«Думала, сестру никогда не увижу». Старушки-двойняшки из Донбасса вновь обрели друг друга в Иркутске после 50 лет разлуки

Двойняшки Вера Дмитриевна Яноля и Антонина Дмитриевна Погодаева родом с Украины. Одна из них больше 50 лет живет в Иркутской области, другая оказалась в Иркутске всего год назад после того, как ее родной дом уничтожило снарядом. Еще не так давно сестры думали, что уже никогда не увидятся и умрут, так и не встретившись, за много тысяч километров друг от друга. Но судьба распорядилась иначе. Редакция «ИрСити» расскажет историю двух пенсионерок, которые, несмотря на нелегкую жизнь, не теряют оптимизма, доброты и веры в лучшее.

Антонина Дмитриевна, а тогда просто Тоня, в Иркутскую область приехала молоденькой 24-летней девушкой. Говорит, на Украине замуж никто не брал, а родители пилили: «Давай-давай, пора уже». Вместе с подружкой-авантюристкой Анькой в апреле 1972 года прыгнули в поезд и поехали через весь Советский Союз в молодой и перспективный северный город Братск.

— А почему именно его выбрали? — спрашиваю я у Антонины Дмитриевны.

— Да не знаю. Чума понесла куда глаза глядят. Мы сначала хотели слезть в Прокопьевске, город такой в Кемеровской области. Анька говорит: «Давай в Кемерове сойдем?» А я ей отвечаю: «Ой, ну уж раз собрались в Братск, так в Братск и поехали», — отвечает старушка.

Город сразу же удивил двух южных девчонок своим суровым климатом и не менее суровым нравом местных жителей.

— Как приехали, я чуть не чокнулась. У нас-то там юх (юг. — Прим. ред.), я же на Украине жила, вот и приехала в пальто тонком из джерси, в платочке капроновом да в туфлях. Смотрю, а небо-то не такое, да и снег везде еще только начал таять, такие бугры понамерзали. Я в туфлях замерзла, жуть. Говорю подружке: «Анька, пошли в подъезд, переоденемся что ли». Приехали же все в сумках, тюках. Я на себя шубу надела, сапоги. Переоделись, пошли в гостиницу «Тайга» как добрые. А нам там и говорят: «Ага, ждали вас тут». Раньше ж местов-то никогда не было сроду. И отправили нас в Энергетик, — вспоминает Антонина Дмитриевна.

Женщина рассказывает, что там им с подружкой удалось снять жилье, после чего они на полтора суток провалились в сон — настолько их вымотали дальняя дорога и масса новых впечатлений. Когда проснулись, первым делом выглянули в окно и снова удивились.

— Это была то ли суббота, то ли воскресенье. Смотрю, а по улице люди идут с магазина и тащуть (тащат. — Прим. авт.) сетки с вином и водкой. У нас на Украине сейчас все разболтались, пьют как собаки, а тогда такого не было. Мужик если с получки выпивал, про него говорили: «Пьяница непроглядный». Ну так вот, а тут люди толпами идут и прут бутылки. Я подружке говорю: «Анька, глянь, люди воду тащат сетками», а она и говорит: «Ой, свадьба, наверное». Помню, у меня сестра когда замуж выходила, мамка моя сетками водку брала. Ну вот мы и решили, что тут тоже свадьба. А потом глянули, а в Братске каждый день «свадьба», — хохочет старушка.

Антонина Дмитриевна говорит, что высшего образования у нее нет, из-за чего она всю жизнь страдала. Зато всех детей и внуков выучила как полагается. Сама она после школы окончила курсы часовых мастеров, но по профессии долго работать не смогла: слишком уж скромные были у часовщиков зарплаты.

— Это меня дядька надоумил на часового мастера пойти. Я училася (училась. — Прим. авт.) слабо: с двойки на тройку. А он был редактором в газете, послал меня в Харьков, чтобы я курс закончила. Год и восемь месяцев я проучилась и хотела в Харькове остаться. Там же часовой завод есть, могла бы там работать. А что, конвейер идет, по конвейеру всё движется. Легко, хорошо. Но меня же послали от деревни и ждали обратно часового мастера, чтобы я приехала и отработала учебу. Пришлось вернуться, — говорит Антонина Дмитриевна.

