«Исчезающий Иркутск»: Неизвестный дом с мезонином на Преображенской

Улица Тимирязева – ранее Преображенская – одна из немногих в Иркутске, где можно полюбоваться сохранившимся с XIX века деревянным кружевом. Вот один островок истории - напротив Института травматологии и ортопедии стоит несколько тёмных деревянных домов, среди них возвышается светлый двухэтажный красавец с мезонином и балкончиком. Крепкий, с мощными плечами и горделивой осанкой - этот дом под номером 21 оказался настоящей загадкой, причём федерального масштаба.

Портал «ИрСити» и руководитель Клуба молодых учёных «Альянс» Алексей Петров запустили совместный проект «Исчезающий Иркутск» в октябре 2014 года. С тех пор рассказано более 50 историй о заброшенных, полуразрушенных памятниках архитектуры и просто знаковых для города зданиях. Некоторые из них уже исчезли с карты Иркутска.

В октябре 2017 года наш герой, стоящий на участке между улицами Киевской и Богдана Хмельницкого (ранее 4-я и 5-я Солдатские улицы), стал 33-м по счёту домом в чудесной акции «Фасадник». К созданию того наряда, который можно увидеть сейчас, свои кисти приложили руководитель фонда «Наследие иркутских меценатов» Марина Кондрашова и историк Алексей Петров.

Сейчас невозможно идти по примороженной Тимирязева и не зацепиться взглядом за дом с чудным балкончиком. Поэтому мы решили наконец-то исследовать этот выразительный памятник. Но наша вылазка на историческое место больше напоминала борьбу со стихией – обрадовавшее было потепление с утра неожиданно сменилось к обеду диким холодом и хлёстким снежным ветром. Белые, словно снеговики, мы с Алексеем Петровым стучались в окна памятника, но никто не открывал.

Чтобы не замёрзнуть на ветру, мы поскакали к разложившемуся рядом одноэтажному дому №19 в надежде залезть в него и найти остатки роскоши. Но он оказался неприветливым, угрюмым, с заколоченными окнами, половина из них – закрыта зелёным профлистом. На наличниках сохранились прекрасные старинные вензеля, а в комнатах – обычная картина для заброшенных деревяшек: груды мусора, обрывки книг и газет, смятые бутылки, старые, непонятно чем залитые матрасы.

Со стороны Богдана Хмельницкого тоже было бесполезно прорываться – глухо отгороженная территория двух домов №23 с литерами А и Б, безответные окна и двери. Алексей Петров даже поговорил с двумя квартирантами, но те ничего не знали.

Тогда мы предприняли вторую попытку штурмовать светлый дом с мезонином – и, о чудо, дверь на металлических зелёных воротах поддалась, и мы осторожно ступили во двор. Здесь тишина, привычная, добротный кирпичный гараж, какие-то навесы с оставленными когда-то мангалами, посередине стоит похожая на берлогу заброшенная машина под огромным белым сугробом. Постучали в одну квартиру, вторую – никого. Через мгновение послышались шаги, кто-то зашевелился за рыжей дверью, затем она распахнулась и на свет явился широкий мужчина с красным лицом и чуть пьяным голосом. Он решил, что мы «подосланные», а фотографа и вовсе назвал учёным.

Его зовут Геннадий Палыч, в этом году ему исполнится 70 лет. В доме живёт уже около 30 лет, говорит, что 20 из них прожил с женщиной, а потом случился развод и размен - «вот такая петрушка». Тогда же дом сделали «историческим».

В доме четыре квартиры, а надстройка с балконом используется как флигель, на потолке осталась лепнина из XIX века, но сфотографировать её нам не разрешили.

Хотя мужчина живёт давно, «знающим» себя не называет, говорит, что все «знающие» любо съехали, либо уже умерли. Геннадий Палыч помнит только, как кто-то говорил, что в доме №21 раньше жил первый секретарь иркутского обкома КПСС Николай Васильевич Банников. Он занимал этот пост с 1968-го по 1983 годы, при нём строились промышленные объекты в Ангарске, Братске и Усть-Илимске, а также Байкало-Амурская магистраль.

- Красивый дом, - делимся впечатлениями с Геннадием Палычем.

- Лучше бы он вам не нравился! Зачем вам это старьё вообще? Они же нам ни грамма не помогают! – возмущается на наши восторги пенсионер.

- А они – это кто?

- А те, кто превратили этот дом в исторический! Они ничего мне не делают. Крышу сам перекрывал, вот только забор страшной краской покрасили, и всё, больше ничего. А деньги я стал платить такие, которые за благоустроенную квартиру платят – где-то 1,5 тысячи выходит со светом.

Про соседний одноэтажный 19-й дом мужчина рассказывает, что раньше в одной его половине жила какая-то «политическая дама», а во второй – размещалась аптека. Но затем «хозяйка» переехала в Ново-Ленино, года два-три тому назад дом сгорел, сейчас заброшен. А дома под номером 23, по словам Геннадия Палыча, старше его памятника: «А зачем они появились, я не знаю». Он также предполагает, что его дому с мезонином примерно 130-137 лет.

