Кто «предал» пострадавших от #наводнения – в обзоре соцсетей

Иркутской области, по которой этим летом ударило масштабное наводнение, помогают, кажется, со всех концов страны. Президент Владимир Путин уже дважды приезжал к нам, потом встречался с детьми из зоны ЧС в Кремле. Исполнительная и законодательная власти пытаются всеми силами придумать, как упростить жизнь пострадавших людей, но порой это больше похоже на соревнование, чем на слаженную работу.

О чём я? В середине недели прошла очередная сессия заксобрания, на которой было вынесено восемь законопроектов, устанавливающих в том числе налоговые льготы для пострадавших. Но глава фракции КПРФ Андрей Левченко потребовал их отклонить, заявив, что они недоработаны и приведут к выходу дефицита за 10%-й порог. В итоге депутаты перессорились, а спикер заксобрания Сергей Сокол потом направил губернатору письмо, в котором попросил установить эти меры допподдержки и льготы каким-то иным способом. Уже позже сам глава региона Сергей Левченко назвал отклонённые законопроекты нерациональными. По его мнению, основные льготы получили бы крупные предприятия, которых наводнение никак не затронуло. После скандала фракция КПРФ выехала в пострадавшие от паводка Тулун и Нижнеудинск.

В соцсетях два дня не утихали страсти, на коммунистов обрушили такой вал критики, что аж рябило в глазах. Кажется, что сильнее всех произошедшее на сессии задело главу комитета по бюджету Наталью Дикусарову, которая с первых дней бедствия занялась гуманитарной помощью для пострадавших территорий. Обычно спокойная, она не смогла сдержать своего возмущения.

В комментарии под эту запись пришли разные люди. Кто-то депутата поддержал, кто-то заявил, что это пиар-ход «Единой России». Михаил Клыков напомнил было о расширении перечня мер поддержки пострадавших, на что Наталья Дикусарова ответила неожиданно резко: «Да я рада, что руководитель области хотя бы скопировал из нашего законопроекта дополнительные меры и расширил свой документ. Пусть хоть так. Главное, чтоб результат был. Пусть и про питание детей себе скопирует, только бы не сузил. В законе-то мы б как положено написали. А в указе что хочет, то и делает, а потом кидает в пресс-релизе. А вы и радуетесь. Кинута подачка, без обсуждения. А потом, может быть, расширим, а может, и нет. Мы вот питание всех детей в пострадавших поселках предложили бесплатное. А сейчас вот увидите, снова по списку будет. И два ребёнка-соседа, оба с одинаковым стрессом, а один будет бесплатно кушать в школе, а другой на него смотреть будет. Господи, дай ума им всем не испохабить это все. А с налоговыми льготами как вы там порешаете? Мерзко».

Некоторые всё-таки пытались разобраться.

С критикой выступили и те, кто буквально не вылезает из зоны ЧС. Один из них – Александр Красовский. Но, кажется, он больше говорил про систему, чем про конкретного представителя власти. А система бывает беспощадной даже к тем, кто потерял всё.

А это – про помощь. Про удивительную, такую человеческую помощь.

А так помогает губернатор.

Я почему-то верю, что все конфликты будут улажены, буря, наконец, стихнет, а согласия во всём станет больше.

К концу недели площадь лесных пожаров перевалила за полмиллиона гектаров. В распространившемся дыму задыхается Киренск, закрыты два северных аэропорта, ограничено судоходство по Лене. Полыхает не только в Иркутской области, но и в соседних регионах, а дым от сибирско-дальневосточных пожаров уже достиг Урала.

Пользователи соцсетей – либо в ужасе, либо ругаются.

Иркутяне часто признаются в любви своему городу. Но любовь эта странная, болезненная, с вечной критикой и дискуссией. Этим Иркутск – город контрастов – и прекрасен.

На неделе появился эскиз того, как будет выглядеть мемориал «Вечный огонь» после благоустройства. И тут возникло много вопросов.

Василий Лейтман иронизировал: «Какие-то случайные плиточные узоры и мини-лабиринт в середине. Для центра города можно было и чуть больше трёх минут в архикаде потратить. А хотя, видимо, автор проекта покончил с собой, когда кто-то снял повязку с его глаз, и он увидел, какой ужас получился».

Елена Перминова возмутилась: «Стояло сто лет, никого не трогало, сейчас переделают тяп-ляп и уже через год всё начнёт разрушаться. И так ямы по всему городу от этих плиток».

Антон Щербина заметил: «1. В советское время похожим узором выкладывали кафель на полу в туалете. 2. Как всё это будет выглядеть через полгода, когда плитки обшарпаются и начнут вываливаться? 3. А Нижнюю набережную в районе «Фортуны» кто-нибудь доделывать собирается?»

Елена Петрова предложила: «Деньги девать некуда, что ли? Сделайте дороги, отреставрируйте памятники старины. А мемориальный комплекс и так хорош».

Лариса Леоненко заметила: «Пёстренько как-то. И я не вижу плиты по периметру, где земля из разных мест».

Вера Кузнецова сравнила: «Похоже на смесь шахматной доски с футбольным полем и взлётно-посадочной полосой».

А на странице у нашего любимого историка Алексея Петрова разгорелась нешуточная дискуссия по поводу нового памятника репрессированным, который планируют установить в Иркутске.

Валерий Макуха спросил: «Памятник, бесспорно, нужен. Но почему репрессированных людей символизирует 5-метровый куб? Это что? Авангардизм? Абстракционизм?»

Елена Меркулова пыталась разобраться: «Почему проекты городских памятников не обсуждаются широко? Всё кулуарно, втихую… Памятник делается за счёт бюджета города, области? Значит и за мои деньги - налоги. Почему меня не допускают к обсуждению? Мне жить в городе с этим памятником! А может, горожанам другой проект понравился бы? Пусть бы искусствоведы нам доказали, что именно этот лучший и со стороны художественной ценности, и материальных затрат на его выполнение».

Юлия Сергеева, кажется, была единственной, кому памятник понравился: «Мне нравится, идея есть интересная. В городе много памятников, созданных в традиционной манере. И не все они достойны того, чтобы стоять. Но стоят же. Пусть будет что-то, что будет отличаться».

Mila Nozdracheva заметила: «В этом году в Санкт-Петербурге посетили память деда возле Сфинкса. Самый проникновенный памятник репрессированным. Хорошо, что появится и в родном городе. Хоть и воплощение вызывает вопросы».

Леонид Мухин высказался довольно резко: «В Москве при обсуждении памятника жертвам ГУЛАГа были представлены более 120 макетов. В Иркутске был выдвинут вот этот проект - убожество. Не хочу даже его комментировать. Что касается «заколебали» с этими памятниками. Хочу напомнить, что в нашей области существовали концентрационные лагеря - Озерлаг, Китойлаг, Ангарлаг, Бодайбинлаг. Ничего плохого в том, чтобы в областном центре появился памятник в память о погибших от сталинских репрессий».

Ирма Слепнёва поделилась: «Не хочу ни с кем дискутировать. Была в Мариинске на мемориале Сиблагу - плакала, ком в горле стоял весь день, казалось, что именно по этой земле ходили все мои невинно расстрелянные, отбарабанившие по 5-8 лет в лагерях бабушки, дедушки, бегала ножками годовалая мама. Глядя на этот кубик Рубика, пусть и с глубокой идеей, никаких приличных мыслей не появляется. Не нравится категорично!»

Сергей Копылов предложил: «Русским дуракам раздайте работу» (Ленин). вот эту фразу надо трёхметровым шрифтом выложить на видном месте - лучшего концепта для памятника не придумаешь».

А что думаете вы?