Битаров - о врио губернатора, разногласиях с Левченко и ошибках Бердникова

Александр Битаров четырежды избирался в заксобрание и трижды был председателем правительства Иркутской области. Сейчас он глава совета директоров финансово-строительной компании «Новый город» и депутат областного парламента. В интервью порталу «ИрСити» Битаров рассказал о причинах ухода из правительства губернатора Сергея Левченко, оценил временно исполняющего обязанности главы региона Игоря Кобзева и действия думы и мэрии Иркутска в конфликте с бюджетом города.

Краткая

- Каждый раз, когда вы уходите в отставку, вы говорите, что больше не пойдёте в политику, но каждый раз рано или поздно всё равно возвращаетесь. Почему? Зачем вам это надо?

- Я же обычный человек, по всей видимости, эмоции иногда преобладают над холодным рассудком. У человека же есть настроение, психология, эмоциональный настрой. Я на самом деле говорил, что всё надоело, больше не пойду и так далее. Откровенно говоря, иногда уговаривают. Уговаривает окружение, сотрудники, иногда политики, которые говорят: «Надо. Если ты не пойдешь, то кто? Ты много знаешь, у тебя есть позиция. Это важно, чтобы в заксобрании был какой-то заданный тон».

Я бы сказал – не всегда, конечно, но в отдельных случаях – моя позиция влияет на результат, когда заксобрание разбивается на части, колеблется. Были такие случаи, когда моё решение склоняло большую часть областного парламента к принятию того или иного решения. Если вы заметили, то я в большей степени отдаю приоритет не партийным принципам, а здравому смыслу. Я иногда защищал – это было при Левченко – правительство красного губернатора, иногда защищал и поддерживал тех же единороссов.

- Можете привести пример, когда ваша позиция склонила чашу весов в заксобрании в ту или иную сторону.

- Давайте скажем так, самый главный вопрос этого заксобрания - выборы председателя, когда Сергей Георгиевич почему-то ожидал, что я приму сторону красных, а фактически мой голос и голос одного человека, на которого, мне так кажется, я повлиял, склонили чашу весов в пользу единороссов, в пользу Сокола.

Могу обосновать – я посчитал, что нельзя в тот период отдавать всю полноту власти красным, потому что, поработав в правительстве, я увидел, что не всегда красный губернатор действует правильно, рационально, взвешенно. Вот это один из самых ярких примеров, когда я переломил ситуацию.

Бывали случаи, например, по бюджету, когда единороссы пытались некоторые вещи блокировать, а я поддерживал правительство Левченко, фактически Болотова (Руслана Болотова, председателя правительства Иркутской области с 2017 года, после отставки Битарова с этого поста), потому что я поработал на этом месте и понимал, что это в общем-то во вред практической работе.

Примеров было немало, вспоминать сейчас сложно, но наиболее яркие вот эти.

- Председатель думы Иркутска Дмитрий Ружников (Бывший замгенерального директора компании «Новый город», зять Битарова) в интервью нашему порталу о вашем участии в выборах в заксобрание сказал так: «Александр Семёнович вступил в гонку практически в последний момент, он не хотел этого делать и в общем-то не собирался. Но возник ряд факторов, конъюнктурных моментов, которые заставили его это сделать». Что это были за факторы? Что заставило вас в последний момент принять участие в выборах в заксобрание?

- Наверное, желание как-то всё-таки влиять на политику. Настроение, честно говоря, было не очень.

Я шесть раз избирался - учитывая областной совет народных депутатов, - и, с одной стороны, я понимал, что моя позиция и моё мнение далеко не всегда будут понятны большей части депутатского корпуса, а с другой стороны - если эту позицию не высказывать, то, может быть, тогда абсолютно партийные дела будут преобладать в той или иной степени.

К сожалению, это довольно часто всё-таки происходит. А я сторонник практической работы и здравого смысла. Здесь в очередной раз повлияло на меня окружение – это мои сотрудники, моя семья.

- Что они вам такого сказали, что вы решили поменять свою позицию и пойти в заксобрание?

- Я бы не сказал, что что-то сверхъестественное было высказано. Была, наверное, методичная обработка на протяжении 2-3 месяцев.

Я вам могу сказать, в теме бюджета, к сожалению, очень многие разбираются недостаточно. Понятно, что каждый депутат должен отстаивать интересы своей территории, возможно, лоббировать какие-то партийные позиции. Но многие из них не оглядываются на тему стабильности бюджета.

Для чего вообще существует заксобрание? Две, наверное, темы: издание законодательных актов на уровне области и фактически участие в принятии бюджета. Я - как человек, который уже многократно был депутатом и практически всегда был в бюджетном комитете (кажется, только один раз в комитете по социально-культурному законодательству), будучи неоднократно первым заместителем [губернатора - председателем правительства] курировал министерство финансов, участвовал в формировании бюджета - наверное, чуть ли не больше всех – я не побоюсь этого слова – понимаю вот эту суть.

Внутри меня сидит человек, который покувыркался в органах исполнительной власти, подразумевающий, что не каждый год будет такой рост, который был во время губернаторского срока Сергея Георгиевича, и всегда помнящий о государственном долге и о том, что за ним нужно реально смотреть.

