Виктор Макаров: За окном не стреляют, значит Госдума сработала на «хорошо»

Грядущие выборы в Госдуму от Иркутской области постепенно захватывают топы новостей своими противостояниями – в каждом из округов уже вырисовались по два-три состоятельных кандидата, которые «мочат» друг друга. Более сдержанных кандидатов можно разделить на тех, что выдвинулись посудиться, и тех, кто надеется на что-то, кроме денег. Среди последних одним из самых известных в области политиков можно назвать Виктора Макарова, кандидата от «Патриотов России» по Братскому одномандатному округу, чей карьерный путь пересекался почти со всеми губернаторами региона, в том числе с Юрием Ножиковым.

Виктор Макаров родился в 1951 году на станции Головинская в Аларском районе Иркутской области. Окончил Иркутский политехнический институт, Академию народного хозяйства при правительстве Российской Федерации, Финансовую академию при правительстве Российской Федерации. С 1988 года по 1991-й работал начальником службы релейной защиты и автоматики Иркутских электрических сетей «Иркутскэнерго», с 1991 года по 1994-й — зампредом иркутского областного Совета народных депутатов. С 1994 года по 2007-й руководил региональной службой занятости. Разработчик и участник подписания Федерального договора РФ в 1992 году. В данный момент президент фонда «Поддержки духовно-патриотических сил Отечества». Женат, шестеро детей.

- Как вы оцениваете работу нынешнего созыва Госдумы?

- Оценивать Госдуму сложно. Что, к примеру, значит, оценка «плохо» для Госдумы? Например, отказались принимать законы, и в стране случился коллапс. Плохо? Да. Надо этому созыву ставить «плохо»? Нет. У нас нет того, что происходит на Украине и в ряде других стран. У нас, не было роспуска Думы. Поэтому оценку «плохо» поставить нельзя.

Было плохо, к примеру, когда Верховный Совет РФ прекратил своё существование после его обстрела в 1993 году. Я накануне был на совещании у Хасбулатова (последний председатель ВС РФ Руслан Хасбулатов, один из активных действующих лиц событий 1991-1993 годов – авт.) накануне путча, после того, как охранники Ельцина вытолкнули его со сцены. Задавал ему вопрос: «У вас есть силы противостоять Ельцину?». Он сказал, что есть. Возможно, они и были, но их было недостаточно. В итоге, что получилось? Полная правовая потеря, отсутствие каких-то регулирующих норм, принятие Конституции в суровых условиях.

Первая Госдума у нас с вами в царское время к чему привела по большому счёту? К революции, к предательству. Ту Госдуму мы можем оценить на «плохо». А «отлично» Госдуме нельзя поставить вообще никогда.

В любом случае нужно ставить не меньше удовлетворительной оценки. Ложитесь спать, не стреляют? Встаёте, не стреляют? При всех издержках, коррумпированности власти и так далее сохраняются человеческие отношения. Вы сейчас остановитесь, с работником ДПС сможете поговорить? Не надует же щёки? Нет. Страна не разделилась на белых, чёрных, красных и так далее. Мы с вами не дошли до агрессии по отношению друг к другу из-за политических пристрастий.

Думаю, можно поставить даже «четвёрку». Почему нет? Морды друг другу не бьют…

- Может, должны? Ведь в споре же рождается истина?

- Я православный христианин, я против такого.

- Ну необязательно драться, хотя бы спорить?

- Аргументированный спор – да, но плескание в лицо воды и прочее – это проявление гнева. Конечно, люди, способные на такое, в Госдуме есть, но есть они там, по-моему, неслучайно. Тот же Владимир Жириновский.

Кремль передал ему большое здание в Москве, которое занимало государственная структура Служба занятости России. О чём это говорит? О некой заинтересованности в нём Кремля.

- Так, наверное, сегодня про любую партию из системной оппозиции сказать можно?

- Взять, к примеру, КПРФ. Мы с Геннадием Зюгановым ели бутерброды с икрой в Кремле ещё при Ельцине. Необходимость есть и в нём, он, бывает, говорит дельные вещи.

- А когда Госдума в такой зависимости от исполнительной власти, от правительства – это разве хорошо?

- Давайте так, любой руководитель страны не захочет, чтобы Госдума у него была в жёсткой оппозиции, у неё может появиться желание и возможность сменить и самого президента. Поэтому для нашей страны это в какой-то степени хорошо – сохраняется стабильность. Можно говорить о правильности или неправильности их выбора, сложности их отношений, ухудшение экономических позиций, ухудшение жизни в стране, недовольстве меньшинства, но стабильность сохраняется.

