«Тревожная кнопка» от проблем школьников - разбор недели от «ИрСити»

Как «усиление безопасности в школах» после трагедии в Казани поможет решить психологические проблемы учеников и вообще любого жителя Иркутской области, чем руководствуются власти, когда определяют, какие массовые мероприятия можно проводить в эпоху коронавируса, а какие - нельзя, и почему разработка стратегии развития региона может стать ещё одной нереализованной мечтой, переходящей от одного губернатора к другому, - на эти вопросы редакция «ИрСити» попыталась ответить в очередном разборе минувшей недели.

В обзоре событий недели журналисты «ИрСити» не пытаются определять ключевые информационные поводы прошедших семи дней, а пишут о том, что их больше всего задело.

После трагедии в Казани чиновники всей России заговорили о проверке безопасности в школах. Иркутские – тоже. И губернатор Игорь Кобзев, и мэр Иркутска Руслан Болотов высказались про «усилить меры безопасности», проверить работу тревожных кнопок, дополнительные инструктажи, входной контроль, охрану внутреннего и внешнего периметра.

Как будто охранник (вахтёр) на входе в школу сможет остановить человека с ружьём. Как будто тревожная кнопка может помешать нажать на курок. Как будто камеры заставят человека передумать стрелять. Как будто забор вокруг школы может стать препятствием.

Всё внимание – одной самой простой и показательной стороне проблемы. За неделю не было ни одного комментария со стороны министра образования Иркутской области Максима Парфёнова (внезапно я даже забыла, как его зовут, пришлось гуглить - так часто он появляется в публичном поле) или главы минмолодёжи (у Маргариты Цыгановой, судя по Instagram (запрещённая в России экстремистская организация), сейчас главная забота – форум «Байкал» и студфестивали, которые, как известно, решают все проблемы, начиная от митингов).

Ни слова не сказали ни председатель комитета по соцполитике мэрии Виталий Барышников, ни глава городского департамента образования Олег Ивкин, ни руководитель управления по молодёжной политике Дмитрий Абрамович (тут тоже имя пришлось погуглить по аналогичной причине).

Физическая безопасность – важна, кто бы спорил. Только почему-то все делают вид, что она решит проблему насилия и стрельбы в школах. Ни один из иркутских чиновников даже не намекнул, что власти задумались о системе психологической помощи в школах – есть она или нет, доверяют ли дети учителям и психологам, понимают, куда идти, если и дома, и в школе – миллиард проблем, успевают ли учителя посмотреть на детей не в рамках учебной статистики, могут ли тактично поговорить с родителями.

Сколько подростков просто брошены наедине со своими проблемами? С семейными ссорами? С агрессией в школе? С несчастливой первой влюблённостью? С проблемами с учёбой? Сколько могут с этим справится? У скольких есть адекватный взрослый (и не обязательно родитель, а, например, наставник, психолог, руководитель секции), который поможет разобраться, не обвиняя и не унижая? Может быть, самое время и об этом подумать тоже, Игорь Иванович, Руслан Николаевич и все вышеперечисленные?

Потому что если не разбираться с этими вопросами, а потом и с системой психологической помощи для всех вообще, а не только для подростков, тогда надо огородить заборами с колючей проволокой (зачёркнуто), навесить камеры, поставить тревожные кнопки и КПП (зачёркнуто), охранников вообще везде – в больницах, университетах, детсадах, парках, торговых центрах, кинотеатрах, даже на набережных, вокруг жилых комплексов и супермаркетов. Потому что эти места технически мало чем отличаются от школ.

Мэрия Иркутска в минувшую пятницу объявила о переносе на сентябрь праздничного шествия в честь 360-летия города. Это произошло из-за ситуации с коронавирусом — в Иркутске ежедневно выявляется от 40 до 50 новых случаев COVID-19. При этом эпидемиологическая ситуация, по задумке властей, не должна помешать провести разнообразные концерты и спортивные мероприятия.

У меня нет морального права обсуждать важность и нужность празднования Дня города в Иркутске. Всё-таки я не иркутянин по рождению, с городом у меня особые отношения. Поэтому я задам другой вопрос: а точно ли сейчас стоит проводить какие-то массовые мероприятия?

Не так давно мы отпраздновали День Победы. Я думаю, что в Иркутске, равно как и во многих других городах страны, это делалось с оглядкой на Москву. До последнего было не очень понятно, будет ли праздноваться 9 Мая в столице и что по этому поводу думает президент. Но тот был настроен решительно, и эта решительность стала негласным «одобрением» для проведения торжеств в других регионах. Хотя Роспотребнадзор был против массовых мероприятий.

Последствия прошедшего праздника мы увидим только через полторы-две недели. Посмотрим, случится ли всплеск заболеваемости. В Иркутской области, к примеру, продолжают держать свободными часть оборудованных коек, хотя до мая прирост новых случаев коронавируса снижался (хотя бы статистически). На федеральном уровне уже заявляют о третьей волне, которая то ли уже началась, то ли вот-вот начнётся.

Тем временем в Иркутске переносят карнавал в честь Дня города, но при этом планируют проводить разные концерты. Обсуждается приезд какой-нибудь «звезды», хотя тут уже не всё так однозначно. Но если «звезда», не дай бог, к нам прилетит, на площади возле здания правительства будет та же ситуация, что и во время 9 Мая. Тогда какой смысл было отменять шествие? Оно чем-то опаснее концертов, где соберётся 100, 200, 500 или больше человек, скучившись на небольшом пятачке? Хотелось бы понять логику происходящего. Пока не очень получается.

В прошлом году День города не проводился (читай, ушёл в онлайн), но я бы не сказал, что жизнь в Иркутске от этого как-то перевернулась. Мне кажется, и сейчас его проводить не стоит. Тем более прошедший День Победы показал, что организовать массовое мероприятие с соблюдением всех противоэпидемических мер нереально.

