У кого власти больше

То, что работа заксобрания Иркутской области будет сложной, стало понятно ещё на установочной (читайте: полуночной) сессии в октябре 2018 года. Почти на каждом заседании депутаты устраивали жаркие споры из-за толкования положений регламента. Видимо, бесконечные дискуссии надоели всем. И на 24-й сессии противоборствующие фракции КПРФ и «Единой России» решили наглядно продемонстрировать, кто знает регламент лучше. Но это только с виду. На деле же – представители партий выясняли, кто в заксобрании (или в области?) сильнее и главнее.

Сессия заксобрания началась почти по расписанию. После дежурного прослушивания гимна, избрания секретариата и счётной комиссии депутаты перешли к обсуждению повестки заседания. Так повелось в новом созыве, что на повестку отводится гораздо больше времени, чем прописанные условно 5 минут. Но в этот раз всё закончилось подозрительно быстро.

Председатель ЗС почти пригласил к трибуне докладчика по первому вопросу – главу комитета по здравоохранению и социальной политике Александра Гаськова, но вдруг (а вдруг ли?) увидел просьбу о выступлении от Виталия Перетолчина из секретариата. И понеслось.

Соколу передали три требования по порядку голосования. Первое – от 16 депутатов фракции КПРФ. Они хотели, чтобы голосование было поимённым. Спикеру пришлось перечитать вслух всю повестку, а затем перечислить всех подписавшихся. Оставшиеся два документа были от 15 депутатов от «Единой России», которые требовали по первым двум вопросам голосовать тайно. Но самая печаль была ещё впереди.

Глава комитета по госстроительству Виктор Побойкин: […] Мы опять начинаем устраивать цирк из законодательного процесса. Коллеги, я призываю всех перестать изгибать законодательный процесс под свои политические интересы. То, что сегодня предлагается поимённое голосование, - это открытое давление на депутатов, административно зависимых от исполнительной власти, и представителей бизнеса, зависимых в той или иной степени от представительной, исполнительной власти.

Вот у меня вообще никаких рисков нет! У меня две инстанции, которые могут мне диктовать решение – избиратели 15-го одномандатного округа и фракция «Единая Россия». Я могу голосовать как угодно. А вы думаете, что главный врач больницы может голосовать открыто, когда у него над головой меч в виде решения министерства? Или коллега из аэропорта, или коллега из бизнеса, который так или иначе зависит от исполнительной власти? Это открытая форма давления!

Если коллегам хочется показывать всем результат своего голосования, на это есть тысяча механизмов […].

Илья Сумароков (не в микрофон): Не надо бояться избирателей…

Побойкин (гордо): Я своих избирателей не боюсь!

Глава комиссии по регламенту Лариса Егорова: […] Все требования согласно регламенту поданы правильно, но хотелось бы напомнить всем, что согласно пункту 2 статьи 46, если одновременно поданы требования по поимённому голосованию и по тайному, то голосование проводится тайно.

Сергей Бренюк (чуть язвительно): На прошлой сессии у нас звучало что-то о театре. Теперь зазвучало от коллеги Побойкина, что он в цирке. Он может быть где хочет, но я нахожусь на сессии законодательного собрания.

Я помню, что у нас в прошлом созыве имело место открытое голосование, когда наши избиратели могли видеть, как голосуют их избранники. Не в упрёк Сергею Михайловичу – это ещё в прошлом созыве было искоренено из практики наших сессий. И то, что у нас сегодня называется открытым голосованием, на самом деле открытым не является. И никакого политического давления. […] Никакого цирка. Я не в цирке. Нормальный процесс.

Андрей Маслов: Не согласен с выступлением Ларисы Игоревны, я считаю, что председатель комиссии по регламенту должен делать всё, чтобы наши итоги были открытыми. Это должно быть по духу. Статья 50 говорит, что поимённое голосование проводится по письменному требованию не менее ¼ от участвующих в заседании заксобрания. Мы выполнили все условия. (далее приводит положения регламента Госдумы, которые гласят, что депутат вправе получить список поимённого голосования) Я вас не поддержу, Лариса Игоревна, вы должны ратовать и болеть за депутатов, а не быть против них.

