«Получился солнечный храм». История возрождения «белой церкви» в Иркутске — самой крупной в области

«Без веской причины верующие люди никогда своего не сломают», — говорит настоятель Князе-Владимирского храма Алексей Середин, открывая нам обнесенную забором территорию бывшей учительской семинарии. Здесь два месяца назад снесли сгоревшее историческое здание. Региональные власти заявили, что это было сделано незаконно, а в храме пояснили, что из соображений безопасности не могли поступить иначе.

На полуразрушенные здания у священнослужителей большие планы — воссоздать уничтоженный сто лет назад монастырь и открыть в нем реабилитационный центр для участников спецоперации. Сомнений по поводу реализации проекта у отца Алексея нет — в конце 90-х годов епархия вместе с неравнодушными людьми смогла восстановить уникальную по архитектуре и размерам Князе-Владимирскую церковь. Сегодня она похожа на большого белого лебедя, приземлившегося на Каштаковскую гору переждать грозу, да так и оставшегося, чтобы к нему тянулась Ремесленная слобода.

Журналисты «ИрСити» побывали в храме и узнали, каким будет проект возрождения монастыря, почему в конце мая возник скандал со сносом бывшего келейного корпуса и как священнослужители собираются превратить церковь в центр культурной жизни всего района.

«Каштаками» раньше называли городские окраины или укромное жилище у родника в лесу. Современная Каштаковская вполне соответствует своему названию: хоть и находится в каких-то 15 минутах езды от центральных иркутских улиц, но отличается от них своей полудеревенской жизнью. Венчают ее маленькая рощица и призрачная речка Сарафановка.

Дорога сюда хитроумно петляет между кварталами, уходя от пышной каменной архитектуры к приземистым частным деревянным домикам. Выезжаешь на длинную и прямую улицу и уже издалека видишь белую церковь. Ее называют солнечной. И, кажется, не зря: лучи солнца отскакивают от золотистых куполов и разбрызгиваются по белым стенам, аркам, углам и окошкам. А в пасмурную погоду наверняка в купола смотрится хмурое небо и понемногу успокаивается.

Перед храмом стоят такие же белые каменные ворота. Они сохранились с XIX века, остальную ограду делать не стали. Вокруг храма аккуратный газон и асфальтированная дорожка. За ним — заново отстроенное здание, рядышком — деревянные доски и рабочие. Скоро здесь вырастет летняя кофейня, в которую смогут зайти прихожане после службы.

Это повторяет традиции, заложенные вместе с первым камнем храма. Купец, который построил церковь, был хлебосольным хозяином, рассказывает настоятель Алексей Середин. Поэтому воскресные службы превращались в праздники — перед храмом накрывали столы и каждый мог получить угощение.

По мнению священника, благодаря такому «небольшому добру» в тяжелые годы уникальному храму удалось сберечь почти все каменные постройки.

— Сегодня это самый большой храм в Иркутской области. Больше него был только Казанский кафедральный собор, который взорвали, — подчеркивает отец Алексей.

История Князе-Владимирского храма начинается с конца XIX века. Появился он благодаря иркутскому купцу Василию Литвинцеву, который, кстати, входил в комитет по строительству того самого кафедрального собора и потом 11 лет оставался его старостой.

Василий Андреевич Литвинцев родился в Троицком приходе, там же обучился грамоте. Поначалу унаследовал капитал своего отца, тоже купца, а затем и сам стал успешным торговцем. Одно из главных средств заработка для него была пушная торговля. Он скупал пушнину у инородцев и крестьян в Якутской области и продавал на Ирбитской и Нижегородской ярмарках.

В 1879-м Литвинцев отошел от дел и поселился с сестрой Агриппиной недалеко от Ремесленной слободы. Во время работы над Казанским собором купец и задумал построить свой собственный храм.

В 1887 году Литвинцев попросил Городское управление определить участок земли вблизи Каштаковского ручья для постройки церкви. Ее заложили на следующий год — в честь 900-летия крещения Руси князем Владимиром. В то же время, кстати, были построены храмы в Москве, Санкт-Петербурге и Киеве.

На возведение иркутской церкви ушло семь лет. Освятили ее в июне — июле 1895 года, а в августе умер Литвинцев. Его похоронили в нижнем этаже храма. После себя благодетель оставил завещание, по которому передавал 420 тысяч рублей на создание мужского монастыря и учительской семинарии.

В 1900 году открылась трехклассная церковно-учительская школа, спустя пять лет ее преобразовали в учительскую семинарию и разместили в новом, построенном рядом с храмом здании. Неподалеку от него находилась келейная для монахов, школа иконописцев и двухлетняя образцово-приходская школа.

Сестра Литвинцева Агриппина Андреевна на свои средства устроила в нижнем этаже храма церковь во имя Святой мученицы Агриппины. Иконы для нее писали в Киеве, копируя иконы Владимирского собора.