Однако на новом месте девушка надолго не задержалась, потому что «ничего не зарабатывала».

— Мне надо было и за квартиру платить, и за всё. Ну, батька мне и говорит: «Езжай домой ты, красавица, сколько ты тут маяться будешь?» У родных не было денег, чтобы меня кормить. Поэтому я вернулась домой и пошла работать в столовую, посуду мыть. Сколько я ее за всю жизнь промыла, а потом пошла на пенсию, — вздыхает собеседница.

Антонина Дмитриевна жалеет, что не получила хорошего образования. Говорит, что из-за этого приходилось браться за любую самую простую работу и терпеть от людей пренебрежительное отношение.

А ее сестра Вера Дмитриевна добавляет:

— Нам родители всегда говорили: «Не хочите (хотите. — Прим. авт.) учиться, будете по миру сумки таскать». Так и вышло.

На следующие сутки после приезда в Братск наша героиня заскучала. Даже спросила у подружки: «Ань, когда поедем назад?»

— А она мне: «Ты че, стыдно, только приехали и назад?» И пошла искать работу. А я лежу, расстроенная, думаю, что здесь точно не останусь. «Еще бы я в этой Сибири не жила», такие мысли были. А тут Анька приходит и говорит: «Тонька, знаешь, а я и себе, и тебе работу нашла». Девка она пробивная, из детдома, всё устроила. Себе нашла работу штукатура-маляра, а мне — нянечкой в садике, — рассказывает Антонина Дмитриевна.

Тогда она подумала, что работа непыльная, в тепле и сытости, так почему бы и не попробовать. Через полгода Тоню вместе с другими молодыми горожанами отправили на заготовку сена. Там наша героиня и нашла своего будущего супруга.

— Там ко мне и прицепился этот мой женишишко (жених. — Прим. ред.). Бестолковый, такой же, как я. Мне ведь тогда 24 года было, мамка всё время вздыхала «Ой, та что ж это такое, 24 года, а она еще не замужем, стыдно от людей-то». Ну, я подумала, раз этот меня приглашает, надо выходить. Думаю, выйду, поживу немножко и разведусь, — вспоминает старушка.

— Я так понимаю, не развелись, привыкли? — любопытствую я.

— Да привыкла, куда ж деваться. Почти 50 лет вместе прожили. Детей сразу нарожала, а ни квартиры, ни родных у меня тут не было. А мужу, он у меня шофером работал, сразу квартиру трехкомнатную дали. Вот и осталась. Поругаемся-поругаемся, потом помиримся, потом снова поругаемся. Так и прожили, — смеется Антонина Дмитриевна и показывает свои свадебные фотографии.

В этот момент ее сестра Вера, глядя на снимки, комментирует:

— Тоня тут довольная такая, расписывается. Рыжих всю жизнь терпеть не могла, а вышла за рыжего в итоге. Мамка сказала, вот и пришлось слушаться. Раньше ведь так было: скажут родители — надо выполнять.

В Иркутск Антонина Дмитриевна перебралась четыре года назад. Поближе к дочери, которая с семьей живет в Хомутово. Продала свою трешку в Братске, а на вырученные деньги ничего, кроме квартиры на окраине Березового в Маркова, позволить себе не смогла.

— Свою квартиру в Братске я продала за 1,8 миллиона рублей. Это сейчас она там дорогущая, а четыре года назад столько стоила. Приехали в Иркутск, а меня ж тут разве ждали? Тут однокомнатная стоит семь миллионов. Вот и купили здесь, в этих ярах и буграх. Когда только ехали сюда, я говорю: «Что ж это такое за бугры?», а Ольга моя хохочет: «Ничего, мамка, привыкнешь». Первое время я чуть с ума не сошла, задыхалась тут. А сейчас и правда привыкла, — рассказывает собеседница.

