Что не так с приговорами по «Зимней вишне». Объясняет журналист, работавший на этом пожаре

Суд Заводского района города Кемерово назвал сроки для фигурантов первого дела о пожаре в ТРЦ «Зимняя вишня», в огне которого погибли 37 детей и 23 взрослых человека. В общей сложности осужденные получили на восьмерых более 60 лет колонии. Примерно по году за каждого из погибших. Родственники погибших говорят, что довольны решением суда. Корреспондент NGS42.RU размышляет, насколько озвученные сроки справедливы для некоторых из осужденных.

Для меня история с «Зимней вишней» не просто инфоповод. Я был на пожаре с самого начала и уехал оттуда лишь спустя пять дней, когда штаб по ликвидации был свернут. Один раз был внутри сгоревшего здания ТРЦ, когда туда под давлением общественности запустили журналистов. Видел кинозал, в котором погибли люди, стальные балки, деформировавшиеся от высоких температур. А спортзал школы № 7, где близкие днем и ночью безостановочно пытались дозвониться до тех, кто остался в ТРЦ, мне снится до сих пор. Думаю, этого достаточно для того, чтобы было понятно, почему я могу рассуждать о некоторых вещах, касающихся пожара.

Как мне кажется, вряд ли кто-то из подсудимых тешил себя надеждой услышать сегодня оправдательный приговор.

Больше всех — 14 лет колонии общего режима — получила Юлия Богданова, гендиректор компании-собственника сгоревшего ТРЦ. Ее вина — в том, что она знала о нарушениях пожарной безопасности, но ничего не предпринимала для их устранения. По тем же причинам 13,5 лет колонии получила и Надежда Судденок — гендиректор сгоревшей «Вишни». Они заявляли на суде, что не знали о проблемах с пожарной сигнализацией.

Человеку, который был в ТРЦ и до пожара, такое заявление кажется странным. Понять, что системы пожаротушения нет в здании, можно было, просто подняв голову к потолку. Да и вряд ли можно было не замечать орущей из-за ложных срабатываний по несколько раз в день сигнализации. Соцсети регулярно сообщали об эвакуации из ТРЦ, иногда об этом даже писали в СМИ.

По сути, Богданова и Судденок — наемные завхозы. Все решения принимал собственник ТРЦ, бывший футболист Вячеслав Вишневский. Обычно, если владелец говорит: «Экономим на всём», — вскоре из туалетов пропадает мыло, а светильники закупаются не те, что нужны, а самые дешевые. Напомню, что пожар произошел именно из-за неисправного светильника.

Некоторые скажут, что раз трагедия произошла из-за желания собственника сэкономить, то именно он и должен получить на всю катушку, а не номинальные руководители. Из показаний сотрудников ТРЦ следует, что все распоряжения они получали от Судденок и Богдановой, а не от Вишневского. Возможно, что женщины лишь передавали то, что им говорили, и ставили подписи под приказами, но для чего? Несложно догадаться, что, экономя на безопасности, можно самому стать жертвой несчастного случая. Жертвы ли они? Да, но такой выбор они сделали сами.

Один из немногих, к кому за более чем три с лишним года я проникся симпатией, — техдиректор ТРЦ Георгий Соболев, который, как мне кажется, понимает, что за сделки с совестью рано или поздно приходится платить. За всё это время он, например, не пытался выйти из СИЗО, оспаривая арест. Я помню первый суд, когда он был взят под стражу. По его лицу было видно, что он понимает весь ужас произошедшего и обстоятельства, которые привели к пожару. Суд решил, что Соболев должен провести в колонии 11 лет, и если он не станет подавать апелляцию на это решение, то лично мне он будет еще больше импонировать своей ответственностью.

Охранник Сергей Антюшин, который получил 8 лет колонии, скорее всего, будет оспаривать решение. Его вина — в том, что он отключил кнопку пожарной сигнализации в тот момент, когда началось возгорание. Нельзя знать наверняка, сколько спасла бы жизней работающая сигнализация, но то, что люди метались по зданию в полной тишине, не понимая, куда идти и что происходит, остается бесспорным доказательством ошибочности его решения.

