«План готовили с декабря». Второй засекреченный свидетель выступил в суде по делу о бунте в ангарской колонии

В заседании суда по делу о бунте в ИК-15 Ангарска, который произошел в 2020 году, 9 ноября допросили второго засекреченного свидетеля. Его представили под псевдонимом Александр. Первый, напомним, выступил 7 ноября. О чем Александр рассказал участникам процесса и что насторожило в его ответах — в материале «ИрСити».

Допрос, как водится, начала прокурор. Первые ее вопросы свидетелям касались наличия в ИК-15 на момент событий тюремной иерархии среди осужденных. Однако начало заседания 9 ноября омрачилось техническими неполадками — понять свидетеля, который находился в отдельной комнате и чей голос меняли с помощью специальной программы, попросту было невозможно.

Это привело к возмущениям со стороны подсудимых и их защитников. Одного из подсудимых — Олега Ващенко — в итоге удалили с заседания за нарушение порядка. В этом заседании, к слову, в первые с начала процесса сразу троих подсудимых увели из зала. Позже в камеру за нарушение порядка отправился Семен Францев, а затем, ближе к концу, Сергей Капустенко.

После устранения технических неполадок допрос продолжился. Свидетель Александр, пожалуй, пока что подробнее всех рассказал о кастах, на которые были якобы разбиты осужденные колонии, а также о взаимоотношениях между разными категориями сидельцев. Он также, в отличие от предыдущего засекреченного свидетеля, вспомнил практически каждого из подсудимых пофамильно, верно указывая их прозвища. Назвал мужчина и роли тех из подсудимых, кого он (и обвинение) относит к авторитетам в колонии.

— Вы сами в своих прогонах рассказывали о том, кто за что отвечает, — заявил он позже на вопросы осужденных.

По его словам разгром в ШИЗО 9 апреля начался после того, как осужденный Роман Нефедьев, который находился в штрафном изоляторе, позвонил осужденному Виталию Кореневу в жилую зону, передал послание «десятка» — это якобы был условный сигнал для того, чтобы созвать осужденных к месту, где будто бы применяется физическое насилие к одному из них. Свидетель отметил, что «десятку» загодя придумал Антон Оленников как раз для такого случая. Звонок от Романа Нефедьева Виталию Кореневу, по словам мужчины, он слышал сам, поскольку находился рядом с последним.

При этом почему-то, когда осужденные двигались в сторону штрафного изолятора, сотрудников колонии на территории не было. Уже после того, как в ШИЗО начались погромы, к зданию подошел сотрудник ИК Александр Парыгин, который, по словам свидетеля, сам полез в драку. Толпа, которая в тот момент уже была на кураже, набросилась на него.

— На улице были Мэн (Виктор Алёшин. — Прим. ред.) и Черный (Алексей Дьяченко. — Прим. ред.), они растолкали толпу и увели Парыгина в штаб, — рассказал мужчина. В показаниях на предварительном следствии, которые были озвучены в суде, он заявлял, что осужденные сделали это, чтобы не допустить более тяжелых травм сотрудника ИК, поскольку понимали, что «в случае смерти всё будет по-другому».

После этого, рассказал свидетель, толпа вернулась в ШИЗО, где осужденный по прозвищу Абу (Хумайд Хайдаев) якобы с осколком стекла накинулся на сотрудника ИК-15 Артем Гредасов, но нападавшего оттащили от него.

— К полуночи все разошлись по отрядам. Многие пришли в отряд № 6. В какой-то момент появился Обаленичев (по версии обвинения, именно с его криков в ШИЗО и начались беспорядки. — Прим. ред.) и ушел в каптерку. Я двинулся за ним, заглянул в каптерку, увидел там Черного и Твердохлебова (этот осужденный выступал ранее свидетелем по делу. — Прим. ред.). Дьяченко с помощью подошв ботинок натер полосы на спине Обаленичева. А Эпов снял на видео, как Обаленичев рассказывает о нападении на него. Никто никого не заставлял, все действовали слаженно и обоюдно, — заявил свидетель.