- Раз уж мы начали разговор про законодательное собрание, как вы оцениваете эффективность этого созыва? У нас представлено много партий, постоянные конфликты. Как, по-вашему, оно работает?

- Вы знаете, я скажу, это (многопартийность - ред.) всё-таки хорошо. Почему? Потому что есть разные точки зрения. Когда в представительном органе власти очень серьёзно превалирует одна партия, часто автоматом принимаются партийные решения. Они, с одной стороны, вроде бы во благо, всегда почти все отвечают интересам населения, интересам экономики области, социальным проблемам и так далее, но, с другой стороны, не выслушав серьёзную критику и аргументы противоположной стороны, мне кажется, невозможно принять правильное решение. Недаром есть пословица, что в споре рождается истина. Это на самом деле так.

А в связи с тем, что сегодня приблизительное равновесие между «Единой Россией» и КПРФ, а кроме этого есть ещё три небольшие фракции – ЛДПР, «Справедливая Россия» и «Гражданская платформа», - наверное, здесь чаще принимаются взвешенные решения, чаще, несмотря на, как вы сказали, конфликты, происходят какие-то договорённости и вырабатываются общие решения.

- А вам не кажется, что сейчас заксобрание - это не про в споре рождается истина, а про то, чтобы один оппонент как можно больнее уколол другого?

- Эти моменты есть, я вынужден это признать, никуда от этого не денемся, бывает и такое. Я как раз очень часто не принимаю сторону тех, кто пытается просто уколоть, когда это не совсем оправдано и не аргументировано должным образом. Иногда меня пытаются уговаривать, я говорю: нет, не приставайте, у меня будет такая позиция, какую я считаю нужной – и всё.

Возможно, иногда я занимаю чью-то сторону, но это не в связи с тем, что я в обязательном порядке хочу уколоть кого-то, а в связи с тем, что я считаю, что в этот момент эта фракция приняла более верное решение.

- Насколько, по вашему мнению, председатель заксобрания Сергей Сокол справляется с конфликтностью?

- Я скажу, что он справляется. Я его знал 10 лет назад (В 2008-2009 годах Сокол был первым заместителем губернатора Иркутской области), это был один Сергей Михайлович, а сегодня это абсолютно другой человек - с громадной выдержкой, взвешенный. Я вижу порой, как его друзья-единороссы подталкивают, можно сказать, к конфликту, но он всё-таки выдерживает.

Я не знаю, смог бы я при всём моём опыте так терпеть некоторые выпады, выходки, которые звучат у противоположной стороны. Он очень сегодня взвешен. Конечно, бывают иногда партийные решения, но в целом я работу Сокола оцениваю как довольно эффективную, и, считаю, он достаточно вырос и очень умело руководит заксобранием. Хотя перегибы и бывают.

- А можете сравнить Сокола 10 лет назад и сейчас?

- (смеётся) Он повзрослел серьёзно, набрался опыта. Давайте так: только в хорошем смысле слова – тогда я бы сказал, что это был пацан, мажор, который гнул пальцы, говорил, что он крутой, принимал не всегда верные решения, проталкивал их.

Сейчас он выслушивает, договаривается. Я бы сказал, что когда губернатором был Левченко, Сокол как руководитель регионального отделения партии «Единая Россия» и как представитель этой фракции в заксобрании порой отстаивал партийные интересы, но это в основном делалось довольно взвешенно, грамотно. Я не наблюдал беспредела, который иногда бывает, когда у человека сосредоточена в руках власть.

Что я бы отметил - иногда от моего коллеги Романова Антона Васильевича звучат обвинения в адрес Сокола, что он узурпировал власть, но, позвольте, все эти регламенты были приняты ещё в период Людмилы Михайловны Берлиной (Председатель ЗС с 2008-го по 2015 годы), ещё до Брилки (Сергей Брилка был спикером заксобрания с 2015-го по 2018 годы), и обвинять именно Сокола в этом, я считаю, неверно, нерационально. Я бы поставил довольно высокую оценку ему в плане руководства заксобранием.

- Сергея Михайловича называли одним из самых вероятных претендентов на пост врио после отставки Левченко. Почему, по вашему мнению, он не стал им?

- У нас же Москва всё решает. Я могу сказать, что наверняка назначение исполняющим обязанности Игоря Ивановича Кобзева для подавляющей массы явилось громадной неожиданностью.

Я считал, что Москва, зная наш регион и поимев тут довольно печальный опыт из-за того, что область несколько строптивая, всё-таки подберёт кандидата с этой территории, потому что есть определённое непринятие «варягов». Если присылают такого человека, он должен очень умело выстроить коммуникации с местными политиками, элитами, деловой частью. Если ему это не удаётся, народ начинает сопротивляться.

Это было и на губернаторских выборах, и на выборах в Иркутске в 2010 году (Во время выборов мэра Иркутска в 2010 году в результате протестного голосования победил кандидат от КПРФ, бизнесмен Виктор Кондрашов, а не Сергей Серебренников, который тогда был вице-мэром Иркутска и шёл от «Единой России». Сейчас Серебренников занимает пост мэра Братска), когда Мезенцев (Дмитрий Мезенцев, губернатор Иркутской области в 2009-2012 годах) вдруг затащил Серебренникова Сергея Васильевича в виде кандидатуры на мэра. Было такое ощущение, что Москва, этого нахлебавшись, должна всё-таки кого-то местного поставить - либо выходца из Иркутской области, либо даже Сергея Михайловича Сокола, потому что он уже на территории присутствует довольно приличное время.

