«Почему до меня доколупался — не знаю». Что рассказал о бунте в ангарской колонии подсудимый, с которого всё и началось

В иркутском СИЗО-1 продолжается судебный процесс по делу о бунте, который произошел в 2020 году в ангарской колонии № 15. Спустя год в нем начали допрашивать подсудимых. Свои показания дал уже Антон Обаленичев, которого обвинение называет зачинщиком конфликта в ШИЗО, после чего и развернулись основные события беспорядков. По его версии, ссору спровоцировали сотрудники учреждения.

Антон Обаленичев попал в ИК-15 в 2018 году за грабеж, получив за это 2 года и 6 месяцев лишения свободы. В ШИЗО, куда осужденные попадают за различные нарушения, он содержался с 1 февраля 2020 года, «потому что не поздоровался с сотрудником». По его словам, 9 апреля всё шло как обычно, пока не настало время отбоя.

— Открылась дверь, как обычно, меня досмотрели у камеры. Пошел к Куртынову, и еще не доходя до каптерки (там осуждённые получали спальные принадлежности. — Прим. ред.), он стал требовать сдать сигареты. Хотя была договоренность, что сигареты у нас при себе быть могут. Почему он до меня доколупался, не знаю, — рассказывает Обаленичев. — Сигареты, телефоны — это было обыденностью. В самой камере курить нельзя было, но при себе иметь — можно. Мы их и не прятали особенно, главное, чтобы на глаза не попадались.

Александр Куртынов — оперативный сотрудник ИК-15, в тот день, 9 апреля, его смена дежурила в ШИЗО. Напомним, он уже давал показания в качестве свидетеля, тогда же в зале суда продемонстрировали видео с регистраторов сотрудников, на которых было запечатлено, с чего начался бунт в ангарской колонии. На кадрах в том числе было видно, что Обаленичеву заламывают руки, обыскивают и находят у него сигареты.

В глазах Антона Обаленичева эти действия выглядели так: после его словесной перепалки с Куртыновым в каптерку забежали другие сотрудники колонии, начали его крутить и душить.

— Я начал кричать. Знал, что в ШИЗО был Алешин, который с администрацией диалоги вел. Я закричал, чтобы меня услышали, что беспредел, — рассказал мужчина. — Потом взял матрас, пошел в камеру, Алешин спросил, что случилось. Я ответил, что Куртынов опять руки распускает. С ним и раньше возникали такие ситуации. Ненавидел он меня, что ли. Да и в целом предвзято относится к заключенным, провоцирует на непонятные действия.

После этого конфликта, продолжает Обаленичев, в свою камеру он зашел очень злым и на эмоциях разбил стекло, за которым находилась камера видеонаблюдения, и поранил себя осколком. По его словам, сотрудников колонии он предупредил, что сделает это. Так Антон Обаленичев хотел привлечь внимание начальника ИК-15 Андрея Верещака.

— Мой сокамерник, Станислав Бабий, начал стучать, звать санчасть, но никто не пришел. А минут через 15 камера открылась. Сокамерник сказал, что хочет курить, потому я пошел в другую камеру попросить сигарет. Там увидел сотрудников и нескольких осужденных — Виктора Алешина, Ивана Марченко, Максима Богданова. Всего было человек пять-шесть. О чем они говорили, я не слышал, взял сигареты и ушел к себе. Минут через 20 в ШИЗО уже никого не было, а я повел Бабия в санчасть, потому что ему было плохо с сердцем, — рассказал Обаленичев.

Антон Обаленичев в публичном пространстве фактически стал глашатаем бунта: в ночь на 10 апреля в Сети появилось видео, на котором он показывает следы избиения, которые ему якобы нанесли оперативники. На суде мужчина рассказал, что сам предложил снять это видео, но исключительно для правозащитников как доказательство, что над ним изгалялись.

— Побои незначительные были, мы решили приукрасить. Я попросил Черного (Алексея Дьяченко. — Прим. ред.) ботинком мне очертить две царапины. Потом пришли Эпов (Александр Эпов. — Прим. ред.) с Ващей (Олег Ващенко. — Прим. ред.), сняли на телефон видео, чтобы были доказательства, что сотрудники колонии превышают полномочия, — рассказал на суде Обаленичев.

О том, что видео опубликовали в интернете, по словам подсудимого, он узнал от руководства колонии, когда его позвали в штаб на разговор, а также чтобы написать заявление на Александра Куртынова.

Отметим, что Антон Обаленичев отказался отвечать на вопросы прокурора, воспользовавшись своим конституционным правом. Гособвинитель в связи с этим ходатайствовала об оглашении показаний, которые он давал на предварительном следствии. Из них, в частности, следует, что нанести дополнительные травмы и снять видео мужчину принудили другие осужденные.

— Когда я был в отряде № 6, по поручению Ващи, Чёрного и Эпчика записал обращение на камеру телефона, на котором демонстрировал телесные повреждения. Дьяченко причинил мне телесные повреждения на спине, отметив, что надо сказать, что их мне нанес Куртынов. Эпов и Ващенко выложили видео в соцсети, моего согласия на это никто не спрашивал, — следует из озвученного протокола допроса. — Они говорили, что все трое не дадут мне и моим родственникам жизни, давали подзатыльники, говорили, что видео для правозащиты, в интернет не попадет.

Однако на суде все эти показания мужчина не подтвердил, заявив, что они были даны под давлением и сотрудников СИЗО-1, куда его привезли после бунта, и сокамерников.

— Они сами говорили, что говорить и писать. И даже сестренке моей звонили, потому что она пыталась успокоить всё, что здесь происходило. Говорили, чтобы адвоката не пускали, заставляли отказываться от правозащиты. Адвокату о давлении говорил, но он никак не реагировал. В прокуратуру тогда не писал, потому что это тогда грозило мне еще большим насилием, — заявил подсудимый в суде.

На суде Антон Обаленичев отметил, что в любой колонии есть группы, на которые разбиваются осужденные, но речи о том, что в ИК-15 была жесткая иерархия, нет. Всегда есть и человек, который ведет диалог с администрацией. В 2020 году в ангарской колонии это был Максим Богданов.

— Не может же администрация со всей тысячью разговаривать. Приказать Богданов мне ничего не мог, я же не солдат какой-то, — утверждал Обаленичев.

Во время предварительного следствия мужчина называл Богданова смотрящим за ИК-15, одного из подсудимых — Игоря Колосова — его помощником. Рассказывал он тогда и о других людях из числа нынешних подсудимых, о том, кто и какие указания давал. Но на суде Обаленичев заявил, что с большинством из них познакомился уже в СИЗО-1.

— Я работал сам на промзоне, в ШИЗО попал, зная, что есть такие люди в колонии, но лично мы знакомы не были. Это же как маленькая деревня, — объяснил он. — Ничего не готовилось, было стопроцентно всё спонтанно. Либо сотрудникам было что-то надо.

Антон Обаленичев отметил, что на плац 10 апреля вышел добровольно, потому что на территорию колонии завели спецназ. Поранил себе руки тоже по собственному желанию без чьих-либо указаний. Когда спецназ начал теснить осужденных с плаца, мужчина убежал в промзону — по его словам, территория на тот момент уже горела.

— Я туда зашел и тут же сдался вместе с теми, кто работал в промзоне. Потом меня били сотрудники ИК-15. А в СИЗО-1 привезли в четыре утра, — заключил Обаленичев.