Осужденные, собравшиеся в отряде № 6, по его словам, обсуждали произошедшее, звонили смотрящим в другие колонии, чтобы посоветоваться, что делать дальше, какие требования выставлять. Также некоторые из осужденных якобы говорили о том, что надо будет сопротивляться спецназу и сжигать объекты колонии.

— Другие смотрящие говорили им, что у них ничего не получится, что не надо доводить ситуацию до абсурда, лучше подчиниться сотрудником. На это они сказали, что разберутся сами, — говорит свидетель.

Кроме этого, в ночь с 9 на 10 апреля были избиты несколько человек из разных отрядов, кого относили к активу, то есть к осужденным, которые сотрудничали с администрацией колонии. По словам свидетеля, это было сделано демонстративно, «чтобы все сомневающиеся примкнули к блатным».

— И они своего добились. Все, кто хотел сотрудничать с администрацией, стали бояться, многие вставали на сторону блатных, — об этом свидетель заявил в ходе предварительного следствия, протокол этого допроса судья озвучил по ходатайству прокурора на заседании после дачи показаний свидетелем.

Также в ту ночь по отрядам прошли сообщения не выходить утром 10 апреля на зарядку и на работу.

— Я весь день был в жилой зоне, выходил только на просчеты. Тех, кто хотел идти на работу, разворачивали обратно в отряды, — отмечал свидетель в показаниях на предварительном следствии.

Дальше он рассказал, как были подавлены беспорядки. К вечеру на территорию колонии зашел спецназ, а осужденные, которые исполняли роль дозорных за передвижением сотрудников администрации ИК, сообщили остальным брать лезвия и идти на плац. Что происходило на плацу, свидетель якобы не видел, только слышал.

— Слышал хлопки, шипение костра. Пожарные пытались потушить их горячие голове, — сказал мужчина, отвечая на вопросы адвокатов.

После взрывов, продолжил он, кто-то из осуждённых забаррикадировался в отряде № 10 (об этом рассказывал и другой свидетель — Сергей Твердохлебов), но основная масса побежала на хозяйственный двор.

— Не знаю, то ли по сговору, то ли с испугу, — сказал свидетель, отвечая на вопрос подсудимого Антона Обаленичева.

Когда осужденные оказались в хоздворе, начали гореть теплицы.

— Кто поджег теплицы? — спросила прокурор.

— Насколько помню, Колосов разговаривал с тувинцами, чтобы они были на их стороне (якобы на стороне блатных. — Прим. ред.), и с тувинцами они поделят зону, — ответил свидетель.

— Как это связано с пожарами? — продолжила прокурор.

— Видимо, были заготовки. Я это знаю со слов другого лица. Они говорили про передел зоны, — сказал свидетель.

— Как связан договор с тувинцами и пожаром на промзоне? — пыталась добиться прокурор ответа от свидетеля.

— Тувинцам он говорил, что надо жить по воровским традициям, а эта зона неправильная, — отвечал он.

В озвученных судьей показаниях, которые свидетель давал на предварительном следствии, прямо указывается, что тувинцы якобы должны были поджечь здания в жилой зоне.

Именно так называемый «передел зоны» и стал причиной бунта, считает свидетель. Он рассказал, что в колонии всё было в порядке до тех пор, пока смотрящим выступал Сергей по прозвищу Сирота (фамилии этого осужденного свидетель не назвал). Все осужденные, в том числе и так называемые блатные, при нем соблюдали режим учреждения, редко его нарушая. Сирота покинул колонию в декабре 2019 года, назначив вместо себя Максима Богданова по прозвищу Богдан.

Однако его всерьез авторитеты не воспринимали, а решения принимались определенным кругом людей, в который входили, по словам свидетеля, почти все из тех, кто сейчас находится на скамье подсудимых. Именно круг людей, отмечает он, и планировал бунт и провокацию, с которой всё и началось. В судебном заседании свидетель не смог сказать, за какое время началось планирование, но в его показаниях с предварительного следствия содержатся сведения о том, что это происходило с декабря 2019 года.