По той информации, что у меня была, по интуитивным ожиданиям было такое ощущение, что Сокол - в числе основных претендентов. Конечно, может быть, и не самая главная фигура, но явно присутствовал в этой обойме. Почему не получилось? Я не знаю, там же имеются моменты серьёзного лоббирования, по всей видимости, президенту обозначили несколько кандидатур, на каждую, наверняка, справочки лежали.

Может быть, когда решение принималось по Игорю Ивановичу Кобзеву, во внимание брали именно аргументы равноудалённости от всех элит, партий, финансово-промышленных групп. Он на самом деле ни с кем не завязан. Сейчас видно, что он особо ни на кого не планирует опираться на начальном этапе, потом, возможно, и обопрётся. С одной стороны, это очень хорошо, с другой стороны, - не очень, потому что он пока плохо знает людей и кадры в области.

- Вы говорите, что Сергей Михайлович был одной из кандидатур, а кто ещё?

- Вы знаете, наверное, здесь много кого можно назвать.

- Самые вероятные, кроме него.

- Да тот же председатель правительства Руслан Николаевич Болотов. Зайцев Константин Борисович (Руководитель управления Федеральной налоговой службы по Иркутской области). И у того, и у другого биография неплохая.

Потом выходцы из Иркутской области, которые занимали довольно серьёзные места в Москве в разных финансовых институтах, управляющих компаниях. Это и Буренин (Андрей Буренин, экс-председатель правления фонда «Сколково»), и Полетаев (Максим Полетаев, экс-председатель Байкальского банка Сбербанка), и Эмдин (Сергей Эмдин, бывшй топ-менеджер «Иркутскэнерго»). Их довольно много. Называлась и фамилия Салагая, замминистра здравоохранения.

Мне казалось, что подбор идёт по одной из этих фамилий, у меня есть определённая убеждённость, что эти фигуры как-то обсуждались. Потому что пакет, наверняка, был человек десять.

- Вы уже сравнивали Сергея Михайловича 10 лет назад и сейчас, по вашему мнению, он сегодня готов возглавить регион?

- Мне кажется, что готов абсолютно. Он достаточно хорошо знает территорию, за эти 1,5 года познакомился с кадрами, мэрами, очень много ездил по области. Я считаю, что у него довольно аналитический склад ума, и он может делать экспертные выводы. Он знает неплохо деловую часть, понимает, на кого можно опереться, на кого - нельзя. В плане уровня подготовки, я считаю, что мог бы элементарно. Мне кажется, и правительство сумел бы собрать довольно быстро и довольно профессионально.

- В октябре была создана группа «Развитие региона» в заксобрании, которую вы возглавили. Чем она занимается, какие планы?

- Пока будем говорить только о планах. Идея возникла тогда, когда ко мне первый раз подошёл Сарсенбаев (Депутат заксобрания Евгений Сарсенбаев, входивший во фракцию КПРФ), примерно за полгода [до создания группы], и озвучил своё недопонимание позиции фракции КПРФ. Его претензии были в том, что она крайне политизирована, и он, выходя из неё, не хочет вступать ни в какую другую.

Он пришёл советоваться, можно ли создать группу, спрашивал, готов ли я. Я сказал, что не хочу выходить из «Гражданской платформы» (я не говорю, что мне всё близко по идеологии, но, если я выхожу, то фактически разрушаю фракцию), но если на условиях, что я остаюсь во фракции и мы ещё кого-то привлечём, то такое возможно.

У Сарсенбаева довольно трезвые мысли. Он бизнесмен, может быть, не очень большой, не очень крутой, но он высказывал позиции, близкие мне. Например, о том, что мы будучи депутатами почему-то не высказываемся по теме развития региона, а пытаемся продавливать только сиюминутные моменты, которые важны для того, чтобы поднять рейтинг партии или конкретного депутата, или по социальным проблемам. Но надо же думать над тем, чтобы заксобрание и правительство своими действиями пытались как-то поднять экономику.

В большей степени сегодня я бы констатировал такой факт - в общем-то это было и при Левченко, и при Ерощенко, и до этого: правительство и заксобрание в основном берут на себя социальные обязательства, и их, безусловно, надо отстаивать, но кроме, может быть, отдельных голых призывов, почти ничего не делает для развития экономики. А как раз именно правительство и заксобрание должны очень серьёзно пытаться участвовать в развитии малого и среднего бизнеса.

На крупный бизнес региональные власти и парламент не влияют абсолютно. На то, что «Роснефть», «Газпром», железная дорога или наша региональная «Иркутская нефтяная компания» пытаются делать, влияние нулевое, а вот на малый и средний бизнес мы могли бы повлиять. Например, через Корпорацию развития Иркутской области. Когда это было первый раз предложено при Ерощенко, я первый это решение приветствовал. Тогда я с трибуны говорил, что я бы каждый год туда по 2-3 миллиарда вкладывал, но сделал бы серьёзный наблюдательный совет – и из депутатов, и из общественности, – который бы решал, как эти деньги вкладывать именно в малый и средний бизнес.

