«Исчезающий Иркутск»: Люди и намоленное место в Жилкино

Жилкино гудит – рабочая полоса на берегу Ангары, развлечений здесь мало. По длинной Полярной ревут грузовики, проносятся легковушки. К дороге подходят разномастные домишки – никакого единообразия. А в сердце промышленного посёлка – тихое намоленное место. В конце XVII века здесь появился один из первых иркутских храмов – Вознесенский. А в XX веке он погиб, оставив после себя несколько зданий-осколков. Часть из них до сих пор не может возродиться.

Портал «ИрСити» и руководитель Клуба молодых учёных «Альянс», историк Алексей Петров запустили совместный проект о деревянных домах «Исчезающий Иркутск» в октябре 2014 года. С тех пор рассказано около 100 историй о заброшенных, полуразрушенных памятниках архитектуры и просто знаковых для города зданиях. Некоторые из них уже исчезли с карты Иркутска.

Вознесенский мужской монастырь был основан в 1672 году схимонахом Герасимом, прибывшим с основателями Иркутского острога. В этот же год построена старейшая из сохранившихся церквей в Иркутске – Спасская.

Монастырь пережил два страшных пожара – восстанавливался и прирастал землями и лесами. На его территории находились пять церквей, школы, библиотеки и архивы. Четыре года здесь жил первый самостоятельный епископ Иркутский и Нерчинский Иннокентий Кульчицкий.

В 1731 году его погребли в специально устроенном каменном склепе под деревянной церковью Тихвинской иконы Божией Матери. Во время пожаров эта постройка оставалась нетронутой огнём. Из-за этого в 1804 году святителя Иннокентия причислили к лику святых. Поклониться его мощам приезжали со всей страны. Бывали здесь и члены царской фамилии: великий князь Алексей Александрович и наследник русского престола цесаревич Николай II. Останавливались они, как и другие странники, в гостинице - на противоположной от церквей стороне.

К 1933 году почти все монастырские здания были уничтожены. Выжившая, но обезглавленная Успенская церковь стала клубом, а освящённый колодец использовался как общественный туалет. На месте бывшего монастыря построили мелькомбинат и мясокомбинат.

До наших дней из монастырских строений сохранились Успенская церковь с трапезной, два каменных братских корпуса, школа с братской кухней и гостиница для странников. Все они как комплекс построек Вознесенского монастыря включены в список объектов культурного наследия Иркутской области.

Бывшая гостиница для паломников стоит прямо на автобусной остановке «Мелькомбинат». Это крепкий двухэтажный каменный дом с цоколем и козырьками подъездов. Красный, выярченный солнцем, длинный, с застывшей строгой геометрией по фасаду. Над центральным входом возвышается треугольник крыши, где выбиты цифры – годы строительства: 1900-1903-й.

Двери полураспахнуты, а за ними – ни намёка на былой порядок. Кажется, что стены хотят скинуть с себя остатки облупившейся штукатурки и вспученной краски. Сразу от входа по бокам тянутся железные ленты развороченных почтовых ящиков. На полу мелкая неровная плитка с продавлинами и тёмными замывами. Проход здесь сквозной – напротив центрального входа ещё один, во двор. От парадных дверей под полумесяц арки поднимается деревянная плотная лестница. По ней навстречу нам сбежала улыбчивая девушка.

- Ой, я тут всего четвёртый месяц, - рассмеялась она и повела на второй этаж, чтобы показать, где живут старожилы, - Зовут бабулечку Светлана, а отчества не знаю.

Мы повернули направо. Коридор показался узким, но хорошо освещённым – в конце него высокое арочное окно. На стук вышла маленькая, очень хрупкая старушка в розовом халатике и прикрыла чёрную железную дверь.

- А вы давно живёте? – спросил Алексей Петров.

- Давноооо, - нараспев ответила старушка и вспомнила, что в 80-е годы отправилась в Иркутск с маленьким сыном из Брянска – вслед за дочерью, поехавшей по распределению в Сибирь. Сначала она работала на мельнице, тогда и получила квартиру в красном доме, потом – на мясокомбинате, а до пенсии – в больнице. Ещё бабушка вспомнила, как в Успенской церкви размещался клуб. «И танцы, и кино - всё было. Я ходила туда, даже сына водила. Народу много было, а сейчас ой-ой-ой», - она покачала головой и стала перечислять давно опустевшие квартиры.

