«Проще бетонную стену пробить, чем листвяк». Как живется в старинном доме без удобств возле Казанского собора?

На улице Баррикад от Фридриха Энгельса до Декабристов сейчас можно поймать крайне нехарактерную для Иркутска тишину. Из-за перекрытой дороги движение здесь почти замерло. Тишину нарушают лишь машины, проезжающие по территории местного рынка, да пение, которое доносится из Казанского собора — одного из красивейших храмов в городе. В таких условиях мы искали новую историю для проекта «Исчезающий Иркутск».

Наше внимание привлекли сразу два дома — № 71 и 73. Оба были памятниками архитектуры до 2024 года. Первый дом входил в состав усадьбы некой Серафимы Андреевны Федосеевой. Здесь было арендное жилье. Кроме того, в состав усадьбы входили надворные постройки и дом для прислуги (до наших дней они не сохранились). Увы, кем именно была эта Федосеева, нам установить не удалось.

Владельцем второго дома была Любовь Самуиловна Беркович, дочь Самуила Яковлевича Берковича, которому принадлежали два двухэтажных доходных дома на пересечении улиц Дзержинского и Декабрьских Событий. Чем занимался Беркович-старший — неизвестно, а вот его предполагаемая дочь была девушкой как минимум очень состоятельной, потому что она ко всему прочему владела золотыми приисками.

Не нужно было быть сыщиком, чтобы понять — оба дома по сей день жилые. Двухэтажный особняк Федосеевой находится в чуть лучшем состоянии, чем более ажурный, но слишком потрепанный жизнью дом Беркович. Но нам довелось пообщаться лишь с жительницей 71-го дома — Натальей.

С большой долей вероятности дом был построен на рубеже XIX и XX веков. По словам хозяйки, в подвале на камнях, из которых он сложен, когда-то давно была выцарапана дата — 1896. Женщина предполагает, что это год постройки здания, хотя в охранных обязательствах на этот дом указана другая дата — начало XX века.

— В документах указано, что это был доходный дом в составе усадьбы некой Федосеевой. Кто она такая, я лично не знаю. На месте гаражей когда-то была еще одна одноэтажная постройка. Я так понимаю, здесь жила прислуга. Но он давно исчез, мы с мужем его уже не застали, — поделилась с нами женщина.

Наталья вместе со своим мужем переехала сюда в 1990-е годы. Она родилась в Иркутской области, окончила математический факультет госуниверситета. Еще в советские годы ее по распределению отправили работать программистом в Краснокаменск — один из мировых центров добычи природного урана. Там семья жила в новенькой пятиэтажке со всеми удобствами.

В советские годы Краснокаменск неплохо жил благодаря Приаргунскому производственному горно-химическому объединению (ППГХО), но с развалом СССР начались проблемы. Наталья отработала на ППГХО больше 20 лет, но когда в 90-е перестали платить зарплату, семья решила вернуться на малую родину. Супруг присмотрел квартиру в деревянном доме.

— Там у нас была трехкомнатная квартира, мы ее продали и в Иркутске смогли купить вот только эту. Причем она тогда была совсем разрушенная. Здесь жила очень старенькая бабушка, которая не хотела переезжать к внукам. Мой муж вел с ней переговоры, она говорила: «Я здесь всю жизнь прожила, здесь и умру». Ее, кажется, бабой Лидой звали, — вспоминает Наталья.

Женщина признается: первое время было очень тяжело. Во-первых, она была не готова жить в деревянном доме. Во-вторых, после полностью благоустроенной трешки деревяшка без каких-либо удобств стала самым настоящим испытанием. Но со временем она привыкла, здесь же выросли ее дети. Оставаться они не захотели и переехали.

— Дом у нас, конечно, интересный. Здесь я впервые столкнулась с двойными полами. Знаете, там в основании лежали полубревна, а на них были вот такой ширины доски, толстые. Всё это было выкрашено какой-то краской, масляной, что ли, на века. Сейчас такую не делают. Я вот два года назад красила ставни, эта краска уже вся шелушится и трескается, а той хоть бы что, — говорит хозяйка.

Женщина отмечает, что усадьбу строили из крепкого листвяка, в основании фундамента — моченая лиственница. Хотя, конечно, время не щадит даже такой крепкий материал. Сторона дома, которая «смотрит» на СИЗО-1, уже гниет — она практически постоянно находится в тени. В особенно плохом состоянии находятся венцы. В той части дома, где живет Наталья, ситуация получше.

— Его бы привести в божеский вид, — с надеждой сказала Наталья, а потом добавила, что даже в своем нынешнем не совсем приглядном состоянии он привлекает внимание гостей города. — Раньше, когда туристов было много, они приходили сюда, во двор, фотографировали, очень интересно им тут было.

По словам иркутянки, главная беда усадьбы в том, что она является памятником. В управляющей компании сетуют, что без множества согласований и разрешений невозможно даже обновить фасад, не говоря уже о проведении каких-либо коммуникаций. Какого-либо благоустройства здесь нет: в каждой квартире установлены печки, которые топятся дровами, за водой ходят на соседнюю колонку, туалет — на улице.

— Знаете, несмотря на всё это, мне здесь очень нравится. Во-первых, в деревянном доме хорошо: летом здесь не очень жарко, а зимой — достаточно тепло. Во-вторых, он очень крепкий. Когда мы ставили котел, чтобы от печки шло отопление, рабочие долбили эти бревна полдня. Говорили, что проще бетонную стену пробить. Конечно, если бы здесь были коммуникации, было бы совсем хорошо, — рассказала Наталья.

Всего здесь восемь квартир. На втором этаже живет бабушка-старожил, которая, по словам женщины, часто рассказывала о том, как тут всё было 50–60 лет назад. Одна из квартир — муниципальная, все остальные находятся в собственности у жильцов. Наталья говорит, люди здесь простые — рабочие, студенты, семьи с детьми. И живут все довольно дружно.

Отдельно бросается в глаза отсутствие забора, по нынешним временам — это невероятная редкость. Сейчас дороги вокруг перекрыты, поэтому здесь относительно тихо, но в обычное время, говорит женщина, машины ездят постоянно. Во время торжественных служб в Казанском соборе (он находится в 100 метрах от усадьбы), бывает, люди паркуются прямо возле входа.

Несмотря на все сложности, женщина не уверена, что хотела бы отсюда переезжать. Всё-таки сейчас она живет практически в центре города.

— Понятно, кто-то здесь хочет остаться, кто-то был бы не против расселения. Но мне кажется, правильно было бы сохранить всю эту историческую застройку, относящуюся к храму, привести ее в нормальный вид и дать вторую жизнь. Наш дом ведь не один такой. Вот прямо перед вами тоже красивый, но он уже приходит в негодность. Да и дальше по улице много красивых старинных домов. Но некоторые из них уже заброшенные, сгоревшие, — рассказала иркутянка.