Если бы мы это начали делать 5 лет назад, сегодня уже железно бы начали получать результаты от малого и среднего бизнеса, мы бы уже 10-15 миллиардов в эти направления вложили. При том бюджете, который у нас сегодня есть, это абсолютно реально сделать. Брать 2-3% от всех областных налоговых и неналоговых доходов, не трогая федеральные деньги, и вкладывать, и вкладывать.

У нас, к примеру, 150 миллиардов наших доходов. Если мы заберём оттуда 3 миллиарда, это будет, я вам скажу честно, ни холодно, ни жарко для выполнения всех социальных программ. На них для полноценного исполнения не хватает по-прежнему 20-30 миллиардов. Но если бы мы начали грамотно вкладывать в местный бизнес небольшого уровня, мы бы сегодня получили отдачу. Делать это, правда, надо открыто, публично, с ревизиями и так далее.

Сарсенбаев пришёл ко мне приблизительно с такими разговорами. Я его поддержал и высказал свои мысли. Он, можно сказать, за меня как за старшего товарища ухватился. Пока реально работа нашей группы не началась, потому что была тема городских выборов (Осенью 2019 года в Иркутске прошли выборы в гордуму, тогда в них участвовали два человека, связанные с Битаровым, - Дмитрий Ружников и Александр Квасов) – и я, и Романов в них опосредованно участвовали, потом вмешалась отставка (Левченко – ред.), переназначение.

Я уверен, что группа численно вырастет, потому что есть обращения о вступлении, но у нас принято решение, что все члены должны проголосовать за то, чтобы вошёл человек. У нас в группе три человека из фракции КПРФ - Шершнёв (Денис Шершнёв, гендиректор «БайкалСвязьЭнергоСтрой»), Сарсенбаев, Романов, и я сказал, что если они начнут пытаться проталкивать тему партийных интересов – всё.

Они меня уговорили возглавить группу, говорят, что это нужно для авторитета. Я говорил, что у меня в бизнесе очень много проблем, я занимаюсь компанией. Ведь и причин моего ухода [с поста председателя правительства] было две. Во-первых, недопонимание возникло с Левченко, во-вторых, находясь там, я не мог никак помогать компании, а мне надо было это делать.

Я надеюсь, что нам в ближайшее время удастся собраться и обсудить планы, решить, что мы должны озвучить в заксобрании, что мы, возможно, должны от группы предложить Кобзеву. Я думаю, что мы глобально в общих параметрах позицию выработаем, и если не на ближайшей, то на мартовской сессии будет не политическое заявление, но экономические предложения от группы. Они будут пока без конкретной программы, но большими штрихами показывать наши взгляды.

- Вы сейчас затронули тему вашей отставки с поста председателя правительства. Когда вы только ушли, не было речи о том, что у вас с Сергеем Георгиевичем возникли какие-то разногласия. Вы говорили о том, что изначально договаривались, что поработаете год, выстроите работу правительства и уйдёте. Что это были за разногласия?

- Давайте так, я с публичной трибуны не заявлял, что я год поработаю.

- Это было в интервью

- Было сказано именно год?

- Да.

- Я сказал недолго. Я озвучивал Левченко, что не подписываюсь однозначно на 5 лет, что я приду помочь создать команду, и мысли были на самом деле – год-полтора. Я допускал вариант, что если будет комфортно работать, то, может быть, и подольше.

Я бы не сказал, что у нас были разногласия, у нас не было публичных конфликтов. Но надо же понимать, что Левченко - это избранный губернатор, и я в том числе участвовал в его избрании (Битаров в 2014 году в результате бизнес-конфликта с губернатором Сергеем Ерощенко поддержал на выборах Левченко, который выдвигался от КПРФ и был главным оппонентом Ерощенко), а я наёмный председатель правительства. Я через 3-4 месяца ощутил определённое недопонимание, такое ощущение, что как будто было какое-то недоверие ко мне. Я был этим искренне удивлён, но пытался какой-то период времени Левченко объяснить свои взгляды, показать свои подходы в работе правительства. Иногда мне казалось, что я убедил его, и он меня понимает и примет те решения, которые я ему озвучиваю, но, к сожалению, они не принимались.

Хотя по отдельным моментам были случаи, что я с ним поговорю, он скажет, что согласен, но решение откладывалось после командировки или новогодних праздников, а потому вдруг – бабах – этого не происходило. Я не могу назвать точных причин, но у меня сложилось такое ощущение, что заместитель губернатора по фамилии Чернышов (Дмитрий Викторович Чернышов, руководитель аппарата губернатора и правительства при Сергее Левченко) (усмехается) на это очень влиял. У меня такое ощущение, что он ко мне почему-то очень ревностно относился.

Чернышов будучи руководителем аппарата должен был обеспечивать работу и губернатора, и правительства Иркутской области. Параметров и функций правительства намного больше, нежели у губернатора. А я… может быть, какое-то моё чрезмерно повышенное мнение и претензии, но я Сергею Георгиевичу высказывал, что ощущаю даже не недостаток внимания со стороны аппарата, а порой неправильное, негативное отношение к работе. Правовое сопровождение деятельности правительства - это очень важно, потому что есть большое количество нормативно-правовых актов, которые подписывает председатель правительства.