- Стабильность? Не стагнация?

- Нет. Что такое стабильность? Мы же не наблюдаем того, что было в 1992 году? Не наблюдаем отставки правительства, хотя мы, может быть, и хотели бы её, вы, журналисты, особенно. Лично знаю министра труда и работу этого министерства. Работают слаженно и хорошо.

Назовите хоть один закон нынешнего состава Госдумы, который привёл бы к коллапсу. Нет таких. Критикуют многие законы, в том числе о введение новых сборов с дальнобойщиков. Но они не привели к коллапсу. О чём это говорит?

- То, что запас терпения у населения ещё пока есть.

- Не совсем так. Всё-таки эти законы со всеми их издержками были в пределах возможностей. Если уж тебе совсем горло перекроют, тогда ты бросишься, раз делать нечего. Не бросаются, значит, закон принят в пределах возможностей.

- Так может не надо подступать к этой черте?

- Это другая тема. Без сомнения, не надо. Я уверен, что наше руководство, подписывая те или иные документы, будет избегать этого. А к тем документам, которые подписываются, какой бы критике они ни подвергались, со временем мы привыкаем, находим в них положительную сторону и живём с ними. Они принимаются населением.

Если посмотреть, то последние 2 года законы не принимаются в пользу отдельных элитарных групп.

- Наверное, всё-таки случается. Те же сборы с дальнобойщиков, для которых создали специальную контору под определённого человека.

— Я бы сказал немного по-другому. Мы очень упрощённо всё это понимаем. Как правило, сначала возникает тема, которую нужно делать, а уже затем кто-то к ней пристраивается – будь то новая структура или новое направление развития. Ну не те, так другие. Конечно, кто-то уже информационно подготовлен. Это, как правило, те люди, кто ближе находится к разработчикам этой инициативы. Нравится нам этот человек или нет, но они к этому готовились: составляли нормативную базу, собирали средства, коммуникации и так далее. Выходит закон, а они уже готовы работать.

- А как же конкуренция? Насколько это нормально, если они подготавливают себе почву через определённые государственные рычаги?

- Смотрите внимательно. «Газпром», где конкуренция?

- Нет конкуренции, но это госкомпания.

- А как вы организуете конкуренцию здесь? На каждом участке дороги будет стоять свой «Платон»?

- Не знаю, надо было обсуждать, смотреть на эту ситуацию. Просто мы сразу готовили закон под конкретную фирму.

— Всё-таки, я думаю, что не совсем так. Сначала появилась потребность в законе, давайте так. Не думаю, что там сидел какой-то человек и придумывал подобное. Была потребность: провести ремонт дорог, посмотреть, кто по дорогам ездит, что везут, следить за безопасностью. «Платон» позволяет дополнительно контролировать перевозки.

- При своих оценках Госдумы вы отталкиваетесь от плохого, а может быть, идти от хорошего?

- А что является хорошим?

- Ну, то, как живут некоторые другие страны, например. Может быть, равняться на лучшее?

— Я не знаю, как живут «некоторые другие страны». Знаете, вот семья за стенкой ругается, а потом обнимается – хорошо или плохо? У других сутками всё тихо, но не говорят друг другу ни слова. В третьей – очень формализованные отношения, но нет любви. Что есть хорошо или плохо из этого? Так и в других странах. Где-то старики заканчивают жизнь не в семье, а в домах престарелых. Нас такое устраивает? Нет.

К слову, я был удивлён, что в 90-х в Усть-Ордынском округе не было ни одного дома престарелых и ни одного детского приюта. Почему? У них нельзя отдавать родственников из семьи. У них родословная включает всех родственников до пятого колена. Если у кого-то что-то случилось, его заберут. Едет он в Улан-Удэ, он знает, что у него там, там и там есть родственники, приезжает и живёт, сколько надо. Неважно, родной, двоюродные или дальний родственник. Старики тоже живут только в семьях. Если вы были в доме престарелых, там атмосфера старости, затхлости, обречённости, сколько ни убирайся. Потому что свет прошлого некому передать и не от кого получить радость будущего. Когда ты живёшь в семье, даже если где-нибудь за печкой как раньше, ты видишь, как растёт твоё продолжение, видишь, что не зря прожил жизнь.

Поэтому я не думаю, что для нас, например, это хорошо: смотреть, как у них там и нам бы так…

- Никто не говорит про «просто», нужно равняться на лучшее.