Правда, тут же жалуется на то, что в микрорайоне нет необходимой инфраструктуры. Больниц нет, только фельдшерский пункт, в котором всё равно не пройти нормального обследования. По любым вопросам приходится ездить в Иркутск, а ближайшая остановка общественного транспорта находится в 1,5 километра от дома. Преодолевать такие расстояния для 75-летней женщины — это большая проблема.

Вера Дмитриевна, в отличие от сестры, всю свою жизнь прожила на Украине. Замуж вышла махом, потому там с супругом и остались: поближе к родителям да родному дому.

— Особо рассказывать-то и нечего, всё как-то кубарем. Родители жили в небольшом поселке, а мы с мужем от них в 15–20 минутах езды на машине, в поселке Ясиноватая, может, слышали? Громят его. Прожили с супругом абы как, и детвора моя так же живет. Но я с дедом уже на пенсии разошлась, жила одна в своем доме, пока его не разбомбили, — горько вздыхает старушка.

А затем рассказывает, как всё случилось:

— Упал снаряд во дворе, такую яму вырыло. Глубиной метра три, наверное. Кухню летнюю унесло, будто ни стенок, ни дверей и не было никогда. Унесло куда-то и всё. С домом такая же беда, только двери входные остались.

— А вас в этот момент дома не было? — спрашиваю я.

— Я выскочила. Начали стрелять, я услышала и побежала. Чувствовала, что что-то такое будет, — отвечает Вера Дмитриевна.

А потом добавляет: «Не дай Бог никому такое пережить».

Конечно, ни личных вещей, ни даже каких-то документов старушка взять с собой не успела. Осталась буквально в чем была.

Вскоре Веру Дмитриевну вместе с другими беженцами, потерявшими всё, вывезли в Россию.

— Нас был целый состав, и мы даже не знали, куда нас везут. Привезли в Ульяновск, определили в гостиницу «Волга». Там мы прожили полгода, потом нас перевезли в Новоульяновск. И уже туда за мной приехала Тоня и забрала меня к себе, — рассказывает пенсионерка.

Сестра Веры Дмитриевны в этот момент как раз гостила у одной из дочерей в Санкт-Петербурге и решила, что на обратном пути надо обязательно встретиться.

— Конечно, я знала, что у Веры нет ни дома, ничего. Мы же перезванивались всё время с ней. Несмотря на то, что за всю жизнь мы виделись всего четыре или пять раз, мы всегда поддерживали связь. Сначала писали друг другу письма, потом я бегала на главпочтамт и заказывала переговоры. Потом уже появились телефоны, мы созванивались и болтали. Ну вот я поехала из Питера и забрала сестру. Мы сначала поехали в Москву, а уже оттуда, на самолете, в Иркутск, — говорит Антонина Дмитриевна.

Вера Дмитриевна тут же добавляет, что за все свои 75 лет на самолете летала впервые.

— И как, страшно было?

— Да ничего, сидишь, как в автобусе. Нормальненько. Не качает, не бросает. Страшно не было, потому что мы с Тоней сидели и болтали всю дорогу, — улыбается Вера Дмитриевна.

А затем старушки начинают, смеясь, вспоминать, как весело они провели время в аэропорту Москвы. Он показался им огромным, как целый город.

— Ой, и насмеялись мы там с Тоней страшенно. На нас, двух бабок, там все смотрели и удивлялись. Нас там к самолету на колясках прикатили. У меня нога поломанная, я с палкой еле шла. Хлопцы это увидели, кресло прикатили и говорят: «Бабушка, садитесь, мы вас довезем». Мне так смешно стало, я села в кресло с палкой своей, смеюсь. А хлопчики и для Тони кресло подтянули, и давай нас катать. Мы смеемся, а нас по всему аэропорту прямо к выходу везут. Сами бы мы пока дошкандывали (дошли. — Прим. ред.), страшное дело. А так довезли с комфортом, — хохочет Вера Дмитриевна.

Собеседница говорит, что ей очень хотелось хоть под старость лет взглянуть на Москву, но в столице они были ночью, поэтому увидеть ничего не удалось. Даже в иллюминаторе только и удалось, что уходящие в даль огни рассмотреть.