В Иркутской области опять сменился министр экономического развития. Должность эта расстрельная (а какая – нет?), но очень творческая – шутка ли, придумывать, как и куда будет расти Приангарье. Но вот как-то не везёт с министрами. Более того, обычному человеку мало понятно, чем региональный минэк занимается – раньше хоть его делегации разъезжали по городам и весям с «презентацией экономического потенциала Иркутской области», сейчас и этого нет – спасибо коронавирусу.

Сегодня министерство экономразвития больше похоже на информационную службу, которая предоставляет циферки депутатам ЗС и другим членам правительства. Выполнять те же функции для предпринимателей (которые вообще-то должны быть локомотивом региональной экономики, но пока - нет) уже и не надо – создан центр «Мой бизнес», где можно как задать вопросы, так и получить поддержку.

Тема специфичная, на каждом углу об этом не говорят, а эффективность инструментов развития минэк оценивает где-то в глубинах своих глубин и делится этой информацией опять же по отдельному запросу. А вот если бы, например, рассказывал каждый квартал: смотрите, вот такие займы выдали, вот под такие проценты, вот на такие проекты, вот на что эти деньги потратились и вот так в итоге всё вокруг заколосилось? Мечты-мечты.

Новым министром стала Наталья Гершун, которая проработала в правительстве - сначала в комитете экономического анализа и прогнозирования, а потом в минэке – 15 лет. После ещё почти четыре года – в аналогичной структуре Ленинградской области. Видимо, губернатор решил возвращать опытные кадры в регион.

На этой неделе Игорь Кобзев встретился с Натальей Гершун. И первой задачей, которую он поставил перед министром, - держитесь за стулья, а то упадёте и закатитесь от восторга под стол – стала доработка стратегии социально-экономического развития области до 2036 года.

«Необходимо учесть все поступившие предложения. Я уже говорил, что документ должен быть принят до конца года», - написал губернатор на своей странице в Instagram (запрещённая в России экстремистская организация).

Напомню, что свистопляска (а иначе это назвать трудно) со стратегией началась в 2016 году, когда регионом руководил коммунист Сергей Левченко. В феврале 2017-го заксобрание одобрило её в первом чтении, но дальше этого дело не пошло, а обсуждение стратегии превратилось в политическую склоку.

В начале 2020 года губернатор Игорь Кобзев заявил, что его команда создаст новый документ. Как уточнялось на сайте минэка, это связано с тем, что принятый в первом чтении проект уже устарел. С февраля по июнь обновлённая стратегия «широко обсуждалась». Какие изменения она претерпела за 5 месяцев – неизвестно. А в ноябре губернатор внёс документ в ЗС. Тогда предполагалось, что в течение 2021 года региональный парламент приступит к её рассмотрению.

Но что-то пошло не так. Думаю, что без особого расчёта тут не обошлось – возможно, стратегию планируют принять без унизительных публичных разборок, максимально отшлифованную, чтобы коммунисты не смогли вцепиться мёртвой хваткой в недостатки, а критика была бы менее политизированной и болезненной.

Как-то ради интереса я бегло сравнила два документа – Левченко и Кобзева – и не нашла особых различий. Ещё одним глазком я сравнивала проекты со стратегией Красноярского края (принятой ещё в 2018 году) и долго не могла отделаться от чувства тревоги.

У соседей документ оказался очень самокритичным (это притом, что Красноярский край по развитию занимает лидирующие позиции в Сибирском федеральном округе и по многим показателям «бьёт» Приангарье), авторы откровенно указывали на дыры и так же откровенно предлагали, как эти дыры будут перекрывать. В наших стратегиях всё прекрасно: ржится рожь, овёс овсится, чечевица-чечевица (простите, не удержалась).

Спикер заксобрания Приангарья Александр Ведерников в интервью «ИрСити» объяснил, что стратегия Кобзева «была сделана по имеющимся ранее наработкам». Видимо, поэтому она не так сильно отличается от предыдущей стратегии, хотя, безусловно, статистические данные в ней актуализированы.

Ведерников привёл два примера, что не учитывает новый проект. Первое – это взаимоувязка роста туристического потока и решения проблемы антропогенной нагрузки на экосистему озера Байкал.

Второе – газификация.

Может, когда-то она и сулила новые перспективы развития, но сейчас - просто красивое, мощное слово, мечта, далёкая от реализации. На карте «Газпрома» Иркутской области нет, хотя «Газпром» разрабатывает в Приангарье одно из крупнейших в России газоконденсатных месторождений – Ковыктинское. В программу газификации, утверждённую 6 мая премьер-министром Михаилом Мишустиным, Иркутская область вряд ли войдёт – инфраструктуры как таковой нет. И не предвидится.

Но охрана Байкала и газификация - не единственные замечания, которые можно сделать к проекту стратегии, но это такие вечные вопросы, на которые пока что нет ответа. А все ждут.

С самой стратегией может получиться так же – Приангарье просто увязнет в бесконечной доработке документа, как в болоте, а деньги будут выделятся интуитивно, а не в комплексе с проектами, запланированными в стратегии. Последнее – это ноющая зубная боль – ни спать, ни есть, ни говорить.

Получится ли у Гершун создать такую стратегию социально-экономического развития Иркутской области, на которую будет опираться всё наше локальное, региональное мирозданье, а вопросы инвестиционной привлекательности Приангарья будут рассматриваться вне зависимости от исхода политических баталий? Ведь тогда и губернаторская чехарда не будет пугать бизнес, потому что перестанет быть чехардой, а превратится в простую и красивую сменяемость власти.

Не знаю. Мечты-мечты.