Здесь, во-первых, важно своевременно следовать теме федеральных нормативных актов, быстро приводить в порядок свои, издавать новые, делать это грамотно, не допуская ошибок. Во-вторых, у нас очень страдала работа в плане контрольных функций. Есть огромное контрольное управление, которое должно отслеживать исполнение принятых решений, выдачи поручений. У Сергея Георгиевича это было хорошо – на каждом заседании присутствовал протокол, люди с контрольного управления, всё, что говорил Сергей Георгиевич записывалось, потом бралось на контроль, спрашивалось и так далее.

У председателя правительства, к сожалению, этого не было (смеётся). Если я сам или мой помощник себе не запишет, министерство не должным образом выполнит данное поручение. А в день по три-четыре совещания проводилось – я просто физически был не в состоянии всё это проконтролировать. Бывали моменты, когда я проводил совещания, давал поручения, потом это через протокол проходило, и ко мне бумага на согласование, на подписание приходила через месяц, когда уже должны были быть отдельные поручения выполнены.

Я пытался к Сергею Георгиевичу ходить, говорил: «Ну это же безобразие!» – «Да, безобразие». Мы с ним один раз договорились до того, что он часть аппарата передаст правительству. Я сказал: «Слушайте, я не могу с Дмитрием Викторовичем. То ли я предвзято к нему отношусь, то ли он недостаточно внимания оказывает. Дайте мне 60-70 человек из 300 [которые входят в аппарат правительства], мне надо только контроль, правовиков и всё».

Он сказал: «Давай, (это было перед Новым годом) после Нового года готовь бумагу, мы тебе дадим». Я после Нового года прихожу, он: «Ты знаешь, я подумал, будут потом какие-то споры, ревность, это неправильно, не буду этого делать».

Эффективность работы правительства, коэффициент полезного действия, очень зависит от контроля и оперативности выполнения поставленных задач. Я считаю, что работал очень добросовестно, по времени очень много - к сожалению, мои замы столько не работали - и пытался всё охватить, и у меня при всём моём опыте и работоспособности далеко не всё получалось, потому что помощи в должной степени не было.

И качество правительства… Не бывает идеально. Когда мы его собирали, часть была качественно собрана, часть нет. У меня с Сергеем Георгиевичем разошлись мнения по кадровым назначениям, я по ряду фигур приходил говорил: «Сергей Георгиевич, надо убирать». Он говорил: «Тебя послушать, ты сейчас полправительства разгонишь». – «Сергей Георгиевич, если не пол, то 30% точно надо». – «Ну ты же сам мне их предлагал». – «Да, предлагал, в тот период не было никого другого, надо было срочно сформировать [правительство], назначили, в некоторых конкретно ошибся».

- В ком, можете сказать?

- Не хочу я сейчас людей называть, потому что, к сожалению, этого не произошло тогда. Я могу сказать, что у меня были претензии и к ряду заместителей, и к ряду министров. Я просил Сергея Георгиевича принять кадровые решения, и я его даже просил дать мне часть полномочий: определённые министры и замы - это исключительное право губернатора, а каких-то отдать мне. Я даже людей наказать не мог, выговор сделать. Получалось, что я грожу им пальчиком, а они сидят и про себя хихикают, что я ничего с ними сделать не могу, – если Левченко хорошо смотрит, хоть убейся.

Решение об уходе у меня созрело к концу 2016 года. Эту тему я первый раз Левченко озвучил как раз после Нового года, в феврале, когда не удалось решить тему аппарата, сказал: «Сергей Георгиевич, вы думайте о председателе правительства, я уйду». Тогда предполагалось, что отчитываться о работе правительства будет председатель, и я предупредил, что доработаю до этого времени, отчитаюсь, отчёт пройдёт нормально, но после него – уйду.

- Что вам сказал Сергей Георгиевич?

- А вы знаете, ничего.

- Промолчал?

- Да. Я, откровенно говоря, был удивлён, я думал, что меня хоть чуть-чуть попытаются поуговаривать (смеётся), потому что считал, что я в тот период не отлично, конечно, но неплохо сработал. Во многом организация работы правительства и внедрение - особенно в первоначальный период - темы антикризисного плана, экономии – это мои заслуги.

Я считаю, что здесь сработала отчасти моя позиция, опыт работы, трудозатраты. На мой взгляд, я тогда довольно серьёзно помог Сергею Георгиевичу своей работой. Поэтому, честно, был немножко удивлён. Хотя здесь не имело бы значения, если бы даже он попытался меня уговаривать, - бесполезно, когда шло кадровое непонимание, тема обеспечения работы правительства.

- А можете назвать условно три главных достижения в работе правительства или Сергея Георгиевича?

- Во-первых, стабилизация бюджета и выполнение всех финансовых обязательств в очень короткие сроки. Нам это удалось. С одной стороны, где-то повезло в 16-м году, а с другой стороны – это как раз рациональный, взвешенный подход, отчасти консервативный, хотя мы в 16-м году уже нарастили серьёзно исполнение программ по социальной теме.

