В бюджете Приангарья нет денег, как выжить в 2021-м? — разбор «ИрСити»

На неделе губернатор Иркутской области отчитался о положении дел в регионе — не обошлось без извинений за невыполненные обещания и раздачи новых. Несмотря на красивые речи Кобзева, у бюджета Иркутской области большие проблемы. Ещё выяснилось, что на половине Иркутска запрещено строить, а проезд в общественном транспорте вырастет до конца года на 5 рублей.

В обзоре событий недели журналисты «ИрСити» не пытаются определять ключевые информационные поводы прошедших семи дней, а пишут о том, что их больше всего задело.

Аэропорт Иркутска в конце февраля поставил на кадастр свою приаэродромную территорию (ПАТ). Больше половины нашего города попало в седьмую – последнюю – подзону, в границах которой запрещено строительство «объектов с постоянным пребыванием людей» - жилья, детских садов, школ, больниц.

В 2017 году президент Владимир Путин подписал поправки в Воздушный и Градостроительный кодексы, устанавливающие новый порядок застройки приаэродромной территории. Её предлагается делить на семь подзон, в каждой из которых действуют свои ограничения. ПАТ устанавливается для обеспечения безопасности полётов, развития аэропортов и «исключения негативного воздействия оборудования аэродрома и полётов воздушных судов на здоровье человека и окружающую среду».

Согласно кадастровой карте, в седьмой подзоне оказались весь Правобережный округ, почти полностью Октябрьский округ (не вошли часть микрорайона Солнечный и район Верхней Набережной), часть Ленинского и Свердловского округов. Кроме того, в эту же зону входят посёлки Плишкино, Парфёновка, Малая Топка, Дзержинск, часть Ново-Разводной Иркутского района.

По словам главы комитета по градостроительной политике мэрии Евгения Харитонова, с трудностями при вводе жилья в эксплуатацию могут столкнуться, в то числе, те застройщики, которые получили разрешение на строительство после 1 января 2020 года.

Проблема Иркутска не уникальная. Проект приаэродромной территории аэропорта Кольцово сейчас рассматривается в Екатеринбурге. По информации Znak.com, правительство Свердловской области уже дважды его заблокировало, потому что проект ставит крест на развитии города и шести прилегающих муниципалитетов. По оценкам местной гильдии строителей, он сорвёт строительство 8 миллионов квадратных метров жилья. В феврале в Екатеринбурге побывал зампред правительства России Марат Хуснуллин, по словам которого, 41 аэропорт страны, в основном возле крупных городов, не утвердил седьмую подзону ПАТ.

«Сейчас мы пытаемся найти компромисс между Воздушным и Градостроительным кодексами. Это проблема неувязки двух законов», - приводит его слова Znak. Хуснуллин добавляет, что решение этого вопроса рассчитывают найти в первой половине 2021 года.

Что делать Иркутску с поставленной на кадастр приаэродромной зоной, судя по всему, городская администрация не знает, пока планируются переговоры с руководителем Росавиации Александром Нерадько – его визит в регион ожидают в конце марта (но это не точно). Публичной оценки последствий установки ПАТ пока нет ни от мэрии, ни от минстроя Иркутской области, ни от союза строителей.

Для города ирония ситуации ещё и в том, что в Приангарье несколько десятков лет обсуждают вопрос выноса аэропорта за пределы Иркутска. Последний раз эта тема поднималась при губернаторе Сергее Ерощенко, но быстро схлопнулась после выборов 2015 года и его проигрыша. Победивший тогда Сергей Левченко настаивал на развитии аэропорта на существующем месте, но никаких результатов в этом направлении добиться не смог – только заложил камень на месте гипотетического нового терминала.

Тему аэропорта Иркутска поднимает и нынешний глава региона Игорь Кобзев, правда, о каких-либо планах по выносу аэропорта речи не идёт – второй год областные власти не могут определиться со стратегией развития действующего авиаузла и выбрать консультанта, который бы её разработал.

Поздравляю, друзья, мы пережили целый год в неприятных объятиях с коронавирусом. Но мы многого лишились. Одна из таких потерь – амбициозный бюджет развития. Ещё даже ракету не успели построить, как дали по тормозам. Потому что «финансово не та ситуация», чтобы мечтать о полётах на Луну. Се ля ви.

Минфин Приангарья предупреждал, что в 2021 году трудности будут наравне с теми, что область испытывала в далёких 2008-2009-м. Дефицит на пределе, госдолг – в пограничном состоянии. Из резервов – госконтракты со Сбербанком. На 1 марта общий объём коммерческих займов уже составил 15,7 миллиарда рублей, из них 6 миллиардов – выбраны в первые два месяца. За счёт этого госдолг с начала года вырос на 11,7%, хотя всё ещё меньше утверждённого в законе – 33,17 миллиарда против 46,5. Но, как сказал губернатор Игорь Кобзев, обычные люди думают не о госдолге, а о собственных, совершенно конкретных условиях жизни.