— Храм интересен своей архитектурой, — подчеркивает отец Алексей. — Известный иркутский архитектор Владислав Кудельский соединил, можно сказать, несочетающиеся между собой архитектурные решения. У наших исторических православных храмов, если смотреть на план, крестово-купольная система, а византийские в основном — храмы-базилики, направленные с запада на восток, без явного центра. Так вот нижняя часть Князе-Владимирского храма сделана как базилика, а верхняя — в стиле московского модерна.

Храмов с подобными архитектурными решениями в Иркутске больше нет.

Входим в трапезную — небольшую, просторную, с церковной лавкой, где предлагают то, что обычно можно найти в православных храмах — крестики и иконы.

В самом храме вдруг забываешь, о чем только что говорил с собеседником. Высокие своды поддерживают колонны по обеим сторонам, что удивительным образом расширяет пространство. Белоснежные стены подчеркивают красоту золотого алтаря, но выше него ничего нет, только воздух, в котором и тихий шепот маленькой прихожанки, и спокойные огоньки, плавящие тонкие свечки, и тишина, обнимающая каждого, кто только входит сюда. Стоит подняться в хоры, и к этому добавляется легкий, почти незаметный солнечный свет, подчеркивающий простоту и плавность линий.

— Уже после реставрации был создан проект росписи, его автором стал народный художник Сергей Алоян. Но ко мне стали обращаться прихожане, которые просили оставить храм белым. И я согласился. Получился солнечный храм, — говорит отец Алексей.

Среди икон много современных, созданных местными мастерами, но есть и настоящие реликвии: например, икона Святителя Николая, написанная 200 лет назад, или икона Казанской Божьей матери, датируемая началом ХХ века. Отдельно выделяется икона Игоревской Божьей матери, почитаемая у больных онкологией.

Мужской монастырь в Князе-Владимирском храме просуществовал до 1922 года. Потом жизнь резко изменилась. Монастырские постройки отдали под жилье, а в самом храме разместился конный полк НКВД.

— Есть данные, что в районе Звездочки — это неподалеку отсюда — находился расстрельный полигон, не такой крупный, как в Пивоварихе, но всё же. Полк ушел в 1941 году. Через 20 лет «заселились» геологи, которые организовали лабораторию. Сюда привозили породу, перемалывали и изучали. Известно, что здесь работали небольшие мельницы, а руду развозили маленькие вагонетки. Для исследования породы применяли тяжелые металлы.

— Место было запущено, колокольня разбита, постройки заросли деревьями, но в основном храм выстоял, и это в том числе благодаря уникальной архитектурной форме. Реставрировать начали в 1998 году, восстановили в течение нескольких лет в исторических отметках, — говорит отец Алексей.

В нижний придел нас ведут по узкому проходу в стене. С непривычки идешь медленно, прикасаясь к строго оштукатуренным стенам и удивляясь неслышным шагам священника. «Осторожно, здесь и привидения есть», — шутливо предупреждает отец Алексей.

Внизу арки шире и ниже, отчего хочется немного пригнуться, хотя этого не требуется. Темно и прохладно. Раньше здесь была монастырская трапезная. Сегодня — проходят постовые службы и творческие мастер-классы.

— В основном в этом храме мы находимся во время Великого поста, который длится 40 дней, и Страстной седмицы. Здесь более спокойное место, можно самоуглубиться, подумать, уединиться. Наши прихожане очень любят тот момент, когда после 50 дней, проведенных здесь, выходишь на Пасху наверх и испытываешь эмоциональное потрясение. То есть пост добавляет нам переживаний, хотя это не самоцель, это просто помогает людям уйти из привычного мира, чтобы потом вернуться обновленными, — объясняет настоятель.

Через широкие двери попадаем в маленькое квадратное помещение, спокойное и тихое, как и весь храм. Здесь как раз и находится захоронение купца Литвинцева. Его могилу накрыли бетонной плитой, то есть спудом, чтобы никто не побеспокоил останки благодетеля.

Из полумрака выныриваем снова на улицу, и солнце почти ослепляет, заставляя часто моргать, чтобы привыкнуть к его лучам. Звуки тоже оказываются резче, поэтому рев пролетающего в небе самолета кажется оглушительным. На миг появляется желание вернуться в полумрак низких сводов, чтобы раствориться в холодной тишине.

За воротами храма — улица Каштаковская. По ней почти не снуют автомобили, не гуляют пешеходы. Она просто тихо перерезает весь район, связывая его с шумной жизнью центра. А раньше она была внутримонастырской дорогой.