- Не равняться, а что-то лучшее себе брать и пытаться применить, если это возможно.

Мы сейчас в Иркутске с вами едем, со второстепенной дороги выезжаем, две, три, пять машин пройдут, кто-то всё равно остановится и пропустит. Ты выехал, аварийкой сказал спасибо, приятно? Да. И не зависит поведение от модели машины и её уровня престижности. Водитель на «Кайене» может остановиться, а праворульная «Камрюха» нагло проедет. Я такое видел лет 25 назад в Австрии, у нас такая культура появилась только несколько лет назад.

- Это говорит о том, что мы потихоньку всё равно равняемся на лучшее?

— Что такое лучшее? Это организация жизни общества. Мы вышли на новую плотность движения машин, и само общество увидело необходимость в новой культуре вождения. Где она ниже, тебе никто не уступит при выезде со второстепенной дороги.

Обратите внимание, что мобильные телефоны, компьютеры, интернет появились у нас достаточно недавно, но сейчас это для нас такая же обыденность, как и в развитых странах. Появляется потребность, и мы быстро приспосабливаемся.

- С 2012 года вас не было на политической арене региона, почему появились именно сейчас и сразу на выборах в Госдуму? Почему от «Патриотов России»?

- Вообще, я всегда был патриотом России. В 1992 году по разнарядке Ножикова (губернатор Иркутской области с 1991 по 1997 год Юрий Ножиков - авт.) я должен был лететь в Нью-Йорк, чтобы совершенствовать английский язык и налаживать связи с США. Было приглашение, билет, там меня ждали. Но когда начались события, угрожавшие нашей стране, я передумал и остался. Я мог оставить одну страну, а вернуться в другую.

Помните фильм «Иван Васильевич меняет профессию»? Вспомните, как было там – вор в современной жизни оказался патриотом, когда попав в прошлое, не позволил интеллигентному Бунше продать государственные земли. Перевёртыши от Леонида Гайдая показали, что добропорядочность в обществе не говорит о патриотизме человека, равно как и наоборот. Сегодня отдельные партии претендуют на звание патриотов, но являются ли они ими? Вопрос! Очень долго коммунисты заявляли, что они единственные патриоты, даже была речь, что с них начались патриоты в России. А разве до этих 100 лет не было патриотов, не было России? Ведь, если вспомнить, Российская империя была по размерам даже больше СССР.

Почему партия «Патриоты России»? Во-первых, они предложили. Сегодняшнего председателя отделения Василия Проничева я хорошо знаю, предложил, я согласился. Во-вторых, от кого ещё? Вот от КПРФ я бы не пошёл, от ЛДПР бы тоже. А для «Единой России» у меня капитала нет.

К слову, партия появилась около 20 лет назад, когда слово «патриот» было ругательством. Сегодня что плохого в этом? Ничего. У них есть один серьезный недостаток – недостаток финансовых средств, но мне опять же не нужно платить им миллионы, за право выдвижения от партии. Смогут ли они мне помочь? Ещё есть надежда.

- После этой кампании есть надежда, что вы останетесь в политике? Например, попробуете свои силы на выборах в заксобрание?

- Я эту кампанию ещё не проиграл, чтобы говорить о будущем. Пока эту тему обсуждать не буду. Что делал Суворов, когда его спрашивали до боя, что делать в случае отступления? Гнал взашей.

- Не буду вас провоцировать. А почему именно Братский округ, ведь вы же живёте в Иркутске?

— Предложили выдвинуться именно по этому округу, я не стал возражать. В принципе, проблемы севера мне давно известны.

Вообще, у меня есть что сказать: я прошёл три выборных кампании, имею опыт работы во власти, многим людям оказывал поддержку, в том числе и из бизнеса, но, к сожалению, добрые дела быстро забываются.

- Как вы оцениваете нынешнего губернатора Иркутской области Сергея Левченко?

— Я не берусь ставить оценки, но могу высказать свое мнение.

Пока говорить о чёткой программе действий рано. Как показывает практика, сегодняшний коммунизм очень близок к капитализму. И губернатору надо не критиковать, а принимать решения и затем нести ответственность за них.