Мы очень серьёзно и резко нарастили бюджет и увеличили программу в социальной сфере по школам, садикам, больницам. Потому что при Ерощенко это только начиналось, и там был период, когда немножко сделали садов, но объёмы финансовых вложений не сравнятся. Мы практически закончили исполнение указа президента по объединению Иркутской области и Усть-Ордынского Бурятского автономного округа, исключая только дом спорта. Там было очень много незавершённых объектов, закончили все, кроме дома спорта, который, на мой взгляд, там не очень нужен из-за загрузки в последующем.

- А провалы?

- Провалы… Это чисто моя точка зрения. Я не знаю, можно ли это назвать провалом, но не сумел я Левченко убедить направить свой взгляд на тему поддержки малого и среднего бизнеса. То, что делается сегодня, - это очень мало, копейки. Создано агентство, фонд поддержки. Это как раз работа корпорации.

Я вам могу сказать, что когда я пришёл в правительство, я попробовал назначить человека, которого знал. Это был Максим Булдаков, который был дважды замминистра – один раз зам в минфине, второй – зам по экономике.

Человек думал приблизительно в том же направлении, что и я. И вот как раз были такие мысли – развивать очень серьёзно объёмы, искать по всей России различные проекты, не очень большие, как раз для среднего и малого бизнеса, делать открытые двери в самой корпорации, чтобы там было пять-шесть проектных менеджеров, которые будут без конца встречаться с людьми, приходящими со своими проектами и нуждающимися в деньгах. Я считаю, что мы этот момент не использовали.

Ерощенко, создав фонд и корпорацию, положил деньги в кубышку и сидел на них. Левченко какой-то период на них посидел, потом их начали расходовать, но очень малозначительными суммами и не на все те проекты, которые надо было делать. А дальнейшего развития это не получило, потому что замкнулись в себе, а нужно было предложить тому же депутатскому корпусу, который выступает вечно с критикой, войти в совет директоров, в наблюдательный совет, предложить совместно выбрать кандидатуру директора, и пускай заксобрание туда бы каждый год давало деньги. Я это озвучивал Левченко, он не воспринял. Я считаю, что это наш глубокий провал.

Второй момент: губернатор при избрании всегда имеет на первоначальном этапе какие-то подступы к первому лицу страны. Я озвучивал Левченко, что нужно в первую очередь поднять лесную тему и попросить президента дать области все полномочия, которые есть у Федерации, у Рослесхоза по принятию решений и по обязательствам – по тушению пожаров, по объёму заготовок, по лесовосстановлению и по налоговой отдаче. Обозначить это прерогативным моментом.

Сергей Георгиевич пошёл с темой газа. У меня было глубокое убеждение, что тема газа – это федеральная составляющая, которая касается «Газпрома», и пока он не примет решения, это дело не столкнёшь. А лесную тему можно было озвучить, и я не исключал, что это (передача полномочий - ред.) произойдёт.

К сожалению, Сергей Георгиевич этого не сделал, я считаю, что это наше упущение. И то, что озвучивают, что удалось Левченко и его правительству серьёзно увеличить налоговую отдачу – это только часть того, что можно было бы сделать, можно ещё в три-четыре раза её увеличить, если получить на это полномочия.

Третье - здесь я оговариваюсь, чтобы меня не обвинили, потому что это совпадает с бизнес-интересами строительной компании, но это и социальные интересы населения, и это задача власти - тема иркутской реновации. У нас присутствует серия 1-335, серия домов с неполным каркасом, в связи с тем, что наш регион сейсмоопасный, мы должны быть локомотивом после Москвы на территории России. И, наверное, нашей области повезло, что Кобзев пришёл (усмехается), потому что он эту тему понимает, он сразу сказал, что будет её поддерживать.

Не дай бог землетрясение баллов в семь, это может вызвать беду, по сравнению с которой Тулун покажется цветочками, там будут десятки тысяч потерпевших, потому что если дома не разрушатся, то очень много из них придут в аварийное состояние и будут подлежать расселению. Я эту тему максимум через год своей работы перед Левченко поднимал.

После своего ухода я несколько раз обращался с этим, Сергей Георгиевич подписал мне письмо о создании рабочей группы, Руслан Николаевич этим занимался. Но Руслан Николаевич работал после меня без трёх заместителей, а потом случился Тулун, в итоге эта тема заглохла. Но я считаю, что сейчас она придёт наконец-таки в какое-то русло.

И тема БЦБК, наверное, очень важная. Она не полностью зависит от нас, но я считаю, что наша очень серьёзная недоработка, наш провал в том, что до сих пор не сделана селезащита. В прошлом году там шли дожди, и возникала угроза возможного схода селя, и никто не может сказать, будут ли в этом году такие дожди.

Да, переработка шлам-лигнина или его вывоз – это громадная задача, она зависла. Но селезащиту можно было сделать, это тема регионального бюджета, региональных властей. Самое большое – 100 миллионов. Мы не сделали это до сих пор. Но я надеюсь, что как раз-таки Кобзев будучи профессиональным спасателем и мчсником (усмехается) эту тему хорошо понимает, и в этом году мы это сделаем. Это надо делать в срочном порядке, иначе можно беду схлопотать не только для региона. Мы просто не понимаем, что может произойти, если сойдёт сель и это пойдёт в озеро.