Егорова (спокойно): Для Андрея Семёновича скажу, что я ратую не за депутатов, я ратую только за регламент законодательного собрания и зачитываю статью 46, пункт 2: «Если на заседании заксобрания приняты решения как поимённого, так и тайного голосования, то проводится тайное голосование». Вам как члену комиссии надо почитать эту статью.

Антон Романов: Во-первых, решение не принято. Я предлагаю копья не ломать, дискуссию не проводить. Мы уже ушли в содержательную часть. Надо просто проголосовать и всё.

Кто-то (без микрофона): Они не голосуются.

Романов (с нажимом на каждое слово): Они голосуются. Написано же: «Если принято решение». Принимает решение сессия.

Сокол: Алексей Александрович, как правильно?

Замглавы аппарата ЗС Алексей Петров: В соответствии с законом решение по вопросам, как правило, принимается открытым голосованием. Поэтому прозвучавший тезис о том, что открытое голосование не является открытым, не основан на законе. Все остальные режимы голосования – исключение из этого правила. (пытаясь объяснить Романову) При одновременном поступлении по одному и тому же вопросу двух требований проводится тайное голосование. Решение принимают депутаты, которые направляют требование. Голосование о режиме не проводится. Если заявлено требование установленным числом депутатов, считается, что такое решение принято.

(депутаты выясняют, что все поступившие требования легитимны) Романов: […] Если поступают два требования, то, конечно, надо голосовать. Всегда так было. Где написано, что не проводится голосование? Назовите статью регламента!

Сокол: Я правильно понимаю, что в регламенте в прямую указано, что при одновременном поступлении двух требований приоритет отдаётся тайному голосованию?

Петров (Романову): […] Решением депутатов считается требование депутатов.

Романов (протестуя): Это неправильное толкование регламента. Если поступают два требования, то они на рейтинговом голосовании голосуются.

Сокол (недоверчиво): Мне кажется, это вы как-то не так толкуете. Есть 16 [депутатов] по одному требованию и 15 – по-другому. И то, и другое легитимно. Но правовое управление нам говорит, что если есть два решения, то превалирует тайное голосование.

Петров (повторяя в очередной раз): Поступившее требование как раз и является решением депутатов. В регламенте не написано, что по этому вопросу принимается решение законодательного собрания…

Романов (без микрофона): Там написано русским языком…

Петров (чуть устало): Я сейчас прочитаю, что там написано русским языком в третий раз…

Бесконечное хождение по кругу, казалось, уже всем надоело. Лариса Егорова предложила прекратить спор и работать в рамках регламента. Вице-спикер Александр Ведерников строго попросил Сокола следить за количеством выступлений депутатов по одному вопросу и намекнул, что знает, зачем коммунистам нужно поимённое голосование.

Бренюк подчеркнул, что развернувшаяся дискуссия говорит о необходимости усовершенствовать закон о заксобрании и поработать над регламентом. Он заметил, что требование тайного голосования касается всего-то первых двух вопросов – уж это-то можно перетерпеть. Алексей Петров добавил, что голосовать депутаты должны «в зависимости от наличия того или иного требования к рассмотрению вопроса».

Точку (как тогда наивно показалось) в дискуссии поставил начальник правового управления ЗС Михаил Басов: голосования должны быть тайными.

Сокол: Наконец-то предоставляем слово Александру Юрьевичу Гаськову.

Гаськов: Добрый день. Интересная дискуссия, видимо, без медицинского сопровождения снова не обойдётся…

В перерыве, когда счётная комиссия готовила бюллетени, а депутаты прогуливались по залу заседаний, Александр Ведерников успел-таки раскрыть загадку требований коммунистов. По его словам, это связано с депутатской проверкой по развитию иркутского аэропорта.