Прямо напротив белоснежных стен и золотистых куполов стоит побледневшая каменная двухэтажка — в окна вместо стекол вставлены доски, дверей нет — за них высокий металлический забор. Это недавно горевшая бывшая учительская семинария. Рядом с ней — галерея и бывшая иконописная мастерская. Опустели эти постройки очень давно. И со стороны может показаться, что они заброшены. Но у церкви на них есть планы: Иркутская епархия решила отреставрировать монастырский комплекс, чтобы разместить здесь реабилитационный центр для участников спецоперации. В этом центре будут пансионат, медицинские и психологические кабинеты. Также предусмотрят мастерские для социализации вернувшихся с фронта.

— Наступит момент, когда мы окажемся перед проблемой людей, которые вернулись с фронта в разной степени травматизма. Их гораздо больше, чем после Афганистана. Нам как социально ответственному обществу нужно готовиться к этому. Самое тяжелое — это люди и их судьбы. Мы должны сделать так, чтобы они чувствовали себя нужными. Им надо дать возможность найти себя в новой жизни, — поясняет Алексей Середин, уточняя, что уже сейчас есть запросы от людей, которые нуждаются в такой помощи.

Пройти реабилитацию сможет любой нуждающийся — необязательно крещеный. Священник уверяет, что никто не будет насаждать религию. Потом, если человек пожелает, он сможет остаться в монастыре.

По мнению настоятеля храма, монастырское построение жизни станет «основным фоном для медицинского, социального, психологического лечения». «Монастырская среда создает сакральное, молитвенное пространство, которое позволяет человеку меняться на самом глубоком духовном уровне», — поясняет Алексей Середин.

Он подчеркивает, что открытие здесь реабилитационного центра продиктовано прошлым храма, в котором не только готовили будущих педагогов церковно-приходских школ, но и помогали больным. В монастыре располагался корпус для инвалидов, за которыми ухаживали семинаристы. А в 1905 году — во время Русско-японской войны — здесь открыли госпиталь общих ранений, который мог принять до 100 человек. Чуть позже стали лечить и глазные ранения.

Нас пускают за забор — внутри большая ровная территория, посреди нее — груда старых кирпичей. 30 мая здесь снесли двухэтажное каменное здание — бывшую келейную. В храме предпочитают говорить: не снесли, а демонтировали. Алексей Середин объясняет это необходимостью обезопасить местных людей, в первую очередь, ребятишек, которые лезут в аварийные здания.

По словам отца Алексея, изначально планировалось восстановить монастырь к 2025 году, когда будет праздноваться 300-летие Иркутской епархии, которая в разные годы простиралась от Урала до Тихого океана, включая Аляску и Калифорнию. Активная подготовка к восстановлению монастыря началась еще в 2014 году. Здесь работали специалисты иркутских проектно-реставрационных мастерских, которые проводили инженерные, геологические и архитектурные изыскания. К подготовке научной документации приступили в прошлом году. Сейчас разрабатывается проект реставрации.

— В здании учительской семинарии, которое сохранилось, я бы даже сказал, в удовлетворительном состоянии, нужно проводить противоаварийные работы. На это нужны и проекты, и разрешение на работы, и привлечение лицензированных организаций. Сейчас, пока проект в разработке, мы никаких реставрационных работ проводить не можем, — замечает отец Алексей.

Задача на лето — закрыть кровлю, чтобы не намачивались фундаменты и стены.

— Мы идем с вами по культурному слою, и он выходит прямо на кирпичную кладку, видите? Получается, что верховодная вода воздействует на кирпич, из-за чего образуется грибок, а дальше — разрушение кирпичной кладки. Мы забили оконные проемы в бывшей учительской семинарии, чтобы дети не лазили, — говорит отец Алексей.

Сейчас служители храма, прихожане и просто добровольцы помогают с разборкой кирпичей — целые и даже половинки будут использоваться при восстановлении келейного здания. Задействуют и крупные бревна, которые аккуратно сложены поблизости.

Кроме реабилитационного центра и нового келейного корпуса, на вновь отреставрированной территории построят монастырские мастерские, сделают подземную парковку и возведут небольшую церковь. В жилом доме рядом с учительской семинарией откроют богадельню, но не сразу. Людей должны расселить к 2028 году. А потом начнутся исследования и раскопки — известно, что под зданием находится подземный проход, один луч ведет на территорию храма, второй — в сторону Казанской церкви. Для чего он был нужен, сейчас сказать невозможно. «Но уверен, что нас ждут интересные открытия», — подчеркивает настоятель.

Когда территория будет приведена в порядок, отец Алексей затрудняется сказать. Храму приходится делать это самостоятельно, без поддержки властей. А, например, реабилитационный центр «нужен очень быстро» — в ближайшие 2–3 года.

По словам настоятеля, на восстановление этой территории требуется около 400 миллионов рублей, из них — 190 миллионов на учительскую семинарию и 120 миллионов — на келейный корпус.