- Оцените Игоря Ивановича Кобзева - может ли он стать будущим губернатором Иркутской области?

- Вы знаете, это очень сложно. Ну, наверное, может. Может стать любой человек (смеётся).

- Давайте уточню: несмотря на то, что он «варяг».

- У нас с вами же много примеров в других регионах, когда туда были засланы люди и успешно избраны. Это будет зависеть от того, появятся ли конкуренты, если он будет выдвигаться. А я понял так, что он будет выдвигаться.

- А вы бы его поддержали?

- Вы знаете, у меня нет никакого неприятия, на сегодня положительное впечатление. Но есть ощущение, что по многим вещам Игорь Иванович пока не определился.

Для меня стройка – это вторая жизнь, я живу работой, и то, что он поддерживает идею 335-й серии, понимает её и сказал, что однозначно добьётся федеральных денег, - я в этом заинтересован. Хотелось бы, чтобы он и в других отраслях и направлениях разобрался так же, как в этой теме. И если это произойдёт, я его, безусловно, буду поддерживать. Но всё, конечно, будет зависеть от взаимоотношений.

Понимаете, лозунг Левченко – «Услышу голос каждого». Голос каждого услышать невозможно, но хотя бы определённых профессиональных групп можно, а строители представляют довольно большую прослойку в области. Если их взять с членами их семей, может, под сотню тысяч будет.

Я считаю, что он (Кобзев - ред.) должен опереться на эту часть. Не на мнение Александра Семёновича, а на строительную отрасль. Мировой опыт говорит о том, что она, обычно выводит страны из кризиса, потому что цепочка, как снежный ком, нарастает, и всё больше и больше людей вовлекается, начинает работать экономика. Если он будет это слышать, увидит, поддержит, сделает правильный выбор, безусловно, тогда однозначно буду поддерживать.

Важна будет его позиция по городу Иркутску, которая для нас крайне болезненна. Я считаю, что у Бердникова сейчас практически нет профессиональной команды. И застройка города, и развитие дорожной сети, и инженерной сети – это, наверное, главные задачи градоначальника, а не праздники.

Для комфортного проживания жителей у нас город всё ухудшается и ухудшается. Почему? Потому что благосостояние в целом населения всё равно растёт, несмотря на то, что доходы у кого-то падают. Если мы возьмём 20 лет назад и начнём говорить о том, как одевались и на чём ездили, то сегодня это не сравнимо. Всё равно материальная база выросла, а это громадное количество машин, которые уже сегодня не помещаются в городе, это отсутствие стоянок, это заторы, это инженерия, из-за которой сегодня невозможно строить.

Чтобы ни говорили, что строителям лишь бы строить, но строить надо! Хрущёвки - не 335-я серия, а остальные - через 20 лет падать начнут. А деревянные двухэтажные хибары, которые нужно менять? Это позорище – в XXI веке жить и иметь такую застройку. Вот всё Рабочее! А чтобы там начать застраивать, надо бросить тепловой луч. Вот это главная задача градоначальника - развить эти темы и обеспечить более комфортную среду для населения, чтобы люди могли свободно проехать, поставить машину в центре, чтобы был доступ недалеко в социальные объекты… Ладно, не буду критиковать предыдущих мэров (смеётся).

- Дмитрий Олегович Ружников уже заявлял, что у него есть амбиции стать мэром Иркутска. Как вы думаете, он готов к этому?

- (вздыхает) Вы знаете, на мой взгляд, если взять депутатов [гордумы], полностью подготовленного человека, наверное, пока нет. Но я считаю, что у Ружникова достаточно понимания, достаточно взвешенности, и у него есть определённый опыт работы. Он был заместителем директора 2 года в нашей большой компании «Новый город». Это, безусловно, даёт какие-то опорные моменты для того, чтобы идти и работать.

Мэром становятся разные люди, мы же с вами понимаем. Дмитрий Викторович до того, как он стал мэром, какой у него был опыт (Бердников до избрания депутатом думы Иркутска занимал должность заместителя генерального директора по экономике и финансам бизнес-центра «Ладога»)? Я вам скажу, что у Ружникова больше опыт хозяйственной работы. Виктор Иванович Кондрашов, до того, как он стал мэром, какой у него опыт работы (Кондрашов на момент выборов мэра Иркутска в 2010 году занимал должность замгендиректора по строительству компании «Такота» )? Я вам скажу, что здесь опыта хозяйственной работы уже больше.

На мой взгляд, мэр должен быть очень взвешенным человеком, который умеет советоваться и который соберёт грамотную команду. Если он сумеет это сделать, он вообще может не иметь образования, но быть успешным. Он не должен быть самодуром ни в коем случае. Он не должен бояться сильных заместителей, потому что он избран – чего ему бояться, это будут наёмные люди. Должна быть собрана хорошая команда. Должно быть понимание темы градостроения, развития города – нужно категорически установить правила игры и даже самым близким не позволять нарушать их. Тогда он будет поддерживаться населением, тогда будут успехи в работе.

