искусствоведа Алёны Васильевой, составлявшей своё фамильное древо, Николай Александрович преподавал греческий язык и вместе со своей женой Марией редактировал газету «Сибирь». В 1907-1908 годах уехал в село Ильинское Вятской губернии.

«Его отец — Александр Сильвинский, тоже священник, родился в 1841 году, умер — после 1902-го, родом из Вятской губернии. У Николая было два брата — Дмитрий, работавший врачом на Нерчинском заводе, и Александр, который служил в Вятской губернской земской управе. Как Николай Сильвинский оказался в Сибири — не понятно», — рассказал историк Алексей Петров.

По его словам, Сильвинский был одним из авторов проекта религиозно-нравственных чтений, которые начались в Иркутске в 1893 году. Они проходили в здании Александро-Мариинского пятиклассного городского училища (сейчас в нём располагается главный корпус Байкальского государственного университета) по воскресеньям, обязательно в них принимал участие архиерейский хор.

Отъезд семьи Сильвинских из Иркутска, по всей видимости, мог быть вызван деятельностью Николая Александровича и его жены Марии на журналистском поприще. Как отмечает омский историк Валерий Воробьёв в учебном пособии «Рабочий вопрос в отражении либеральной печати Сибири в 1907-1914 годах», генерал-губернатор Андрей Селиванов называл деятельность либеральной газеты «Сибирь», которую редактировали муж и жена в 1906-1907 годах, вредной.

«Поскольку, по мнению генерал-губернатора, подобная деятельность не могла быть совмещена с занимаемой должностью [наблюдателя церковных школ Иркутской губернии и статского советника], Селиванов предложил «Сильвинскому и его жене Марии [...] жительство в местностях вверенного мне края воспретить». [...] Подобное обращение не было оставлено без внимания, и вскоре просьба иркутского генерал-губернатора, благодаря ходатайству Петра Столыпина, была решена положительно», — пишет Воробьёв.

Судя по всему, Сильвинский был большим поклонником искусства. Главный хранитель музейно-выставочного центра в Кирово-Чепецке Елена Загайнова отмечала, что семейство устраивало любительские спектакли для жителей села Ильинского. Например, они ставили популярные в то время пьесы «Женитьба Бальзаминова» Александра Островского и «Женитьба» Николая Гоголя. В труппе состояли три ребёнка Сильвинских — сын Александр и дочери Калерия и Нина, а также дети их родственников и односельчан.

«Мария Николаевна и ее супруг Николай Александрович Сильвинские помогали в постановке спектаклей. Николай Александрович часто был и режиссёром, и гримёром, а иногда исполнял роли стариков. Мария Николаевна подбирала костюмы, обучала танцам.Сцена с примитивными декорациями располагалась в крытом дворе дома, где жила семья Сильвинских. Ворота открывали и спускали занавес. «Партером» была улица, а «балконом» забор из жердей на противоположной стороне улицы. В общем, для крестьян, пришедших на спектакль со всей округи, места хватало», — отмечала Загайнова.

Следующим владельцем особняка в Кукуевском переулке (у Осеннего было именно такое историческое название) был священник, педагог, учёный, фотограф и краевед Иннокентий Александрович Подгорбунский. Он владел домом с 1908 по 1913 годы.

Он был уроженцем Нерчинско-Заводского округа Забайкальской области, учился в Нерчинской семинарии и Казанской духовной академии. Впоследствии стал первым руководителем кафедры обличительного богословия, учения о буддизме и шаманстве и истории и обличении русского раскола Иркутской духовной семинарии. Ему удалось собрать целый музей для изучения буддизма и шаманства, а в 1891 году его работе дал высокую оценку цесаревич Николай, который был в Иркутске проездом.

Как и Сильвинский, Подгорбунский был непосредственно связан с журналистским и издательским делом — на протяжении 8 лет он редактировал «Иркутские епархиальные ведомости». Кроме того заведовал эмеритальной (страховой) кассой, занимался фотографией (сейчас его снимки можно увидеть в музее истории Иркутска), был законоучителем (преподавателем Закона Божьего) женской прогимназии, промышленного училища, женского Института Императора Николая I, вёл гражданскую историю в промышленном училище.