Чтобы «зайти» в 2021 год, власти срезали расходы по всем отраслям, более-менее заложив деньги на то, что софинансируется, то, что «переходящее», и то, что нужно для спокойной работы в начале года. Это, мягко говоря, опечалило заксобрание, поэтому закон о бюджете был принят с огромным перечнем рекомендаций, на какие направления важно и нужно предусмотреть деньги. Заседание профильного комитета, которое состоялось на минувшей неделе, можно было назвать драматичным и в первую очередь из-за откровенности министров, которые повторяли: «В бюджете денег нет».

Например, распиаренная программа модернизации первичного звена здравоохранения поставила перед регионами жёсткие условия: обязательное подтверждение износа здания ФАПа или врачебной амбулатории, а участвовать могут лишь муниципалитеты с населением не более 50 тысяч человек. То есть те же Иркутск, Ангарск и Братск пролетели, как стая напильников над славным городом Парижем.

До 2025 года объём финансирования – 11,3 миллиарда рублей. «Беспрецедентная сумма». Но, как выяснилось, неизменная. Можно либо заменять объекты, либо надеяться на получение экономии. Замминистра Галина Синькова призналась, что в региональной казне нет денег на проектирование объектов в Иркутском и Заларинском районах, где работы должны начаться в 2022 году. «Сейчас мы двигаем средства с капремонтов следующего года, чтобы не потерять федеральные деньги», - сказала она.

Есть семь объектов, по которым получена ПСД с положительными заключениями. Но нет денег на их строительство. Это четыре иркутских учреждения и три – в подтопленных территориях (что уже странно). По ним сделаны заявки в Минздрав России. Будут ли деньги – неясно, можно к гадалке не ходить.

Расходы на капремонт по госпрограмме «Развитие здравоохранения» снижены почти в два раза по сравнению с прошлыми годами – до 250 миллионов рублей. При этом половина контрактов рассчитаны на 2 года – 2020-2021-й. «Распределять нам было практически нечего», - подчеркнула Синькова. А ещё в областной казне нет денег на компьютерные томографы для семи медучреждений, на увеличение расходов на лекарства и тест-системы для ВИЧ-инфицированных, на питание и иммунопрофилактику больных. Эти вопросы планируют поднять при первой корректировке бюджета.

Кроме этого, есть заботы, от которых регион мог бы избавиться. Я говорю про обеспечение лекарствами детей со СМА. После небольшого скандала в начале года минздрав потратил более 248 миллионов рублей на «Спинразу» для первого этапа лечения 11 ребятишек. На сегодня появился ещё один нуждающийся в дорогом лекарстве ребёнок. При этом созданный президентом фонд «Круг добра» пока не очень внятно реагирует на ситуацию – то ли берёт на себя заботы о больных детях, то ли нет.

Если всё-таки это останется на плечах регионов, то до конца 2021-го и на первый квартал 2022-го Иркутской области нужно где-то найти 203 миллиона рублей. Кроме того, троим маленьким пациентам требуется новый препарат «Эврисди», поставки в Россию которого начнутся только в мае, цена на препарат не установлена. «Но предполагаем, что она будет немаленькая», - заметила Синькова.

Образование, кажется, вообще ориентировано в основном на выплату зарплаты. Всё остальное – пожалуйста, но только не в 2021 году. При этом министр Максим Парфёнов заверил, что по итогам первого полугодия планируется предусмотреть дополнительные деньги на оплату труда педагогам. «Ситуация не новая, не думаю, что есть риски в части отсутствия зарплаты по итогу года», - сказал он, хотя в 2020-м властям не хватило средств, чтобы выплатить декабрьскую зарплату в декабре, учителя получили деньги в январе и после вмешательства прокуратуры.

Повышение стипендий и компенсации за питание студентов профобразовательных учреждений «в силу дефицита бюджета» переносят на следующий год. Министр сказал, что «средства по увеличению должны быть весомые», при этом размер этой суммы в расчёте на одного студента - нищенский. Академическая стипендия – 517 рублей, питание – 154,8 рубля. Да-да, это - в месяц.

На бесплатное питание учеников начальных классов частных школ, по расчётам минобра, нужно 24,5 миллиона рублей (горячие обед+молоко). «Источник финансирования на обеспечение этой категории детей отсутствует. Для единообразного подхода мы можем принять решение, но не в ситуации острого дефицита и решения первоочередных проблем и выплату зарплаты», - заметил Парфёнов.

Детским садам, в которых проводятся капремонты, но не вводятся новые места, тоже придётся подождать. Сейчас все силы брошены на строительство и оснащение как минимум 10 дошкольных учреждений, которые должны дать более 2 тысяч новых мест. «Деньги изыскиваются чрезвычайно тяжело», - объяснил министр.