— Большая Москва, красивая. У нас Донецк тоже был хороший такой, красивый город. Особенно перед олимпиадой там всё так хорошо сделали, мосты такие красивые. А сейчас всё разбили, ничего этого нет уже, — с горечью добавляет Вера Дмитриевна.

— А как вам Иркутск? Наверное, после жизни на юге здесь мерзнете? — интересуюсь я.

— Да ничего так, нормальненько, — улыбается пожилая женщина.

— Она радуется, что тут вода горячая есть всегда. Вера ведь всю жизнь прожила в своем доме, там воду надо было греть, а она уже старая, больная, ей тяжело было, — говорит Антонина Дмитриевна.

— А тут вода сама льется: и горячая, и холодная. Дома тепло всегда. А там всё время надо было печку топить. Уйдешь куда-нибудь, вернешься, а печка уже потухла, холодно. А если совсем проворонишь, то и растоплять надо было по новой, — комментирует Вера Дмитриевна.

Потом добавляет, что сильно большой разницы в климате пока не заметила. Правда, в Иркутске женщина провела пока только одну зиму.

— Мне Тоня говорит, что сейчас тут климат изменился, теплее стало, — комментирует Вера Дмитриевна.

— Но всё равно зимой морозы бывают, — замечаю я.

— Да это ж разве морозы? Я вот приехала сюда в 72-м, вот тогда морозы были. Помню, дочку дома оставлю, сама побегу в магазин скоренько. За дерево возьмешься, а оно аж звенит. Вот такие морозяки стояли. Пар изо рта такой шел, как туман, идешь и впереди ничего не видно. Вот это морозы. А сейчас вы и не знаете, что это такое, — парировала Антонина Дмитриевна.

Ее сестра говорит, что и помыслить не могла, что когда-нибудь будет жить в Иркутске.

— Я же тут и не была никогда. Тоня ко мне раз пять приезжала, а я к ней никогда. Всё думала: «Боже мой, сестру никогда не увижу больше». А теперь вот живем вместе, — делится Вера Дмитриевна.

Старушка говорит, что ей нравится жить с сестрой в тихом и спокойном Иркутске. Главное — тут не стреляют. Но порой нет-нет, да вспомнит, каково было жить у себя на родине.

— Иной раз кто-нибудь дверью подъездной ка-а-ак хлопнет, я аж вздрагиваю. Кажется, что это снова взрывы. Давно их не слышала, но забыть это не могу, — замечает женщина.

Еще Вера Дмитриевна нехотя рассказывает, что пенсию в Иркутске не могла оформить целый год. Столько денег за это время со своей сестрой-двойняшкой прокатали, а толку не было никакого. До тех пор, пока через родню не нашли знакомую, работающую в Пенсионном фонде. Та документы подняла и только сейчас всё оформила.

— Мы как не придем, нас всё время отталкивают. А эта девочка наше дело продвинула. Говорила потом, что наши документы там под скатертью лежали запрятанные. Никто ничего делать с ними и не собирался, — рассказывает Антонина Дмитриевна.

Правда, выплаты пока еще не начались. Первую ожидают в течение ноября.

Еще есть проблемы с медицинской помощью. Вере Дмитриевне неплохо было бы обследовать сердце, а добиться направления в больницу сестры никак не могут.

— Недавно еле-еле выходили, чтобы Веру в кардиологию устроить. Ее положили, а с ней в палате женщина вся больная, сопливая лежала. Ну и сестра через два дня тоже заболела, ее перевели в ковидное отделение, в инфекционку. На том все обследования и закончились. Неделю ее от ковида полечили и домой выгнали, приехала вся больная, — сетует Антонина Дмитриевна.

Женщина говорит, что из-за этой плановой госпитализации им с сестрой пришлось отказаться от отдыха в пансионате, который бесплатно обещала им организовать какая-то местная чиновница. И добавляет, что лучше бы выбрали отдых, потому что ни толкового обследования, ни пансионата в итоге не случилось. А где теперь эта чиновница с бесплатными путевками — пойди найди.

Так и живут под Иркутском сестры-двойняшки с Украины. После долгих лет разлуки они вновь обрели друг друга и теперь уже не расстанутся.