К сожалению, владельцев усадьбы после Подгорбунского нам установить не удалось, зато Алексей Петров выяснил, что у Кукевского-Осеннего переулка было ещё несколько имён — Пионерский, Школьный и Первомайский. Кукуевским он был до 1930-х, в 1939-м уже стал Школьным. Своё нынешнее название он получил в 1963 году.

«В Кукуевской роще в 1859 году произошла первая в Иркутске дуэль между чиновниками главного управления Восточной Сибири Беклемишевым и Неклюдовым. Ну а самым известным жителем улицы был, конечно, Владимир Платонович Сукачёв (общественный деятель, меценат, коллекционер, основатель Иркутской картинной галереи — ред.). Его усадьба стояла по адресу: Кукуевский переулок, 12 (сейчас это пересечение улиц Декабрьских событий и 1-й Советской).

Раньше переулок протягивался от улиц Карла Либкнехта до Декабрьских событий. Там насчитывалось примерно 15 дворов, был небольшой парк. Потом его «разбили» два дворца — культуры профсоюзов и бракосочетаний. В 1990-е прилегающую территорию начали активно осваивать местные застройщики. На сегодняшний день в Осеннем остался всего один дом — №2.

К тому, чтобы посвятить очередную историю «Исчезающего Иркутска» именно этому единственному дому, нас подтолкнула иркутянка Нина Борисовна во время открытия уличной фотовыставки, посвящённой нашему проекту. По её словам, в середине прошлого века хозяева усадьбы собрали в нём большую библиотеку. Она предположила, что муж хозяйки работал инженером на золотых приисках — много старинной литературы было посвящено золотодобыче. Всю коллекцию в буквальном смысле вывалили на улицу после смерти владельца.

Женщина также рассказала, что возле дома раньше стояли красивые резные деревянные ворота с кованой ручкой. Сейчас их уже нет усадьба обнесена коричневым профнастилом.

Нина Борисовна не смогла сказать, как звали хозяйку дома или её мужа, но вспомнила, что соседи звали её бабой Шурой. Её впоследствии переселили.

«Напротив этого дома началось строительство жилого комплекса, дома стали расселять. Но именно этот кому-то приглянулся, и он остался, его не стали сносить. Насколько я знаю, там какое-то время жил прораб со стройки. Что было потом — не знаю, там жили какие-то посторонние люди», — рассказала женщина.

По её словам, когда-то там был просторный красивый сад, и сам дом был в идеальном состоянии, прежние хозяева внимательно следили за ним, постоянно его ремонтировали. Сейчас же дом и участок «стали хромать».

А вот иркутянин Денис Усов наблюдал своими глазами, как менялось состояние усадьбы, поскольку он вырос в соседнем доме и продолжает жить там же. Он вспомнил бабу Шуру и сказал, что она была единственной, кто был прописан в этом доме. Три других квартиры (всего их было четыре) она сдавала, квартиранты время от времени менялись.

«Нам, маленьким, говорили, что она следила за домом. Больше я про неё ничего и не знаю. Когда жильцам этого дома стали давать квартиры, её переселили куда-то в Ново-Ленино», — рассказал Денис. По словам Нины Борисовны, баба Шура переехала в небольшую квартирку в Юбилейном.

Усов не смог сказать, видел ли он там когда-нибудь книжный склад, но заметил, что «выпить там кто-то любил», потому что на чердаке он как-то обнаружил много разных бутыльков.

«Участок, на котором стоит дом, раньше уходил чуть ли не до 1-й Советской, заезд был оттуда. В ограде был бассейн, выгребная яма, стояли конюшня, большие амбары. В конце 1980-х годов там построили нархозовские общежития», — рассказал он.

Долгое время дом пустовал, но потом, по словам Усова, «его забрал себе нархоз» и поселил туда нескольких работников общежития. Сейчас там живут две женщины. Мужчина предположил, что они тоже связаны с вузом.

Когда мы с Алексеем Петровым и фотографом Ксенией Филимоновой пришли к дому, нам никто не открыл. При этом, пока мы общались с соседями, к воротам усадьбы подъехала машина. Увы, но с нынешними хозяевами дома Сильвинского поговорить так и не удалось.

В отличие от соседних деревянных домов на Карла Либкнехта, эта усадьба не признана аварийной. Да и внешне она выглядит довольно неплохо, хотя и сильно потрёпано. Каким бы могло нам предстать её внутреннее убранство, остаётся только гадать. Прошлое усадьбы для нас получилось более ясным, чем её настоящее.