— «Скоро лагерь будет у блатных, блатные унизят всю администрацию и порешают с активом» — это мне говорил Дьяченко, — заявил свидетель. — ИК-15 считалась красной (считается, что в таких колониях следят за порядком осужденные, сотрудничающие с администрацией. — Прим. ред.), а им хотелось, чтобы по воровским традициям лагерь был черным, где управляют блатные (после этого слова осужденный произнес: «Кавычка». — Прим. ред.). Они не хотели ходить на зарядку, на культурно-массовые мероприятия, хотели проносить запрещенные предметы.

Отвечая на вопросы подсудимых об этом, свидетель сказал, что «зона была как зона, это круг людей порешал, что она красная».

К слову, при оглашении протокола допроса свидетеля обратил на себя внимание один момент: некоторые фразы из него мужчина дословно повторил в суде. Это вызвало вопросы и у адвокатов. Они, правда, были сняты судом.

По реакции подсудимых было понятно: вероятнее всего, они поняли, кем является засекреченный свидетель.

— Он должен быть тут с нами, — отметил один из них.

Кроме того, некоторые из оказавшихся на скамье подсудимых, отметили, что у свидетеля есть основания для оговора. И даже спрашивали у судьи, могут ли они его рассекретить, чтобы доказать эти свои слова. Такая возможность, кстати, у подсудимых есть — рассекретить личность свидетеля можно, если приведена достаточная мотивировка для этого.

— Я его знаю, у него ко мне были личные неприязненные отношения, — заявил Виталий Коренев.

Подсудимые также пытались выяснить разные факты, касающиеся тех или иных событий в колонии, однако часто суд снимал вопросы как те, которые могут или рассекретить свидетеля, или не имеют отношения к делу.

— Я стараюсь со всех сторон показать дело суду, потому что свидетель врет, — попытался возразить Роман Нефедьев. Он же позже повторил, что «он (свидетель) врет внаглую».

Еще один вопрос, на который подсудимые пытались добиться от свидетеля ответа, касался того, почему он, будучи так хорошо осведомлен о происходившем, не сообщил об этом администрации колонии.

— Никто тогда не знал, что провокация до такого дойдет, — заявил он.

Отметим, что при ответах на вопросы подсудимых свидетель вел себя язвительно и дерзко, мог отвечать с сарказмом или не отвечать, потому что, по его мнению, вопрос не имеет отношения к делу — такую оценку им может давать только суд. Однако поведение свидетеля некоторое время оставалось без внимания судьи. Но в конце концов ему сделали замечания.

После допроса свидетеля суд объявил в заседаниях перерыв до 5 декабря.

Судебный процесс начался 14 июля 2023 года, мы вели его текстовую онлайн-трансляцию — так же как и с заседания 22 августа, когда свою версию событий озвучила сторона обвинения. Во время первого заседания в судебном процессе один из подсудимых, Семен Францев, попросил суд «развернуть дело на допрасследование» из-за того, что он не понимает, в чем его обвиняют. Осужденные несколько раз уже просили, чтобы к защите привлекли наряду с профессиональным адвокатом правозащитника, но суд в этом каждый раз отказывает.

Подсудимые также заявляли о шаблонности обвинения и предвзятости судебной коллегии, а также о том, что их обвинили ни за что.

С 29 августа заседания проходят в условиях СИЗО-1, прессу и общественников пустили на них с 7 сентября. На заседании 7 сентября допросили двух осужденных, признанных по делу потерпевшими, затем 13 сентября рассмотрели несколько ходатайств от подсудимых, в том числе об отводе судебной коллегии и возвращении дела в прокуратуру, а также допросили представителя базы материально-технического снабжения ГУФСИН по Иркутской области, признанной по делу потерпевшей стороной.

Еще потерпевших допросили 27 октября — один из них заявил иск на возмещение морального ущерба, второй претензий не имеет. А 2 ноября один из потерпевших и свидетель заявили, что во время предварительного расследования на них давили. В итоге была озвучена альтернативная версия происходившего в апреле 2020 года в ИК-15.