Больная тема – это обеспечение антитеррористической безопасности и модернизация автоматизированных противопожарных систем. Для муниципальных образовательных учреждений, которые уже устали от бесконечных предписаний надзорных органов, по первой статье нужно почти 3 миллиарда рублей, по второй – почти миллиард. «Это очень большие деньги, которых в бюджете нет», - подчеркнул Парфёнов, заметив, что сейчас «финансово не та ситуация». Он предложил растянуть эти мероприятия на несколько лет, но «нужно понимать, с какого года стартовать». Конечно, не с 2021-го.

Какой итог? А его нет. В бюджете не предусмотрен «необходимый ресурс» не только на здравоохранение и образование, но и на прохождение отопительного сезона и даже на ликвидацию последствий наводнения 2019-го, которая особенно строго контролируется Москвой. Эти дыры будут прикрывать по ходу дела.

Первые корректировки областного бюджета ожидаются весной – не ранее сроков уплаты налогов крупными налогоплательщиками по итогам 2020 года и первого квартала 2021-го. Тогда же станет ясно, сколько доходов может недополучить область. За прошлый год сумма составила 8,6 миллиарда рублей. Хорошо, что это почти в 2 раза меньше, чем прогнозировалось. Плохо, что «порезанный» бюджет всё равно в минусе.

Вице-мэр Иркутска 19 марта признался в том, что знали почти все иркутяне, — что с общественным транспортом в городе всё не очень здорово. Дескать, неудовлетворительной можно назвать и работу мэрии по коммерческим перевозкам, и по выделению муниципальных маршрутов, и по обоснованию маршрутной сети.

А практически следом после этого заявил, что в нынешнем году планируется увеличить стоимость проезда в Иркутске. Сейчас одна поездка в муниципальном транспорте стоит 15 рублей, в частном — от 20 до 25 рублей (в зависимости от времени суток). И это ещё не самый плохой вариант. В Чите, где я был сравнительно недавно, проезд в городском транспорте стоит от 24 рублей и выше.

Вопросы повышения стоимости проезда я обычно воспринимаю болезненно. Это какой-то привет из студенческих времён, когда сначала внезапно увеличилась плата за проезд в автобусах до 15 рублей (а я был к этому не готов, приехал из Черемхово с 24 рублями мелочи в кармане — на две поездки, до университета и до вокзала), а потом отменились льготы для студентов в электричках (и вместо 100 рублей за проезд до Черемхово пришлось также внезапно платить 200 рублей).

Но здесь у меня нет однозначного мнения. Конечно, когда едешь в старинных «семёрке» или «восьмидесятке», невольно задаёшься вопросом: ну какие 25 рублей за проезд в этом, ну вы что? Тут 20 рублей-то отдавать жалко. Буквально вчера ехал в автобусе №7 и через дырку в полу возле своего сидения смотрел на дорогу. Красиво, да?

С другой стороны, наша низкая плата за проезд — это, скорее, какая-то аномалия. В Улан-Удэ стоимость проезда в городском транспорте варьируется от 18 до 24 рублей, в Красноярске — от 22 до 26 рублей, в Томске — от 23 до 25 рублей (есть ещё льготные тарифы для женщин и мужчин старше определённого возраста, они платят по 18 и 20 рублей соответственно), в Новосибирске — от 24 до 26 рублей.

Я вынужден пользоваться общественным транспортом. Увы, вынужден, по-другому пока нельзя сказать. Частники чаще всего возят на маловместительных маршрутках: по утрам и вечерам ездить в них — одно наказание. У муниципалов чаще встречаются большие автобусы, иногда — даже новые и удобные, но там возникает другая проблема. Порой водители относятся к пассажирам очень неуважительно — по невесть каким причинам снимаются с маршрута, даже когда они должны приехать по расписанию; хамят, будто бы делают одолжение, что тебя подвозят.

Но я очень непритязательный пассажир. Я готов платить и 25 рублей, если ко мне будут относиться как к человеку. Что подразумевается под этим? Содержание машины в чистоте и порядке. Соблюдение правил дорожного движения. Выполнение маршрутов строго по расписанию.

Губернатор Иркутской области Игорь Кобзев 18 марта во время послания о положении дел в регионе извинился за своё неисполненное обещание выдать в 2020 году в 2 раза больше квартир детям-сиротам, чем в 2019-м.

Вот оно.

Безусловно, приятно, когда люди извиняются за свои невыполненные обещания. Вдвойне приятно, когда это делает чиновник. А когда генерал-губернатор?

Спасибо вам, Игорь Иванович, за извинения. Правда, спасибо. Только вот что с ними теперь делать? У них нет крыш и стен, с ними не создашь домашний уют и в них не воспитаешь своих детей.

На сегодня в очереди на жильё стоят около 14 тысяч детей-сирот – огромная цифра. При выдаче пусть даже 1-2 тысяч квартир в год, будет сложно сократить эту очередь. А ещё нужно не забывать, что она постепенно растёт. Решать этот вопрос надо срочно и кардинально.

К слову. Во время послания Кобзев обещал до конца этого года выдать жильё всем, кто пострадал от масштабного наводнения летом 2019-го. Надеюсь, что это обещание будет исполнено, а я подожду губернаторское послание в 2022 году.