- Сейчас снимают [квартиры], большинство уже убежали отсюдова. Посмотрите, что творится, никаких условий, в туалет зайти невозможно, ни одного года такого не было, как сейчас, - голос старушки сорвался на плач.

Дверь раскрылась и показался молодой человек в тельняшке. Он представился Сергеем. «Дом вас интересует? В 30-х здесь монахи жили, потом на первом этаже столовая была, потом общежитие, так оно и осталось. Помню, в 90-х, я тогда на учёбу ездил, в подвале был магазин игрушек, потом там магазин автозапчастей открылся, он с торца, так и остался», - рассказал он.

По его словам, летом приезжала комиссия, которая осматривала и фотографировала дом. Инициативные жильцы пытались выяснить у властей, будут ли здание реставрировать, оказалось, что нужна независимая экспертиза, которая стоит 150 тысяч рублей. «Спрашивали, писали, ездили - бегали, бегали, бегали», - описал происходящее Сергей. «В 29-31-м, может, будет капремонт», - молодой человек лишь пожал плечами.

- Да кому он нужен! – всплеснула руками старушка и скрылась за дверью своей квартиры. Сергей помолчал, а потом сказал на это, что проблему с состоянием здания можно было бы решить, если бы участок был интересен бизнесу.

Во втором коридоре, что налево от лестницы, царила тишина не меньшая, чем в первом. Но он сильно отличался: темнее, будто бы более обжитый, уютный, на синих стенах выведены милые цветочки, у каждой квартиры своя табуреточка и половичок. Но людей нет – все на работах.

Прямо через дорогу на красный дом смотрит розовое здание, поменьше и поскромнее. Половины окон нет, в некоторых проёмах – стоят пластиковые. Внутри – холодная тишина и разруха. Дверцы обшарпаны, подкошены, на второй этаж ведёт узкая лестница с деревянными крашеными стойками. Ступеньки вытоптаны, по краям - обломаны, будто надкушены.

Коридор на втором этаже узкий, по нему разливается жёлтый тусклый свет, у стен выстроились сундуки – все на замочках. Деревянный пол вытоптан, «разволнован» - от миллионов шагов, сделанных за сотню лет.

Чуть согревшись, выходим под ледяной ветер – прямо к воротам нарядной, маленькой синеглавой Успенской церкви – единственной оставшейся из старинных построек монастыря.

За тяжёлыми дверями узкий проход, налево просторная светлая комната - прихожан мы застали за фасовкой тары. «Это мы к Крещению готовимся», - вышла к нам маленькая улыбчивая Нина Трофимовна. Она повела нас по недлинному коридору, тихими и спокойными руками показывая на картины с видами Вознесенского монастыря и витрину с древними книгами и утварью.

«После уничтожения Тихвинской церкви мощи святителя Иннокентия перевезли в Ярославль, там в музее они пылились до 1990 года, потом их привезли в Знаменский монастырь», - рассказала Нина Трофимовна.

«Здесь, представляете, на монахах плясали», - тихо произнесла прихожанка, а нам открылся вид на золотистый алтарь. На белоснежных стенах висят иконы, на одной из них – ещё дореволюционной – святой Иннокентий. Её ждёт реставрация. «Когда из других городов к нам приезжают, чувствуют, что здесь место намоленное», - заметила Нина Трофимовна.

После разрухи церковь восстановил отец Дионисий Садовников. В 23 года, после армии, он был рукоположён в сан священника, и Владыка Вадим сразу назначил его настоятелем в храм Успения Божьей Матери. Наследство отцу Дионисию досталось тяжёлое – церковь полуразрушена, кладбище перекопано, на месте святого источника - общественный туалет.

Несколько лет не прекращались работы. Службы в Успенском храме возобновились в 1998 году, а стройка и дети остались главной заботой отца Дионисия. Он открыл воскресную школу, организовывал для детей поездки в летний палаточный лагерь на Байкал, учил тому, что сам знал, воспитывал в них настоящих людей.

10 августа 2009 года отец Дионисий вместе с алтарником Романом разбились на машине. Подросток должен был лететь в Москву учиться на батюшку. «Батюшка и Ромочка в одной могилке за алтарём похоронены», - покачала головой Нина Трофимовна.

Несмотря на это церквушка продолжает набирать силы. Из её высоких окон можно разглядеть почти всю территорию бывшего монастыря: звонница, настоятельский дом, два братских корпуса. Церкви передали стоящее рядом здание, в котором после ремонта откроется православный детский сад.