Уже сидя в тёплой редакции, я разыскала список объектов культурного наследия. По нему получается, что Тимирязева, 19А – это «Дом Корота», а Тимирязева, 21 – «Дом жилой (Коротя)». Вполне возможно, что когда-то в документы закралась ошибка, и на самом деле эти два домика являются частями одной большой усадьбы. Ещё на просторах интернета нашёлся отчёт службы по охране объектов культурного наследия Иркутской области за 2013 год, в котором говорилось, что с 15 по 28 марта 2013 года в доме на Тимирязева, 21 проводилась плановая проверка. Соседний дом №23 значится в списках как «Дом Феклина».

Главный специалист-эксперт отдела госохраны памятников службы Ольга Ремезова пояснила, что «Дом Корота» на Тимирязева, 19А, датируется концом XIX века и является выявленным объектом, то есть таким, которые подлежат дальнейшему исследованию при наличии денег у собственников, города или области. «Пример одноэтажного жилого дома с помещениями, сдававшимися внаём, то есть он был доходным. Характеризуется крупными размерами, простым объёмно-планировочным решением, декором, характерным для данного периода. Наиболее интересным в декоре фасада является подшифной фриз с фигурными кронштейнами по основному периметру постройки. Дом является исторической опорной постройкой и рекомендуется для дальнейшего изучения и присвоения ему статуса памятника регионального значения», - зачитала справку по дому эксперт.

Здание на Тимирязева, 21 тоже является ценной исторической опорной постройкой, датируется 1870-ми годами, интересен своим балкончиком, выходящим на бывшую Преображенскую. А дальше Ольга Ремезова сообщила информацию, от которой у меня встали дыбом волосы: в 1995 году указом президента России дому присвоен статус памятника федерального значения. По-видимому, на момент принятия этого решения не было сведений, кто его строил, кому принадлежал земельный участок, поэтому памятник зафиксировали в документах как «Дом жилой».

Этим информация исчерпывалась, более тщательные поиски в архивах результатов не дали. По словам Ольги Ремезовой, региональное ведомство может провести дополнительные изыскания через Центр по сохранению историко-культурного наследия, но на это должны быть выделены деньги из областного бюджета. К сожалению, на такие работы средства направляются редко, как пояснила специалист, в планах на 2018-й год точно ничего подобного нет. Поэтому если появятся энтузиасты, которые возьмут на себя нелёгкое бремя по изучению этого памятника, - эксперты будут только благодарны.

А тем временем Алексей Петров изучал летописи Нита Романова и Юрия Колмакова, но фамилии «Корот» или «Короть» там нет. Также он исследовал данные справочника «Весь Иркутск» за 1908-й и 1924 годы и иркутские газеты. Удалось установить, что соседний с нашим героем 23-й дом раньше имел другой порядковый номер – 27. Кроме того, нашлась и фамилия Короть – в исторических документах упоминается Рувим Богданович Короть, купец 2-й гильдии, который занимался торговлей разными товарами. Он жил в доме на Преображенской, 25, то есть вполне возможно, что наш красавец – это купеческая усадьба.

В газетах сообщается, что Рувим Короть в 1884 году не оплатил налоги, за что с него было взыскано 10% сбора в губернскую земскую повинность. Сумма составила 4 рубля 15 копеек.

«У него было, как минимум, два сына. Например, Вениамин 30 апреля 1913 года выставил на продажу всё движимое имущество в доме, оценённое в 3938 рублей, чтобы удовлетворить претензии Алексея Владимировича Милашевского. А Абрам в 1900 году подлежал к призыву воинской повинности», - поделился найденной информацией историк.

Кроме того, Вениамин занимался мелкой торговлей - производством краски и чернил на улице 4-я Красноармейская, 27 (ещё одно старое название Киевской). У него был сын Яков, который в 1923 году он тоже торговал красками, стеклом и москательными товарами - в лавке №8 на хлебном базаре рядом с их домом. Ещё в архивах сохранилась пометка, что Яков родился в 1893 году, 14 августа 1938-го был арестован по статьям 58-10 и 58-11 УК РСФСР, то есть, по одной из них, за призывы к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти. А в июне 1939-го постановлением НКВД был реабилитирован, но, скорее всего, уже посмертно.

Эта история удивительна: посреди города стоит прекрасный дом, у которого, кроме высокого статуса, ничего не осталось. И стоит он благодаря своим жильцам, ругающим последними словами историю, из-за которой нельзя расширить площадь дома, но «ни грамма» не жалеющим, что они живут в памятнике. Какие-то крохи приходится выцарапывать из документов, чтобы создать не представление, а лишь ощущение той эпохи, тех людей, которые ходили по просторным комнатам с трёхметровыми потолками, говорили о своих торговых делах, улыбались своим родным и плакали после их смерти.