— Это для нас, простых людей, гигантские деньги, но, в принципе, для серьезных проектов — это не очень большие средства. Важно помнить, что здесь есть социальная функция, которая будет востребована и не только для нашего региона. У нас есть поддержка со стороны ДНР. Мы написали письмо в адрес одной крупной госкорпорации с просьбой обратить на нас внимание и помочь. Но госкорпорация пока думает, — рассказывает отец Алексей.

— А как же крупные жертвователи?

— Здесь нет таких. Литвинцев был последним, — отвечает настоятель.

На обратном пути к храму Алексей Середин обращает наше внимание на обветшалое здание ДЮСШ — в прошлом церковно-приходская школа. Объект находится в ведении муниципалитета. «Просто сравните состояние храма, который мы очень много лет восстанавливали, и состояние здания, принадлежащего городу. Это к вопросу об отношении к памятникам», — замечает Алексей Середин.

По его словам, землю можно вернуть церкви, но эту работу даже не начинают. «А куда в нашем неблагополучном районе девать ребятишек, которые приходят сюда заниматься спортом? Детей в этом здании быть не должно, оно заливается верховодными водами, поражено грибком. Мы годами на разных площадках твердим, что нужно построить для детей ФОК, тем более что сейчас используются быстровозводимые технологии. Но вопрос пока не решен», — с сожалением произносит настоятель.

Восстановление монастыря — масштабный проект, но не единственный. Служители храма задались целью сблизить местных жителей, сдружить их. И не только их.

— Одна из причин в том, что в храме сейчас развита только богослужебная деятельность. Во время службы мы все обращены на восток, мы молимся, мы пытаемся услышать себя, услышать Бога, мы погружаемся в интимное состояние своей души. А когда служба заканчивается, люди выходят из храма и расходятся кто куда. Потому что в храме больше нечем заняться. Но мы хотим сделать так, чтобы у человека было общение вне службы, — объясняет отец Алексей.

Для этого в храме начали создавать тематические мероприятия и преобразовывать саму среду, превращая храм в место не только общения с богом, но и культурного досуга. Этим направлением занимается отец Артемий, известный священник-блогер, настоятель Сретенского прихода в поселке Раздолье. С 1 июня его назначили в Князе-Владимирский храм.

Сейчас прямо на его территории возводится летнее кафе, в котором люди смогут сделать себе кофе, съесть бутерброд или чизкейк, а заодно послушать джазовый концерт, обсудить фильм или книгу. Внутри храма устраивают мастер-классы, например, весной здесь учили украшать куличи и собирать букеты.

В конце мая провели первую детскую литургию, на которую пришло более 200 человек — верующих и нет. Это была церковная служба, во время которой дети прислуживали в алтаре, практически заместив взрослых, а затем прошли вокруг храма крестным ходом. После официальной части начался праздник с пиццей и мороженым, мобильной колокольней, клоуном, Петрушкой и водяными пистолетами. Завершилось всё созданием граффити, на котором Иисус Христос делает селфи с детьми. По словам Артемия, «мероприятие "зашло" на 200%», и, судя по отзывам, люди просят повторения.

А в июне стартовал спикер-клуб. Первую лекцию провела арт-блогер Анастасия Сосновская, которая рассказывала о том, как художники изображали сюжеты Нового завета в своих работах. Следующая ступенька — создание службы хостес, главной целью которой будет поддержать человека, который не знает, как вести себя в храме.

— Речь не про религию, а про людей. Мы хотим сделать так, чтобы некрещеных не вгоняло в краску, чтобы не было давления, чтобы человек мог найти тишину и спокойствие. Наша цель — примирение церковного мира с миром, который Бог возлюбил. Привлечение прихожан будет для нас приятным побочным эффектом. Но мы доверяем человеку самому сделать выбор: хочет он войти в церковь или не хочет, — улыбается отец Артемий.

Есть у молодого священника и мечта — социально-культурный кластер, который можно разместить в роще рядом с храмом. Проект включает в себя создание кофейни, пекарни, социального магазина, гончарной и столярной мастерских, а также детской комнаты. «На его реализацию потребуется больше 10 миллионов рублей. Буду искать спонсоров, но в этом проекте — моя душа», — говорит отец Артемий.

Настоятель Князе-Владимирского храма Алексей Середин поддерживает молодого священника, добавляя, что эта работа — про поиск форм, которые бы были понятны молодым людям. «Я думаю, что нам всем не хватает дружбы по большому счету. А церковь — это вообще про дружбу, про взаимную помощь, про наш общий знаменатель», — уточняет он.

Больше новостей, фотографий и видео с места событий — в нашем Telegram-канале. Подписывайтесь и узнавайте всё самое интересное и важное из жизни региона первыми.