- Для чего вы были на встрече с Соколом после избрания Ружникова председателем думы?

Спикер ЗС Сергей Сокол встретился с Дмитрием Ружниковым в конце сентября, после его избрания на пост председателя гордумы. На встрече, кроме Сокола, Ружникова и Битарова, также присутствовали заместитель Сокола Александр Ведерников, глава комитета по бюджету ЗС Наталья Дикусарова и сенатор от Иркутской области Сергей Брилка. По словам Ружникова и Сокола, присутствие Битарова на встрече - случайность.

- Во-первых, я депутат заксобрания от города Иркутска, и, по всей видимости, я был приглашён в том числе из-за этого. Во-вторых, наверное, мне были даны определённые преференции, потому что я был председателем правительства совсем недавно.

Сергей Михайлович, наверное, хотел услышать, едины ли мы с тем же Ружниковым по каким-то параметрам. Я знаю, что Сергей Михайлович довольно уважительно относится к моим позициям, к моему опыту. Скорее всего, из-за этого.

Я могу сказать, что для Сергея Михайловича избрание Ружникова было неожиданностью. Он даже мне маленько высказал, потому что понимал, что это не без моего участия в итоге получилось. А потом через какой-то промежуток времени он сказал: «Ты знаешь, я вполне удовлетворён, парень очень взвешенный, но я понимаю, что ты будешь консультировать постоянно, и это залог успеха». Так что меня Сергей Михайлович простил (смеётся).

- Как вы договорились с депутатами думы (Как отмечают политологи, избрание Ружникова спикером стало возможным при поддержке Битарова и из-за альянса с депутатами, которые прошли в думу при поддержке Дмитрия Бердникова и движения «Наш Иркутск») о том, чтобы они проголосовали за Ружникова, и почему этот союз в думе продержался так недолго и очень быстро развалился?

- Я думаю, что он не развалился, а дал трещину. Ведь 26 декабря (На заседании думы 26 декабря депутаты смогли преодолеть вето мэра, наложенное на бюджет Иркутска с поправками депутатов. За это решение проголосовало 24 человека - 2/3 думы) дума показала, что союз существует. И изменения в устав – 27 голосов (Столько депутатов проголосовали за изменения в устав, вводящие тайное голосование на выборах мэра Иркутска) - это суперпоказатель.

В думе, как и в заксобрании, присутствует очень много новых амбициозных людей, но с недостаточным опытом и выдержкой. По всей видимости, на первом этапе Ружникову и мне удалось убедить эти группы, что правильно и наиболее консолидирующе будет [голосование] за Ружникова.

Плюс ко всему – это был уже просчёт – тогда помогла конфигурация, которая возникла у депутатов «Нашего Иркутска» по Стекачёву (Евгений Стекачёв, бывший спикер думы Иркутска, который проиграл Ружникову во время выборов председателя). Там была позиция против, и было понятно, что любая другая фигура может успешно конкурировать с ним, а такая фигура, как Ружников, оказалась из них наиболее успешной.

Раскола, развала нет, есть определённая трещина, но я думаю, что она подлежит ремонту, и там всё будет в порядке.

- Почему такой клинч у думы и мэрии по бюджету, и как бы вы решили его?

- Моё мнение как раз не о недоговороспособности депутатов, а о недоговороспособности мэра.

Давайте возьмём наше заксобрание, всегда независимо от губернаторов депутаты всё равно ставят свои вопросы и пытаются отстаивать интересы, связанные со своими территориями, и те запросы, которые они [депутаты думы Иркутска] обозначили, имеют право на жизнь. На мой взгляд, мэр должен, просто обязан был пойти на уступки в этом плане. А их, насколько я знаю, поставили перед фактом.

Очень серьёзно изменили подходы к формированию бюджета – было 19 программ, стало 11. Депутатам за неделю до заседания думы заслали этот документ. Ружников и ко мне обращался, человеку многоопытному. Я попросил расшифровки – их не было. Но [параметры бюджета и программ] необходимо сравнивать с прошлым-позапрошлым годами, чтобы сделать вывод о правильности формирования документа.

На мой взгляд, это была абсолютно недоговороспособная позиция администрации города, которая должна была пойти на уступки, принять у депутатов поправки, внести в бюджет, а затем при последующих корректировках можно было смотреть и там, где не хватает, добавлять. Мэру, у которого гораздо больше власти и который принимает единоличные решения, это сделать гораздо проще, чем депутатскому корпусу.

Мы с вами увидели, что часть депутатов, поняв, что есть угроза непринятия бюджета, всё-таки услышала прокуратуру, мэра, Сокола. Они после того, как показали своё единение на голосовании 26 числа, всё-таки пошли на компромисс (30 декабря дума Иркутска приняла отклонённый 26 декабря протест прокурора на решение по бюджету и проголосовала за тот вариант документа, который изначально предлагала мэрия, без предоставленных депутатами поправок), который часть депутатов расценила как слабость. Хотя мэру это сделать было проще. Искусство политика – уметь договариваться. Тем более, сильный всегда должен в большей степени пойти навстречу и уступить, если не удалось убедить. Этого не было сделано, я считаю, что здесь абсолютно неверные шаги Бердникова. Лично я их осуждаю.