Торговый центр «Зимняя вишня» был действительно популярным местом в городе, до сих пор в областной столице нет и близко подобных ему. Я сам часто ходил туда и помню лабиринты коридоров. Попадая на четвертый этаж, ты словно оказывался в муравейнике: тут — какой-то коридор, здесь — тупик, там — выход, за ним — лестница, закрытая дверь, внезапный эскалатор. А местами еще и свет тусклый (вы помните про дешевые светильники?). Хотя бы раз там блуждал каждый. Поэтому, когда я представляю, как в полной темноте, при температуре около 300 градусов, в окружении пламени, имея при себе лишь небольшой запас кислорода, там в буквальном смысле слова ползали Сергей Генин и его звено, мне становится действительно страшно. Лишь каким-то чудом на последних запасах воздуха они смогли найти Михаила Трусова, вынесли его из горящего здания и снова в него вернулись, продолжая рисковать своими жизнями ради других.

За это Генин получил 5 лет колонии общего режима, так как, по мнению суда, он должен был пойти не за охранником, который работал в ТРЦ, а за каким-то прохожим, якобы знавшим, куда идти. До «Зимней вишни» я видел много пожаров, а примерно за месяц до него я сам помогал вывести из горящего общежития девушку, которая заблудилась в дыму и потеряла сознание. Я видел, как мужики пытались отобрать шланги у спасателей, потому что, по их мнению, проливать водой надо было не шахту лифта, которая по факту горела, а лестничный проем, куда пламя еще не успело дойти. Люди на пожаре всегда что-то кричат и порой вообще не по делу, всему виной — паника, которая недопустима в работе пожарных. Попробуйте поставить себя на место Генина — за кем бы вы пошли, окажись в той ситуации?

Мужчиной, которого не послушал Генин, был Александр Ананьев, и на его показаниях строилось обвинение в отношении спасателя. На пожаре у Ананьева и его жены погибли три дочери. Понять его можно, ведь именно из-за Генина, по его мнению, их не стало. Бесспорно, это ужасная трагедия, но у многих до сих пор есть риторический вопрос: почему Ананьев оставил детей в кинозале одних?

Второй пожарный — Андрей Бурсин, который вскоре после задержания предпринял попытку суицида, — решением суда получил 6 лет колонии за то, что неверно оценил уровень пожара.

Я считаю, что последние два приговора не должны были прозвучать, а дела в отношении сотрудников МЧС — завершиться еще на стадии сбора доказательств.

Я помню, как пожарные работали в тот день. Периодически небольшими группами из здания выскакивали спасатели, смывали сажу с лиц, пили, забегали в туалет и снова неслись в полыхающий ТРЦ. Они делали это, несмотря на то, что температура на четвертом этаже к 21:00 достигала 1200 градусов и стальные балки каркаса ТРЦ начали плавиться, рискуя в любой момент обрушиться на головы пожарных. Они прекрасно понимали, что при такой температуре выжить нельзя. Но родные тех, для кого тот поход в кино стал последним, просили их, и спасатели шли в огонь.

Из переговоров по рациям было понятно, что пожарные не ждут, пока само всё потухнет, а работают. Очень часто они кричали, что вновь не смогли пробиться на третий или четвертый этаж «Зимней вишни», потому что под ногами плавится пол и горят стены. Пока одни штурмовали верхние этажи, на других спасатели заливали всё водой, чтобы хоть немного сбить огонь и остудить конструкцию здания. На улице, стоя на шатких пожарных лестницах, огнеборцы тушили крышу и стены ТРЦ.

Мне сложно представить, как Генин должен был выводить из объятого огнем зала 37 человек (в гибели именно такого количества людей его признали виновным), имея при себе лишь баллон кислорода. Мне сложно понять, в чем вина Бурсина, ведь согласно показаниям свидетелей, здание прочесывали все имеющиеся на тот момент силы. Да и я сам видел, как пожарные в одних куртках без противогазов лезли в разбитые окна лестничных маршей в поисках людей. Видел, как толпа зевак стояла у здания, из-за чего машины спасателей не могли подъехать к ТРЦ.

Мне сложно представить суд над спасателями, которые работали после теракта в башнях-близнецах в США и никого не спасли, и поэтому мне сложно поверить в то, что Генин и Бурсин получили на двоих 11 лет колонии.

Еще в 2018 году, когда пожарные были взяты под стражу, мои знакомые спасатели говорили, что они теперь не понимают, зачем спешить на вызовы. Ведь теперь всегда есть вероятность, что они могут оказаться на скамье подсудимых только из-за того, что не услышат или не поймут какого-то человека, который якобы лучше других знает, куда надо идти. Конечно, они, как и раньше, будут торопиться на пожар, но общий настрой, я думаю, понятен.

Как бы то ни было, справедливость, по мнению суда, следствия и родственников погибших, восторжествовала. А соглашаться с этим или нет, каждый решает сам.