Сергей Ерощенко (губернатор области с 2012 по 2015 годы - авт.) был более способным принимать решения. Но население поняло, что дальнейшее нахождение у власти человека с бизнес-интересами опасно для области, и отвергло его. Хотя он обладал полнотой власти, имел собственный серьёзный финансовый капитал, поддержку федеральных органов и отдельных лиц федерального уровня, обладал влиянием на правоохранительные органы. А это всё составляющие власти. Он обладал харизмой, в аппарате за его спиной не могли дебатировать. Другое дело, что он не смог в себя вместить то, что было за окном его кабинета.

Дмитрий Мезенцев (губернатор области с 2009-го по 2012-й - авт.), Борис Говорин (губернатор с 1997-го по 2005-й - авт.) и, конечно, Юрий Ножиков тоже имели в себе эту власть. Но Ножиков не только знал, что такое власть, он пользовался авторитетом на федеральном уровне: с его фамилией можно было зайти в любой кабинет в любом федеральном министерстве и решить возникшую проблему нашей области.

Очень жаль, что в такой богатой во всех смыслах области нет политической, административной преемственности и стабильного развития. Тем более, что я сам немало вложил в неё сил, не хотелось, чтобы так было.

- Назовите, на ваш взгляд, главные проблемы в Иркутской области?

— Прежде всего, формирование власти. Как это ни парадоксально звучит, до 70% населения России говорит о необходимости «твёрдой руки» во власти, то есть власти ясно понимающей, что она делает и для чего.

- В чём проблема отсутствия сегодня нужных людей в политике? Нет должной работы с кадрами?

— Сегодня кадры появляются на нашем политическом поле чаще всего, к сожалению, двумя путями: родственник, совместные интересы. Состоишь в интересах – да! Нет – зачем ты нужен? Но это порочная практика.

- Как от неё избавиться? У нас, если вдуматься, аналогичная практика и на федеральном уровень?

— Прошедшие 20 с лишним лет я называю временем «Делить и множить»: делить чужое и множить своё. Думаю, ситуация начнёт меняться, когда появится потребность в других людях.

- А другие проблемы в регионе существуют?

— Что касается остальных проблем, то, я считаю, нельзя назвать конкретное действие, выполнив которое Иркутская область хорошо заживёт. Ну, назовите хоть один пример.

- Газификация, например.

— Что она даст? Сегодня Иркутская область и так в очень выгодных условиях производства: электричество и тепло достаточно дешёвые. Этого добились благодаря действиям руководства нашей области во главе с Ножиковым.

Наши соседи обижаются – Бурятия, Чита, Красноярский край – что у нас электричество дешевле. Все было не так просто, когда мы начинали эту работу. Тогда губернатором Красноярского края был господин Зубов (губернатор Красноярского края с 1993 по 1998 годы - авт.). Мы обратились к нему, чтобы с нами вместе, в компании, отстаивать общие интересы, подписали Сибирское соглашение. Обратились и к руководству Бурятии, Читинской области, давайте, объединимся и будем отстаивать свои преимущества в части использования своих энергетических мощностей. Сначала договорились, а потом все ушли. А мы отстояли. Поэтому сегодня даже смешно, когда спрашивают, почему в Иркутской области такая цена? А кто вам мешал? Ваши руководители, все вопросы к ним.

Вообще, Иркутская область была звеном промышленно-энергетического комплекса Советского Союза. Многие наши предприятия были цеховыми. Взять Ангарский электролизный комбинат – большое энергоёмкое предприятие (Братскую ГЭС строили, что бы пустить на него энергию), но он был лишь цехом в системе атомной промышленности СССР. И сегодня северяне и многие промышленные города области в целом стали заложниками той политики. Цепочка сломалась, отдельным цехам не для кого работать. А ведь у нас только 25% сельского населения, остальное городское, им нужен цех.

— Как вы видите будущее нашей области?

— Генерал-губернатор граф Николай Николаевич Муравьев-Амурский, очертил границы востока России от Иркутска до Владивостока. Трест «БратскГЭСстрой» возводил крупные объекты промышленности от Урала до Камчатки. Значение Иркутской области со временем будет только возрастать, а на долю наших жителей выпадут новые добрые дела и свершения!

Мне как отцу шестерых детей нужно быть оптимистом.

Материал подготовлен в рамках серии бесплатных интервью с кандидатами в депутаты Госдумы от Иркутской области по одномандатным округам. Из кандидатов по Братскому округу журналисты уже поговорили с кандидатами от «Яблока», ЛДПР, КПРФ и «Партии Роста» - Алексеем Тупициным, Георгием Любенковым, Андреем Андреевым и Денисом Кучменко соответственно. Тупицин позже снялся с выборов.