«Сегодня на сессии ЗС та свалка, которую устроили депутаты от [фракции] КПРФ, которую возглавляет сын губернатора – Левченко-младший, она создана с единственной целью — проконтролировать голосование по итогам парламентского расследования по аэропорту и не допустить утверждение его итогов через давление на депутатов, зависимых от исполнительной власти. И у этого позора есть фамилия организаторов — Левченко! Семейный подряд готов на всё, чтобы скрыть результаты своего правления», - сказал он, назвав международный аэровокзал «душным сараем» и заявив о «полном нормативном износе» взлётно-посадочной полосы.

Позже директор аэропорта Андрей Скуба опроверг информацию о состоянии ВПП, заметив, что в октябре Росавиация выдала авиапредприятию сертификат о годности к эксплуатации.

Около 12 часов дня депутат от ЛДПР Дмитрий Бриток попытался как-то разрешить ситуацию, но к нему не прислушались. К третьему вопросу поступило новое требование единороссов, после которого выступил вышедший не так давно из КПРФ Евгений Сарсенбаев.

Сарсенбаев: Я так понимаю, что коса на камень нашла всё-таки, и мы договориться никак не смогли во время перерыва. Предлагаю соблюсти закон о статусе депутата в части статьи 10 пункта 2. Я зачитаю: «Депутат законодательного собрания должен в равной мере заботиться о собственном достоинстве и уважать достоинство других депутатов, а также должностных лиц и граждан. Депутат законодательного собрания должен воздерживаться от действий, заявлений и поступков, которые могут нанести ущерб его репутации, а также авторитету законодательного собрания и области».

Может, мы как взрослые люди перестанем этим заниматься? Сергей Михалович, я вас попрошу как председателя скорректировать повестку, потому что некоторые депутаты, в том числе я, не смогут после 17 часов находиться здесь и принимать решения.

Павел Сумароков (неожиданно печально): Хочу объяснить ситуацию. Все мы понимаем, что для внесения вопросов и отзыва предложений требуется кворум. К сожалению, моё предложение не нашло поддержки и отклика у моих коллег по фракции. А в соответствии с законом предложение в одном лице не имеет возможности отозвать требование.

Сокол (с чувством): Спасибо за информацию.

При очередном перерыве руководитель фракции КПРФ Андрей Левченко рассказал, что требование было принято накануне сессии, а утром перед заседанием оно уже лежало на столе у председателя. «Во-первых, это давление на своих коллег, которые подчинены председателю Соколу — под его руководством работает 17 депутатов на постоянной основе. Он на них таким образом давит. А во-вторых, это просто скрытие результатов голосования от наших избирателей. Никто, даже включая нас, депутатов, не может узнать, кто как проголосовал», – высказался депутат о требовании единороссов о тайном голосовании.

Он заявил, что «Единая Россия» фактически парализовала работу сессии, потому что испугалась требования о поимённом голосовании. А заявление Сумарокова он назвал «сиюминутным личным порывом».

К трём часам дня депутаты проголосовали по трём первым вопросам из 25, включённых в повестку. Вице-спикер Александр Ведерников решил прислушаться к Сарсенбаеву и Бритку и предложил рассмотреть в первоочередном порядке четыре вопроса, из которых два касались бюджета территориального фонда обязательного медицинского страхования и бюджета области на 2020-2022 годы. Глава комитета по социально-культурному законодательству Ирина Синцова заметила, что ещё два вопроса нужно бы рассмотреть перед финансовыми документами. Но Ведерников был непреклонен.

Ведерников: […] Эти законы мы должны были принять до внесения бюджета, поэтому если мы их не примем до второго чтения, ничего уже не будет. Поэтому не вносите в моё предложение организационную суету.

Синцова настаивать не стала. И четыре вопроса перенесли на пораньше.

Перетолчин: Сергей Михайлович, в секретариат поступило требование 15 депутатов о проведении тайного голосования по этим вопросам. Передаю вам...

Руководитель комитета по бюджету Наталья Дикусарова коротко рассказала про бюджет ТФОМСа, и счётная комиссия ушла утверждать бюллетени – сначала для таблицы одобренных поправок, затем для решения сессии (чуть позже то же самое было и после обсуждения бюджета региона).

Ведерников: Уважаемые депутаты, у меня вопрос к правовому управлению, а можем ли мы, не пересекая голосование, перейти к обсуждению следующего вопроса?

Басов: Повестка определяет последовательность рассмотрения вопросов. Кроме того, отсутствуют три депутата, которые входят в состав счётной комиссии, они также хотели бы заслушать вопросы.

Илья Сумароков (вдруг с жаром): Нет причин, чтобы не проголосовать за бюджет! Так же мы до ночи будем сидеть!

Сокол: Александр Викторович, ваше предложение понятно, и мы с вами в какой-то мере согласны, но не будем давать Роману Юрьевичу (Шергину, зампрокурора Иркутской области - ред.) лишний повод для работы.

Бюджет Иркутской области на 2020-2022 годы предложили принять только во втором чтении и поработать над ним дальше. Ни вопросов, ни выступлений заявлено не было.

Сокол (Бритку): Что? Кто-то выступить хочет? Нет, никто не хочет выступить. Что вы, Дмитрий Николаевич, провоцируете опять?

Носенко (с улыбкой заканчивая его фразу): …затягивание вопроса.

Результаты депутатской проверки по развитию иркутского аэропорта депутаты обсудили без ожидаемого огонька. Казалось, содержание повестки уже было не так важно, как желание устоять перед политическим противником. Коммунисты упрямо не отзывали своё требование, а единороссы жёстко растягивали повестку, будто доказывая более тонкое, чем у оппонентов, знание регламента.

Спорные законопроекты о созыве внеочередной сессии и уточнении положений регламента об открытом голосовании не были приняты на сессии: число «против» оказалось больше, чем «за». К 18.17 по предложениям Гаськова, Синцовой и Побойкина из повестки убрали 11 вопросов. Рассмотрение оставшихся четырёх как-то удивительно ускорилось.

В 19.39 Сокол иронично обратился к Перетолчину: «Виталий Владимирович, неожиданный документ поступил вам, да?» Перетолчин подтвердил – очередное требование о тайном голосовании. Единороссы не отступали и жали до конца.

Сокол (председателю счётной комиссии депутату Вепреву): Александр Алексеевич, вы уже километры посчитали?

Под занавес осталось четыре вопроса, по которым нужно было проголосовать после проведённой лингвистической экспертизы.

Сокол: Предвосхищая ваши вопросы, засунуть всё это в один бюллетень никак при всём желании не получается.

Ведерников: Засунуть в один бюллетень я не предлагаю. А засунуть в один поход можно? Будет на каждый вопрос свой бюллетень в порядке очерёдности, но в один поход.

Сокол (хихикая): Пока Шергина нет!

(Все веселятся).

Сокол (задорно): Антон Васильевич сейчас нам скажет, можно или нельзя. (Романову) Смотрите, вас побьют, если что!

Романов (очень спокойно): Уважаемые коллеги, можно рассмотреть четыре вопроса подряд, подготовить бюллетени и проголосовать за один поход.

Сокол (Басову): Михаил Васильевич?

Басов: Я хочу ещё раз обратить внимание, что рассмотрение вопроса заканчивается принятием итогового протокола. Если у нас четыре похода подряд, то у нас идёт параллельное рассмотрение вопросов. Но учитывая комментарий Антона Васильевича, позднее время и отсутствие Шергина (еле сдерживая смех), давайте закроем на это глаза...

***

К 9 часам вечера депутаты законодательного собрания облегчённо выслушали российский гимн и разошлись. На декабрь запланирована как минимум ещё одна сессия – есть третье чтение по бюджету и «снесённые с повестки» вопросы. Стоила ли игра свечей – пока непонятно. Зато в этом 11-часовом бою обе фракции явно прокачали уровень знания регламента. Но кто победил?